Итак, террорист - не сумасшедший человек. Но одновременно это человек и не вполне нормальный. Говоря научным языком, это «пограничная», аномичная личность.
Понятие «аномия» (от французского слова anomie - отсутствие норм, организации, в свою очередь, происходит от греческого слова anomia - отрицание закона) выражает отношение индивидов к нормам и моральным ценностям социально-политической системы, в которой они существуют. Используется в нескольких смыслах. Во-первых, аномия означает такое состояние общества, при котором его членами утрачена значимость социальных норм и экспектаций, от чего высока вероятность отклоняющегося и саморазрушительного поведения, вплоть до самоубийства. Во-вторых, аномия означает отсутствие эталонов, стандартов сравнения себя с другими людьми, позволяющих оценить свое положение и выбрать образцы поведения, что ставит индивида в неопределенное положение, лишая идентификации с социальной группой. В-третьих, аномия означает несоответствие, разрыв между универсальными целями и ожиданиями, одобряемыми в данной социально-политической системе, и социально приемлемыми, санкционированными средствами их достижения, что стимулирует незаконные пути достижения этих целей.
Термин «аномия» был введен Э. Дюркгеймом, который рассматривал аномию как постоянное и нормальное состояние индустриального общества. Поощряя одинаковые для всех цели и ценности индивидуального успеха, такое общество оценивает жизнь большинства своих членов, лишенных богатства, власти и высокого престижа, как неудавшуюся. Однако аномия, порождая систематические отклонения от социальных норм, готовит и ускоряет социально-политические перемены. Отсюда - позиция Р. Мертона: преступник - социальный критик общества.
У Э. Дюркгейма понятие «аномия» в целом связано с пограничной жизненной ситуацией: уже не нормы, но еще и не патологии. Такого рода ситуации свойственны масштабным социальным сдвигам, когда, обычно в результате революции или крупномасштабных реформ, люди теряются, начиная терять устойчивые ориентиры. Тогда они перестают понимать грань между тем, что такое хорошо и что такое плохо. В поисках определенности они могут не только вставать на путь отклоняющегося, девиантного поведения, но даже идти на самоубийство. Определяя причины таких явлений, часто связанных между собой (террорист-смертник совершает убийство, идя на самоубийство), Э. Дюркгейм переводил акценты с социальной структуры общества на «психологическую конституцию» человека, которая, по его словам, «требует цели, стоящей выше его». В слабо интегрированном обществе такая цель отсутствует, и «индивид, обладающий слишком острым восприятием самого себя и своей ценности... стремится быть своей собственной единственной целью, а поскольку такая цель не может его удовлетворить, он влачит апатичное и безучастное существование, которое впредь кажется ему лишенным смысла». И убийство, и самоубийство оказываются всего лишь разнонаправленными формами одной и той же агрессии.
По Р. Мертону, аномия - это ситуация, при которой определенное лицо проявляет недостаточное уважение к основным социальным нормам данной социальной системы или стремится усмотреть в этих нормах определенную утрату их обязательности для себя. Таким образом, аномия не означает полное отсутствие норм, ни даже отсутствие ясности в понимании этих норм. Она означает, прежде всего, что субъект, в целом знающий о существовании обязывающих его норм, относится к ним негативно или равнодушно. Или же ищет для себя особые нормы среди существующих. Вспомним Ф. Раскольникова у Ф. М. Достоевского с его непрерывными сомнениями на тему, кто же он: «тварь ли дрожащая» или «Наполеон». От этого зависел ответ на вопрос, имеет ли он право на жизнь другого человека или не имеет.
С нормативным самоопределением всегда связан базовый вопрос: что дозволено такой личности, а что не дозволено. Раскольников решает этот вопрос в пользу аномии, но потом непрерывно мучается от такого решения. «Открытый отказ от соблюдения институционных норм сопровождается скрытым сохранением их эмоциональных коррелятов. «Чувство вины», «сознание греха», «угрызения совести» представляют собой явные проявления этой неснятой напряженности». Такова обычная психология обычного преступника.
Большинство террористов - аномичные люди, но они от этого так не мучаются (хотя моральные проблемы и существуют для некоторых, особо рефлексирующих террористов). Обычный, типичный современный террорист по разным причинам давно пережил (неважно, осознанно или неосознанно) несовершенство общества, которое навязывает нормативные цели (ценности «успеха») и столь же нормативные средства их достижения, но не обеспечивает равного доступа ни к целям, ни к средствам.
«С одной стороны, от него требуют, чтобы он ориентировал свое поведение в направлении накопления богатства; с другой - ему почти не дают возможности сделать это институционным путем. Результатом такой структурной непоследовательности является формирование психопатической личности и(или) антисоциальное поведение, и(или) революционная деятельность. Равновесие между определяемыми культурой средствами и целями становится весьма неустойчивым по мере того, как усиливается акцент на достижение имеющих значение для престижа целей любыми средствами. В этом контексте Аль Каноне воплощает триумф безнравственного интеллекта над предписанными нормами морали «банкротством», когда каналы вертикальной мобильности закрыты или сужены в обществе, которое высоко оценивает экономическое процветание и социальное продвижение для всех своих членов».
Для Р. Мертона все было вполне очевидно:
«Таким образом, в обществах, подобных нашему, давление, оказываемое стремлением к успеху, связанному с завоеванием престижа, приводит к устранению эффективных социальных ограничений в выборе мер, применяемых для достижения этой цели. Доктрина «цель оправдывает средства» становится ведущим принципом деятельности в случае, когда структура культуры излишне превозносит цель, а социальная организация излишне ограничивает возможный доступ к апробированным средствам ее достижения». И далее: «В такого рода ситуации... насилие и обман становятся единственными добродетелями ввиду их относительной эффективности для достижения целей, которые для него, конечно, не проистекали из системы культуры».
Из данной объяснительной схемы вытекает несколько типов террористов. Первый тип - человек, вынужденный прибегать к насилию для достижения тех целей (успех, богатство), которыми его «заразило» общество, но не дало возможностей их достижения. Это может быть и террорист типа Герострата, озабоченный достижением славы, и террористы типа чеченских боевиков, требующих выкуп за захваченных заложников. Второй тип - человек, готовый к насилию для того, чтобы изменить сами цели, неверные с его точки зрения. Это революционер, насильственно реализующий свой вариант переустройства общества. Третий тип - человек, готовый к насилию для уничтожения неприемлемых для него и целей, и средств их достижения. Это вариант бен-Ладена и связанных с ним современных исламских террористов, ненавидящих западный мир с его ценностями и средствами их достижения, и стремящиеся к его реальному уничтожению или, хотя бы, символическому потрясению. Главная проблема такого террориста - принципиальная аномия, неприятие чужих норм как таковых.
Если первый тип в современном мире обычно выдается за более или менее обычного преступника, второй считается революционером, то третий представляет собой совершенно особую реальность. Это порождаемый самим современным «цивилизованным» обществом, его непрерывной внешней, геополитической, и внутренней, психологической экспансией вариант его активного отрицания. Это насильственное социально-психологическое сопротивление той модернизации, которая связана с экспансией западных социальных ценностей и норм.
В качестве примера, концепция Р. Мертона так объясняет феномен международного межгосударственного терроризма: «Акцент на национальном могуществе не сочетается должным образом с неудовлетворительной организацией законных, то есть определенных и принятых в международном масштабе средств достижения этой цели. Результатом этого является тенденция к аннулированию международного права; договоры становятся лоскутом бумаги, «необъявленная война» служит технической уловкой, бомбардировка гражданского населения получает рациональное обоснование совершенно так же, как в подобной же ситуации в обществе расширяется применение незаконных средств во взаимоотношениях между отдельными лицами».
С точки зрения теории аномии и аномической личности, террор - не преступление, а артефакт нескоординированного развития общества. Террорист - это совершенно особый тип преступника. И к нему, прежде всего, относится то, что писал в свое время Э. Дюркгейм: «Вопреки распространенному представлению, такой преступник не относится к числу решительно асоциальных, паразитических элементов, не является инородным, не поддающимся ассимиляции телом, введенным в общественный организм; он представляет собой обычный элемент социальной жизни». Впрочем, это, разумеется, дело вкуса как исследователя, так и общества, оценивающего данный феномен.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему