ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ДУШЕ В ДОСОКРАТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ.

1. Ионийская традиция.

Одни из наиболее древних представлений, которые до нас дошли, - это взгляды представителя Милетской школы (Милет - город в Малой Азии) Фалеса. Фалес считался одним из “семи мудрецов”, которые осмысливали некоторые философские проблемы в форме еще не собственно философских учений, а афоризмов, близких к народной мудрости. Фалесу приписывают авторство изречения “Познай самого себя”, начертанного над входом в храм Аполлона в Дельфах, которое так любили повторять многие философы. Фалес  полагал душу двигательным началом. Он наделял душой даже неодушевленное, заключая о всеобщей одушевленности по магниту и янтарю. Космос Фалес полагал одушевленным и полным божественных сил.

Об ученике Фалеса Анаксимандре мало что известно; однако многие философы подчеркивают материалистический характер его учения. Анаксимандр оставил в качестве ученика и преемника Анаксимена, который все причины вещей видел в бесконечном воздухе. Известно такое высказывание Анаксимена: “Как душа наша..., сущая воздухом, скрепляет нас воедино, так дыхание и воздух объемлют весь космос”. В этих высказываниях о душе у милетцев видны первые попытки научного, т.е. объективного и детерминистского, подхода к объяснению души, свободного от мифологических наслоений, где всегда предполагаются сверхъестественные причины тех или иных явлений.

К ионийской философии относят и философа из Эфеса, соседнего с Милетом полиса, Гераклита, который говорил: “Все течет, все изменяется”. Началом всего Гераклит полагал огонь: “Этот космос, один и тот же для всех, не создал никто из богов, никто из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живой огонь, мерно возгорающийся, мерно угасающий”. Материя и движение, таким образом, по Гераклиту, неотделимы друг от друга. Эта неотделимость вещественно-материального и закономерно-разумного аспектов мироздания переносится и на человеческую душу. В вещественном плане она представляет собой огненное начало, к которому может примешиваться “влажное начало”. Душа тем лучше, чем более она огненна, а вот у пьяных и чувственно развращенных людей она, наоборот, влажна. “Не к добру людям исполнение их желаний”, - замечает по этому поводу Гераклит . Лучшие люди одно предпочитают всему: “вечную славу - бренным вещам, а большинство обжирается как скоты” *. Источник движения и изменения души - в ней самой, душа неисчерпаема в своих свойствах.

Познание собственной души Гераклит считал одним из достойных занятий человека. Впрочем, в учении о душе у Гераклита много элементов мифологии и некоторые философы вообще не считают его учение собственно философией (например, Алексей Федорович Лосев), тогда как другие против этого. Впоследствии материалистическим учениям будут более близки идеи Гераклита о мире - движущемся огне, а идеалистическим - мифология Гераклита.

2. Италийская традиция.

Это философия, распространенная в полисах Южной Италии и Сицилии в V в. до н.э. К ней относится прежде всего философия Пифагорейского союза.

Философская школа Пифагора - не столько собственно научная школа, сколь “религиозно-этическое братство” - нечто вроде монашеского ордена, члены которого обязывались вести “пифагорейский образ жизни”, включавший наряду с целой системой аскетических предписаний и табу также обязательства по проведению научных исследований . При этом ничего из найденного в этих исследованиях не разрешалось предавать огласке; все достижения школы приписывались Пифагору как ее основоположнику. Один Эмпедокл, будучи членом Пифагорейского союза, решился разгласить какие-то его идеи, за что и был изгнан с позором.

Пифагор говорил, что в основе всего лежит число и что душа есть гармония, т.е. то же числовое соотношение.

К италийской традиции относится школа элеатов, т.е. философов полиса Элея. В Элейской школе вообще отрицали движение и развитие, в отличие от Гераклита. Поэтому элеатов называли первыми метафизиками. Именно в Элейской школе мы впервые в истории философии встречаемся с доказательством как таковым, до этого философы опирались больше на аналогии и метафоры. Попытки доказательства мы находим у Парменида. Рассуждения другого представителя Элейской школы Зенона - это первые в истории философии строго  логические доказательства, и не случайно его апории до сих пор используются в различных пособиях по логике. Не меньший интерес они вызывают у психологов, занимающихся психологией мышления.

Философ, соединивший в своем творчестве ионийскую и италийскую традиции, - Эмпедокл. Особенно интересно учение Эмпедокла о душе.

Во-первых, Эмпедокл считал, что душа локализована не в голове или грудной клетке, а в крови . Во-вторых, он не видит различия между душой и умом (нусом, разумом, интеллектом), которое будет проведено впоследствии, и поэтому считает, как отмечают его комментаторы, что и у растений, и у животных тоже имеются ум и понимание. В-третьих, Эмпедокл много внимания уделяет изучению механизмов чувственного познания. Основной принцип Эмпедокла - “подобное познается подобным”. Вот что говорит об учении Эмпедокла позднейший комментатор его текстов Теофраст.

Теофраст: Эмпедокл обо всех ощущениях полагает одинаково, а именно: он утверждает, что ощущение происходит благодаря подогнанности (прилаженности) объектов ощущения к порам каждого органа чувств. Поэтому-то одни из органов чувств и не могут различить объекты других, так как у одних поры слишком широки, у других слишком узки по сравнению с воспринимаемым объектом, так что одни объекты проникают (в поры) с легкостью, не задевая их, а другие вовсе не могут войти.

И вот при таком вполне материалистическом воззрении на душу у Эмпедокла встречаются совершенно иные, с нашей точки зрения, даже противоположные этим идеи. Эмпедокл неоднократно говорит о метемпсихозе, вспоминая, как и Пифагор, свои прошлые жизни, говорит о том, что “души мудрых становятся богами”, иные души в земной жизни несут наказание за убийство и др. Сам же Эмпедокл не видел в этом никакого противоречия, полагая, видимо, что оба рассмотренные выше учения просто относятся к разным областям.

Еще один досократик Анаксагор был первым профессиональным ученым, целиком посвятившим себя науке, в отличие от других философов, которые были поэтами, государственными деятелями, т.е. наука не была их единственным занятием. Анаксагор считал, что должно быть какое-то начало, которое движет и управляет миром - иначе, по его мнению, невозможно понять порядок во Вселенной. Ум (нус - по гречески) не только правит миром, но одновременно и познает его. Если Ум - движущее начало всей Вселенной, которая, как полагал Анаксагор, состоит из качественно различных “семян” (т.е. мельчайших частиц различных веществ), то душа - принцип движения живых существ. Эту идею Анаксагора высоко оценил Аристотель (см. ). Однако разум человека, как подчеркивают исследователи творчества Анаксагора, не имеет никакого отношения в нусу. Наличие разума у человека и элементов разума у животных объясняется Анаксагором все теми же естественными причинами. Человек потому мудрейшее существо, говорил он, потому что ему достались руки. Анаксагор считал, что животные имеют “деятельный разум” (наглядно-действенное мышление, сенсомоторный интеллект, как бы мы сейчас сказали), но не обладают речевым разумом. В противоположность Эмпедоклу он говорил, что подобное не может познаваться подобным, ибо, например, при одинаковой температуре  тела и предмета мы не воспринимаем его как “холодный” или “теплый”, но ощущаем предмет как “теплый” при холодной руке и как “холодный”, если ощупывающая его рука горяча. Многие из этих идей были развиты затем в психологии.

Наиболее известными философами Италийской школы являются Демокрит, Сократ и Платон.

Сократом в его рассуждениях руководила прежде всего жажда знаний о человеке, о человеческой душе, о человеческом познании и поведении, а не о природе, которая была основным объектом изучения предшествующих Сократу натурфилософов. Его интересовали причины поведения человека, которые вряд ли могут быть объяснены с помощью натурфилософских схем. В своих беседах Сократ вместо того, чтобы что-то утверждать, задавал и задавал собеседнику вопросы. Но как-то так получалось, что, отвечая на эти вопросы, его собеседник, в конце концов, сам безнадежно запутывался, потому что эти вопросы вдруг высвечивали все слабые места его, казалось бы, твердых построений. Целью таких диалогов Сократа было не стремление поставить собеседника в тупик, а поиск истины.

Самым талантливым учеником Сократа был Платон. Имена Сократа и Платона трудно отделить друг от друга. До сих пор философы спорят о том, сколько в произведениях Платона собственно сократовских, а сколько платоновских идей.

Сравним между собой основные положения учения о душе Демокрита, представителя материалистической тенденции в древнегреческой философии, и Платона, представителя идеалистической тенденции. Сначала разберем некоторые общефилософские положения Демокрита и Платона относительно мира в целом, без чего невозможно понять их учения о душе.

Согласно Демокриту, мир есть движущаяся материя, бесчисленное множество движущихся в пустоте атомов, и все вещи состоят из них. “Ничто не возникает из ничего”, т.е. Вселенная несотворима и неуничтожима, хотя отдельные миры могут возникать и погибать. Учение Демокрита о множестве миров, существующих во Вселенной, является предвосхищением идей гораздо более позднего времени - идей Джордано Бруно. Все во Вселенной подчинено не каким-либо сверхъестественным силам, а закону необходимости (Ананке, как говорили древние). Необходимость есть бесчисленная цепь причинно-следственных отношений.

Позиция Платона противоположна. Если для Демокрита бытие - это атомы, для Платона истинным бытием обладают идеи. Идею Платон понимал как субстанциализированное родовое понятие, а также “как принцип вещи, как метод ее конструирования и познания, как смысловую модель ее бесконечных чувственных проявлений, как смысловую ее предпосылку, наконец, как такое общее, которое представляет собой закон для всего соответствующего единичного. При этом материя является функцией идеи” .

Речь идет о том, что существует где-то в заоблачной дали мир особых сущностей - идей, которые гораздо более реальны, чем те чувственные вещи, которые мы имеем перед собой.

Рассмотрим понимание этими философами души.

Сначала - один из фрагментов, посвященный Демокриту. Вот он: “Демокрит, считая, что душе (по природе) присуще движение, сказал, что она - огонь вследствие ее подвижности. Ведь он утверждает, что огонь состоит из шарообразных атомов, ибо шар самое подвижное из всех тел... Далее, так как душа приводит в движение, а приводящее в движение должно само более всего двигаться..., то он и утверждает, что и душа, и огонь состоят из самых подвижных  атомов - из шарообразных... Так что в этом отношении... он сходится с Гераклитом. Различие же состоит в том, что Гераклит ... считал огонь (из которого состоит душа) ... непрерывным телом, а Демокрит отрицал это” .

У Платона же душа - некая особая, не выводимая из материального сущность, невидимая часть некой мировой души, души космоса, сотворенного умом-демиургом (вспомни об уме у Анаксагора). В понимании души Платоном очень много чисто этических моментов: душа - это нечто возвышенное, о чистоте души (т.е. о нравственных помыслах) человек должен неустанно заботиться, иначе его душе нелегко придется после смерти тела...

Платон говорит о бессмертии индивидуальной души в отличие от Демокрита, который это бессмертие отрицал.

Платон подметил немаловажное обстоятельство в человеческой жизни: человек умирает, а идеи его живут. “Душа” создавшего то или иное произведение материальной или духовной культуры человека “живет” в его произведениях...

Рассмотрим учение Демокрита и Платона о познании. Известно, что возникновение ощущений в органах чувств Демокрит объяснял истечением тонких пленок от предметов (которые он назвал “образами”), причем эти пленки отпечатываются в воздухе между глазом и предметом, а затем воздух этот, изменившийся по цвету, отражается во влажной части глаза благодаря особым встречным истечениям из глаза.

Демокрит не сводит мышление к ощущению, считая, что мышление - более “тонкое” познание невидимых для глаза вещей. Что же касается мышления, то Демокрит ограничился заявлением, что оно имеет место, когда душа смешана в надлежащей пропорции. Он сводит мышление к характеру смеси атомов в теле. Однако эти рассуждения не могли объяснить существование в человеческом сознании общих категорий. Платоном была предпринята попытка объяснения именно общего.

Наличие объективно существующих идей, сопричастных индивидуальным вещам, приводит к тому, что душа, столкнувшись с этими индивидуальными вещами, “узнает” общее в вещах, не выводимое из чувств (по Платону, рациональное познание, наоборот, предшествует чувственному: чтобы понять, что данные предметы равны, нужно уже до всякого чувственного опыта знать, что такое идея “равенства”, а она содержится в душе уже при рождении).

В истории психологии затем эта проблема соотношения чувственного и рационального так и будет разрабатываться по этим двум противоположным линиям: материалисты, как правило, будут стремиться вывести рациональное познание из чувственного, идеалисты - наоборот.

Несколько слов об одном философе, фразу которого очень любят повторять психологи многих школ: “Человек есть мера всех вещей”. Это Протагор, принадлежавший к так называемым софистам. Софисты были людьми, которые не только учили искусству спора о словах. Они то как раз и создали науку о слове. Так что софисты стояли у истоков психологии речи.

Протагора обучил философии Демокрит, и неудивительно, что в философии Протагор в основном материалист. Но он особенно выделяет относительность нашего познания, элемент субъективности в нем. У Протагора можно найти много высказываний, которые, предвосхищают идеи некоторых типов психотерапии: все существует лишь в отношении к другому, для человека истинно все, что кажется ему таковым, вещь для меня такова, какой она мне кажется. Разве нет здесь переклички с той же гештальт-терапией: для клиента правильно все, что происходит в его жизни... Вот почему фразу Протагора так полюбили психологи и психотерапевты.

Кроме платоновской школы, к сократовским школам принадлежали так называемые киники и киренаики.

К киникам относят Антисфена, ученика Сократа, а также Диогена Синопского, который дал образец кинического образа жизни, и других. По словам Антисфена, государства погибают тогда, когда не могут более отличить хороших людей от дурных. На вопрос, что дала ему философия, он ответил: “Умение беседовать с самим собой”. Антисфен учил, что достаточно быть добродетельным, чтобы быть счастливым: для этого ничего не нужно, кроме Сократовой силы: мудрец ни в чем и ни в ком не нуждается, ибо все, что принадлежит другим, принадлежит ему; добродетель - орудие, которое никто не может отнять. Антисфен возвел аскетизм в философский принцип, в отличие, например, от Сократа и Платона, которые, собственно говоря, не были аскетами.

Диоген Синопский говорил, что люди соревнуются кто кого столкнет пинком в канаву, но никто не соревнуется в искусстве быть прекрасным и добрым. Он осуждал тех, кто восхваляет честных бессребреников, а сам втихомолку завидует богачам. Когда кто-то, завидуя Каллисфену, рассказывал, какую роскошную жизнь делит он с Александром, Диоген заметил: “Вот уж несчастен тот, кто завтракает и обедает, когда это угодно Александру!” Имелся в виду Александр Македонский... Античность он называл матерью всех бед... Само презрение к наслаждению благодаря привычке становится высшим наслаждением; и как люди, привыкшие к жизни, полной наслаждений, страдают в иной доле, так и люди, приучившие себя к иной доле, с наслаждением презирают самое наслаждение. Самое главное в образе жизни Диогена: превыше всего он ставит свободу и считает, что только свободный человек может быть по-настоящему счастлив. Здесь существует явная перекличка с другими философскими учениями: Чанышев видит параллели между учением Диогена и учением Будды с их проповедью универсальной отрешенности, свободы как преодоления всяких привязанностей в жизни ; можно увидеть параллели с последующим учением стоицизма и с некоторыми концепциями русских философов, например, концепцией свободы Николая Александровича Бердяева, изложенной в его книге “Философия свободы”. Эти идеи интересны и для психотерапевтов. Ведь это практическое руководство человеку, не удовлетворенному жизнью.

Другие ученики Сократа - киренаики - проповедовали не аскетизм, а гедонизм - стремление к счастью, под которым понимается наслаждение всеми доступными путями. В наслаждении и состоит подлинный смысл жизни. Киренаики говорили, что “друзей мы любим ради выгоды”, что “конечным благом является телесное наслаждение” и нужно добиваться его всеми возможными путями несмотря на  то, что при этом думают другие или говорят общепринятые законы . Кстати, стремление к наслаждению - довольно сложное явление человеческой жизни и не раз оно становилось во главу угла той или иной психологической концепции, например, психоанализа Зигмунда Фрейда.

Теперь обратимся к самому гениальному ученику Платона - Аристотелю. Именно Аристотель написал первую специальную работу, посвященную психологии. Она называется “О душе”. В этой работе он дал свое понимание души, которое не сводилось ни к определению души Демокритом, ни к определению души Платоном и, в принципе, смягчало крайности обоих подходов. Известна фраза Аристотеля: “Платон мне друг, но истина дороже!” Аристотель пошел своим путем и подверг учение об идеях и о природе души Платона весьма суровой критике.

Аристотеля не устраивает точка зрения Демокрита о том, что душа - это тело (выше мы говорили об ограничениях ее, подмеченных еще Платоном), но не устраивает его и мнение Платона о душе как особой бестелесной сущности, которая находится в постоянном круговороте вселений в новое тело и отлетов от него после смерти. Душа и тело вообще неотделимы друг от друга, как материя (вещество), из чего сделана вещь, и форма этой вещи. Душа, по Аристотелю, есть тоже своего рода форма тела.

Душа - это словно форма отпечатка на воске, который неотделим от самого воска.

Аристотель определяет душу и как сущность живого тела. Если бы какое-то неодушевленное тело (типа топора) было бы живым, то его душой была бы его сущность, а именно то, что он есть орудие для раскалывания. Точнее, здесь следует говорить о наиболее существенных функциях тела, которое, по Аристотелю, и есть его душа.

Аристотель: Если бы глаз был живым существом, то душой его было бы зрение. Ведь зрение и есть сущность глаза как его форма (глаз же есть материя зрения); с утратой зрения глаз уже не глаз, разве только по имени, так же как глаз из камня или нарисованный глаз.

Аристотель отходит от механического понимания “движений душой тела”; он говорит, что душа движет тело не путем механического, физического толчка, а “некоторым решением и мыслью”. Аристотель делит все функции живого тела на три группы. Рост, питание, размножение как некоторые функции тела свойственны, кроме нас, еще и животным и растениям, поэтому совокупность этих функций Аристотель называет “растительной душой”. Эти функции  собственно не психические, но древние вообще не давали критерия отличия психических функций от непсихических; то, что мы называем сейчас чисто физиологическими отправлениями организма, античные авторы рассматривали в ряду “душевных отправлений”. Некоторые психические функции, а именно: ощущения, восприятие, память, аффекты - Аристотель приписывает только животным и человеку, называя их “животной душой”. Естественно, со смертью тела, которое перестает функционировать, эти функции прекращают свое существование.

“Разумная душа” - психические функции, которые присущи  только человеку. Это разум и воля. Здесь Аристотель явно непоследователен и противоречив. Эти функции есть не просто функции живого одушевленного тела, эти функции - проявление божественного разума и божественной воли в человеке и потому они бессмертны и могут быть отделены от тела.

Но особенно интересны высказывания Аристотеля в его этических работах, например в работе, посвященной сыну Никомаху, “Никомахова этика”. Здесь Аристотель рассматривает вопросы произвольности человеческого поведения, проблему нравственных и безнравственных поступков.

Аристотель считает, что знать, что такое добро, - это полдела. Главное - постоянно попадать в такие ситуации, где необходима та или иная добродетель, и тогда человек становится мужественным не потому, что он знает, как это хорошо, но потому, что приобрел привычку поступать подобным образом в сложных ситуациях. Здесь видится явная перекличка учения Аристотеля с деятельностным подходом к воспитанию: воспитание - это не просто сообщение неких знаний, но выстраивание цепи определенных жизненных ситуаций, где требуется активное деятельностное отношение к ним. Только в процессе деятельности и посредством нее человек приобретает те или иные “добротели”, т.е. положительные черты характера.