Дело в том, что к сфере бытия традиционно относят всю систему связей и отношений, в которые человек вступает в процессе своей жизни, и которые формируют его как человека. Относят также и ту предметную среду, которую создает сам человек и в которой он обитает. И казалось бы, что если со связями и отношениями еще чего-то можно выяснить, то уж предметный-то мир наверное первичен. Однако, если вдуматься, то оказывается, что такая прямолинейная логика ведет в тупик.
Те вещи или объекты предметного мира, которые создаются человеком, прежде чем возникнуть в объективной реальности, существуют как идеальный план, субъективная реальность, как идея. Лишь затем через деятельность человека эта идея воплощается в материале, объективируется. Обычное возражение против этого, что материал существует вне сознания и идея не реализуется вне материи ничего не меняет, так как никто и не утверждает, что материя существует в сознании. Говорится только о том, что материя по своей природе костна и не способна к развитию. И дух, сознание оплодотворяет материю и лишь поэтому она приобретает форму, развивается.
Таким образом простенькая логика, в соответствии с которой: “если вне меня, значит материя- если материя, значит первична“ не срабатывает. Практически все, что создано человеком существует вне человека, но это не значит, что все это вначале создавалось, а потом осознавалось. Было как раз наоборот.
Совершенно иная картина предстает нам когда мы рассматриваем отношения и связи человека. На первый взгляд именно связи и отношения в обществе осуществляются при посредстве воли и сознания человека, а, следовательно, являются вторичными, зависящими от воли и сознания. Но так дело обстоит лишь с точки зрения обыденного сознания, на прямолинейной логике которого и строится грубый, упрощенный материализм. В действительности же отношения и есть та материальная основа, из которой вырастает и по отношению к которой является вторичным сознание.
Мы не обсуждали бы эту проблему, если бы она не имела второй стороны. И вот с другой стороны она - проблема познаваемости деятельности и отношений человека. Ведь понять в деятельности или отношениях мы можем лишь то, что объективно, независимо от человеческой субъективности. Лишь по отношению к объективному мы можем говорить о закономерности. Следовательно, все то, что в нашу деятельность и наши отношения привносятся нашей субъективностью и являются идеальными, непознаваемо. Чем более субъективной мы считаем свою деятельность, тем менее считаем ее познаваемой, закономерной.
Но эта проблема имеет и еще один аспект: первичность, т.е., если мы считаем первичной, основной, первостепенной духовную сторону в своей деятельности в своих отношениях, то это значит, что мы не должны объяснять почему дух первичен. Но мы должны объяснить, как наш дух или наша духовность порождают или преобразуют материю, т.е. вторичное. Вторичное потому и вторично, что оно производно. И вот то, как это вторичное производится объяснить мы должны. Иначе сомнительным становится наше утверждение о первичности духа. И наоборот, если мы считаем первичной материю, то мы должны объяснить как порождается дух.
Для того, чтобы глубже понять общество и все, что с ним связано необходимо рассмотреть этот объект в его истории.
В работе “Затерянный мир Калахари“ И. Бьерре пишет: “Если бы мы могли увидеть, словно в волшебный бинокль, всю историю Земли, сжатую и втиснутую в рамки одного года, то получилось бы примерно следующее: в ноябре впервые появляется жизнь- амебы, ящеры, грибы. В середине декабря появляются гигантские животные, а за четверть часа до нового года, т.е. примерно в 23.45. в новогоднюю ночь, на сцену выходит первый человек. Вся наша эра занимает только самую последнюю минуту уходящего года ...”
Появление человека и общества нельзя рассматривать как одномоментный акт, подобный прыжку через пропасть, отделяющую человека от животного. В работах современных антропологов, археологов, физиологов, психологов, этнографов, историков, которые исходят из различных критериев отсчета, “дата“ появления человека варьируется в очень широком диапазоне: от 20 млн. до 25-40 тыс. лет назад. Этот период охватывает по сути весь период антропосоциогенеза, а указанные сроки фиксируют лишь границы этого процесса. Поэтому абсолютную дату появления неантропа или Хомо Сапиенса установить нельзя. Но можно установить хронологические рамки этого процесса.
Для установления этих рамок, примем за точку отсчета методологию основателя материалистического понимания истории, который писал: “Практическое созидание предметного мира, переработка неорганической природы есть самоутверждение человека как сознательного родового существа. Животное, правда, тоже производит. Оно строит себе гнездо или жилище, как это делают пчела, бобр, муравей и т.д. Но животное производит лишь то, в чем непосредственно нуждается само или детеныш; оно производит односторонне, тогда как человек производит универсально; оно производит лишь под властью непосредственной физической потребности, между тем как человек производит даже будучи свободен от физической потребности, ... животное производит только само себя, тогда как человек воспроизводит всю природу” ( т. 42, с.93). Здесь, в процессе производства, следовательно, надо искать истоки человека.
По данным ученых, подготовка этого процесса началась во второй половине третичного периода (миоцен, плиоцен). Третичный период- эпоха геологической истории Земли- начался около 70 млн. лет назад и непосредственно предшествовал эпохе появления человека. В конце этого периода (около 2,5 млн. лет назад) появились первые австралопитеки (от аустралис- лат.- южный и питекос- греч.- обезьяна), просуществовавшие до начала следующей (четвертичной) эпохи. Поиск и изучение останков высших обезьян привели антропологов к открытию в Южной Африке разнообразных форм австралопикев. Наиболее прогрессивные из этих форм, такие как плезиантроп (от плезиос- близкий и антропос- человек: греч.), а также австралопитеки, которые в какой- либо степени обладали чертами формировавшихся людей- питекантропы: талантропы (телейес- греч.- совершенный), зинджантропы (Зиндж- др. араб. название Восточной Африки) и презинджантропы или Хомо хабилис (человек умелог) можно рассматривать как естественную предпосылку появления человека.
Одной из наиболее существенных черт, характеризующих австралопитеков, как предпосылку человека, является то, что у них при сравнительно малых размерах тела (рост около 120 см., вес 40-50 кг.) объем мозга составлял в среднем 500 куб. см., а у зинджантропа и Хомо хабилис даже 560 куб. см., тогда как у гориллы при весе 200 кг. объем мозга меньше. Вообще же таких черт несколько: сходство структур мозга австралопитека и человека, сходство строений нижних и верхних конечностей, сходство специфических черт строения человеческого тела с соответствующими чертами физической организации австралопитеков и т.д. Более совершенное, чем у других животных, строение тела австралопитека давало ему возможность разнообразных действий, в том числе и использование таких предметов, которые в известной мере компенсировали его тихоходность, слабость мускулов, отсутствие больших клыков и когтей.
Австралопитеки систематически охотились на различных, даже таких крупных, как кабаны и олени, животных. Об этом свидетельствует большое количество использованных костей и других “кухонных” остатков, обнаруженных на месте обитания австралопитеков. С охотой тесно связан и другой вид постоянной деятельности австралопитеков- совместная оборона. Так, Р. Дарт указывает, что местность, в которой они жили была лишена плодов и орехов, но полна опасных зверей.
Два эти вида деятельности австралопитеков позволяют понять, почему именно они могут рассматриваться как наши животные предки. Во-первых, и охота и оборона могли совершаться только совместно и поэтому предполагали определенные способы коллективной деятельности. Если же иметь ввиду, что эти два вида деятельности являются основными, то логично предположить, что коллективная деятельность была ведущей в структуре жизнедеятельности стада австралопитеков.
Во-вторых, и охота и оборона могли совершаться лишь с помощью орудий. Тем самым, орудийная деятельность была не случайной, как у других животных, а вполне закономерно включающейся во всю жизнедеятельность стада австралопитеков.
Именно эти черты: коллективность и орудийность их деятельности позволяет рассматривать стадо австралопитеков как предпосылку человеческого общества. В силу того, что основу их жизнедеятельности составляла коллективная орудийная деятельность они могли при соответствующих условиях изменить сам тип своей жизнедеятельности, перейти от животного к человеческому состоянию. Но процесс этого перехода растянулся на миллионы лет.
Переходный период от непосредственных предков людей к людям современного типа в науке принято обозначать термином “первобытное стадо”, а его членов- формирующиеся люди. Ранние стадии первобытного стада называют дошельской и шельской эпохами. В этот период стада состояли из питекантропов и синатропов (от чайна- Китай). Поздняя эпоха первобытного стада- мустьерская. В этот период стадо состояло из неандертальцев.
В состаянии первобытной техники археологи выделяют эпохи: галечную, шельскую, ашельскую, и мустерскую. Технику первобытного стада в целом принято обозначать нижнепалеотической. Это еще не изготовление орудий, а только грубая подработка подручных материалов. Технику же начала первобытного общества называют верхнепалеолитической. Здесь уже можно говорить об изготовлении орудий. Поэтому разница между двумя видами техники принципиальна.
Но принципиальна разница и в том, что с помощью этих видов техники делают. Так, например, в своей известной книге “Как возникло человечество” Ю.И. Семенов пишет о том, что в процессе человеческого труда предмет труда подвергается заранее намеченному изменению, т.е. в конце процесса начинает объективно существовать то, что в начале существовало только в голове работника, тогда как рефлекторная деятельность животного трудом быть названа не может, т.к. результат этой деятельности объективно существует еще до начала процесса.
Усложняя орудия труда, формирующиеся люди должны были и сами развиваться, т.к. чем сложнее орудие, тем сложнее способ его использования, тем совершеннее должен быть сам субъект деятельности. Но у этого процесса есть еще одна сторона. Создание и развитие орудий труда нельзя рассматривать в отрыве от формирования всей предметной среды человека. В меняющихся условиях возникает потребность в одежде, жилище, которая и удовлетворяется посредством орудийной деятельности. Формирующийся человек начинает производить для удовлетворения своих потребностей предметы обихода. То есть вместе с человеком формируется и его предметная среда. Это предполагало обретение навыков общения с предметной средой и развитие их. Так стадо вплотную подошло к рубежу, за которым существование вне предметной среды становится невозможным.
С того момента, когда созданная предчеловеком предметная среда становится для него не просто частью среды его обитания, без которой легко можно обойтись, а первым условием его существования, средством осуществления его жизнедеятельности, с этого момента биологические связи стада начинают отходить на второй план, уступая место связям нового типа- социальным. Старое качество системы сменяется новым, т.е. происходит скачек или перерыв постепенности. Однако длится этот скачек несколько десятков тысяч лет.
Природа все больше перестает быть средой обитания для формирующегося человека. Она становится предпосылкой, которую человек должен изменить, чтобы она стала средой. Мир перестает удовлетворять человека и он преобразует этот мир, создавая “вторую” природу, которая и становится средой обитания человека. В эту среду входят созданные человеком виды растений и животных, жилые и производственные помещения, средства производства и коммуникации и т.д., т.е. вся освоенная человеком или очеловеченная природа. Конечно все это не разрывает связи человека с природой. Речь идет только о принципиальном изменении отношения человека к природе.
После того, как мы в первом приближении познакомились с процессом антропосоциогенеза, будет понятным и то, в чем специфика социальных отношений, какова их природа. Очень точно эту специфику определил Маркс: “Там, где существует какое-нибудь отношение, оно существует для меня; животное не “ относится “ ни к чему и вообще не “относится”; для животного его отношение к другим не существует как отношение”. То есть оказывается, что при переходе от одного способа существования к другому (от биологического к социальному) отношения начинают существовать для человека. Почему же это происходит и что означает?
Дело в том, что стадо австралопитеков, будучи включенным в природный процесс, являлось частью самой природы и могло относиться к природе лишь как ее часть. Став обществом, стадо перестает быть стадом и потому перестает относиться к природе как часть к целому. Оно становится самостоятельным целым и выделяется из природы. Поэтому и отношение становится иным. Это и означает, что отношения начинают существовать для общества, а тем самым и для человека. Выделяясь из природы, человек получает возможность увидеть ее со стороны, воспринять как нечто целое, противоположное себе, т.е. то, с чем человек не слит.
Но в этой ситуации есть вторая и более существенная сторона. Формирующийся человек, начиная жить в условиях производимой им предметной среды, принципиально меняет способ своей жизни. Возрастающая зависимость от предметной среды, все активнее включает его в процесс ее производства, а, следовательно, приводит его ко все большей зависимости от коллектива, т.к. производство в еще большей степени, чем охота и оборона являются делом коллективным.
В этой связи принципиально меняется само отношение человека к той коллективности, в рамках которой он живет. Если животное, даже стадное, может покинуть стадо и существовать отдельно, то человек покинуть коллектив не может, т.к. он тем самым лишается своей среды обитания, условий своей жизни. Поэтому он может жить только в коллективе, который становится способом выжить для человека, способом его существования. Коллектив, социум или общество становится для человека его бытием. Быть человеком, следовательно, означает производить и воспроизводить те связи и отношения, которые формирует общество.
Вместе с тем, все это означает, что принципиальное отличие к природе животного и человека состоит также и в том, что животное относится к природе как ее часть, а человек относится к природе как часть общества. То есть, в отношении к объективной деятельности человек уже выступает не как отдельная особь, а как общественное существо. Общественные интересы выходят на первый план в структуре интересов индивида. Только выражая или реализуя эти общественные интересы, индивид выражает свои. Отношение отдельного индивида к объективной деятельности с позиций социума и есть первый акт сознания.
Именно поэтому Маркс и пишет о том, что сознание “есть вначале осознание ближайшей чувственно воспринимаемой среды и осознание ограниченной связи с другими лицами и вещами, находящимися вне начинающего осознавать себя индивида; в то же время оно- осознание природы, которая первоначально противостоит людям как совершенно чуждая, всемогущая и неприступная сила, к которой люди относятся совершенно по- живому и власти, которой они подчиняются, как скот; следовательно, это- чисто животное осознание природы ( обожествление природы)”.
Сознание, таким образом, не функция мозга, а отражение тех отношений, включаясь в которые человек развивает, усложняет свой мозг. Уже отсюда ясно, что если отношения таким образом влияют на человека, то их нельзя не признать материальными.
У этой проблемы есть и еще один аспект. Ведь признание сознания отражением отношений еще ничего не говорит о том, что такое творческая функция сознания. Почему человек способен творить свой мир, мир субъективных образов? Ответ на этот вопрос опять- таки дает анализ не самого сознания, а тех отношений, отражением которых является сознание. Анализ показывает, что творчество не случайный признак, которым один человек наделяется, а другой нет, - это родовой сущностный признак человека. И как родовой признак творчество есть внутренний момент его жизнедеятельности, содержание которого может быть раскрыто только в диалектике этой жизнедеятельности.
Диалектика эта такова, что создавая средства удовлетворения своих естественных потребностей, человек культивирует у себя новые, исторически возникающие, потребности. Он как бы выталкивает себя за рамки ограниченного круга естественной жизни, естественных потребностей. Процесс производства средств удовлетворения этих новых потребностей, в свою очередь, формирует многообразие других потребностей, которые опять требуют удовлетворения и т.д. То есть в самом процессе жизнедеятельности человека существует необходимость создания им самого со всем богатством его потребностей и средств их удовлетворения. Но этой же самой необходимостью определяется и формирование у человека способностей как предпосылки производства. В самом же процессе производства отношений людей складываются как обмен этих людей своими способностями и своей деятельностью. Обмениваясь способностями, люди развивают друг друга, обогащая тем самым общество. Именно в этом процессе формируется творческий потенциал человека, его способность к созданию нового. Но более подробно мы рассмотрим этот процесс ниже.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему