Мишель Крозье (р. 1922) — исследователь проблем бюрократизации современных организаций, критик "блокированного общества ".
На рубеже 1950-х—1960-х гг. Мишель Крозье провел эмпири-ко-теоретическое исследование проблем современной бюрократии с позиций теории организаций в контексте культуры Франции. Результаты он опубликовал в книге "La Phenomene bureaucratiuqe" (1963 г.), название которой обычно переводится на русский язык как "Феномен бюрократии", но мы предпочли иной вариант: "Бюрократический феномен". Он более точно выражает позицию французского социолога, фиксированную уже в подзаголовке книги: "Исследование бюрократических тенденций современных систем организации и их отношений с социальной и культурной системой во Франции".
В предисловии к новому изданию этой книги (1971 г.) Крозье поясняет, что видел свою задачу в том, чтобы описать особенности и пороки бюрократии, понять их механизмы и предложить обобщенную теорию. За отправную точку взяты монографические исследования (кейс-стади) двух организаций: государственной (Парижское финансовое агентство) и частной (коммерческая "Монополия"). Исследование проводилось с помощью наблюдений, интервью и анкетного опроса. Из эмпирического исследования автор извлек обобщающую теорию.
Исходная авторская позиция состоит в том, что "бюрократия в том смысле, как ее понимают широкие массы (это характерная для организации атмосфера рутины, жесткости, принуждения и безответственности, в отношении которых больше всего жалоб), вовсе не является прообразом будущего, но несет в себе парализующее наследие прошлого" 1. Люди в организации ведут между собой пересекающиеся игры в сотрудничество, которые нередко оказываются конфликтными. Поэтому организация не может функционировать как машина.
Но, повторяем, обобщениям предшествовали факты, полученные в монографических исследованиях двух организаций. Первая из них — Парижское финансовое агенство (в дальнейшем Аген-ство). Сначала Крозье приводит общие данные об организациии и индивидуальной адаптации ее членов к их задачам. Затем он анализирует межличные и межгрупповые отношения и проблемы организационной рутины, в том числе — социальное участие служащих и их интеграцию в организацию.
1 Здесь и далее цитируется в переводе И.К. Масалкова.
Анализ результатов интервью приводит его к выводу о наличии четко выраженной негативной солидарности персонала. Наемных служащих Агентства, а это преимущественно женщины, объединяет то, что они не идентифицируют себя с какой-либо госслужбой, не испытывают никакого интереса к целям и функционированию организации, к которой они принадлежат, и чувствуют себя совершенно заброшенными. Это — негативная их солидарность.
Она оборачивается негативным отношением персонала к руководству Агентства. Вот типичное высказывание, фиксированное интервьюером: "Это люди, отделенные от нас письменными столами". А о статусе-престиже самого Агенства высказываются так: "В сравнении с прочими службами Министерства — это штрафной батальон, исправительная колония для тех, кто сделал что-то не mfl/c".
Эта негативная солидарность служащих Агентства распространяется и на профсоюзы: "Они слишком много занимаются своими делами, а нам уделяют недостаточное внимание" . К этому добавляется, как сказали бы сейчас, тендерный аспект: "Нас защищают мужчины, которые не понимают наши проблемы (как женщин) со всей точностью и не всегда входят в наше положение" .
Однажды по инициативе профсоюза Министерства произошла забастовка его служащих, в которой приняли активное участие и служащие Агенства. Руководители Агентства склонны расматри-вать ее как дело профсоюзов, а забастовщики-де были горячими головами, обманутыми профсоюзными вдохновителями. Профсоюзы остались удовлетворены результатами стачки. А сами служащие были крайне разочарованы. В итоге, пишет Крозье, это большое событие в жизни Агенства не принесло никаких конструктивных сдвигов.
С точки зрения отношений власти Агенство представляется Крозье "слабодифференцированной массой, практически безразличной к делам своей организации, совершенно не отождествляющей себя с ее целями и задачами и не проявляющей никакой солидарности", если не считать отрицательных чувств по отношению к администрации .
По мнению служащих, их непосредственные начальники защищают их в той мере, в какой это касается их самих: "иначе они скорее стали бы нас давить". Вывод Крозье: "Создается впечатление, что служащие чувствуют себя нормально рядом с низшим руководящим составом, перехлесты и изъяны которого они охотно критикуют, но при этом они не вызывают у них ни уважения, ни ужаса" .
В противовес этому отношения к высшему руководящему составу несут значительную эмоциональную нагрузку. 44% сотрудниц отказались отвечать на вопрос, что они думают о своих высших руководителях. А 28% ответивших оживленно комментировали этот вопрос:
"Они слишком жестоки"; "Я его увидела однажды, чтобы взять отпуск по болезни: он мне внушает страх, он меня парализует" .
Вторым объектом монографического исследования, или вторым кейс-стади, Крозье выбрал частную промышленную "Монополию". В ее социальной организации тоже есть бюрократическая структура. Для Крозье наибольший интерес представляли отношения внутри группы управления, в особенности — конфликт в системе бюрократической организации. Исток такого конфликта он усматривает в борьбе за власть.
В этом пункте Крозье переходит к более широким обобщениям. По его оценке, "нет организации, которая не имела бы проблем власти и где не возникали бы конфликты" . Но, к счастью, они ограничены социальным контролем. А главное: между возможными соперниками существует баланс власти и вовлеченность в ситуацию, при которой становится необходимым предпочтение компромисса конфликту.
В заключении Крозье подытоживает свое понимание феномена бюрократии и французской модели общей эволюции индустриального общества. Показателен его анализ сопротивления общественной администрации переменам.
Оригинальный вклад французской системы бюрократии состоит в предоставлении всем, даже самым скромным ее членам, возможности широко и равноправно разделять стиль жизни, предполагающий значительную личную независимость, равнодушие к обстоятельствам, большую свободу и интеллектуальную трезвость. Человек в организации, заключает Крозье, находится в поиске новой культуры, которая была бы открытой одновременно для всех. Однако французское общество, преуспевшее в выработке такой культуры в доиндустриальную эпоху и в начале индустриализании, дольше, чем его соседи, остается привязанным к тому типу бюрократического и буржуазного равновесия, который позволил ему этого достичь, т.е. к уходящему его типу.
Но можно надеяться, заключал Крозье в 1963 г., что перед лицом новых вызовов, требующих изменений, французское общество будет содействовать "оригинальному способу развития нового гуманизма, приспособленного к новым формам организации, новым моделям действия и новому пониманию рациональности" .
В предисловии к переизданию "Бюрократического феномена" в 1971 г., после поражения радикального движения 1968 г., Крозье с горечью писал, что в 1970-х гг. его выводы "найдут, скорее, оптимистичными... Причина тому понятна: все институции угне-тающи и ненавистны... А мои выводы кажутся теперь ужасно простыми, почти наивными" .
Примем во внимание, что незадолго до этого Крозье опубликовал новую книгу — "Блокированное общество" (1970), в которой сделал вывод, что хотя французское общество непрестанно говорит об изменении, на самом деле оно противостоит реальным изменениям и представляет собой блокированное общество .
Эмпирические наблюдения и обобщающие выводы Крозье сохраняют актуальность для вдумчивого исследователя процессов, совершающихся в прежних и новых организациях в России.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему