Этнокультурный фактор в зарубежной литературе второй половины ХХ века. Литература Латинской Америки. Понятие «магический реализм».

Синтез культур, рас и  народов определили развитие литературы Латинской Америки. Стоит на особом положении к литературе Европы и Запада – одни ее считают далекой, другие  все таки европейской. Нет оснований выводить из европейского ареала: язык общий. Иногда своеобразие литературы объясняют регионализмом,  мифологичностью, магическим реализмом, но все эти феномены  известны и Европе. Даже бразильский карнавал в основах своих европейский. Общность языка определяет и внутреннее единство латиноамериканской литературы.

На протяжении нескольких столетий переживала период становления, после первой мировой войны стала значима: А. Карпентьев, М.О. Сильва и т.д. После второй мировой войны  - новое поколение – Х. Кортасар, Маркес, Льоса.

Х.Л. Борхес (1899-1986) – крупный аргентинский писатель, юность провел в Европе, сблизился с кружком поэтов-ультраистов. Выходит первый сборник сихов, 1925 – проза, «Всеобщая история бесчестия» (1935). Принимал активное участие в общественно-политической жизни страны, выступает против диктатора, за что и сам, и его семья  подвергаются репрессиям. В 1955 году, полсе свержения Перона становится директором национальной библиотеки в Буэной Айросе, к этому времени почти ослеп. Последнее десятиление – время славы, в 70-е  - культ Борхеса. Его личная жизнь проходит в книгах и творчестве.

Его часто сближают с Набоковым: впитали разнообразие культур и языков,  предстали как пришельцы с окраин цивилизованного мира. Игры Борхеса в меньшей степени имеют языковой характер. Атмосфера тайны и загадочности, он более экзотичен. Все его рассказы построены по схеме: есть некоторый сомозванец и лжец, автр к нему не проявляет негодования, он интересен, остро ироничен. Обманщик привлекателен потому что делает энергичто нечто, нечто содает то, что придумывают обманщики, интереснее самой реальности. В большинстве рассказов целый лабиринт сцеплений. Итог- создание стройного образа реальности, который включает в себя весь мир, она усовершенствована воображением.

У Борхеса выделяют философские рассказы, где игры с временем и пространством, и рассказы с аргентинской романтикой. Но это чисто тематическое разграничение, принципы построения одинаковые. Художник делает свое искусство из реальности, создает маску из собственного лица. Мир – хаос случайностей, но художник находит точку, находясь в которой он преобразует мир в порядок, ощущает таинственные соответствия. Культура – лабиринт, отход от прямой линии, ведущей от рождения к смерти, уводящий от страха. Но лабиринт всегда приводит к страху, в центре его минотавр.  И обманщики всегда только обманщики, они будут изобличены. В детективе творческое начало принадлежит преступнику. вСе таинственные происшествия причиной имеют корысть и жестокость, но развенчание не абсолютно. Развенчание и утверждение культуры не абсолютно, не надо ждать от них того, что они дать не могут, но нужно быть благодарным  за то, что они дать смогут. 

Магический реализм латиноамериканского романа

50-70-е гг. - период, когда латиноамериканский роман буквально ворвался в духовную жизнь миллионов людей. Мировую известность завоевали книги, созданные кубинцем Алехо Карпентьером, бразильцем Жоаном Гимараэнсом Розой, аргентинцем Хулио Кортасаром, колумбийцем Габриэлем Гарсиа Маркесом. Наблюдался настоящий взрыв художественной энергии, накапливавшейся веками. Эстетическое новаторство современного романа Латинской Америки состоит в обращении к мифологическому мышлению, донесенному народами континента до наших дней. В качестве ключевой формулы нового романа предлагается термин «магический реализм». Во многих произведениях современных латиноамериканских авторов действительность пропущена сквозь призму фольклорного сознания.

Художественный космос нового романа необыкновенно широк и необъятен. В латиноамериканском романе парадоксальным образом совмещаются коллективное мировосприятие и чувство одиночества, мифомышление и высокая интеллектуальность, безысходное отчаяние и исторический оптимизм.

Парадоксальность латиноамериканской литературы заключается в том, что она в течение целого века ориентировалась на европейские образцы, а ныне обращается к первоистокам жанра. Чтобы охарактеризовать небывалую масштабность отношения латиноамериканских авторов к миру, парагвайский романист Роа Бастос прибегает к емкому термину «космовидение».

Ведущим направлением в прозе латиноамериканских писателей стал «магический реализм». Во вступлении к повести «Царство земное» Карпентьер обосновал право писателя строить повествование таким образом, чтобы «чудесное», «магическое» (т.е. рожденное народным воображением) переплеталось и взаимодействовало в нем с действительностью, отражающей объективные закономерности. Эта концепция получила художественное воплощение в повести. Мифологические представления служат здесь реальным потребностям освободительной борьбы, в героических легендах предвосхищены идеалы, которые осуществятся в будущем.

Магическое, фантастическое видение, постоянно расширяя радиус действия в латиноамериканском романе, становится творческим принципом писателей, которые в окружающей реальности находят многие черты, неподвластные рациональному осмыслению. Гарсиа Маркес в одном из своих выступлений отметил: «Я верю в магию реальной жизни. Я думаю, что Карпентьер «магическим реализмом» на самом деле называет то чудо, каким является реальность и именно реальность Латинской Америки вообще и в частности реальность карибских стран. Она - магическая». Гарсиа Маркес постоянно говорит об объективном существовании «фантастической реальности», которая и порождает своеобразие латиноамериканского романа. Суть «магического реализма» состоит в признании неограниченной свободы, с которой романисты Латинской Америки сращивают сферу заземленного быта и сферу сокровенных глубин сознания, «замыкая» начала и концы исторического, духовного бытия своих народов, высвечивая мифологические первоосновы самых современных проблем.

Своеобразие нового латиноамериканского романа (его нередко называют барочным - избыточность и чрезмерность латиноамериканской прозы, ее перенасыщенность описаниями и деталями) многие писатели объясняют самой действительностью Латинской Америки, хаотической и противоречивой, неразгаданной и требующей истолкования. Обращение к литературному наследию различных времен и народов - характерная черта, присущая творчеству большинства романистов. Такое обращение подразумевает и момент критической переоценки, подчас смеховой, как, например, в романе «Сто лет одиночества». Многоплановую книгу Гарсиа Маркеса можно рассматривать и как грандиозную травестию истории Латинской Америки, в которой пародийно воспроизводятся многие этапы мировой литературы - от античного эпоса до семейного романа.

При чтении романа возникают довольно прозрачные ассоциации. Некоторые критики не без основания усмотрели в плавании «Малькольма» по неведомому курсу, в абсурдном режиме на корабле, в подвиге лучших из пассажиров символический образ Аргентины 50-х гг., плывущей навстречу своей судьбе. Во всяком случае, погибший герой - зубной врач Медрано - и его товарищи должны быть отнесены, по терминологии Кортасара, к его любимым «духовным детям» - хронопам.

латиноавер литра. Синтез культур, рас и  народов определили развитие литературы Латинской Америки. Стоит на особом положении к литературе Европы и Запада – одни ее считают далекой, другие  все таки европейской. Нет оснований выводить из европейского ареала: язык общий. Иногда своеобразие литературы объясняют регионализмом,  мифологичностью, магическим реализмом, но все эти феномены  известны и Европе. Даже бразильский карнавал в основах своих европейский. Общность языка определяет и внутреннее единство латиноамериканской литературы.

На протяжении нескольких столетий переживала период становления, после первой мировой войны стала значима: А. Карпентьев, М.О. Сильва и т.д. После второй мировой войны  - новое поколение – Х. Кортасар, Маркес, Льоса.

Х.Л. Борхес (1899-1986) – крупный аргентинский писатель, юность провел в Европе, сблизился с кружком поэтов-ультраистов. Выходит первый сборник сихов, 1925 – проза, «Всеобщая история бесчестия» (1935). Принимал активное участие в общественно-политической жизни страны, выступает против диктатора, за что и сам, и его семья  подвергаются репрессиям. В 1955 году, полсе свержения Перона становится директором национальной библиотеки в Буэной Айросе, к этому времени почти ослеп. Последнее десятиление – время славы, в 70-е  - культ Борхеса. Его личная жизнь проходит в книгах и творчестве.

Его часто сближают с Набоковым: впитали разнообразие культур и языков,  предстали как пришельцы с окраин цивилизованного мира. Игры Борхеса в меньшей степени имеют языковой характер. Атмосфера тайны и загадочности, он более экзотичен. Все его рассказы построены по схеме: есть некоторый сомозванец и лжец, автр к нему не проявляет негодования, он интересен, остро ироничен. Обманщик привлекателен потому что делает энергичто нечто, нечто содает то, что придумывают обманщики, интереснее самой реальности. В большинстве рассказов целый лабиринт сцеплений. Итог- создание стройного образа реальности, который включает в себя весь мир, она усовершенствована воображением.

У Борхеса выделяют философские рассказы, где игры с временем и пространством, и рассказы с аргентинской романтикой. Но это чисто тематическое разграничение, принципы построения одинаковые. Художник делает свое искусство из реальности, создает маску из собственного лица. Мир – хаос случайностей, но художник находит точку, находясь в которой он преобразует мир в порядок, ощущает таинственные соответствия. Культура – лабиринт, отход от прямой линии, ведущей от рождения к смерти, уводящий от страха. Но лабиринт всегда приводит к страху, в центре его минотавр.  И обманщики всегда только обманщики, они будут изобличены. В детективе творческое начало принадлежит преступнику. вСе таинственные происшествия причиной имеют корысть и жестокость, но развенчание не абсолютно. Развенчание и утверждение культуры не абсолютно, не надо ждать от них того, что они дать не могут, но нужно быть благодарным  за то, что они дать смогут.