Методологические предпосылки концепции двойной детерминации развития личности

 З.Фрейд и В.Штерн по праву считаются классиками современной психологии личности. При всем различии подходов к изучению соотношения «среды» и «наследственности», «степени животности» и «степени человечности», «индивидуального» и «социального» в развитии человека эти подходы опираются на некоторые общие методологические установки.

Антропоцентристская парадигма мышления. Сущность человека ищется либо в самом человеке, либо в воздействующей на него среде (биологической, социальной или физической).

Абсолютизация филогенетических, социогенетических, онтогенетических закономерностей развития человека. Из антропоцентрической парадигмы мышления о человеке вытекает либо взгляд на человека вне истории его развития, либо абсолютизация закономерностей какого-либо этапа одного процесса эволюции человека.

Человек — существо социально-генетическое не только потому, что он родился в обществе. За его появлением на свет стоит сложнейший процесс преобразования эволюционных закономерностей образа жизни в истории филогенеза, антропогенеза и социогенеза.

В связи с этим, по мнению Асмолова А.Г., постановка вопроса о «степени животности» и «степени человечности» человека в обществе некорректна в самой своей основе. Она, во-первых, изолирует человека из системы общества, в которой он только и существует; во-вторых, абстрагируется от истории преобразования образа жизни человеческого вида в антропогенезе и социогенезе, игнорирует специфику истории человеческого вида в эволюции, смену закономерностей этой эволюции.

Поэтому, например, бихевиористы, изучающие человека как «стимульно-реактивное» существо, взаимодействующее с той же средой, что и животные, допускают не только определенную абстракцию от закономерностей развития человека в истории общества. Они допускают также и абстракцию как биологи, отождествляя закономерности развития вида «человека» с закономерностями развития других видов. Аналогичную двойную абстракцию проделывает и социобиология, перенося закономерности развития «общественных» насекомых на закономерности человеческого вида и общества.

Своего рода образцом скачка из филогенеза и эмбриогенеза в область изучения типологии личности служит конституционная концепция личности Уильяма Шелдона. Беря за основание своей концепции понятие «соматотония» (тип телосложения), У.Шелдон из трех слоев зародышевых листиков в эмбриогенезе — эндодермы (из эндодермы образуются внутренние органы), мезодермы (из мезодермы образуются мышечные и костные ткани) и эктодермы (из эктодермы развиваются кожа и нервные ткани) выводит разные соматотипы, из них — типы темперамента, из них — характер личности, а затем и закономерности развития общества. Закономерности эмбриогенеза организма, присущие самым разным биологическим видам в филогенезе, абсолютизируются и возводятся в ранг закономерностей развития общества. На место закономерностей развития общества становятся закономерности филогенеза и эмбриогенеза, присущие разным биологическим видам. Концепция У.Шелдона не только не учитывает социального происхождения личности. Она еще в большей степени, чем концепции бихевиористов, погружает процесс развития человека в самые глубокие пласты биологической эволюции, не учитывая биологическую специфику вида Homo sapiens.

Примером абсолютизации закономерностей социогенеза и их прямого переноса на онтогенез личности является концепция рекапитуляции Стенли Холла. Согласно С.Холлу, подобно тому, как эмбриогенез в сжатом виде воспроизводит филогенез, онтогенез в сжатом виде проходит основные исторические этапы социогенеза. С.Холл устанавливает отношения равенства между тремя разными периодами развития человеческого вида — эмбриогенезом, социогенезом и онтогенезом. Так, ребенок в индивидуальном развитии воспроизводит все фазы развития общества (животная фаза, фаза охоты и рыболовства, конец дикости и начало цивилизации и т.д.), как эмбрион проходит основные этапы филогенеза.

За этими примерами стоит абсолютизация тех или иных частных реальных закономерностей эволюционного процесса и изолирование процесса становления личности из антропогенетического, социогенетического и онтогенетического историко-эволюционного процесса развития человечества. Развитие личности опосредствовано историей антропогенеза и социогенеза человеческого вида, а поэтому вопрос о существовании животного, «низшего» начала в человеке и т.п. как с точки зрения философской методологии, так и с позиций системной и конкрентно-научной методологии упускает из виду тот факт, что человек родится человеком в мире человека.

«Искусственные миры» вместо «мира человека в обществе».

Парадоксальность различных представлений о «среде», «культуре» и т.п. заключается в том, что так называемые «среды», например «физическая среда» в понимании Ньютона, «геометрическое пространство» Эвклида, «система координат» Декарта, являются человеческим изобретением, как и любые другие системные проявления предметного мира.

В.И. Вернадский называл научную деятельность человечества тем геологическим фактором, который приводит к возникновению ноосферы. В ноосфере и обитают многочисленные «лабораторные миры», «искусственные среды», «абстрактное время и пространство», открытые наукой, а потом принятые за реальность, подчиняющуюся универсальным законам.

Искусственные миры, неявно выдаваемые за особенности образа жизни в данном обществе, приводят к возникновению не только «психологических миров», «физической среды», «биологической среды», но и не в меньшей мере к «искусственным мирам» культуры (А.Г. Асмолов).

Гипертрофия культуры может привести  к тому, что «среда» обернется «миром безличных социальных норм», которые подчиняют социальным шаблонам антропологические характеристики разных индивидов, их природные мотивы и  потребности.

Из реальных фактов существования социальных норм в «мире человека» исследователь, оказавшийся под влиянием схем двухфакторной детерминации развития личности, вынужден сделать выводы о существовании двух изолированных миров — «мира социальных норм», присущего некоей типичной личности в данной культуре («базовой личности»), и «психофизиологического мира» индивида, от индивидуальных естественных особенностей которого зависит в незначительной степени адаптация к этим социальным нормам.

Гомеостатическая модель развития психики человека. За схемами двухфакторной детерминации развития личности стоит гомеостатическая модель, выводящая любые проявления активности организма в ходе эволюции из стремления к достижению равновесия. Именно эта модель была исходной для психоанализа З.Фрейда, его метапси-хологических построений. Впоследствии на гомеостатическую модель опиралось большинство теорий психического развития человека, в том числе и теория швейцарской школы генетической психологии Ж.Пиаже. Ж.Пиаже провел скрупулезный анализ разных вариантов гомеостатических объяснений эволюции в биологии и психологии, рассматривающих процесс взаимоотношения организма со средой.

По мнению Ж.Пиаже, могут быть выделены неэволюционистские и эволюционистские подходы к пониманию адаптации. К числу самых распространенных неэволюционистских подходов относится преформизм, сводящий адаптацию к актуализации изначально заложенных в организм наследственных структур и нивелирующий роль внешней среды в процессе эволюции. Среди эволюционистских взглядов на взаимоотношение организма и среды Ж.Пиаже выделил три варианта:

а) объяснение адаптивных изменений организма исключительно влиянием среды (ламаркизм);

б) объяснение адаптации эндогенными внутренними мутациями с последующим отбором;

в) объяснение адаптации прогрессирующим влиянием внешних и внутренних факторов.

Свою теорию познавательного развития Ж.Пиаже относит к третьему варианту — к концепции двухфакторной детерминации познавательного развития ребенка.

При всем своеобразии теории генетической психологии Ж.Пиаже она в понимании адаптации процесса развития сходна с представлениями психоанализа об ассимиляции и диссимиляции, обеспечивающими стремление организма при взаимодействии со средой к состоянию равновесия. Поэтому идеи психоанализа о развитии, о двухфакторной детерминации личности ни в коей мере не следует считать только достоянием истории психологии.

Правомерны ли представления о развитии организма в эволюции как адаптивном процессе? Из принципов анализа человека как активного «элемента» развивающейся системы следует, что обязательным условием развития является возникновение преадаптивных неутилитарных проявлений поведения человека, возникающих в системе и обеспечивающих ее историческую изменяемость, особенно в непредвиденных критических ситуациях. Подобное понимание развития систем в историко—эволюционном подходе к пониманию человека резко расходится с пониманием развития в психоанализе. Само ядро данного понимания может быть передано следующим образом: «Процесс жизни есть не уравновешивание с окружающей средой... а преодоление этой среды, направленной не на сохранение статуса или гомеостаза, а на движение в направлении родовой программы развития и самообеспечения» (Бернштейн Н.А., 1966).

Из принципов гомеостатического понимания развития человека вытекает ряд прикладных направлений изучения динамики поведения организма. Встает вопрос, существуют ли конкретные факты, которые рассогласуются с гомеостатической моделью развития. Так, из схемы конфронтации двух факторов в частности следует, что организм, стремящийся к удовольствию, при встрече с неблагоприятными обстоятельствами или барьерами на пути достижения объекта, испытывает отрицательные эмоции, которые им подавляются или, если есть возможность, сводятся к минимуму. Эта схема З.Фрейда получила широкое распространение в психосоматике — направлении психологии и медицины, изучающей влияние психологических факторов, психотравмирующих ситуаций на многие соматические заболевания. В психосоматике как общепризнанный факт принимается положение о том, что неотреагированные отрицательные эмоции (тревога, страх, гнев) приводят к вредным соматическим последствиям.

Основываясь на идеях З.Фрейда, Ф.Александер предложил свою схему действия на организм отрицательных эмоций у человека. Адаптивное значение отрицательных эмоций в регуляции поведения организма заключается в том, чтобы оценить смысл для организма неблагоприятной ситуации. После эмоциональной оценки ситуации как неблагоприятной могут быть осуществлены два типа поведенческих реакций — бегство или борьба. У животных отрицательная эмоциональная оценка ситуации приводит к таким физиологическим изменениям организма, которые призваны обеспечить либо борьбу, либо избегание неблагоприятной ситуации (повышение мышечного тонуса, учащение пульса, повышение артериального давления и т.п.). Вслед за такой психофизиологической преднастройкой у животных разворачивается поведенческий акт. По-иному происходит адаптация у человека. В силу многих социальных запретов при эмоциональной оценке ситуации как опасной он далеко не всегда может отреагировать бегством или агрессией. Между тем механизмы физиологической мобилизации, выработанные в ходе эволюции, срабатывают, что и приводит в начале к стойкому вегетативному возбуждению, а затем и к органическому поражению внутренних органов, например к гипертонической или язвенной болезни.

Из схемы «разрядки» эмоции в поведении, предложенной Ф.Александером, следуют три вывода:

1)  отрицательные эмоции вредны организму, причем если они подавлены, то их вред возрастает;

2) эмоционально-нейтральная ситуация предпочтительнее для адаптации организма, чем отрицательные эмоции;

3)  позитивные эмоции полезны для организма, так как дают возможность более полно проявиться принципу удовольствия (В.С.Ротенберг).

Здравый смысл, а также некоторые факты из области психосоматики на первый взгляд подтверждают гомеостатическую схему «разрядки» эмоций Ф.Александера, а тем самым концепцию конфронтации двух факторов З.Фрейда.

Схема «разрядки» Ф.Александера была проанализирована В.С. Ротенбергом — одним из последователей создателя «физиологии активности» Н.А.Бернштейна. В.С.Ротенберг приводит две группы фактов, которые не только противоречат схеме Ф.Александера, но и показывают ограниченность концепций детерминации двух факторов.

Первая группа фактов основывается на наблюдениях врачей за поведением людей, их подверженностью различным заболеваниям во время экстремальных критических ситуаций, массовых катастроф, войны, блокады. Во время войн падает процент психосоматических заболеваний (язва двенадцатиперстной кишки, гипертония). Далее, в экстремальных условиях повышается устойчивость к инфекционным заболеваниям, например у борющихся с эпидемиями врачей; у матерей, которые являются единственными кормильцами детей. В указанном круге ситуации резкое ухудшение условий жизни, порой совершенно нечеловеческие ее условия приводят к возрастанию отрицательных эмоций, которые не только не влекут за собой предсказанные З.Фрейдом и Ф.Александером последствия, а приводят при одном обязательном условии к прямо противоположным эффектам. В качестве такого условия выступает активное вовлечение людей в экстремальных ситуациях в ратную или трудовую деятельность, за которую они несут ответственность и ради которой преодолевают самые различные препятствия. При отказе от деятельности и при возвращении в нормальные ситуации, несмотря на положительные эмоции, как это ни парадоксально, процент психосоматических заболеваний вновь возрастает.

Вторая группа фактов, рассогласующихся со схемой «разрядки» эмоций Ф.Александера, касается «болезней достижения», или, как их удачно называет В.С.Ротенберг, «синдрома Мартина Идена». Для «болезней достижения» характерно то, что резко выраженные психосоматические заболевания возникают у людей на гребне успеха, то есть при достижении той цели, к которой они стремились и наконец достигли. Человек стремится завершить любимое дело, неутомимо борется за истину, в общем, ставит перед собой сверхзадачи, разрешает их и... возникают «болезни достижения» (инфаркты и т.п.), вызванные психогенными причинами. В основе «болезней достижения» лежит та же самая причина, которая вела к повышению сопротивляемости человека к психосоматическим заболеваниям, — поисковая активность, деятельность по преодолению подобных ситуаций. Однако при «болезнях достижения» резкий отказ от поисковой активности влечет за собой утрату смысла существования, что может привести и приводит порой к тяжелым соматическим последствиям, в том числе и к смертельному исходу. Данные две группы фактов не укладываются в традиционные представления психосоматики, а тем самым в стоящую за психосоматикой гомеостатическую модель развития личности.

Они также свидетельствуют о том, что без учета целенаправленной деятельности, снимающей оппозиции «человек — среда», «личность — общество», картина представлений о развитии личности не просто обедняется, а искажается, приводя к противопоставлению человека и его жизни в человеческом мире.

Дуализм схем двухфакторной детерминации развития личности, устойчиво поддерживаемый антропоцентрической парадигмой мышления о человеке, помещением человека в «искусственные миры» среды и культуры вместо анализа образа жизни человека в обществе, абсолютизацией закономерностей развития, а также гомеостатической моделью развития психики человека преодолеваются в системном историко-эволюционном деятельностном подходе к изучению человека.