Баллады Жуковского.

Жуковский много переводит, в том числе и баллады, но формирует из них свои собственные «баллады приёмыши».

Благодаря Ж. баллада изменяется как жанр. У него появляется авторские оценки, что не воспринимается изначально критикой положительно.

Первой переводной балладой становится «Людмила» в 1808г. Создание этой баллады воспринимали как разрыв с прежними традициями и появление романтизма.

По поводу этой баллады Ж. много спорит с Котениным, который говорит о том, что такая неточность перевода неприемлема.

Однако Ж. продолжает свою деятельность по переводу баллад и пишет их в период с 1808 по 1833г. Всего их было 36. Большей частью переводы из Бюргера, Шиллера, Гёте.

Баллады Ж. разделяют на 3 типа:

1. Античные баллады. («Кассандра», «Ахилл», Торжество победителей»)

Перед читателем появляется мир на грани беды. Мир оказывается на переломе в тот момент, когда ничто не предвещает беды.

В этих балладах не вычленено добро и зло. Есть человек и его судьба, он стоит на перепутье жизни.

Действие происходит в контексте прошлого и как правило происходит на открытом пространстве. Это может быть поле или равнина.

Есть 1 центральный герой, он погружён в свои раздумья. Он переживает свои раздумья. Тема рока и судьбы.

Ахилл предвидит смерть своего друга и свою, Кассандра в роще переживает за судьбу своего народа в то время когда идет свадьба ее сестры. Агамемнон понимает, что не всем дано добраться до дома.

В них перед читателем предстаёт мир без границ и преград, без замков с мощными стенами. В то время, как ничто не предвещает беды балладный герой прозревает грядущие беды.

Античный герой не вступает в противоборство с судьбой. Он знает, что рок неизбежен и обязательно настигнет его. Для Ж. важен не героический момент, а элегический. Объектом изображения служит не поступок и действие, а сознание героя, который не оплакивает свою учесть, но при этом скорбит о других. То есть герой античных баллад ориентирован не на себя, а на других. Он обеспокоен судьбой его цивилизации, поэтому его внутреннее состояние контрастно тому, в котором прибывают другие. Они в неведение, а ему известно всё.

2. средневековые баллады

Изображается средневековье, христианство, феодалы и прочее.

Возникает двоемирие: мир бога и мир дьявола.

Главный сюжет: человек отходит от веры в бога и совершает преступление. (« мщение »)

Изображается не само преступление, а то, как оно живёт в герое.

Идея: преступление всегда будет гласным и за него последует наказание. И если ты один раз оступился, ушёл во зло, то возврата тебе оттуда нет.

«Баллада о старушке»

Старушка была ведьмой и в смертный час она не может быть принята светом добра. Поэтому призывает сына, чтобы тот помог ей, спас её. Но на 3 день за старушкой приходит дьявол, который уносит её труп.

Во всех этих балладах сквозит ирония.

В средневековых балладах перед нами закрытый мир, сосредоточенный в замке или близ него.

Герои этих баллад активно проявляют себя в действии. Порыв и страсть мгновенно реализуются у них в действие, в поступок, который полностью отражает их внутренний мир.

Конфликт на противостоянии добра и зла.

Инобытие – динамический мир, мир зла. Зло проникает в реальный мир, и стремится завоевать реальную действительность. Зло здесь – абсолютное и непомерное. Оно обрушивается на человека со всей той тяжестью с которой только возможно. Конфликт на противостоянии добра и зла. Человек переступает установившиеся моральные нормы, традиции. В основе поступка человека чаще всего лежит злоба, зависть, жажда мести и эгоизм. Содержанием становится преступление и наказание за него. В Людмиле, например, героиня взроптала против Бога. Ропот вместо покорности ему ведет к наказанию.

 Для средневековых баллад характерен образ кающегося грешника, но покаяние не способно спасти душу. Если ты один раз вступил во зло, то там и останешься навсегда. (баллада о старушке)

Возмездие неизбежно даже если преступление было тайным, и у него нет свидетелей. Мир, окружающий человека одухотворяет, наполнен жизнью, и он-то разоблачает злодея. (варвик, мщение)

В балладах зло неизбежно наказывается, при чем дважды. Во-первых, показано то,  как героя настигает нравственное наказание: преступление жжет душу преступника, оно постоянно возвращается к нему как воспоминание и постепенно мир для него начинает утрачивать свою прелесть.

Во-вторых,  осуществляется реальное возмездие, расплата жизнью. И зачастую в момент смерти герой оказывается в тех же обстоятельствах, что и его жертва ( Адельстан, Варвик).

 Из средневековых баллад можно выделить третий тип баллад:

В средневековых балладах «Эолова арфа», «Алина и Альсим» Жуковский избегал развернутого сюжета. В этих балладах эпическое начало до предела сжато, а на первый план вышла чистая лирика, обнажившая психологию чувств и придавшая содержанию обобщенно-символическое значение.

3. человек и иррациональное.

Вырастают из средневековых легенд. («Лесной царь», «рыбак», «кубок» и др.) в основном Гёте.

«Лесной царь» - есть приделы, которые человек стремится понять, но если однажды он к ним прикоснётся, то больше никогда не отпустит.

«Рыбак» - слова употребляются не в прямом значении, Ж. добавляет к ним подтекст. (прохладно-голубой свод неба – для передачи отдалённости). Это позволяет создавать ускользающие образы.

В «Лесном царе» таинственный мир, отвергаемый рационалистическим сознанием, оказывается вполне реальным, он имеет своих обитателей, свое время. Вторжение этого мира в действительность приводит к трагическим последствиям. В балладе сталкиваются не только два мира реальности, но и два типа сознания. Одно (сознание взрослого, умудренного опытом человека) воспринимает мир таким, каким он видится. Второе (интуитивное сознание ребенка) – видит скрытое и тайное. Баллада строится не только как беседа ребенка и ездока, но и как диалог между двумя типами сознания, двумя реальностями.

Реплика младенца в этом диалоге содержит в себе обобщение о видении, перед которым ребенок ощущает свою беспомощность, а потому молит отца о спасении. Но его видение реальности тут же опровергается, разрушается ответной репликой ездока. Если младенец видит лесного царя в темной кроне деревьев с густой бородой, видит его дочерей, которые зовут его за собой, то ездок не видит того, что замечает ребенок. Он видит лишь туман над водой, чувствует ветер и слышит шум листвы. Но инобытие реально, в определенный момент оно вторгается в реальность и начинает управлять ей, вселяя в душу того, кто его не видит, ужас и страх и забирая того, кто в эту реальность проник.

Таинственные силы  диктуют человеку правила игры, вступают с ним в диалог. В балладе это диалог с младенцем. Диалог лесного царя однонаправлен, младенец не отвечает на них, переадресовывая их отцу. Но сами слова о счастье страшат куда больше чем простые угрозы.

Однако убежать от ирреального мира нельзя. Лесной царь забирает к себе младенца, послушно на зов русалки уходит рыбак. Но даже если человеку удается избежать смерти, таинственный мир его уже не отпустит.

Так в балладе «кубок» пажу удается выбраться из морской бездны и вернуть кубок царю, его спасает молитва. Но он не отказывается от искушения второй раз проникнуть в тайны морские. Однако слишком высокую цену объявляет морской царь за них – свою дочь. Пажу удалось прикоснуться к тому, что скрыто в морских глубинах. Но обладание скрытым от человека знанием несет гибель.

Герой в таких балладах всегда погибает, так как поддается искушению проникнуть в тайны бытия, недоступные другим. Таким образом зло оказывается не только ужасным, но и притягательным. Поступок героя чаще всего является добровольным, он совершает его по внутреннему импульсу.

Однако если говорить о зле вообще, то есть в балладах Жуковского такие, в которых «маленькому человеку» всё же удаётся выстоять  в поединке со злом и сохранить свою совесть чистой. Это баллады «Светлана», где все ночные ужасы оказались лишь сном, и «Адельстан», где гибнет не младенец, а его губитель.

Ж. формирует жанровый канон. Именно его балладами задан определённый круг ассоциаций, прочно связанных с этим жанром: луна, ночь, мёртвые, переход сна в явь, нечто пугающее. Но всё это лишь внешний облик, за которым скрыта тема столкновения человека и рока.

В балладах Ж. формируются основные черты этого жанра. Особенностями баллад является отрывочность, недосказанность, лирическая манера повествования. Ж. обозначает два временных пласта: эпический и личностный, который относится к главному герою. То есть герой на время выпадает из эпического времени, оказываясь в своём субьективно-личностном. В этом времени для героя становится актуален лишь один момент.

Часто Жуковский обращается к пластике, через которую выражает состояние героя. «Роланд оруженосец», когда Милон возвращается с сыном после неудачного, на его взгляд, похода на великана. Однако Милон не знает, что его сын уже победил великана.

Для передачи внутреннего мира героев Ж. использует пейзаж. Природа становится действующим лицом в балладах.

Сам строй поэтической речи, ритмическая организация баллад таковы, что передают чувства, внутреннее состояние героя, нарастание страха в его душе. Это разнообразные повторы, риторические вопросы и восклицания, инверсии.

Однако же поэтические эксперименты Ж. вызывали полемику. Очень показательным был критический разбор баллады «Рыбак», осуществлённый Сомовым. В ней Ж. употребляет слова с различным смыслом (символизм), что было крайне ново, тк все слова употреблялись только в прямом значении. Но если посмотреть на перевод, станет ясно, что Ж. стремится воссоздать субъективные впечатления, а не зримые достоверные картины.

 _______________________________________________________________________________________________________

Форма баллады, введенная Жуковским, открыла литературе характер человека как сложившуюся данность.

Персонажи баллад жили богатой внутренней жизнью, однако не были объяснены или, как говорят литературоведы, детерминированы социально-историческими условиями и обстоятельствами. Их поведение мотивировалось лишь общими человеческими свойствами и принадлежностью к национальной культуре. Большей частью они «вынимались» из конкретного исторического времени и пространства.

Баллада Жуковского представляла собой замкнутую жанровую структуру с подвижной фабулой и тяготела к философскому осмыслению сюжетов. Человек в балладе чувствовал над собой власть высших таинственных сил – святых и дьявольских, демонических, которые вели за него непримиримую борьбу. Первые увлекали его душу к добру, вторые всегда были готовы сбить его с правильной дороги и привести к гибели. Однако выбор, по какому пути идти, всегда оставался за персонажами баллад. Русская поэзия усвоила заветы Жуковского, который сообщил ей психологизм и философичность. Он же открыл национальный тип русской девушки – «В ней душа как ясный день»,– который затем будет воспроизведен нашими писателями от Пушкина до Чехова.

Балладное время всегда однонаправлено. В литературных балладах встречаются параллельные описания, но возвращения в прошлое не бывает. Однако персонажи могут говорить о минувших событиях – как это происходит в драматургии классицизма. Тем самым объясняется состояние героев и мотивируются дальнейшие действия: баллада предстает как последнее звено событийного ряда, оставшегося «за текстом»»20.

Для жанра баллады характерно наличие специфического и поэтического (так называемого балладного) мира, которому присущи свои художественные законы, своя эмоциональная атмосфера, свое видение окружающей действительности. В основе лежит история, героика, фантастика, быт, преломленные через призму легенды, предания, поверия.

Автор смотрит на окружающее глазами своих героев, разделяя их «наивно-простодушную» веру в реальность чудесного, сказочного, фантастического. Так возникает специфическая атмосфера таинственности, недосказанности, предчувствий и пророчеств, которые вызывают у читателя мысль о чем-то роковом, предопределенном, с чем порой пытаются вступить в борьбу герои баллад.

Эпическое начало связано с наличием ярко выраженного событийно-повествовательного сюжета и объективного героя. Сюжет обычно одноконфликтен и однособытиен, в данном смысле баллада сближается с рассказом. При этом своеобразие балладного сюжета заключается не только в большей обобщенности по сравнению с сюжетом в прозаическом произведении, но и в особом культе События с большой буквы. Дело в том, что сюжетно-композиционную основу баллады составляет не обычное событие, а исключительный случай, выдающееся происшествие, выводящее балладное действие за границы повседневного мира реальности – в мир легендарно-фантастический. Это событие составляет сердцевину балладного действия. В этом смысле сюжет по своему характеру ближе к мифологическому, чем к новеллистическому повествованию. Поэтому баллада тяготеет к историческим сказаниям, народным легендам и повериям.

Балладному действию присущи особая сжатость, стремительность, динамичность развертывания события, фрагментарность, проявляющаяся в акцентированности авторского и читательского внимания на отдельных, чаще всего наиболее напряженных моментах.

Лирического героя в балладе нет, рассказ идет от лица стороннего наблюдателя. Лирическое начало жанровой структуры баллады связано с эмоциональным настроем повествования, отражающим авторское ощущение изображаемой эпохи и выражающим лирическое самосознание поэта. Активное отношение художника к событию проявляется во всей эмоциональной атмосфере баллады, но сильнее всего оно обычно проступает в зачине или в финале баллады, как бы обрамляющих ее событийный сюжет и тем самым поддерживающих тот или иной эмоциональный настрой произведения.

Драматическое начало жанровой структуры баллады связано с напряженностью действия, подчеркиваемой обычно особым, стремительным, стихотворным ритмом. По сути, каждая баллада – это маленькая драма. Конфликт, лежащий в основе, всегда остро драматичен. Развязка же, будучи сюжетным завершением конфликта баллады, носит не просто неожиданно-эффектный, но зачастую трагический характер. В известной мере драматизм баллад связан также с той атмосферой страха и ужаса, без которой вообще нельзя представить художественную природу традиционной романтической баллады. Иногда это носит чисто религиозный характер, но также представляет собой своеобразную форму философского признания существования некой непостижимой и неподвластной человеку силы. В большинстве баллад это просто осознание того, что внешние, объективные обстоятельства, зачастую оказываются сильнее внутренних, субъективных побуждений отдельной человеческой личности. Отсюда столь характерный для баллад мрачноватый колорит.