Эстетика Аристотеля

2 типа удовольствия:

-чистые (высокие) – достойны свободно рожденных граждан, удовольствие от прекрасных вещей

-низкие (телесные, порочные) – присущи людям низкого социального положения

 Чистые – удовольствие от примитивных и созидательных видов деятельности (искусство, живопись, скульптура, архитектура, ораторское искусство, трагедия, музыка, философия).

Совершенная деятельность. Удовольствие не только свидетельствует о совершенстве восприятия вещей или осуществления деятельности, но и делает всякую вещь совершенной, то есть удовольствие стимулирует совершенство (по Аристотелю). Аристотель – один из первых в эстетической мысли достаточно последовательно связал сферу эстетического (искусство) с удовольствием, прежде всего чистым, назвав его высоким наслаждением (впоследствии в эксплицитной эстетике – эстетическое наслаждение), без этой категории немыслим любой эстетический опыт.

Особенно высоко Аристотель ценил эстетическое наслаждение, доставленное искусствами. Искусство только тогда достигает своей цели, когда оно несет удовольствие. Удовольствие от искусства – «разумное наслаждение». Наиболее высокое наслаждение люди получают от музыки и изобразительного искусства («божественное наслаждение»).

Ни скульптура, ни живопись не требуют никаких изменений, они предполагают только спокойное созерцание, которое адекватно искусству мыслительной деятельности.

-эстетическое созерцание

-эстетическое переживание

-эстетическое сопереживание

Аристотель, таким образом, - первый мыслитель во всем европейском ареале, который уделял внимание важнейшим эстетическим проблемам:

-искусству в целом и различным видам искусства

-эстетическому воздействию искусства на человека (теория эстетического удовольствия)

-подчеркнул место искусств и отвел это место в обществе и универсуме в целом

-уделял внимание мимесису и катарсису как важнейшим принципам искусства

-связь эстетической сферы (и любая совершенная деятельность) с высокими формами удовольствия

 Принципы эстетики Аристотеля определили основной круг проблем, которое до сих пор входят в предметно-смысловое поле эстетики как науки. Возникают различные античные трактаты, которые относятся к музыкальному этосу (воздействие тех или иных музыкальных ладов на психику слуги), кроме того, в античности – эстетика ораторского мастерства, риторика – порождает эстетическую категорию возвышенного.

Мимесис

Уже с античности европейская философская мысль достаточно ясно показала, что основу искусства как особой человеческой деятельности составляет мимесис — специфическое и разнообразное подражание (хотя это русское слово не является адекватным переводом греческого, поэтому в дальнейшем мы чаще, что и принято в эстетике, будем пользоваться греческим термином без перевода). Исходя из того что все искусства основываются на мимесисе, самую сущность этого понятия мыслители античности истолковывали по-разному. Пифагорейцы полагали, что музыка подражает «гармонии небесных сфер»;

Демокрит был убежден, что искусство в широком его понимании (как продуктивная творческая деятельность человека) происходит от подражания человека животным (ткачество от подражания пауку, домостроительство — ласточке, пение — птицам и т.п.). Более подробно теория мимесиса была разработана Платоном и Аристотелем. При этом термин «мимесис» наделялся ими широким спектром значений, Платон считал, что подражание составляет основу всякого творчества. Поэзия, например, может подражать истине и благу. Однако обычно искусства ограничиваются подражанием предметам или явлениям материального мира, и в этом Платон усматривал их ограниченность и несовершенство, ибо сами

предметы видимого мира он понимал лишь как слабые «тени» (или подражания) мира идей.

Собственно эстетическая концепция мимесиса принадлежит Аристотелю. Она включает в себя и адекватное отображение действительности (изображение вещей такими, «как они были или есть»), и деятельность творческого воображения (изображение их такими, «как о них говорят и думают»), и идеализацию действительности (изображение их такими, «какими они должны быть»). В зависимости от творческой задачи художник может сознательно или идеализировать, возвысить своих героев (как поступает трагический поэт), или представить их в смешном и неприглядном виде (что присуще авторам комедий), или изобразить их в обычном виде. Цель мимесиса в искусстве, по Аристотелю, — приобретение знания и возбуждение чувства удовольствия от воспроизведения, созерцания и познавания предмета.

Неоплатоник Плотин, углубляя идеи Платона, усматривал смысл искусств в подражании не внешнему виду, но самим визуальным идеям (эйдосам) видимых предметов, т.е. в выражении их сущностных ( = прекрасных в его эстетике) изначальных оснований. Эти идеи уже на христианской основе были переосмыслены в ХХ в. неоправославной эстетикой, особенно последовательно С. Булгаковым, как мы видели (гл. I. § 1.), в принцип софийности искусства.

Художники античности чаще всего ориентировались на один из указанных аспектов понимания мимесиса. Так, в древнегреческой теории и практике изобразительных искусств господствовала тенденция к созданию иллюзорных изображений (например, знаменитая бронзовая «Телка» Мирона, завидев которую, быки мычали от вожделения; или изображение винограда художником

Зевксидом, клевать который, согласно легенде, слетались птицы), понять которые помогают, например, поздние образцы подобной живописи, сохранившиеся на стенах домов засыпанного некогда пеплом Везувия римского города Помпеи. В целом же для эллинского изобразительного искусства характерно имплицитное понимание мимесиса как идеализаторского принципа искусства, т.е. внесознательное следование той концепции изображения визуальных эйдосов вещей и явлений, которую только в период позднего эллинизма вербально зафиксировал Плотин. Впоследствии этой тенденции придерживались художники и теоретики искусства Возрождения и классицизма. В Средние века миметическая концепция искусства характерна для западноевропейской живописи и скульптуры, а в Византии господствует ее специфическая разновидность — символическое изображение; сам термин «мимесис» наполняется в Византии новым содержанием.   В поствозрожденческой (новоевропейской) эстетике концепция мимесиса влилась в контекст «теории подражания», которая на разных этапах истории эстетики и в различных школах, направлениях, течениях понимала «подражание» (или мимесис) часто в самых разных смыслах (нередко — в диаметрально противоположных), восходящих, тем не менее к широкому антично-средневековому семантическому спектру: от иллюзорно-фотографического подражания видимым формам материальных предметов и жизненных ситуаций (натурализм, фотореализм) через условно обобщенное выражение типических образов, характеров, действий обыденной действительности (реализм в различных его формах) до «подражания» неким изначальным идеальным принципам, идеям, архетипам, недоступным непосредственному видению (романтизм, символизм, некоторые направления авангардного искусства ХХ в.).

В целом в визуальных искусствах с древнейших времен до начала ХХ в. миметический принцип был господствующим, ибо магия подражания — создания копии, подобия, визуального двойника, отображения скоропреходящих материальных предметов и явлений, стремление к преодолению времени путем увековечивания их облика в более прочных материалах искусства генетически присуща человеку. Только с появлением фотографии она стала ослабевать, и большинство направлений авангардного и модернистского искусства (см.: Раздел второй) сознательно отказываются от миметического принципа в элитарных визуальных искусствах. Он сохраняется только в массовом искусстве и консервативно-коммерческой продукции.