В ходе исследования процесса генезиса и возникновения вещи было выяснено, что связь ее предпосылок оказывается порождением самих эти предпосылок. Эта связь есть тот способ, которым предпосылки реализуют свои существенные свойства, а следовательно, она есть способ их развития. Это существенная связь и как таковая она есть основание новой вещи, возникающей на базе этих предпосылок.
В предыдущей темее процесс возникновения вещи был описан через призму единства многообразия и само возникновение было показано как снятие многообразия предпосылок и их свойств их “совокупным единством”. И действительно, переход от многообразия к единству это процесс завершающий генезис, но вместе с тем, это и тот первый процесс, которым начинается действительное существование вещи. Актом возникновения вещь оформляется как данная, как действительный фрагмент объективной реальности.
Но поскольку “совокупное единство” существует лишь в многообразии, лишь через многообразие, а, в свою очередь, многообразие фиксируется как таковое лишь в единстве, лишь через единство, то в существовании вещи ее единство и ее же многообразие оказываются просто противоположными ее определениями, а сама вещь единством своих противоположных определений, т.е. противоречием.
Если формулировка противоречия вещи как единства многообразия оказывается удовлетворительной при анализе ее возникновения, то при переходе к анализу процесса становления вещи такая формулировка становится слишком абстрактной, а потому требует конкретизации.
Следует отметить, что методологический потенциал принципа единства многообразия достаточно велик, хотя и не бесконечен. Через призму этого принципа мы исследуем процесс возникновения вещи и, пусть лишь в первом приближении, т.е. на весьма абстрактном уровне, ее противоречивость. И результаты этого исследования оказываются существенно важными для дальнейшего анализа процесса развития вещи. Так, выясняется, что возникая, существующая вещь постоянно воспроизводится как противоречие, как противоречивое единство своих определений. И уже здесь видно, что противоречие существует не как отношение между противоположностями, а как отношение вещи к самой себе.
Вместе с тем ясно, что мало зафиксировать противоречие и понять как оно существует. Необходимо выяснить роль противоречивости в процессе развития вещи, но для этого данный принцип не годится в силу его абстрактности. Категории единое и многое оказываются слишком общими для того, чтобы отобразить процесс становленя вещи.
Целью на данном этапе является выяснение путей становления вещи целостностью, т.е. путей становления ее сущности и поскольку анализ сущности с позиций общих принципов малосодержателен, постольку такой анализ требует конкретности. Необходимо, следовательно, хотя бы в самом общем виде выяснить содержание существенных для этого анализа понятий.
Маркс пишет о том, что развитие системы в направлении целостности состоит в том, чтобы подчинить себе все элементы или создать из наличного материала не достающие ей органы. Он пишет это об обществе, но он же и указывает, что “это имеет место в любой органической системе”.
Приняв эту мысль во внимание, мы должны будем иметь в виду, что целостность нельзя рассматривать как характеристику, которой вещь наделяется в момент своего возникновения. Система развивается в направлении целостности и потому целостность- характеристика становящаяся, динамичная.
Мысль о том, что в направлении целостности развиваются “органические системы” ориентирует на выяснение того, какие системы можно считать органичными, т.е. на исследование понятия “органичности”.
Основным признаком органичности системы Е.Я. Режабек полагает ее способность к осуществлению активности “рефлексивного типа, или движения, обращающегося на самого себя”. Жизненность вещи, ее способность к рефлексивной деятельности -есть следствие ее противоречивости внутри себя и лишь поэтому она способна выходить вовне себя, полагать нечто иное как свое бытие, как свое-другое, отталкиваться от него и возращаться к себе измененной, т.е. рефлексировать.
Как “органическую систему”, таким образом, мы можем определить способную “вмещать в себе и выдерживать” противоречие вещь, т.е. объект, способный в своем “положительном определении перейти в свое отрицательное определение и удержать одно в другом”.
Такой объект отличается, с одной стороны, от конгломератных образований, а, с другой -от неорганических систем. В “конгломерате” связи единства внешни для самих частей и существуют только в определенных фиксированных условиях(куча камней). Такие образования или слабо структурированы или бесструктурны. В “неорганической системе” наоборот, связь единства подавляет специфику своих частей, унифицирует их и тем самым лишается основания своего развития и поэтому консервируется (первобытные племена). Такая система тоже существует лишь в строго определенных условиях, с изменением которых гибнет.
Процесс существования органической системы -это процесс непрерывного самоотрицания, т.е. отрицания системой тождества с собой. Именно поэтому органическая система оказывается способной к изменениям в направлении целостности. Она воспроизводит себя в каждый следующий момент своего существования отличной от себя же самой в прошлом, т.е. отрицает тождество с собой или самоотрицается. Это основание ее изменений, ее развития. Поэтому исследование механизма самоотрицания -следующий шаг в анализе развития. Поскольку же самоотрицание есть способ, которым вещь развивается в направлении целостности, т.е. способ становления сущности вещи, то исследование механизма самоотрицания должно осуществлятся в контексте анализа этого развития, этого становления.
Это развитие осуществляется как подчинение системой всех элементов. Но очевидно, что если такое подчинение произойдет как подавление специфики всех элементов, полное их нивелирование, то система превратится в неорганическую, т.е. неспособную к развитию систему, и тем самым перестанет быть объектом нашего исследования. Поэтому рассмотрению здесь подлежат лишь те системы, которые не подавляют специфики своих частей, не прерывают их связей на уровне отдельности, а организуют эти связи так, чтобы они не исключали системной связи.
Системные связи или связи целого для каждой части, как было выявлено, существенны потому, что посредством именно этих связей части реализуют такие свои свойства, которые они не могли реализовать как самостоятельные образования или в каких-либо иных сочетаниях. Сохранение таких связей для частей оказывается необходимым и потому части постоянно воспроизводят условия, т.е. такую совокупность отношений, в которых осуществляются связи целого.
Но включаясь в целое, часть не теряет способности взаимодействовать с внесистемными образованиями, т.е. не теряет своих прежних свойств. Образование такой, например, органической системы как семья не исключает взаимодействий, связей членов семьи с людьми вне данной системы. Более того, само существование семьи будет в известной степени определяется такими внешними связями, т.к. их осуществление - это одно из направлений развития элементов, частей (в данном случае членов семьи).
Каждая часть, таким образом, осуществляет два типа связей. Первый тип- это такие связи, которые включают данную часть в целое. Поскольку эти связи есть способ реализации частью своих существенных свойств, поскольку чем интенсивнее эти связи, тем полнее проявляется свойство. Реализация этих связей -это “взаимная приладка” взаимодействующих элементов, их взаимное преобразование, в результате которого формируется закон их взаимодействий, выступающий в свою очередь как основа образующейся на его базе органической системы как целого. Чем полнее в рамках целого часть проявляет свои свойства, тем интенсивнее ее связи с другими частями и тем более часть изменяется в сторону все большего включения в целое.
Второй тип связей -это связи частей с внесистемными образованиями. Осуществляя эти связи, часть также изменяется (поскольку способом осуществления связей является взаимодействие, а взаимодействующие вещи изменяются в соответствии с принципом отражения), но направление изменений в данном случае будет в такой же степени не совпадать с изменеиями в первом направлении, в какой природа целого, куда входит данная часть будет отличаться от природы внесистемного образования, с которым данная часть взаимодействует.
Каждая часть, каждый элемент, таким образом, будет накапливать в себе противоположные по направлениям изменения, т.е. будет изменяться. Понятно, что характер этих изменений будет существенно влиять на судьбу целого потому, что связи, образующие это целое, воспроизводятся частями, а изменяющиеся части изменяют свои связи. С другой стороны, ясно, что знание о направлении изменений частей могут быть получены лишь при условии знания как законов существования целостности, так и законов существования тех внесистемных образований, с которыми взаимодействуют части данной целостности.
Что касается логики этих изменеий, т.е. того, как конкретно пойдет процесс подчинения элементов системой, то с большей долей вероятности здесь можно заключить, что направление этих изменеий будет определяться, во-первых, степенью необходимости данной системы, во-вторых, степенью ее органичности как целого.
Органическая система определялась выше как внутренне противоречивая и потому способная к деятельности рефлективного типа вещь. И поскольку противоречивость - это способность “в своем положительном определении перейти в свое отрицательное определение и удержать одно в другом”, то степень органичности системы можно определить как соотношение между связями первого и второго типов.
Чем органичнее система, тем оптимальнее соотношение между двумя этими типами связей, т.е. тем полнее система снимает в себе свойства частей и тем полнее, следовательно, она проявляется как целое во внешних взаимодействиях.
Предварительное рассмотрение содержания необходимых для анализа становления вещи понятий, таким образом, показывает, что такой анализ может осуществляться лишь как исследование движения вещи в ее истории, т.е. как процесса ее изменеий к целостности. Однако, возникшая вещь оказывается не только “совокупным единством”, которое начинает движение к целостности, но и основанием, которое становится сущностью.
“Реальная действительность, как таковая,-пишет Гегель, -это прежде всего вещь со многими свойствами, существующий мир... ее внешнее -это внутреннее отношение лишь к себе самой. То, что действительно, может действовать; свою действительность нечто высказывает через то, что оно производит”.
Реальная действительность, таким образом, - это относящаяся к себе самой вещь. Но само это отношение может осуществляться лишь через другое. Только относясь к другому, вещь получает возможность относиться к себе самой. Она полагает это другое как себя, “отталкивается” от него и только так полагается как эта вещь, обретая свое существование.
Таким образом ясно , что переход единства к целостности, и основания к сущности -это не два разных процесса, а две стороны одного и того же процесса.
Поскольку, как было выяснено на первом этапе исследования, основанием становления вещи целостностью является ее противоречивость, но само противоречие вещи формулировалось как “единство многообразия”, т.е. абстракно, постольку в ходе анализа самого процесса становления оно должно получить более адекватную, т.е. более конкретную формулировку. Но очевидно, что такая динамичная характеристика вещи как ее противоречивость не может иметь какое-то одно определение, т.к. оно развивается вместе с вещью. И мы в ходе анализа этого развития можем лишь конкретизировать его определение, помня, однако, что все предшествующие его определения оказываются неистинными лишь для настоящего этапа.
Первой парой категорий, позволяющих конкретизировать определение противоречия вещи, оказываются понятия целого и части. Рассмотрение развивающейся вещи как целого оказывается естественным продолжением ее исследования как единства, позволяющим впоследствии перейти к анализу вещи через призму еще более конкретных категорий - форма и содержание. Значение этих категорий для анализа объективной действительности достаточно велико.
Рассматривая степень существенности связей целого для частей мы не касались вопроса о том, что представляют из себя эти связи сами по себе. В ходе исследования генезиса и возникновения было показано лишь то, что вещь как целое противоположна себе как многообразию частей и их свойств и потому она противоречива. То есть целое было обазначено как одно из определений вещи.
Специфика же целостности в том, что она не просто та связь, которую части воспроизводят для реализации через нее своих свойств, она больше суммы частей и их свойств. Она субстрат (носитель) новых, своих (специфичных для нее как целостности) свойств. Части только посредством целостности могут воспроизводить те свои свойства, которые у них как самостоятельных образований существуют лишь в потенции, в возможности (деторождение или молекулярные свойства). Возможные свойства частей становятся действительными свойствами целого и чем органичнее вещь, чем оптимальнее соотношение целого и части, тем полнее целое проявляет свое свойство.
Целое не имеет свойств вне отношения со своими частями, но и часть имеет свои свойства вне этого соотношения лишь “в себе”. Поэтому до отношения целое-часть ни то, ни другое не существует.
Таким образом, процесс подчинения частей целым на пути развития вещи, который К. Маркс характеризует как развитие системы в направлении целостности, оказывается не подавлением частей, не их унификацией, а приведением их в такое соотношение, в котором они могут наиболее полно проявлять свои потенциальные свойства, т.е. развиваться потому, что их развитие это развитие целого, т.е. вещи. Целое поэтому оказывается способом развития своих частей.
Оптимизируя соотношение между частями в целом, вещь организуется. И можно определить эту организацию как границу. В самом деле, вещь не могла бы возникнуть, если бы она как целое изначально не ограничивала самостоятельности своих частей. Само образование целостности уже определенным образом упорядочивает части, а тем самым ограничивает их, т.е. структурирует. Вещь тем самым полагает себя как внутреннюю границу.
Организуя свои части, снимая в себе их свойства, она тем самым обретает свои свойства и поэтому от абстрактного “ в-себе-бытия” она переходит к действительному существованию, т.е. появляется. Но определяясь как эта, вещь получает возможность вступать во взаимоотношения с другими этими, т.е. вещь, оформляясь как целое, определяется как граница, т.е. отдельное отличное от других отдельных. Она есть внешняя граница.
Вещь, полагает себя как внутреннюю и как внешнюю границу одновременно. И тем самым она определяет себя как форму. Вещь в определении формы, следовательно, во-первых, структурирует содержание, во-вторых, отделяет себя от иного.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему