ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ. Замысел рассказа “Левша” (Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе)” возник у Лескова, вероятно, к 1878 г. По свидетельству его сына, А.Н. Лескова, отец лето этого года провел в Сестрорецке, в доме оружейного мастера. Будучи знакомым с помощником начальника местного оружейного завода полковником Н.Е. Болониным, Лесков обсуждал с ним вопрос об источниках происхождения прибаутки о том, как “англичане из стали блоху делали, а наши туляки ее подковали, да им назад отослали”. Так и не узнав ничего о возникновении этой присказки, Лесков в мае 1881 г. написал рассказ “Левша”, сюжет которого построен на привлекшем его внимание “присловье”. Первоначально писатель задумал объединить три “уже готовых маленьких очерка” под общим названием “Исторические характеры в баснословных сказаниях нового сложения”, которые бы, по определению самого писателя, представляли собой “картины народного творчества об императорах: Николае I, Александре II и Александре III (хозяйственном)” (из письма И.С. Аксакову, май 1881 г.). Однако в октябре 1881 г. Лесков опубликовал в журнале “Русь” один рассказ под названием “Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе (цеховая легенда)”. В следующем году рассказ вышел отдельным изданием, в которое писатель внес некоторые изменения. Они были направлены на усиление сатирического звучания рассказа (например, в 7-й главе писатель добавил, что деньги на нужды церквей собирают “даже там, где взять нечего”). Кроме того, в тексте издания 1882 г. сняты кавычки с ряда специфических слов и выражений, характерных для народной речи. Появление “Левши” почти сразу же вызвало отклики в прессе. В октябре 1881 г. Лесков в письме к Аксакову подчеркнул, что «“Блоху” здесь очень заметили даже литературщики». Однако критика не поняла художественной ценности рассказа, жанровые искания Лескова оказались ей чужды. Его обвиняли и в “славянофильском шовинизме”, и в стремлении приписать народу не присущие ему качества, показать, как “русский человек затыкает за пояс иностранца”, и в принижении русского народа. ЖАНРОВОЕ СВОЕОБРАЗИЕ. Критика, будучи практически единодушной в своей уверенности, что Лесков всего лишь художественно обработал бытовавшую в народе легенду, называла рассказ “простым стенографированием”, “пересказом”. Такая оценка объяснялась слишком буквальным пониманием предисловия, которым Лесков предварил первые издания рассказа. Введя в название подзаголовок “цеховая легенда”, писатель продолжал “обманывать” читателя и в самом предисловии, утверждая, что записал эту легенду в Сестрорецке со слов “старого оружейника, тульского выходца”, и она “выражает собою гордость русских мастеров ружейного дела”. Лесков, вероятно, не ожидал, что критика, основываясь на его собственном утверждении о существовании легенды, будет столь язвительно отзываться о его литературных способностях. В итоге писатель был вынужден себя “разоблачить” и в июне 1882 г. в газете “Новое время” опубликовать заметку “О русском Левше (Литературное объяснение)”. В ней Лесков называет это произведение рассказом, настаивает на своем авторстве, Левшу именует “лицом... выдуманным”. Позднее, в 1889 г., при подготовке собрания сочинений писатель изъял предисловие из текста рассказа. Почему Лесков дает “Левше” жанровое определение “рассказ”? Ведь, строго говоря, это произведение скорее напоминает повесть. У него достаточно большой объем, что не свойственно рассказу, оно разделено на 20 глав, охватывает длительный промежуток времени (примерно 10—12 лет). Кроме того, для него характерно последовательное развертывание действия с введением новых персонажей, изображением странствий героев и новых впечатлений (все это тоже в большой степени свойственно повести). Однако “рассказом” писатель называет “Левшу” не случайно. Во-первых, само слово “рассказ” в значительной мере связано с корневым словом “сказ”, подчеркивающим устный характер повествования. Во-вторых, главным героем и основным объектом изображения является Левша. Описание пребывания Александра I в Англии, разговора Николая I и Платова, поездки последнего в Тулу и даже работы тульских мастеров лишь подготавливает читателя к истории путешествия Левши (в письме Аксакову в октябре 1881 г. Лесков говорил, что “лучшая часть все-таки в конце — Левша в Англии и его трагическая кончина”). Таким образом, в центре рассказа оказывается лишь один этап из жизни героя — пребывание в Англии, которое Левша искренне пытался использовать во благо Отечеству. Соединяя в своем произведении черты рассказа и повести, сосредоточивая внимание читателя на нескольких эпизодах из жизни героя и в то же время рассматривая их в контексте русской жизни и в целом соотнося поступки простого человека Левши и поведение “отцов Отечества”, Лесков выражает свое отношение к происходящему. Соединение черт разных жанров помогает автору решить определенные творческие задачи (связанные с утверждением одного героя и развенчанием других), становится одной из форм выявления авторской позиции. Но “Левша” соединяет в себе и черты фольклорных жанров: бывальщины, предания, легенды. Бывальщина, или быль, представляет собой небольшой устный рассказ о необычном случае, имевшем место в действительности, при этом главным героем часто становится человек простой. Предание же повествует о реальных лицах и событиях, происходивших в прошлом. Но рассказы очевидцев в предании перерабатываются и впоследствии видоизменяются. В данном случае мы имеем сочетание черт бывальщины, рассказывающей о трех тульских мастерах и излагающей историю Левши (о реальности существования которого знает лишь рассказчик), и предания, повествующего о действительно существовавших людях: Александре I, Николае I, атамане Платове и т.д. Рассказчик стремится все время подчеркнуть достоверность происходящего, приводя исторические реалии и перечисляя фамилии исторических деятелей. Это создает ощущение документальности повествования, а следовательно, серьезности тех оценок, которые автор дает поступкам императоров и их приближенных. Гиперболизация (описание чудес, показанных англичанами, изображение необыкновенного труда мастеров, а затем и подкованной блохи) напоминает нам и о жанре легенды, в основе которой всегда лежит чудо, а сила и ум главных героев нередко преувеличиваются. Легендарным в своей основе является и изображение путешествия Левши, и его пребывание в Англии. Таким образом, синтез элементов бывальщины и легенды позволяет показать Левшу не только как простого человека, в жизни которого произошел необыкновенный случай, но и как героя, которому приписываются особенные способности. Однако ни один из трех названных фольклорных жанров не предполагает выражения личного отношения рассказчика к героям, их поступкам, к самим событиям. Лесков же сознательно стремится выразить авторскую позицию, присущее ему ироническое отношение к представителям власти. Именно поэтому он использует и возможности, которые дает сказка с ее снисходительным отношением к царям и вельможам. Чтобы усилить эффект нереальности, сказочности происходящего, Лесков сознательно искажает хронологию, пряча в тексте ошибки, которые читатель должен обнаружить. Так, например, известно, что Александр I был в Лондоне в июне 1814 г., Венский конгресс же (в тексте “Левши” он именуется “Советом”) начался в августе 1814 г. После окончания конгресса император по Англии не путешествовал. Еще более фантастическим кажется использование образа Платова. Делая его собеседником Николая I, вступившего на престол в конце 1825 г., Лесков словно “забывает” о том, что Платов умер в 1818 г. Следовательно, все дальнейшие действия Платова являются не более чем фантастикой. Эффект сказочности усиливается и самим характером повествования. Например, описывая, как Александр прячет блоху, автор замечает, что он “опустил блошку в орешек... а чтобы не потерять самый орех, опустил его в свою золотую табакерку, а табакерку велел положить в свою дорожную шкатулку”. (Вспомните сказочные описания спрятанной Кащеевой смерти: игла в яйце, яйцо в утке, утка в сундуке и т.д.) Именно сказочный характер повествования позволяет объяснить появление в императорском дворце “химика из противной аптеки от Аничкова моста”, который ведет себя запросто и по-соседски, и самого Левши. Свойственное сказке ироничное описание царей и их приближенных помогает Лескову решить ряд художественных задач. ПРОБЛЕМАТИКА, СЮЖЕТ И КОМПОЗИЦИЯ. В рассказе “Левша” одной из центральных является проблема творческой одаренности русского человека, не раз становившаяся предметом художественного осмысления в произведениях Лескова (рассказы “Тупейный художник”, “Запечатленный ангел”). Талант, в представлении писателя, не может существовать, если он не подкреплен духовной силой человека, его нравственным стержнем. Левша — неказистый мужичок с выдранными “при ученье” волосами, одетый как нищий, — не боится идти к государю, так как уверен в своей правоте, в качестве своей работы. Оказавшись в Англии, он стремится понять военные хитрости англичан и послужить Отечеству. Образ Левши продолжает собой галерею образов праведников, созданную Лесковым. Левша, который едет в Англию без документов, наспех одетый, голодный, чтобы продемонстрировать русскую смекалку и умение, является для писателя воплощением идеи самоотречения во имя Дела, самопожертвования во славу Отечества. Не случайно повествователь передает его разговоры с англичанами, упорно пытающимися склонить Левшу к тому, чтобы остаться в Англии. Непреклонность героя вызывает уважение англичан. Левша вобрал в себя многие качества, присущие лесковским праведникам: патриотизм, наличие четких нравственных ориентиров, стойкость характера, природную одаренность, живой интерес к окружающей жизни (“очарованность”), основы христианской нравственности. (Вспомните, что Левша говорит англичанам о вере и куда отправились тульские мастера перед тем, как приступить к работе.) На долю Левши выпадает немало испытаний, но даже в предсмертный час герой помнит лишь об одном — о военном секрете, незнание которого гибельно для русской армии. Лесков показывает трагический парадокс русской жизни. Простой тульский мастер Левша в большей степени озабочен проблемой военной мощи России, чем военный министр граф Чернышев или сам император. Критическое отношение Лескова к представителям власти во многом определяет проблематику рассказа. Именно в изображении Александра, Николая, Платова лесковская ирония становится наиболее очевидной. Попытка Платова убедить Александра в превосходстве русского оружия “огорчила императора”, а напоминание об особом сахаре Бобринского завода и вовсе расстроило государя (“Пожалуйста, не порть мне политики”, — просит он Платова). Сам Платов патриотом становится лишь за пределами Отечества. В России же он ведет себя как типичный крепостник, грубый и жестокий. Тульским мастерам он не верит, требует, чтобы английской работы не портили и бриллиант не подменили. Именно он виноват в том, что Левша покинул страну без “тугамента” (впоследствии это сыграло роковую роль в его судьбе). Николай, дав распоряжение отправить Левшу в Англию, вскоре о нем забывает. Не случайно повествователь горько замечает, что в дороге голодному Левше “на каждой станции пояса на один значок еще перетягивали, чтобы кишки с легкими не перепутались”. Если Александр уверен в превосходстве английских мастеров, то Николай верит в возможности русских талантов. Однако для него это вопрос личного престижа, а люди — лишь средство достижения победы в споре с другой державой. По свидетельству критики, в основе сюжета рассказа лежит характерный для народного творчества мотив борьбы, состязания представителей двух народов (не случайно тульские мастера просят Божьего благословения). Антитеза является основным композиционным приемом в рассказе. Однако противопоставляются не столько русское и английское мастерство, сколько сами мастера и власть, презирающая их. Вспомните, что английского “полшкипера”, который попытался “пробиться” к графу Клейнмихелю с напоминаниями о Левше, выгнали, чтобы “не смел поминать душу человечкину”. Причины культурной и экономической отсталости России (эта проблема тоже затрагивается Лесковым) следует, по мысли писателя, искать в необразованности русского народа, в невнимании власти к судьбе национальных талантов, которые развиваются не благодаря, а вопреки ее деятельности. В рассказе композиционно противопоставлены эпизоды беседы Николая с Левшой, до которого император милостиво снисходит, и встреча героя с англичанами, для которых он просто одаренный от природы человек, мастер. Кульминационный эпизод диалога императора с Левшой и следующее за ним описание сборов заранее предопределяют развязку. Доставленный в английский дом “подшкипер” и брошенный на полу в “простонародной” больнице Левша — вот та антитеза, которая определяет своеобразие отношения к личности со стороны царской власти. В этом видит Лесков и одну из причин общественной неустроенности в России. СВОЕОБРАЗИЕ ПОВЕСТВОВАНИЯ. ОСОБЕННОСТИ ЯЗЫКА. Рассуждая о жанровом своеобразии рассказа, мы ничего не сказали о таком определении жанра, как “сказ”. И это не случайно. Сказ как жанр устной прозы подразумевает установку на устную речь, повествование от лица участника события. В этом смысле “Левша” традиционным сказом не является. Вместе с тем сказом может именоваться и такой способ повествования, который предполагает “отделение” повествования от самого участника событий. В “Левше” происходит именно такой процесс, тем более что в рассказе используется слово “баснословие” (глава 20), предполагающее сказовый характер повествования. Рассказчик, не являясь ни свидетелем, ни участником событий, активно в разных формах выражает свое отношение к происходящему. При этом в самом сказе можно обнаружить своеобразие позиции как повествователя, так и автора.
•На протяжении рассказа манера повествования меняется. Если в начале первой главы повествователь внешне бесхитростно излагает обстоятельства приезда императора в Англию, затем последовательно рассказывает о происходящих событиях, используя просторечия, устаревшие и искаженные формы слов, разные типы неологизмов и т.д., то уже в шестой главе (в рассказе о тульских мастерах) повествование становится иным. Оно полностью не лишается разговорного характера, однако делается более нейтральным, практически не используются искаженные формы слов, неологизмы. Сменой повествовательной манеры автор хочет показать и серьезность описанной ситуации. Не случайно встречается даже высокая лексика, когда повествователь характеризует “искусных людей, на которых теперь почивала надежда нации”. Такого же рода повествование можно обнаружить в последней, 20-й главе, которая, очевидно, подводя итоги, содержит точку зрения автора, поэтому ее стиль отличается от стиля большей части глав.
• В спокойную и внешне бесстрастную речь повествователя нередко вводятся экспрессивно окрашенные слова (например, Александр Павлович решил по Европе “проездиться”), что становится одной из форм выражения авторской позиции, глубоко скрытой в тексте.
• В самом повествовании умело подчеркиваются интонационные особенности речи персонажей (ср., например, высказывания Александра I и Платова).
• По словам И.В. Столяровой, Лесков “направляет интерес читателей на сами события”, чему способствует особая логическая структура текста: большая часть глав имеет концовку, а некоторые — и своеобразный зачин, что позволяет четко отделить одно событие от другого. Этот принцип создает эффект сказовой манеры. Можно также заметить, что в ряде глав именно в концовке рассказчик выражает авторскую позицию: «А царедворцы, которые на ступенях стоят, все от него отворачиваются, думают: “попался Платов и сейчас его из дворца вон погонят, — потому они его терпеть не могли за храбрость”» (конец 12-й главы).
• Нельзя не отметить использование различных приемов, характеризующих особенности не только устной речи, но и народнопоэтического творчества в целом: тавтологий (“на подковы подковали” и др.), своеобразных форм глаголов с приставкой (“залюбовался”, “спосылай”, “охлопывать” и др.), слов с уменьшительно-ласкательными суффиксами (“ладошечка”, “пузичка” и т.д.). Интересно обратить внимание на вводимые в текст поговорки (“утро ночи мудренее”, “снег на голову”). Иногда Лесков может их видоизменять.
• О смешении различных манер повествования свидетельствует характер неологизмов. Они могут более подробно описывать предмет и его функцию (двухсестная карета), место действия (бюстры — объединяя слова бюсты и люстры, писатель одним словом дает более полное описание помещения), действие (свистовые — свист и вестовые, сопровождающие Платова), обозначать иностранные диковинки (.мерблюзьи мантоны — верблюжьи манто и т.п.), состояние героев (ожидация — ожидание и ажитация, досадная укушетка, на которой долгие годы лежал Платов, характеризующая не только бездействие героя, но и его уязвленное самолюбие). Появление неологизмов у Лескова во многих случаях обусловлено литературной игрой.
“Таким образом, сказ Лескова как тип повествования не только трансформировался, обогатился, но и послужил созданию новой жанровой разновидности: сказовой повести. Сказовая повесть отличается большой глубиной охвата действительности, приближаясь в этом смысле к романной форме. Именно сказовая повесть Лескова способствовала появлению нового типа правдоискателя, которого можно поставить в один ряд с героями Пушкина, Гоголя, Толстого, Достоевского” (Мущенко Е.Г., Скобелев В.П., Кройчик Л.Е. С. 115). Художественное своеобразие “Левши” обусловлено задачей поиска особых форм выражения авторской позиции для утверждения силы национального характера.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему