Проблема воли

В истории изучения психических явлений воля занимает особое положение. Эта особенность определена несоответствием результатов усилиям, затраченным на ее исследование. Действительно, со времен Античности воля приковывала к себе внимание великого множества умов. Объем посвященных ей трудов, пожалуй, превосходит литературу по любому другому психическому явлению. И только бурное развитие экспериментальной психологии с середины ХIХ в. и запросы практики ХХ столетия выровняли этот дисбаланс. Особый интерес к волевой сфере, по-видимому, предопределился теснейшей связью воли с понятиями «свободы» и «независимости». Именно стремление к независимости от обстоятельств, внешних сил влекло человека к познанию своих волевых свойств. Проблема «свободы воли» выходит за рамки психологической науки и наряду с проблемой сознания является одновременно и проблемой философской.

Тем не менее общепринятого целостного и ясного представления о воле до сих пор в науке не сформировано. Е. П. Ильин, автор наиболее полного и серьезного за последние десятилетия труда по психологии воли, отмечает: «Существующие различия в понимании воли, а главное - трудность объективного изучения этого явления …привели к тому, что многие авторы сомневаются в реальном существовании воли и полагают, что за этим термином скрываются различные, и отнюдь не только “волевые”, психологические феномены, по мере изучения которых они будут все больше выпадать из “волевой обоймы”» . Наиболее категоричен в стане сомневающихся известный исследователь этой области В. А. Иванников, полагающий, что «понятие воли в современной психологии в большей мере житейское, чем научное», и воли как «особой реальности просто не существует» . Как резюме такого положения в науке, звучат слова весьма компетентного в вопросах общей психологии специалиста В. В. Лоскутова: «Если мы спрашиваем, что такое воля, то ответ такой: не знаем. Если мы не спрашиваем, что такое воля, то мы знаем, что такое воля. Этим мы хотим сказать, что нам хорошо известна воля, как конкретное явление, дать научный ответ о сущности воли мы не в состоянии» .

Но надо заметить, что подобное высказывание можно отнести к подавляющему большинству психологических категорий от сенсорного порога до сознания и личности. Ясные на житейском, обыденном уровне явления при их научном исследовании начинают ускользать, терять свою целостность и специфику. Основная причина здесь, видимо, заключается в том, что ни одно психическое явление в реальности не может быть обособлено, выделено из общей работы психики и ее материального субстрата - мозга (шире - организма). А обилие вскрываемых научным анализом связей и пересечений между отдельными сторонами и проявлениями психики дезориентирует исследователей, провоцирует пессимизм относительно возможностей адекватного изучения отдельных психических явлений. Похоже, что это выступает одной из ведущих причин нарастания в настоящее время тенденции понимать психологию как сугубо гуманитарную науку феноменологического характера, из-за сложности, латентности и нематериальности своего предмета бессильную проникнуть в его сущность естественнонаучным путем с его строгими определениями и количественными характеристиками. Как справедливо указывает В. М. Аллахвердов, «в психологии вообще нет ясных и общепринятых определений практически всех важнейших терминов. Крайне загадочны определения психики, эмоций, памяти, интуиции, личности» .

Усиление этой тенденции к поверхностной «гуманитарности» психологической науки дополнительно стимулируется очевидным заказом общества на «практическую» психологию, где зачастую психотерапевтический или организационный эффект достигается независимо от теоретических основ применяемых методов консультации и психокоррекции. Как уже отмечалось, жесткая ориентация на сиюминутный практический результат формирует «теоретическую всеядность» многих «практиков» от психологии, а их деятельность «напоминает коктейль, ибо в основе ее лежит не строгая специализация, скажем, в русле психоанализа или гуманистической психологии, а смешение различных научных школ и ориентаций» .

Таким образом, не только относительно проблемы воли, но и для всей психологии в целом можно констатировать определенный теоретический кризис. На наш взгляд, он вызван в первую очередь отставанием научного синтеза от научного анализа, преобладанием хаотического накопления эмпирического материала над его теоретическим обобщением, чему в настоящее время в немалой степени способствуют прагматизм и коммерциализация психологии . Но и на этом фоне волевая проблематика выделяется своей слабой проработанностью, что и констатируется учеными: «неудовлетворительность положения с волей в современной психологии является общепризнанной» .

Но научная мысль не может смириться с таким положением. И путь выхода из обозначенного кризиса лежит, по-видимому, в направлении более вдумчивого и интенсивного применения системного подхода к изучению человека и его психики. Осознавая синтетический характер работы психики, мы с помощью метода научного анализа можем «вычленять» ее отдельные функции и соответствующие им компоненты психики, преимущественно выполняющие эти функции. Единство анализа и синтеза при изучении психики - методический ключ к ее пониманию как сложноструктурированного, многоуровневого, полифункционального целостного образования. И тогда ссылки на целостную работу мозга и психики в качестве аргументации отрицания воли как специфического психического явления становятся не только «не слишком убедительными» , но и полностью несостоятельными. Опора на системный подход позволяет, не впадая в крайности абсолютизации самостоятельности воли или, наоборот, ее отрицания, получить адекватное представление об этом феномене нашей психической жизни .

Схематизируя проблему воли, ее можно условно разделить на следующие основные разделы: 1) что (или кто) является источником воли, а шире - источником вообще психической активности; 2) соотношение воли с другими психическими явлениями; 3) структура волевого процесса; 4) волевые качества человека.

Первый вопрос есть вопрос философского уровня. И здесь наблюдаются наиболее непримиримые позиции. Разногласия вытекают из различий в решении психофизической проблемы и взглядов на детерминацию человеческого поведения. Неясность понятия «свободы» на философском уровне (свобода - как независимость выбора, как познанная необходимость, как отсутствие детерминации и др.) предопределяет и неясность проблемы воли. Борьба двух полярных позиций характеризует историю вопроса о воле. Первая исходит из положения о внешней детерминации воли. Согласно этому взгляду воля человека есть проявление «напряженной духовной субстанции» (Р. Декарт), что в конечном итоге приводит к теологическим концепциям. Согласно другой позиции воля есть проявление внутренних сил человека (Б. Спиноза, Т. Гоббс), что согласуется с рассмотренным выше (глава 2, п. 5.3.1) принципом самоорганизации. В обоих лагерях существуют оттенки мнений. Так, В. Вундт, яркий представитель второй точки зрения, выводил волю из аффектов, являющихся, по его мнению, психическим отражением объективной реальности. З. Фрейд, разделяя в основном ту же позицию, никакой связи между внутренними силами организма (как источниками активности) и внешним миром не признавал. Большинство ученых, исходящих из обусловленности воли внутренними силами, связывают аффективно-волевые процессы с потребностно-мотивационными факторами, которые рассматриваются как побудители этих процессов. Именно на такой позиции стоит большинство наших отечественных исследователей воли . Однако некоторые из них считают не столько потребности главным инициатором волевого поведения, сколько личность в целом. Потребностям при этом отводится роль инициатора лишь импульсивного поведения .

Нет единодушия в науке и по поводу соотношения воли с другими психическими явлениями. Традиционно воля при ее трактовке как присущего человеку качества рассматривается в триединстве с интеллектуальными и эмоциональными свойствами человека: ум - чувства - воля. При этом в интеллектуальную сферу, как помним, обычно включают не только мышление, но и перцепцию, а иногда и память, и воображение. Иначе говоря, в категориях ума и интеллекта объединяются все познавательные функции человека.

В последнее время усилилось противостояние такой рядоположенности. Высказывается мнение, что воля - это более сложное психическое явление, чем мышление и эмоции. Воля - явление более высокого уровня. Она есть способность личности к управлению своими мотивами-целями, состояниями, действиями и мыслями, она их производная . Иногда воля вообще противопоставляется сознанию: «человек приобрел две свои основные специфические особенности: сознание и волю; с помощью сознания он постигает явления объективной действительности, посредством воли освобождается от плена актуальной потребности, противостоит течению жизни» . Крупный исследователь воли В. И. Селиванов в некоторых работах также высказывается в пользу того, что воля должна соотноситься со всем сознанием в целом, а не с его частями . Правда, в более поздних работах он сопоставляет волю с умом и чувством как одноуровневые понятия .

Представители обеих точек зрения иногда апеллируют к авторитету И. М. Сеченова, трактуя каждый по-своему его высказывание о том, что воля есть деятельностная сторона разума и чувства: «Воля не есть какой-то безличный агент, распоряжающийся только движением, - это и деятельностная сторона разума и морального чувства, управляющая движением во имя того или другого и часто наперекор даже чувству самосохранения» .

Что касается структуры волевого процесса, то и тут наблюдается множественность мнений. Разногласия начинаются уже с пункта о месте собственно волевого звена в цепи регулируемого действия. Расположить ли волевой акт между побудительным звеном (потребностно-мотивационными факторами) и завершающим (движением), либо расширить его к началу или концу процесса, либо распространить его на весь цикл от побуждения до исполнения. Иногда даже встречаются мнения, что внутри среднего звена собственно воля проявляется только на его отдельных этапах. Например, при борьбе мотивов, а уже после принятия решения волевые усилия отсутствуют. Еще больше вариаций по составу и последовательности этапов волевого процесса.

Не менее запутанное положение и с волевыми качествами человека. Во-первых, наблюдаются значительные расхождения по составу, перечню этих качеств. Но главное, нет ясности в их соотношении. Изредка встречаются группировки этих качеств , но обычно их просто перечисляют без какого-либо упорядочивания. Наиболее настойчиво попытки систематизации волевых свойств предпринимаются в области спорта . В спорте наиболее рельефно проявляются волевые качества личности, без должной волевой подготовки спортсмен не может претендовать на успех, особенно в спорте высших достижений. Тем не менее «в настоящее время из-за слабости теории воли в психологии отсутствует обоснованный принцип классификации основных волевых качеств» .

Еще один камень преткновения - вопрос о причинах возникновения волевого акта. Основная масса ученых считает, что воля проявляется в ситуациях преодоления трудностей. Если же деятельность протекает беспрепятственно, то нет необходимости в волевых усилиях. Однако их оппоненты полагают, что в условиях отсутствия препятствий волевые действия все равно совершаются. Основной аргумент: преодоление трудностей сопряжено с отрицательными переживаниями, с принуждением самого себя, но тогда вся жизнь - цепь сплошных неприятностей. Однако, по их мнению, каждому известно, что это не так. И представители этой точки зрения считают апогеем проявления свободы воли увлеченность действованием . Когда все получается, приближается цель, личность получает удовлетворение. Даже В. И. Селиванов в этом вопросе проявляет колебание. В ранних работах он однозначно определяет волю как «способность человека преодолевать препятствия, стоящие на пути к цели» . Однако позже стал относить такую трактовку только к экстремальным условиям . Е. П. Ильин этот вопрос решает в несколько ином плане, а именно в контексте разведения понятий «произвольное» - «волевое» и «управление» - «регуляция». Более широкое понятие «произвольное управление» применимо ко всем случаям проявления воли (в ее широком понимании) через исполнение «произвольных действий», а понятие «волевая регуляция» - только к случаям преодоления трудностей через исполнение «волевых действий», сопровождающихся приложением «волевого усилия» (узкое понимание воли). Таким образом, по Е. П. Ильину, «разновидностью произвольного управления является волевая регуляция, связанная с преодолением препятствий, встречающихся на пути достижения цели» .

Исследования воли отличаются крайне скудным арсеналом эмпирических методов ее изучения. Главные способы - наблюдение и опрос со всеми присущими им ограничениями и субъективизмом. Хотя в последнее время и наметились положительные сдвиги в методическом обеспечении, но эти успехи пока невелики и в основном связаны опять же со специфическими спортивными интересами. В наиболее полной сводке методов изучения воли (а точнее, волевых свойств человека) приводится всего лишь три десятка апробированных методик. Причем часть из них имеет весьма косвенное отношение к волевым явлениям. Комментируя это удручающее положение, автор указанной сводки пишет: «Отсутствие экспериментальных методов изучения многих волевых качеств, с точной количественной фиксацией характеристик волевого поведения, вынуждает прибегать к субъективным методам исследования - наблюдению и интерпретации поведенческих актов, опросу, самооценке. Часто результаты объективного и субъективного изучения волевых проявлений существенно расходятся. Кроме того, на проявление волевых качеств значительное влияние оказывает сила мотива, которая также точно не измеряема» .

Все изложенное выше обусловило в науке парадоксальную ситуацию, когда проблема воли начинает вытесняться проблемой мотива , а само существование феномена воли ставится под сомнение, и воля объявляется умозрительной конструкцией, а то и фикцией, иллюзией нашего разума.

Представляется, что наиболее верная версия была выдвинута Л. С. Выготским, краткую формулировку которой находим у Е. Н. Баканова: «…проблема воли возникает там, где требуется объяснить, как из когнитивных и мотивационных предпосылок рождается реальное действие» .