Третий период творчестве Гейне. Сборник «Современные стихотворения» и поэмы «Германия. Зимняя сказка».

Сборник «Современные стихотворения», вышедший в 1844 –ом году, включал в себя произведения Гейне, созданные в 1842– 1844 - ом годах.

Само название сборника подчеркивает его общественный смысл: понятие «Zeitgedichte» в немецкой литературной традиции имеет значение не только современности, но указывает и на общественный характер оценки событий. По существу название «Современные стихотворения» может быть переведено и как «Стихотворения на общественные темы».

В этих стихотворениях полнее, чем во всех предыдущих произведениях Гейне, полнее, чем во всей немецкой литературе 40-х годов, отразились общественно-политическая борьба в Германии, основные противоречия немецкой действительности.

Стихотворения 40-х годов условно принято делить в основном на две группы – агитационные, призывающие к революционному действию, и сатирические, высмеивающие старую феодальную Германию. К числу первых относятся такие стихотворения, как «Силезские ткачи», «Доктрина», «Тенденция», «Только подождите». Наиболее характерным в этой группе является политическое стихотворение «Силезские ткачи».

Гейне создал это стихотворение, когда события в Германии показали ему, что народ, действительно способен к революционным выступлениям. В произведении Гейне восставшие ткачи – это не изголодавшиеся, требующие хлеба бунтовщики, а сознательные могильщики старого строя, ткущие саван феодальной Германии. В стихотворении возникает полный грозной революционной силы образ немецкого рабочего класса. Гневный рефрен каждой строфы, вложенный в уста революционных ткачей, – «Мы ткем, мы ткем!» – предсказывает неизбежную гибель старой феодально-юнкерской Германии:

Проклятье отечеству, родине лживой,

Где лишь позор и низость счастливы,

Где рано растоптан каждый цветок,

Где плесень топчет любой росток, –

Мы ткем, мы ткем!

(…) Германия старая, ткем саван твой,

Тройное проклятье ведем каймой, –

Мы ткем, мы ткем!

Две основные темы «Силезских ткачей» – критика старой Германии и призыв к революционному действию во имя Германии новой – легли в основу других стихотворений сборника. Весь сборник звучит как призыв к немецкому народу освободиться от спячки и встать на борьбу со своими угнетателями. С горькой иронией обращается с этим призывом Гейне к пассивному сонливому Михелю в стихотворении «Просветление». Со страниц «Современных стихотворений» к читателю обращается поэт-трибун, поэт – революционный борец, голос которого громко раздается в самой гуще битвы. «Я – меч, я – пламя!» – восклицает поэт.

Сверкать я молнией умею.

Так вы решили: я – не гром.

 Как вы ошиблись! Я владею

И громовержца языком.

И только нужный день настанет –

Я должен вас предостеречь:

Раскатом грома голос грянет,

Ударом грозным станет речь.

Программный смысл имело стихотворение «Доктрина», в котором, призывая к восстанию, поэт формулирует и свое понимание задач революционной поэзии. В «Доктрине» звучат те барабаны революции, грохот которых слышался мальчику Гейне в рассказах барабанщика наполеоновской армии Ле Грана:

Бей барабан, не бойся беды,

И маркитантку целуй вольней.

Вот тебе смысл глубочайших книг,

Вот тебе суть науки всей.

Уподобляя поэта воину, Гейне видит в поэзии грозное оружие – она может звать вперед, как барабан в час решительного натиска, разить, как залп картечи, разрушать, как таран.

Высокого совершенства достигает в этом цикле талант Гейне как мастера политической сатиры, подвергающего критике современный феодализм в Германии и его оплот: реакционную Пруссию.

Сатирой на монархическую Пруссию и ее правителя Фридриха Вильгельма IV являются стихотворения «Китайский император» и «Новый Александр». Против Баварии как основной опоры монархо-католической реакции в Германии и реакционера Людвига I Баварского, сбросившего с себя после Июльской революции 1830 года маску либерала, направлены «Хвалебные песни королю Людвигу». Они представляют собой небольшой цикл, состоящий из трех стихотворений, объединенных общим названием. «Хвалебные песни королю Людвигу» написаны в язвительной остроумной форме, в них Гейне буквально уничтожает этого меценатствующего «либерала» на троне.

Во многих сатирических стихотворениях сборника и, в частности, в названных выше поэт использует народную песенно-повествовательную форму. Простота и безыскусственность разговорной интонации еще более усиливают сатирический эффект. Новое звучание в поэзии Гейне этого периода приобретает и ирония, которая, как отмечалось выше, вообще является одной из характерных черт его творческой манеры. Ирония, направленная на важные явления общественной жизни, превращается теперь в боевую политическую сатиру. Для сатиры Гейне в «Современных стихотворениях» характерно очень удачное использование своеобразной иронической диалектики – поэт изображает картину, противоположную тому, что происходит в действительности («Китайский император», «Новый Александр», «Мир навыворот»и др.). Наиболее типично в этом отношении последнее стихотворение, где намеренным введением очевидных нелепостей достигается еще больший сатирический эффект. Знаменательна концовка этого стихотворения, на примере которой можно увидеть, какую трансформацию претерпела известная гейневская ироническая концовка. Призывая не противиться общему ходу вещей, поэт насмешливо говорит:

Против теченья не стоит плыть,

О братья! Право, довольно ж!

Давайте пойдемте на Темпловский холм

Кричать: «Живи король наш!»

В такой иронической форме Гейне дает понять читателю всю нелепость претензий либерального немецкого мещанства на «прогрессивность», на «революционность», которые в начале 40-х годов сделались модными в бюргерских кругах. Гейне призывает демократических читателей не верить громким словам буржуазной оппозиции, видеть ее цели и интересы: они полностью и с удивительной прозорливостью раскрыты в последней строфе, где Гейне издевается над монархическими иллюзиями буржуазии, предсказывая, что в решительную минуту она испугается народа и обратится за помощью к прусской реакции.

Значительное место в цикле уделено критике либеральных иллюзий некоторых политических поэтов, в частности Гервега и Дингельштедта («Георгу Гервегу», «На прибытие ночного сторожа в Париж», «Ночному сторожу», «Политическому поэту»).

Гейне считает, что в Германии не найдется сил, способных пойти на действительную революцию. В стихотворении «Успокоение» поэт сомневается, что в Германии мог бы найтись Брут, который решится вонзить в грудь кинжал тирану Цезарю. Из этих сомнений рождались стихотворения, полные тоски и мрачных предчувствий («Жизненный путь», «Ночные мысли»), иногда выливавшиеся в мучительные строфы, полные горечи, воспоминания о друзьях, которых автор – политический изгнанник – не видел много лет; многих из них уже нет в живых, и как реквием по этим безвременно ушедшим в могилу сынам Германии, так и не дождавшимся светлого дня свободы, звучат строки «Ночных мыслей».

Но в целом политические стихотворения 1842 – 1844 годов означали огромный сдвиг в идейно-эстетическом развитии поэта.

Творческие достижения поэта этих лет наиболее ярко отразились в его поэме «Германия. Зимняя сказка» (1844). В ней воплотился весь предшествующий опыт идейно-художественного развития Гейне – прозаика, публициста, политического лирика. В этом цельном по своему глубокому художественному своеобразию произведении раскрывается многогранное творческое дарование Гейне – лирический талант автора «Книги песен», мастерство публициста и острота политической сатиры «Современных стихотворений».

«Зимняя сказка» более, чем любое другое произведение Гейне, – плод глубоких раздумий поэта о путях развития Германии. В то же время в поэме наиболее полно выразилось стремление Гейне видеть родину единым, демократическим государством.

В поэме, представляющей собой так же, как и ранняя художественная проза, своего рода путевые картины, автор рисует широкую обобщающую картину старой Германии, со всей остротой ставит вопрос о революции, о двух возможных путях развития своей родины. В системе художественных средств поэмы эта тема выражена в резко альтернативной форме – или гильотина (разговор с Фридрихом Барбароссой), или тот страшный вонючий горшок, который Гейне увидел в комнатушке Гаммонии.

Наряду с обострявшейся обстановкой в Германии и общей политической ситуацией в Европе, полной симптомов близившейся революционной бури, толчком для написания поэмы была поездка Гейне в октябре 1843 года в Гамбург, предпринятая для того, чтобы повидать родных и уладить свои издательские дела.

Рассказывая в поэме о своих путевых впечатлениях от поездки в Германию, Гейне с большой любовью пишет о своей родине. Поэту хорошо во Франции, ему тяжела разлука с любимой женой, но его мучит тоска по родным местам:

Мне воздух Германии нужно вдохнуть

Иль я погибну, тоскуя.

Холодным ноябрьским днем, подъезжая к пограничному рубежу, поэт с волнением слышит звуки родной речи. То девочка-нищенка под аккомпанемент арфы поет фальшивым голосом старую песню об отречении от земных благ и о райском блаженстве на небе. Словами песни этой нищей арфистки говорит та старая убогая Германия, которую ее правители убаюкивают легендой о небесных радостях, чтобы народ не просил хлеба здесь, на земле. Этой феодальной Германии Гейне противопоставляет свой идеал переустройства родины: 

Мы новую песнь, мы лучшую песнь

Теперь, друзья, начинаем;

Мы в небо землю превратим,

Земля нам будет раем.

При жизни счастье нам подавай!

Довольно слез и муки!

Отныне ленивое брюхо кормить

Не будут прилежные руки.

Борьбу за светлое будущее Германии автор не отделяет от борьбы за свободу других народов. Поэт верит, что настало время общего революционного подъема. Эту мысль он утверждает в поэтической аллегории – образе юной Европы, лежащей в объятиях гения свободы.

Однако Гейне не забывает и непосредственных задач сегодняшнего дня, стоящих перед немецкими демократами. И перед читателем проходят реалистические эпизоды, раскрывающие уродливые формы общественной жизни раздробленной Германии перед революцией 1848 года. Вот таможенные чиновники тщательно обнюхивают каждую вещицу в багаже, выискивая не только товары, запрещенные для провоза, но и нелегальную литературу. Тут же заходит разговор с дорожным спутником о Таможенном союзе, к которому Гейне высказывает резко отрицательное отношение. Будучи горячим сторонником единства Германии, он, однако, отвергает реакционный путь объединения немецких государств под главенством монархической Пруссии.

Яркий памфлетно-публицистический стиль работ Гейне 1830-х годов, блестяще раскрывавших несостоятельность идеалистической эстетики и философии в их связи с политической реакцией, нашел себе в поэме новое художественное воплощение. Иной поворот получает здесь и идейная направленность – главным предметом внимания Гейне, объектом его сатиры становятся уже не формы идеологической жизни, а реальные силы политической реакции Германии. Проезжая через Аахен, поэт встречает там немало прусских вояк, являвшихся опорой феодально-клерикального мракобесия в Германии. Характерно, что вид надменных прусских офицеров ассоциируется у поэта с произведениями немецкой литературы, идеализировавшими рыцарское средневековье. Вид прусского герба на аахенской почте, олицетворяющего ненавистное Гейне пруссачество, вызывает у него гневное восклицание:

О гнусная тварь, попадешься ты мне,

Я рук не пожалею!

Выдеру когти и перья твои,

Сверну проклятой шею.

Острой сатирической насмешке и гневному разоблачению подвергаются в поэме реакционные идеалы немецких националистов, мечтающих о возврате Германии к средневековому укладу. Поэт развенчивает демагогический характер легенды, создаваемой тевтономанами вокруг битвы Арминия против римлян. Вместе с тем Гейне обрушивается на те реакционные группировки правящих классов Германии, которые уже тогда, в 1840-х годах, мечтали о создании германской империи под эгидой восстановленного общегерманского монархического правительства.

Политические круги, против которых в основном направлены острейшие строфы поэмы, – юнкерство и трусливая немецкая буржуазия, поддерживавшая во многих случаях стремление немецкой аристократии к воссоединению Германии «сверху» – посредством возрождения «германской империи», призванной продолжить традиции «Священной римской империи германской нации».

Разоблачение глубокой реакционности этой теории дано в тех главах поэмы (XIV –XVI), где Гейне повествует о Фридрихе Барбароссе, «кайзере Ротбарте». Образ старого императора, воспетого в народных сказаниях и любезного сердцу реакционных романтиков, является в поэме одним из острейших приемов сатиры на сторонников «империи», на поборников «воссоединения сверху». Сам Гейне с первых строф своей поэмы выступает сторонником иного пути воссоединения Германии – пути революционного, ведущего к созданию германской республики. Поэтому эпизод с Барбароссой, занимая такое большое место в поэме, становится ее кульминационным пунктом.

Разоблачая националистические бредни немецких реакционеров, Гейне широко использует прием острой сатирической пародии на возвышенный стиль тех романтиков, которые идеализировали средневековую старину. Поэтому для поэмы в целом и для глав о Барбароссе в особенности характерно намеренное сочетание высокого и низкого стилей, резкие переходы к сатирическим интонациям.

Отвергая феодально-монархический принцип воссоединения Германии, поэт не  приемлет и буржуазный строй. Дважды говорит он (V и VIII главы поэмы) о своем разочаровании в результатах буржуазной революции во Франции:

Свобода в Париже, ногу сломав,

О песнях и плясках забыла.

Не плещет на башнях трехцветный стяг –

Поникнув, тоскует уныло.

Рисуя мрачную трагикомическую картину перенесения праха Наполеона с острова св. Елены в буржуазный Париж, Гейне с глубоким отвращением говорит о националистической шумихе, поднятой вокруг этого события французской буржуазией.

Не только в рассказе о гильотине призывает поэма к действенной решительной борьбе за новую Германию. Через многие ее главы проходит образ поэта-гражданина, активного участника революционной борьбы. В кельнском эпизоде (VI и VII главы) поэт выступает как карающий судья, который обрекает на физическое истребление представителей старой, реакционной Германии. В XII главе в иносказательной поэтической форме автор заявляет о своей верности революционным убеждениям:

Овечья шкура, что я иногда

Надевал, чтобы согреться, на плечи,

Поверьте, не соблазнила меня

Сражаться за счастье овечье.

Я не советник, не овца,

Не пес, боящийся палки,

Я волк! И волчий зуб у меня

И сердце волчьей закалки!

Настойчиво звучит в поэме тема единства Германии. Как уже отмечалось, Гейне неоднократно возвращается к ней на протяжении всего повествования. Злой иронией на раздробленность Германии, на ее карликовые государства, населенные трусливыми филистерами, проникнута XIX глава. Призывая к революционной борьбе, автор, однако, трезво оценивал обстановку в Германии и не питал радужных надежд на ее ближайшее будущее.

В сцене встречи героя с Гаммонией Гейне прозорливо показал то будущее, которое предстоит Германии, если в ней сохранится монархический режим, если не будет произведен радикальный революционный переворот.

В условиях предреволюционной ситуации 40-х годов поэма имела поистине огромное значение. Вместе с тем в ней обнаруживаются противоречия, характерные для поэта. Особенно показательно то, что эти противоречия в наиболее острой форме раскрыты в уже упоминавшемся выше кельнском эпизоде поэмы – как раз там, где Гейне с особой силой говорит о своей,ненависти к старой Германии, к твердыням немецкой реакции, символом которых становится все еще недостроенный Кельнский собор, чей громоздкий остов вздымается над городом.

Там, где поэт активно зовет на борьбу с реакцией, возникает глубоко двойственная трактовка образа революционного борца. С одной стороны, Гейне подчеркивает необходимость действенного участия поэта в революционной борьбе. Но лишь только обрушивается карающий меч, он просыпается от страшной боли в груди: удар по старому миру ранит и самого поэта. Участие в физическом истреблении врагов революции доставляет поэту тяжкие муки. Сердце его – кровоточащая зияющая рана. Но и в смертельной истоме собственной кровью он чертит знак, обрекающий врага на казнь.

Художественный метод поэмы характеризуется удачно найденным единством революционно-романтического и реалистического начала. Поэме присуще органическое сочетание острой публицистичности, памфлетного сарказма с поэтическим пафосом, с лирической непосредственностью и искренностью.

Романтическая форма давала Гейне возможность особенно непринужденно и широко обращаться к излюбленным фантастическим или полуфантастическим образам, за которыми у него всегда скрывается конкретный, реальный смысл. Например, образ герба Пруссии – одноглавого орла. Сначала – это просто казенный герб над дверями здания Немецкого почтового союза – этого завоевания объединительной политики правящих классов – далее прусский орел становится ожившим олицетворением пруссачества, символом реакции, вызывающим у Гейне ярость и презрение. Вся сцена умозрительной расправы с орлом, решенная в духе романтической сатиры, расширяется до пределов поэтического изображения революции, возмездия, которое обрушится на «проклятую хищную птицу».

Создавая поэму «Зимняя сказка», Гейне, как и в «Книге песен», обратился к плодотворному источнику немецкой народной поэзии. Поэма написана с широким использованием разговорных интонаций и песенно-повествовательной формы народной баллады. Краткая четырехстрочная строфа редко представляет собой в поэме целую фразу, чаще всего в ней заключается две-три, а иногда и даже четыре фразы. Таким построением строфы достигается, с одной стороны, предельная простота в изложении мысли автора, а вместе с тем и более сжатая, концентрированная передача этой мысли, особая простота и непринужденность поэтического изложения. Последнему в значительной степени способствует,, весьма прозаическая обиходная лексика поэмы, особенно там, где Гейне, не боясь обыграть двусмысленную ситуацию, применяет свой излюбленный метод снижения высоких романтических образов. Используя традиции народного стиха, поэт развивал и его форму, совершенствовал, изменяя в соответствии с новым революционно-демократическим содержанием.

Поэма «Германия» – великое произведение немецкой литературы. В ней подводится итог большим творческим достижениям Гейне.