Организация и направление деятельности адвокатуры Советской России 1917 – 1930 гг.

В октябре 1917 г. политическая власть в России была захвачена большевистской партией. С этого момента с адвокатурой, как и со всей страной, начались эксперименты.

24 ноября 1917 г. Всероссийский центральный исполнительный комитет принял Декрет о суде № 127. Декрет упразднил адвокатуру, как и прокуратуру, органы уголовных расследований и всю судебную систему и стал первым законодательным шагом большевиков на пути создания нового правопорядка. Декрет установил, что интересы личности в суде может представлять любой обладающий гражданскими правами неопороченный гражданин. В результате декрет обеспечивал доступ к адвокатской деятельности практически всех лиц без ограничения.

Большевики не представляли, какой должна быть социалистическая адвокатура, но понимали необходимость уничтожения институциональных основ существующей.

Первый шаг на пути поиска социалистической альтернативы адвокатуре был сделан 19 декабря 1917 г. В этот день Комиссариат юстиции издал предписание о создании местными Советами коллегий обвинителей и защитников для работы в революционных трибуналах, которые должны быть организованы в каждой губернии и в городах с населением более 200 тысяч человек для рассмотрения дел о так называемых контрреволюционных преступлениях, совершенных государственными служащими. Прием в коллегии производился по рекомендациям местных Советов. Члены коллегии должны были приглашаться в революционные трибуналы подобно барристерам в Англии для выполнения функций либо защитников, либо обвинителей.

7 марта 1918 г. был принят Декрет о суде № 228. Декрет предписывал создание при местных Советах единой организованной коллегии защитников в рамках субсидируемых государством коллегий правозаступников.

В августе-октябре 1918 г. местными Советами на всей территории, контролируемой большевиками, были изданы положения, устанавливающие структуру и основные правила деятельности коллегий в регионах. Будучи схожими во многих отношениях, эти акты в некоторых вопросах различались. Так, в Петрограде для правозаступников были установлены фиксированные оклады, равные окладам народных судей. В Москве же местным Советом была принята система вознаграждений, которая, хотя и исключала передачу денег клиентом адвокату из рук в руки, однако допускала многое из принципов оплаты, применявшейся в частной практике. Клиенты оплачивали услуги через центральную кассу коллегии по установленным расценкам, и эти деньги распределялись среди членов коллегии по определенной схеме в зависимости от количества проведенных дел и их сложности29.

30 ноября 1918 г. Всероссийский центральный исполнительный комитет принял Положение «О народном суде», которое отменило существовавшие законы о судах и адвокатуре30. Этим положением коллегии правозаступников были заменены на коллегии обвинителей, защитников и представителей сторон в гражданском процессе. Члены новых коллегий становились государственными служащими на окладе, назначаемыми местными Советами, причем размер окладов приравнивался к окладам судей народных судов. Клиенты по-прежнему должны были платить за услуги, но вносить плату надо было на счет Комиссариата юстиции, из бюджета которого предполагалось выплачивать зарплату.

Для исключения личных контактов между адвокатом и клиентом закон запрещал гражданам обращаться за юридической помощью к адвокату лично. Необходимые прошения и по уголовным, и по гражданским делам должны были направляться руководству коллегии или в суд, и тогда эти инстанции назначали адвоката. Более того, адвокатам разрешалось выступать по гражданским искам только в том случае, если руководство коллегии признавало иск правомерным, а защиту по иску - необходимой. Тем самым государство приобретало возможность влиять на дело еще до рассмотрения его в суде.

Следствием создания такой адвокатуры стало стремительное сокращение численности адвокатов. Взяв на себя финансирование коллегий, государство стало заинтересованным в их минимальной численности. В Москве для городской коллегии был установлен предел в 200 человек, в то время как в начале 1919 г. в нее входило в 4 раза больше членов. Получилось так, что в новую коллегию обвинителей и защитников было назначено только 60 человек. Таким образом, за 15 месяцев, прошедших после Октябрьской революции до марта 1919 г., число адвокатов в Москве сократилось с 3 000 до 100 человек31.

К концу 1918 г. участие защитников в уголовном судопроизводстве стало заметно ограниченным. Так, защитников, за редким исключением, перестали допускать к участию в предварительном следствии. Участие защитника в судебном разбирательстве стало выборочным, а не обязательным. Если по Декрету о суде № 2 присутствие адвоката разрешалось на слушаниях всех уголовных дел в народных судах, то по Положению «О народном суде» 1918 г. судьи имели право не допускать защитника в суд с целью представления интересов клиента за исключением относительно небольшого числа случаев, когда присутствовал государственный обвинитель или когда дело рассматривалось судом в составе шести заседателей.

Эффективность защиты обвиняемых по уголовным делам снижалась еще и из-за появления в этот период большого количества чрезвычайных трибуналов. Эти учреждения служили главным орудием большевистской репрессивной политики. Во многих случаях, когда расследование производилось Чрезвычайной комиссией (ЧК), приговор к смертной казни приводился в исполнение часто без судебного разбирательства и, естественно, без адвоката. Из отбывавших наказание в трудовых лагерях в 1919 и 1920 г. больше половины были направлены туда в административном, а не судебном порядке. И даже когда закон допускал по разрешению судьи участие защитника в деле, расследование по которому проводилось ЧК, на практике присутствие защитника было еще менее вероятным, чем в обычных народных судах. В действительности дела в революционных трибуналах в этот период рассматривались без участия как прокурора, так и адвоката. На IV съезде работников революционных трибуналов постановили, что полная процессуальная форма с участием сторон будет соблюдаться только в исключительных случаях32.

Сжатость и быстрота судебных процессов во время Гражданской войны продемонстрировали возможность «обойтись как без обвинителей, так и без защитников». В этой связи многим государственным деятелям адвокатура как правовой институт казался излишним. Кроме того, поведение адвоката в суде в глазах многих судей не служило интересам государства33.

Летом 1920 г. коллегии обвинителей и защитников были распущены и прекратили свое существование. Им на смену пришли отделы юстиции, создаваемые в структуре местных органов власти. Их задачей являлось оказание юридической помощи населению. В большинстве дел, рассмотренных в этот период, в качестве защитников выступали консультанты. Во всей стране таких работников насчитывалось около 650. Очевидно, что при такой численности адвокатов граждане фактически были лишены права на получение квалифицированной правовой помощи.

За время Гражданской войны в советском правосознании прочно укрепился ленинский подход, заключавшийся в том, что прямое политическое вмешательство в судебные решения считалось законным. Процессы, происходившие в этот период с адвокатской корпорацией, отражали стремление государства не только нейтрализовать оппозиционно настроенную доставшуюся от старого режима адвокатуру, но и заменить ее организацией адвокатов с минимальным составом и минимумом функций34.

В марте 1921 г. большевики отказались от политики военного коммунизма и провозгласили введение новой экономической политики, суть которой сводилась к восстановлению элементов капиталистической экономики. Восстановление традиционного экономического уклада резко увеличило спрос на квалифицированную юридическую помощь. Работники местных отделов юстиции не могли удовлетворить такой спрос. В городах стала распространяться подпольная адвокатская практика. В такой ситуации перед комиссариатом юстиции встала дилемма: «Либо мы создадим организацию адвокатов, которая будет находиться под нашим контролем, либо возьмет верх частная практика»35.

Летом 1922 г. было принято новое Положение о коллегии защитников. По положению коллегии защитников создавались в каждой губернии при губернских судах. Коллегиям была предоставлена значительная автономия. Как и до революции, делами губернских коллегий должен был руководить президиум, избираемый на определенный срок общим собранием. Президиум наделялся такими полномочиями, как принимать и исключать членов коллегии, рассматривать дисциплинарную практику, организовывать юридические консультации для обслуживания населения. По положению адвокат имел право принимать клиентов на дому.

Система оплаты также во многом напоминала дореволюционную. Как правило, размер оплаты определялся взаимным соглашением между клиентом и членом коллегии защитников. С лиц, признанных судом неимущими или малоимущими, плата не взималась. Кроме того, с рабочих государственных или частных предприятий, а также служащих государственных учреждений плата взималась в соответствии с установленной таксой.

С целью контроля за деятельностью адвоката со стороны президиума на них положение возлагало обязанность представлять подробные отчеты о проведенных делах. Информация по всем аспектам дела, от юридических документов до расчетов между адвокатом и клиентом, подлежала регистрации в книгах для записи дел и представлялась в президиум коллегии.

Надзор за деятельностью коллегий возлагался на суды, исполкомы и прокуратуры на губернском уровне. Так, исполкомам было предоставлено право в течение одного месяца со дня вынесения президиумом решения о приеме кандидата в члены коллегии наложить вето на это решение и объявить его недействительным. В губернский суд или прокуратуру коллегии должны были высылать стенограммы всех заседаний коллегий. Дважды в год президиум был обязан представлять отчеты о деятельности коллегии в губернский суд.

Государство возложило на коллегии исполнение следующих публичных обязанностей: участие в делах по назначению суда и дежурство в юридических консультациях. По назначению адвокаты, как правило, вели уголовные дела, которые распределялись между членами коллегий по очереди. По закону защитники получали вознаграждение почти за все дела, хотя плата была чисто символической.

Государство проводило дискриминационную политику в отношении адвокатуры. Так, адвокатам как членам свободной профессии не предоставлялась бесплатная медицинская помощь, они были исключены из системы социального страхования, их дети не получали бесплатного образования, с них взимались высокие налоги, плата за квартиру и телефон была выше средней.

В начале 1928 г. новую экономическую политику сменила политика индустриализации и коллективизации страны, проведение которой осуществлялось исключительно административными методами. Коммунистическая партия считала, что государство и право со временем отомрут, следствием чего явилось, в частности, сворачивание юридического обучения, а также упрощение производства по уголовным дела, что позволило судьям выносить решения по большинству дел без привлечения обвинителя или защитника. Государство считало, что в том виде, в каком адвокатура существовала при нэпе, она больше существовать не может. Однако мнения о степени и характере необходимых преобразований адвокатуры были различны. Так, видный деятель коммунистической партии А. Сольц считал, что адвокаты и состязательный процесс являются пережитками старого режима и потому им нет места в социалистическом обществе. В обоснование этого подхода он указывал, что в связи с победой социалистического строя в России уничтожены коренные противоречия между личностью и государством и поэтому отпала логическая целесообразность состязательного процесса37.

По мнению бывшего комиссара юстиции РСФСР Н. Крыленко, занявшего в 1927 г. пост председателя Верховного суда РСФСР, состязательность процесса является «культурным достижением», которым нельзя пренебрегать, и соответственно адвокат должен остаться участником судопроизводства, однако его роль должна быть сведена к минимуму. Именно эта точка зрения на адвокатуру взяла верх в советском руководстве.