Социология

Своеобразное решение вопроса о специфике познания социальных явлений предложено в работах Макса Вебера. По его мнению, для изучения социальной действительности социолог создает особые понятия, абстракции — «идеальные типы», при помощи которых он строит типологии различных общественных систем. Они есть именно конструкции исследователя, которые нужны для систематизации многочисленных и разрозненных фактов.

Напротив, позитивистская традиция была продолжена в социологии Эмилем Дюркгеймом. По его мнению, сущность общества составляет система «коллективных представлений», которые вырабатываются в обществе и не могут быть сведены к индивидуальным представлениям отдельных людей о каких-то общественных явлениях. Коллективное сознание не есть сумма индивидуальных сознаний, и для понимания существа общественной жизни недостаточно исследовать лишь формы индивидуального познания. По мнению Дюркгейма, группа, образуемая из ассоциированных индивидов, есть реальность совсем другого рода, чем каждый, индивид, взятый отдельно, и коллективные состояния существуют в группе раньше, чем коснутся индивида и сложатся в нем в форму чисто внутреннего психического состояния. Коллективное сознание как совокупность «коллективных представлений» существует объективно, его субстратом является общество. Поэтому «коллективные представления» можно рассматривать как разновидность «социальных фактов». Поскольку задача любой науки — познание фактов, необходимо разработать метод, который позволял бы исследовать факты особого рода — «социальные факты» (подробно см. ).

Социологии знания (или социологии познания), предмет которой — исследование знания как социального явления. Родоначальниками ее были М. Шелер и К. Маннгейм.

Макс Шелер явился автором термина «социология знания» (его книга так и называется: «Формы знания и общество. Проблемы социологии знания», 1926). С его точки зрения, необходимо признание «фундаментального факта социальной природы всякого знания». Задача социологии познания — обосновать специфику социального познания, а для этого прежде всего нужно обратиться к «социологии культуры», ибо именно в этой области фиксируются специфические явления человеческого общества: искусство, язык, письменность, нравы. Все это — также реальность общества, и социология познания должна соотнести область идеального и его значение для индивида. Общество, по мысли Шелера, не вмешивается во взаимодействие индивида с познанием какого-либо общественного явления, но лишь определяет выбор объектов познания. Иными словами, общество не столько определяет познание, сколько делает его возможным. Человеку свойственны некоторые идеальные ценности, константы, заданные определенной культурой, и человек должен реализовывать их в процессе познания. Социальные же условия играют роль «шлюзов», которые обеспечивают соотнесение этих констант с реальной действительностью. (По Шелеру, такое обеспечение достигается при помощи особого «закона преемственности».) Суть довольно сложных рассуждений Шелера заключается в утверждении необходимости корреляции единичных идей отдельного человека и стиля мышления эпохи, ее «этоса» (совокупности ценностей культуры).

Другим видным представителем социологии познания является Карл Маннгейм, который впервые ввел в обиход науки термин «социальное познание»; этим термином обозначалась социальная обусловленность всякого познания, хотя позже и здесь были введены ограничения. Строго социально обусловленным является лишь «историческое познание», а «познание природы» в определенной степени отделено от воздействия общества. Правда, и в первом случае можно обнаружить сферы, «свободные» от общества, которые только и есть истинное знание. Зависимость же знания от общества есть всегда искажение его, поскольку оборачивается зависимостью от определенной идеологии.

«Механизм» этого искажения раскрывается следующим образом. При анализе любых продуктов духовной деятельности (а «историческое познание» имеет дело именно с ними) обязательно надо учитывать намерение субъекта деятельности. Через это намерение человек вписывается в систему социальной реальности, на нем основывается его «идеология» (термин, который Маннгейм ввел позже). В конечном счете эта идеология отражает точку зрения познающего и действующего субъекта, продиктованную его социальным, и прежде всего классовым, положением в обществе.

Специфичной является позиция Роберта Мертона, одного из выдающихся исследователей в области социологии познания в более поздний период. Для него знание — это «психическая продукция», которая имеет две базы: социальную (принадлежность к классу, поколению, профессии) и культурную (ценности, этос, народный дух). Изучать следует различные виды этой психической продукции: как знания используются определенной социальной системой, социальными группами, социальными институтами.

Мертоном был предложен термин «самодостаточность пророчества», которым он обозначал степень вклада, вносимого людьми в создание таких жизненных обстоятельств, которые подтвердят их ранее существовавшие гипотезы об окружающем мире.

В 60-е гг. XX в. новый виток идей относительно социального познания был предложен Франкфуртской философской и социологической школой, которая заявила о себе как о «критической теории», подвергшей критике как современный капитализм, так и основные положения марксизма (школа именовала себя «западноевропейским марксизмом»). Наряду с определенной социально-политической доктриной Франкфуртская школа разработала особую концепцию социального познания. Так, основное понятие, введенное Гербертом Маркузе, это понятие «одномерного человека», т.е. человека, смотрящего на мир через призму «одномерного сознания», навязанного ему средствами массовой информации и подчиненного нормам существующего общества . «Одномерное сознание» — результат господства над человеком чуждых ему сил, и его полная социальная детерминированность исключает какую-либо подлинную свободу в познании социального мира. Эти идеи близки отдельным положениям социологии познания К. Маннгейма, хотя формально они и подвергаются критике. Абсолютная социальная заданность «одномерного сознания» — не что иное, как подчинение его идеологии, что, по Маннгейму, приводит к извращенному сознанию. Таким образом, социальная детерминированность познания оборачивается его извращенностью.

Особый интерес для судеб социального познания имеет работа М. Хоркхаймера и Т. Адорно «Диалектика просвещения», где развивается идея М. Вебера о разрушении разума властью. Продолжая эту мысль, Юрген Хабермас рассматривает эту связь более подробно: он считает, что современный мир с его высокими технологическими знаниями приводит к отделению парадигмы «система» от парадигмы «жизненный мир». «Жизненный мир» — это реальный мир обыденных людей, в котором формируется некоторое знание о социальной действительности, строится консенсус из выработанных категорий, а «система» (в ней представлена «власть») атакует это знание. Поэтому нужна особая «коммуникативная компетентность» — своеобразный диалог при познании социальных объектов, который могут осуществить так называемые «каменщики рационализации» .