Чарлз Диккенс относится к числу тех писателей, слава которых никогда не меркла ни при их жизни, ни после смерти. Творчество Диккенса высоко ценят во всем мире. Вопрос стоит лишь о том, чтó каждое новое поколение читателей видит в Диккенсе.
Диккенс был властителем умов своего времени, именами его героев назывались фирменные блюда и модные костюмы, а лавка древностей, где жила маленькая Нелл, до сих пор привлекает внимание многочисленных лондонских туристов; на скромном ветхом домике в центре британской столицы стоит надпись: «Лавка древностей, прославленная знаменитым Диккенсом».
Великим поэтом называли Диккенса его критики за легкость с которой он владел словом, фразой, ритмом и образом, сравнивая его мастерству с Шекспиром.
Более других своих современников Диккенс был выразителем совести нации, того, что он любил, чему поклонялся, во что верил, что ненавидел; писателем, произведения которого невозможно было читать без горячей симпатии и заинтересованности.
Хранитель великой традиции английского романа, Диккенс был не менее блистательным исполнителем и интерпретатором собственных произведений, чем их создателем. Он велик и как художник, и как личность, и как гражданин, ратующий за справедливость, милосердие, гуманность и сострадание к ближним. Он был великим реформатором и новатором в жанре романа, ему удалось воплотить в своих творениях огромное количество замыслов и наблюдений.
Очевидно, что каждое новое поколение читателей открывает для себя Диккенса заново, но, пожалуй, во все времена в нем ценили удивительный дар рассказчика, неиссякаемый оптимизм, сострадание к простому народу, который он так великолепно воссоздал в своих прекрасных произведениях.
Гениальность Диккенса – в его психологизме, о котором писали как его современники, так и почитатели его творчества последующих поколений, Так, Стефан Цвейг, отмечая зоркость глаза Диккенса, указывал на то, что он отражал предмет не в его естественных пропорциях, как обыкновенное зеркало, а как зеркало вогнутое, преувеличивая, выделяя главные характерные черты: «Дородный Пиквик олицетворяет душевную мягкость, тощий Джингль – черствость, злой превращается в сатану, добрый – в воплощенное совершенство. Диккенс преувеличивает, как и каждый большой художник, но стремится не к грандиозному, а к юмористическому. Его психология начинается с видимого, он характеризует человека через чисто внешние проявления, разумеется, через самые незначительные и тонкие, видимые только острому глазу писателя. Он подмечает малейшие, вполне материальные проявления духовной жизни и через них, при помощи своей замечательной карикатурной оптики, наглядно раскрывает весь характер».
В России романы Диккенса переводились почти одновременно с их выходом в свет у него на родине. Его творчество вызывало живой интерес не только читателей, но и современных ему русских критикой и читателей.
В «Очерках гоголевского периода» ЧернышевскийН.Г. писал: «Если речи Диккенса или Ж. Санда служат утешением или подкреплением для одних, то уши других находят в них много жестокого и в высшей степени неприятного для себя. Эти люди живут только для друзей. Они не держат открытого стола для каждого встречного и поперечного; иной, если сядет за их стол, будет давиться каждым куском и смущаться от каждого слова; и убежав из этой тяжелой беседы, вечно будет «поминать лихом сурового хозяина». Но если у них есть враги, то есть и многочисленные друзья».
Огромная сила Диккенса как художника, ставшего национальной гордостью английского народа, – в мастерстве его реалистического отражения людей и отношений. В замечательных по своей правде образах он раскрыл уродливую сущность корыстной и эгоистической буржуазии, паразитизм и необоснованное высокомерие аристократии. Нередко идеализируя терпение и смирение «маленького человека», писатель умел увидеть подлинную человечность, подлинно высокие нравственные качества в среде английского народа и с большой теплотой рисовал образы скромных и простых тружеников.
Как бы Диккенс не заблуждался в своем понимании путей разрешения социальных противоречий, он неизменно с гневом обрушивался на цинизм и жестокость эксплуатации.
Салтыков-Щедрин М.Е. ценил Диккенса как крупного реалиста, художника, правдиво изображающего современную ему действительность. Салтыков-Щедрин неоднократно упоминает о Диккенсе, противопоставляя его писателям-натуралистам, и в частности Э. Золя. При этом проницательный критик говорит и о том, в чем заключается основная слабость Диккенса: в смягчении и сглаживании противоречий действительности, которое есть во всех, даже лучших произведениях английского романиста.
«Мы помним картины из времен крепостного права, написанные а 1а Dickens, – писал Салтыков-Щедрин. – Как там казалось тепло, светло, уютно, гостеприимно и благодушно! а какая на самом деле была у этого благодушия ужасная подкладка!». Но если Диккенсу и не удается преодолеть до конца те представления и предрассудки, которые порой ограничивают реалистическую силу его образов, изображенное им, вопреки этим предрассудкам, по своему художественному и познавательному значению обладает огромной ценностью.
Диккенс написал такую широкую картину современного ему буржуазного общества, какую не создал никто из его английских современников, не исключая даже Теккерея. Подобно Бальзаку, он изобразил, хотя и не ставил перед собой тех задач, которые ставил автор «Человеческой комедии», все классы современного ему общества, все социальные и профессиональные его группы. При этом Диккенс не ограничился изображением современного общества в статике, его романы не просто галерея типических портретов. В них с убедительностью самой жизни развертываются важнейшие конфликты и столкновения его времени. Диккенс рисует не только буржуазное английское общество XIX века, но и ту общественную борьбу, которая в нем происходит.
Его произведения дышат то гневом и возмущением, то мягкой и задушевной теплотой. Творчество его, в высшей степени эмоциональное, представляет сложное сочетание и переплетение самых различных интонаций – веселого и саркастического смеха, печального лиризма и несколько сентиментальной растроганности.
Бесконечно богат, оригинален и разнообразен язык произведений Диккенса. Комизм того или иного эпизода, того или иного утверждения автора или действующих лиц подчас всецело определяется формой словесного выражения. Речевые характеристики персонажей способствуют более глубокому раскрытию их характеров. Комизм некоторых действующих лиц нередко почти целиком определяется смешными особенностями их речи. Известно также мастерство и богатство красок языка Диккенса в описаниях природы, улиц и кварталов города, жилищ, погоды и т. п.
Огромное мастерство Диккенса как художника до конца его дней увеличивали идеи «гуманности и улучшения человеческой участи», которые подчеркнул в его творчестве Чернышевский Н.Г..
Интересную точку зрения на творчество Диккенса высказал Набокова В.Д. Именно этому писателю он посвятил целую главу в «Истории западной литературы» (под ред. Ф.Ф. Батюшкова (1917)). Набоков считал Диккенса не только самым национальным из всех английских писателей, но и понятным и дорогим всему миру. По его мнению, Диккенс -романист и человек неразрывно связаны. Более того, можно сказать, что художественное творчество не было для Диккенса чем-то самодовлеющим. Оно было лишь одним из проявлений – конечно, самым ярким и полным – его могучей личности, его колоссальной жизненной энергии. Диккенс всегда был и остается для многих поколений читателей удивительным гуманистом. Набоков отметил, что источниками гуманизма служили писателю богатый жизненный опыт, обогащенный особенностями впечатлительной натуры писателя, а выразилось это в воссоздании страданий униженных и оскорбленных, изображении психологии несчастной детской души, обильно вскормленных слезами и пафосом. «Нравственная чистота самого писателя родилась из той гигантской несокрушимой энергии самоутверждающейся воли, которая так характерна для всей последующей жизни его». Набоков придает особое значение богатству фантазии Диккенса, прихотливому разнообразию его выдумок. Диккенс был захватывающим рассказчиком, и всякий попадал под обаяние его неиссякаемой фантазии. Творческий гений Диккенса создавал образы живых людей, отличающихся только тем от людей во плоти, что они бессмертны. Сравнивая Диккенса с Гоголем, Набоков писал: «Только немногие одарены той высшей способностью художественного синтеза, которая из тысячи мельчайших черт, рассеянных в окружающей действительности, собирает нечто цельное, единое и, вдохнув в это целое живую душу, обогащает мир типической бессмертной человеческой особью». Персонажи Диккенса, как и Гоголя, живут своей самостоятельной жизнью, независимой ни от фабулы, ни от намерения автора. Они и исторически конкретны – и них отразились и национальные, и специфические черты эпохи. Но имеете с тем они вечно юны, вечно новы, общечеловечны, общепонятны именно этими своими общечеловеческими чертами».
У Диккенса была счастливая судьба. Его произведения имели огромный успех у читателей, которым он гордился. Диккенс был великолепным чтецом и интерпретатором своих произведений. Вот что сказал о Диккенсе его соотечественник, писатель Энгус Уилсон: «Нетленное наследие Диккенса – это прекрасный и одухотворенный мир его романов, животворящий и неповторимый, вдохновляющий таких разных и самобытных писателей, как Достоевский и Доде, Гиссинг и Шоу, Пруст и Кафка, Конрад и Ивлин Во, – мир, оставшийся при том неподражаемым».
Поможем написать любую работу на аналогичную тему