«Жан-Кристоф»: структура романа, образ главного героя, особенности поэтики, жанровая специфика, суть новаторства

«Жан-Кристоф» необычен уже самим замыслом. Это - повествование о жизни гениального музыканта, от рождения и до смерти. Роман необычен и по своей структуре: никакой романической интриги, мало внешних событий, но зато много размышлений, подчас - страницы лирической прозы, а подчас - переходы повествования в прямую публицистику. Манера изложения неровная, местами непривычно приподнятая и несвободная от длиннот; диалоги выразительные, насыщенные мыслью и чувством, но мало похожие на будничную, бытовую речь. Меньше всего «Жан-Кристоф» напоминал беллетристику для легкого чтения: автор явно не заботился о занимательности, не очень заботился и о полной общедоступности своего романа. То и дело на его страницах встают имена композиторов и писателей разных эпох, возникают по ходу действия разнообразные ассоциации с произведениями искусства; нередко идет речь и о таких событиях общественной и художественной жизни, которые не так уж хорошо известны читающей публике.

И, несмотря на все это, роман завоевал неожиданно широкое признание. «Жан-Кристоф» стал выходить книга за книгой. Его начали переводить на иностранные языки. Сразу по завершении своего труда в 1913 году Ромен Роллан получил Большую премию Французской Академии, а еще раньше - орден Почетного легиона. «Жан-Кристоф» был воспринят и осознан как общественное событие, вошел в круг литературных произведений, определивших лицо художественной культуры XX века. Стоит задуматься над причинами этого успеха.

В «Жан-Кристофе» поколение 1904 года нашло основание для того, чтобы надеяться, бороться - в социальных и исторических условиях, изменившихся по сравнению с теми, какие доводили до отчаяния людей предшествующих поколений. Объективный смысл этой исторической перемены, по-своему отразившейся на страницах романа, - это выдвижение на арену истории рабочего класса, который, несмотря на колебания и ошибки, набирал силу, обретал самостоятельность, привлекал на свою сторону и непролетарские слои трудящихся. В «Жан-Кристофе» по-своему отразились и нарастание военной опасности и поднимавшийся подспудно протест против нее.

Такая характеристика идейной сущности "Жан-Кристофа" может показаться на первый взгляд излишне прямолинейной. Ведь все-таки перед нами история музыканта, ведь речь идет о становлении, поисках, творческом восхождении композитора, человека мятежного по своему духу, но по самой сути своей профессии далекого от политической жизни. Но возмущение властью собственников, враждебной подлинной культуре и искусству, отвращение к торгашеству, мещанству, к явлениям буржуазного распада, протест против угнетения человека человеком и, в то же время, ожидание больших исторических сдвигов в жизни людей - все это живет в романе, одушевляет его. Именно отсюда коренные черты характера и мироощущения Жан-Кристофа - непримиримость, независимость и вместе с тем глубокая симпатия к трудящимся. И можно понять, почему французские читатели, уставшие от сумеречной, проникнутой духом уныния и морального нигилизма, декадентской литературы конца века восприняли «Жан-Кристофа» как струю свежего воздуха.

Глубина и сложность концепции романа раскрылись не сразу - не только перед широкой публикой, но и перед критиками, литературоведами. Однако читателей мыслящих, духовно живых с самого начала привлек образ главного героя - бунтаря, творца, гуманиста, человека отважной и щедрой души. Привлек и необычный художественный строй романа, в котором своеобразно воплотилась вера писателя в жизнь, в поступательное движение человечества.

«Жан-Кристоф» богат суровым критическим содержанием, - и там, где изображен мещанский мир Германии, переходящий от верноподданнического захолустного прозябания к милитаристской ярости, и там, где показана без прикрас буржуазная (и литературная, артистическая) верхушка Франции, погрязшая в коррупции и цинизме. Пятая книга романа, где изумленному, возмущенному взору Жан-Кристофа открывается парижская «ярмарка на площади», отличается особой резкостью тона. Роллан был хорошо знаком с нравами «ярмарки» и сказал о ней вслух то, что было у него на уме, не боясь нажить себе влиятельных врагов. Ему пришлось выслушать упреки по поводу этой книги даже от некоторых друзей, и он с большой искренностью оправдывался. «Нападая на продажных французов, - говорит Ромен Роллан устами своего героя, - я защищаю Францию... Нужно говорить ей правду, особенно когда ее любишь». Эту принципиальную позицию французского мастера сумели понять - и у него в стране и за ее рубежами - наиболее проницательные читатели его романа. Ромен Роллан постарался в последующем развитии действия романа «восстановить меру». Дружба с французским литератором Оливье, более тесные личные контакты с соседями-парижанами, далекими от грязной суеты «ярмарки», - все это помогает Жан-Кристофу яснее увидеть «истинную Францию...». И все глубже раскрывается по ходу действия романа пропасть, отделяющая угнетенных от угнетателей.

Если маленький Жан-Кристоф впервые познал несправедливость, когда его, сына приходящей кухарки, оскорбили и побили наглые барчуки, то взрослый Жан-Кристоф Крафт приходит в ужас, присматриваясь к условиям жизни парижской бедноты. И вместе с Кристофом мучительно размышляет над горем обездоленных его друг Оливье. С возрастающей остротой поднимается в «Жан-Кристофе», особенно в предпоследней его книге «Неопалимая купина», - проблема революционного преобразования мира. Поднимается - и оказывается камнем преткновения и для самого Роллана и для героев, близких ему по духу.

Ромен Роллан трезво видел слабые стороны французского рабочего движения перед первой мировой войной - разобщенность на отдельные течения и группы, сектантскую узость одних, оппортунизм других" анархическое фразерство третьих. Все это в какой-то мере затемняло в его глазах реальные исторические перспективы пролетариата. Сомнения, отчасти предубеждения писателя (как и недостаточное знание материала) сказались в тех главах романа, где речь идет о попытках Жан-Кристофа и Оливье принять участие в борьбе рабочего класса. Преградой между героями Роллана и деятелями пролетарских организаций становятся и те черты, которые были свойственны самому писателю не меньше, чем его героям: недоверие к политике, обостренный моральный ригоризм. Есть своя закономерность в том, что Жан-Кристоф, после трагической гибели Оливье в схватке с полицией, вовсе отходит от общественной жизни.

Было бы несправедливо заподозрить Жан-Кристофа (а тем более самого Роллана) в интеллигентском высокомерии, своего рода духовном аристократизме. Нет, музыкант-новатор на протяжении всего своего жизненного пути тянется к рядовым труженикам, умеет находить с ними общий язык. Среди персонажей романа немало простых и честных людей с душой, открытой искусству. Кристоф обретает поддержку в дружбе с ними.

Закат Жан-Кристофа дан в мягких тонах. После долгой жизни, которая прошла в лишениях, волнениях, тяжелых трудах, он вправе считать себя победителем. Он не склонился перед торгашескими нравами «ярмарки на площади», не приспособился к ее пошлым вкусам. Его музыка, смелая, исполненная энергии, во многом необычная, получила признание - она и после его смерти будет доставлять радость людям.

Н сам Кристоф, былой неукротимый бунтарь, на старости лет изменился, утратил свой боевой пыл. В его образе жизни и образе мыслей сказывается известная душевная усталость, побуждающая его снисходительно выслушивать и такие речи, такие мнения, с которыми он не может быть согласен. Молодое поколение французов, поддающееся воинственным националистическим настроениям, не вызывает в нем гнева.

И все же нет оснований рассматривать «Жан-Кристофа» как роман «прощания с прошлым», как отречение писателя или его героя от былых идеалов. В той мере, в какой бунт Кристофа носил индивидуалистический и отвлеченный характер, этот бунт обнаруживает, в плане социальных идей, свою внутреннюю непрочность: это показано, в сущности, вполне трезво. В последней книге романа - пусть действие в ней и перенесено в неопределенное будущее - отражены некоторые реальные черты духовной атмосферы Франции накануне первой мировой войны.

Образ Жан-Кристофа - не умиротворенного старика из последней книги, а молодого отважного бунтаря, каким он представал в книгах «Бунт», «Ярмарка на площади», - то и дело возникал перед Ролланом. Он создал этот образ, а теперь герой оказывал обратное влияние на автора, укреплял его стойкость, побуждал к активному сопротивлению силам империализма.

Идея мира и взаимопонимания народов глубоко заложена в самой сути повествования о Жан-Кристофе. Задумав роман о великом музыканте, ориентируясь на величественный образ Бетховена, Ромен Роллан должен был сделать своего героя немцем, окунуть его в атмосферу старой германской провинции. Но из жизни Бетховена он заимствовал лишь отдельные факты, относящиеся к детству и ранней юности композитора. Жан-Кристоф - «герой бетховенского типа» становится взрослым на рубеже XIX и XX веков; обстоятельства вынуждают его эмигрировать во Францию. Такой поворот событий пришелся Р.Роллануособенно кстати потому, что давал возможность показать литературно-артистический мир Парижа и Францию в целом через обостренно-свежее, остро критическое восприятие иностранца. Так сложилось оригинально построенное повествование, в котором взаимодействуют, сопоставляются разные нации и разные национальные культуры.

Идейная сущность большого художественного произведения выражается, как правило, не в авторских декларациях, а тем более не в скороспелых решениях проблем, не решенных самой жизнью. Многие важные социально-политические вопросы эпохи не могли быть ясны для создателя «Жан-Кристофа». Но ему было ясно, что обновление всего строя жизни людей во Франции и во всем мире на началах нравственности и социальной справедливости встало в порядок дня. И Роллан стремился приблизить это неясное для него будущее, участвовать силой своего искусства в движении человечества вперед. Художественная структура романа подчинена этой задаче.

Приподнятость повествования над реальностью сказывается у Роллана и в свободном обращении с романическим временем: действие последней книги, где идет речь о старости и смерти героя, происходит уже через много лет после того, как автор дописал свой роман. И это не смущало Ромена Роллана, как не смущали его хронологические неточности и неувязки, на которые ему указывали дотошные критики. Он хотел воссоздать современность в крупных линиях, в главных тенденциях, но и не старался привязать каждое событие к определенному году. Важнее всего для него было передать общий дух эпохи, ее драматизм и открываемые ею неясные, но, как бы то ни было, обнадеживающие возможности.

В «Жан-Кристофе» - как это и бывает и должно быть в добротном реалистическом романе - каждое из главных действующих лиц изображено в своем социальном бытии, в своих социальных связях и представляет собою тип. Но Ромену Роллану хотелось большего. О Жан-Кристофе он говорил, что это не только тип, но и символ (иначе говоря - художественное обобщение большого философского масштаба). И в самом деле, Кристоф представлен во взаимодействии не только с обществом, но и с различными народами Европы, еще шире - со всем мировым целым.