К началу августа 1942 года обстановка резко ухудшилась, в станице был получен строгий приказ командования Северо-Кавказкого фронта об уничтожении объектов стратегической важности, продоватьствия и фуража. Еще раньше были эвакуированы госпиталь и дети Славянского детского дома.
В памяти гвардии-сержанта запаса Якова Бурлака станица Славянская осталась кусочком советской земли, который в августе 1942 года пришлось отдать врагу. «Защищали мы рубежи до последней возможности вспоминал он. Нашу роту так и называли - расстрелянная. В районе «Сада-Гиганта» били по роте минометы, потом пойми в атаку танки».
Горсточка оставшихся в живых защитников не спешила отходить. Мы решили дать последний бой на улицах станицы.- Командир роты так и объяснил: «Мы не бежим, мы отходим по плану, изматывая врага.»
Не запомнил солдат на какой из улиц настиг их танк. Вы
полз он из-за вишен с черным крестом на боку. Решали секунды: либо они взорвут танк, либо он расстреляет их в упор, или раздавит. Но случилось непредвиденное. На пути танка стояла небольшая постройка, которую он не захотел обойти, чтобы раздавить спрятавшихся в ней людей. Раздался треск и грохот. Танк провалился в глубокий погреб. Бессильная пушка вонзилась в землю.
Бойцы бросились к танку:
-Тащи камыш! Сожжем их, паразитов. Они не так издевались над нашими танкистами!
Кто-то нес снопы камыша, кто-то дырявил штыком запасной бак с горючим. И тут бойцы услышали детский плач под танком. Разгребли землю и извлекли мальчишку лет шести-семи.
-Там мама,- сказал он, показывая в погреб. -Я побегу к бабушке.
Женщину спасти не удалось. Солдаты стучали по танку, предлагали сдаться, затем подожгли, так-как на выручку танкистам спешили пехотинцы. Снова разгорался бой.
«Уходили мы из Славянской через железнодорожный вокзал,- вспоминает последний защитник. -Твердо верили, что еще вернемся в эту станицу.»
Нет ничего страшнее видеть родную станицу в огне пожарищ. Отступая, партизаны и бойцы истребительного батальона взорвали почту, телеграф, электростанцию, типографию, хлебозавод, заминировали мосты, дороги, подожгли зерно, угнали скот. Еще долго видели отступающие черные столбы дыма от горевшего винзавода.
11 августа станицу Славянскую заняли фашисты. Свой приход они ознаменовали грабежами и расстрелами. На и горой день оккупации на улице станицы был найден труп румынского офицера. Фашисты стали хватать .шюжников - всех жителей кварталов, прилегающих к месту убийства.
В.В.Калашников, будучи в то время подростком, за помнил, как фашисты выгоняли из хат людей, затем колонну погнали в сторону Южной школы на улицу Кубанскую.
«У ворот нашего дома кто-то бросил дилижанс,- вспоминает Василий Васильевич Калашников. -Подошли два румынских офицера, идти пешком за арестованными заложниками им не хотелось. Они впрягли в дилижанс моего отца Василия Андреевича, его друга Сергея Павловича Носова и еще одного пожилого станичника и зставили везти их вслед за удалявшейся колонной заложников. Ушоцтельно идти в упряжке на «иду у всей станицы, но это спасло им жизнь, они не попали в число жертв. Через сутки, выстроив в шеренгу заложников, фашисты вывели из строя каждого пятого и 13 августа за станицей расстреляли пятьдесят три ни в чем неповинных человека».
Так фашисты внедряли «немецкий порядок»: только повиновение, безоговорочная покорность, иначе - смерть! Первые недели хозяйничания срашисты играли в порядочность: не грабили население, на рынке покупали у местных женщин продукты, сами кое-что продавали из вещей. Старались привлечь людей на свою сторону, обещали лучшую жизнь.
В первые дай новые хозяева стали восстанавливать хлебозавод, расположенный на углу улиц Базарной (ныне Ковтюха) и Гриня ближе к улице Красной. Узнали, что есть мастера в станице, а ими оказались Василий Андреевич Калашников и Георгий Саввич Субботовский, заставили их работать день и ночь. Предоставили все необходимое для восстановления печей, но срок определили неделю. Не выполнят задание в срок - смерть! А что оккупанты выполняют свои угрозы, славян-цы уже не сомневались. И заработал хлебозавод на фашистов. Согнали рабочих, нашли пекарей. Работали люди через сутки по двадцать четыре часа. Рабочих сытно кормили. К концу смены каждый получал по двухкилограммовому караваю хлеба - был это взрослый человек или ребенок, все равно давали буханку. Перед выходным днем мужчинам выдавали по пачке табаку, а женщинам и детям по пакетику леденцов. Так фашисты старались убедить славянцев в своей лояльности и миролюбии к мирному населению. Мол, работай, и мы тебя не обидим. В тоже время за брак или невыход на работу грозил расстрел.
Тем временем на фронте дела у фашистов шли все хуже, тут было уже не до заигрываний. Не давали покоя и партизаны. По станицам начался грабеж. Оккупанты забирали у колхозников зерно и скот; разрушали здания, издевались над людьми. Зверски были умерщвлены Н.П. Чемерня, Бабенко, бухгалтер винзавода М.Н.Моисеев, активисты И. Дробенко, А.С.Сокол, А.Т. Строкин, Д.М.Пономаренко, А.А. Дацук, И.И.Зозуля, А.Е.Рура и многие другие. После пыток людей десятками увозили за станицу и расстреливали. Сохранилось в воспоминаниях славянцев светлое имя казачки Анисьи Яковлевны Гро-маковой, которая перед смертью сказала: «Расстреливайте, изверги! За нас отомстят. Советская Родина непобедима!»
В станичном клубе (ныне здание кинотеатра «Октябрь») и в церкви фашисты устроили конюшни, в здании Южной школы - тюрьму. Пьяные офицеры впрягали в повозки девушек и молодых женщин и разъезжали по станице. Готовясь к обороне, они выселили более трехсот семей из домов по улицам, прилегающим к набережной, оборудовали в домах огневые точки, склады боеприпасов и продовольствия. С каждым днем зверствовали все изощреннее.
«Бил меня фашист коваными сапогами насмерть рассказывал В.В.Калашников,- затем бросил в яму с гниющими потрохами животных. Яма была глубокая, если бы попал на дно, то меня за день завалили бы отбросами, но мне повезло.»
Чудом задержался потерявший сознание подросток на пологом склоне свалки. Под палящим солнцем целый день пролежал в зловонной яме, а вечером разыскали его товарищи - такие же сорванцы и непоседы. О многом могли рассказать отчаянные мальчишки той оккупационной поры по-своему переживавшие ее ужасы. И как собирали на полях горелые колоски, чтобы утолить голод, добывали сладкие корни чакана, лебеду, кору ивы - все сушили, и добавляли в хлеб, как ютились в подвалах и сараюшках в то время, как в хатах хозяйничали фашисты, гадили, жгли мебель и книги.
Выжил и Вася Калашников. После войны, получив диплом врача-стоматолога, вернулся в родную станицу. Более сорока лет трудился в стоматологическом отделении врач В.В.Калашников, возвращая людям здоровье.
Последние дни оккупации были самыми тяжелыми. Фашисты сгоняли всех на дорожные и окопные работы.
Жительница станицы Анастасиевской Анна Николина вспоминает: «Рачьи глаза фашиста-надсмотрщика видели все. У меня от холода посинели руки, пальцы не могли держать тяжелую кирку. Только на минуту разогнула я спину, и сразу передо мной вырос фашист. Брызгая слюной, размахивая плеткой, он орал, грозил. Я снова взялась за кирку. Мы с девушками, женщинами и подростками станицы Анастасиевской обязаны были засыпать выбоины на дороге, сбивать кирками мерзлую землю в колеи, толкать буксующие немецкие машины.
Снова слышу свист плетки. Вижу, фашист «воспитывает» Мотю Лисовицкую. Девушка изо всех сил толкает машину, согнулась от натуги. И вдруг грузовик выскочил из выбоины и рванулся вперед, зацепив край Мотиной одежды. Шофер видел, что девушка упала на землю и машина потащила ее по дороге. Лишь через километр водитель остановился. Мотя была мертва. Еще несколько минут назад мы видели ее милое лицо, косу толщиной в руку.
Девчата плакали. Немец-надсмотрщик махал плеткой. «Рус! Свинья! Работать не может!»- орал он.
Было одно желание: убежать куда-нибудь. Так сделал мой брат. Но немцы предупредили: «Расстреляем всех, если кто-нибудь не выйдет на работу».
Носили мы бревна на строительство блиндажей. Видели, как немцы загнали наших военнопленных в помещение на молочнотоварной ферме. Работали мы на речке Калаус в километре от фермы, поэтому хорошо слышали гулкий взрыв. Потом фашисты добивали там выстрелами из автоматов уцелевших под обломками фермы наших солдат.
Уставали мы за день страшно. Но даже сквозь крепкий сон услышали канонаду наших орудий. А потом появились первые ласточки. Среди работающих девчат увидела я худощавого парнишку, о чем-то шептавшегося с моим братом. Ночевать пришел он к нам и остался на несколько дней. Потом от работника мельницы Л.Ф. Коханевича я узнала, что парнишка - наш десантник.
Каждый день и час фашистского рабства становился невыносимым. Освобождена Славянская, а у нас еще хозяйничают изверга. Шутки ради, один из фашистов отравил годовалую дочурку нашей соседки Надежды Кирячек. Грабеж, убийства творились на каждом шагу. Спасением была хитрость жителей. Они вешали на калитках своих домов дощечки с надписью «тиф». Оккупанты боялись этого слова больше огня.
В канун освобождения появились проворные парни с повязками на рукавах. «Переписываем желающих ехать в прекрасную Германию. Молодежь должна ехать!»-говорили они, заглядывая в дома.
Поднялся плач, ерики. Для фашистов это лучше музыки. Они не обращали внимания на «вербовщиков». В день освобождения станицы мы узнали, что это были наши разведчики. Все они увидели, все они узнали.
Во второй половине августа 1942 года фашисты согнали жителей станицы Анастасиевской и приказали им грузить зерно для отправки в Германию. Люди отказались. Фашисты хватали «зачинщиков» и тащили их в зерносушилку, закрыли ее дверью и подожгли.
Не ищите на карте района хутор Западный. Нет его. Проживавшие в нем колхозники отказались выходить на полевые работы. Фашисты сожгли хутор, не давая женщинам, старикам и ребятам вырваться из опт.
Обычные дела обыкновенного фашизма... Но из рейха неслись приказы быстрее превратить Кубань в житницу Германии. Легко приказать, а тут то пожар, то массовые неповиновения, то убийства старост и полицаев.
Сегодня нам известны имена некоторых подпольщиков Славянского района. Люди мирных профессий, коммунисты и беспартийные, они считали своим патриотическим долгом вредить «новому порядку».
И.А.Радуль - завхоз школы номер один, Г.Ф.Педан -бригадир рыбозавода и их товарищи сообщили нашим разведчикам план фашистов наладить вырашивание риса на территории Тиховского сельсовета, а затем на более обширных площадях Славянского района. Вскоре славянские подпольшики получили приказ сорвать этот план оккупантов.
Иосиф Абрамович Радуль был родом из станицы Ивановской. Глубокой ночью пошел он куда из Славянской, постучал в окошко хаты своей дочери Валентины.
Побыл более суток с ней и внуками, потом собрался уходить. «Я приходил проститься с вами, родные мои»,-коротко и неясно сказал он.
В следующую ночь был взорван шлюз и вода хлынула на незасеянные поля, затопив танковый парк немцев. Тут уже не до сева риса. Не ограничились этим подпольщики, воспользовавшись поднятой паникой, они уничтожили немало немцев.
Время шло. Надо было объединять силы для серьезных дел. И группа Г.Ф. Педанаи И.А. Радуля установила связь с подпольщиками станицы Троицкой, которой руководил Ф.Долгополов. Дела пошли живее. Фашисты натыкались на засады, суровая кара настигала изменников Родины.
Не удалось бы гестаповцам схватить смельчаков, если бы не предатели. И.А. Радуль, Г.Ф. Педан и другие подпольщики выдержали нечеловеческие пытки, но не выдали никого. Все они были расстреляны.
По документам расследования злодеяний фашистов Славянскому району нанесен колоссальный урон, исчислявшийся десятками миллионов рублей, тысячами человеческих жизней убитых и угнанных в плен славянцев.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему