1. Всеобщее разделение труда
Сам термин «разделение труда» впервые в теоретический оборот вводит Адам Смит. Именно этим понятием он и начинает свою книгу. Он же связывает с ним и общественный прогресс: «Величайший прогресс в развитии производительной силы труда и значительная доля искусства, умения и сообразительности, с какими он направляется и прилагается, явились, по-видимому, следствием разделения труда». Правда у него оно «представляет собою последствие <…> склонности к торговле, к обмену одного предмета на другой». Другими словами, следствие здесь оказывается на том месте, где надлежит быть причине. Не в последнюю очередь по этой причине заслуга в исследовании того, что стоит за рассматриваемым явлением, принадлежит Марксу, который связывает с разделением труда не только совершенствование производства, но и самые глубокие преобразования общества.
Виды разделения труда:
— общее,
— частное,
— единичное.
Разделение общественного производства на его крупные роды (такие, как земледелие, промышленность и др.) К. Маркс называл общим, разделение этих родов производства на виды и подвиды (например, промышленности на отдельные отрасли) — частным, наконец, разделение. внутри предприятия — единичным.
Теория марксизма различает три крупных этапа общего разделения:
— выделение пастушеских племен;
— отделении ремесла от земледелия, которое положило начало отделению города от деревни и возникновению противоположности между ними;
— обособление торговли от производства и выделение купечества.
2. Культура и классовая структура общества
Но заметим главное. Уже в самом начале этого процесса порождается классовое деление общества.
Еще Платон видел в разделении труда основу для существования разных сословий, главную причину иерархического строения общества. Но если у него это было догадкой, то у Маркса стало строгим выводом:
«Первое крупное общественное разделение труда вместе с увеличением производительности труда, а следовательно, и богатства, и с расширением сферы производительной деятельности, при тогдашних исторических условиях, взятых в совокупности, с необходимостью влекло за собой рабство. Из первого крупного общественного разделения труда возникло и первое крупное разделение общества на два класса — господ и рабов, эксплуататоров и эксплуатируемых».
Вывод о том, что разделение труда служит основой формирования классового общества, частной собственности и эксплуатации человека человеком впервые возникает на страницах его ранней работе, получившей условное наименование «Экономическо-философские рукописи 1844 года». Именно там дается обоснование причин классовой дифференциации, именно там формулируются необходимые условия воплощения мечты человека о не знающем социальной вражды справедливо устроенном обществе.
Современное же видение действительности позволяет развить этот взгляд, ибо в основании разделения оказывается не что иное как прибавочный продукт, т.е. материализованная форма первичной культуры. Поэтому именно формирование культуры становится первопружиной не только диверсификации деятельности, но и социально-классовой дифференциации.
3. Умственный и физический труд
В эпоху рабства же возникает и противоположность между умственным и физическим трудом.
Уже античная мысль ставит оба следствия: формирование классовой структуры и отделение умственного труда от физического в жесткую нерасторжимую связь друг с другом. Так, Аристотель в своей «Политике» пишет: «Живое существо состоит прежде всего из души и тела; из них по своей природе одно — начало властвующее, другое — начало подчиненное. Разумеется, когда дело идет о природе предмета, последний должен рассматриваться в его природном, а не в извращенном состоянии. Поэтому надлежит обратиться к рассмотрению такого человека, физическое и психическое начала которого находятся в наилучшем состоянии; на этом примере станет ясным наше утверждение. У людей же испорченных или расположенных к испорченности в силу их нездорового и противного природе состояния зачастую может показаться, что тело властвует над душой».
Наглядным свидетельством является наличие неразвитых людей, которым отказано в возможности самодостаточного существования. Единственным их спасением является только одно —соединение с теми, чьим уделом оказывается управление; предоставленные сами себе они обречены на вырождение. Правда, и тот, кому надлежит взять на себя заботу о спасении первого, не в состоянии существовать без них.
«Так, необходимость побуждает прежде всего сочетаться попарно тех, кто не может существовать друг без друга,— женщину и мужчину в целях продолжения потомства»; точно так же необходимость сводит вместе «властвующих и подчиненных», способных к организации и планированию с теми, кому доступно лишь выполнение чужих предначертаний. Эллин и раб — это совершенно разные существа, но при всем этом они не могут существовать друг без друга, ибо «в целях взаимного самосохранения необходимо объединяться попарно существу, в силу своей природы властвующему, и существу, в силу своей природы подвластному. Первое благодаря своим умственным свойствам способно к предвидению, и потому оно уже по природе своей существо властвующее и господствующее; второе, так как оно способно лишь своими физическими силами исполнять полученные указания, является существом подвластным и рабствующим. Поэтому и господину и рабу полезно одно и то же». «Неизбежно приходится согласиться, что одни люди повсюду рабы, другие нигде такими не бывают». Словом, с самого часа своего рождения одни предназначаются для подчинения, другие — для господства.
Вычленяя из всего сказанного Аристотелем рациональное зерно и переводя все это в контекст глобального процесса разделения труда мы обнаруживаем, что уже в самом начале происходит разделение чисто исполнительской и организационной управленческой деятельности, каждая из них получает относительную самостоятельность.
Разумеется, эти выводы афинского мыслителя не вправе приниматься гуманитарной мыслью в качестве руководящего принципа. Но вместе с тем, что бы ни говорилось их противниками, нужно признать: способность к последней может быть развита не в каждом. Впрочем, не в каждом может быть развита и переходящая границы любительства способность к музыке, шахматам, философии и т.п.
Сказанное позволяет сформулировать следующие выводы.
1. Материализованная культура (прибавочный продукт) в своем становлении сменяет две основные исторические формы:
Первая из них возникает на самых ранних этапах формирования общественного производства и проявляется как избыточный объем строго необходимого продукта, обеспечивающеего удовлетворение базовых потребностей живого тела; при этом избыточная и необходимая части по своим потребительским качествам ничем не отличаются друг от друга. Вторая, исторически более развитая и совершенная, воплощает в себе качественно новые характеристики общественной практики, которые дают начало диверсификации производства и формированию новых потребностей.
2. В своей исходной форме количественного избытка прибавочный продукт не может производиться там, где потребность в необходимом удовлетворена в полной мере. Его появление возможно только при том условии, что рядом с ним, в соседской общине, складывается хронический дефицит необходимых для обеспечения жизнедеятельности средств.
Центры производства прибавочного продукта образуют собой «точки кристаллизации» всей будущей цивилизации. Только сочетание возможности одних групп производить сверх необходимого уровня с существующей рядом неспособностью других обеспечить собственное выживание образует обязательное условие окончательного выделения человека из царства животных.
При этом суммарное производство хозяйствующих общин, одна из которых в состоянии обеспечить более высокую производительность, другая стоит на грани вымирания, не превосходит объемы, в сумме необходимые для поддержания жизнеспособности обеих.
3. Появление прибавочного продукта порождает экономическую зависимость одних производителей от других. Экономическая зависимость, в свою очередь, порождает экономическое принуждение. Зависимость в сочетании с принуждением дают начало процессам первичного социального синтеза, в результате которого автаркичные хозяйства сливаются в общество.
4. Внеэкономическое принуждение и весь политический его инструментарий возникают только на основе экономического; и со временем уже не прибавочный продукт становится средством принуждения к чему бы то ни было, но именно этот инструментарий — орудием принуждения к производству прибавочного продукта.
5. Развитие инерции первичного социального синтеза и его ускорение возможно только там, где известная часть прибавочного продукта:
— подвергается отчуждению от своего непосредственного производителя,
— выводится из процессов удовлетворения базовых потребностей,
— меняет свою исходную форму.
При этом прибавочный труд канализируется поначалу в производство, вещей, излишних для удовлетворения базовых потребностей организма, но вместе с тем формирующих инфраструктуру зарождающейся цивилизации и одновременно способствующих расширению масштабов производства. В дальнейшем он обнаруживает себя в качественно новых свойствах потребительных стоимостей. Тем самым полагается начало:
— культуры,
— диверсификации социальных потребностей,
— разделению труда.
6. Умножающееся разнообразие технологических связей и форм экономической зависимости порождает общественные отношения, всеобщую зависимость всех от всех, делает в буквальном смысле слова принудительным совместное существование ранее разобщенных автаркичных семейств и в конечном счете создает все великие цивилизации.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему