1917 г. Святой Патриарх Тихон
20 января 1918 СНК РСФСР утвердил Декрет Об отделении церкви от государства и школы от церкви, которым Церковь была отделена от государства и от государственной школы, лишена прав юридического лица и собственности; религия стала исключительно частным делом граждан. Патриарх Тихон, осуждая братоубийственную гражданскую войну, после 1919 года стремился занимать нейтральную позицию. Белые создали Русскую православную церковь заграницей. Поддержку органов ГПУ получило обновленчество, которое было официально признано органами государственной власти как Православная Российская Церковь. На своём соборе в апреле 1923 обновленцы приняли резолюцию в поддержку советского социалистического строя, осудили «контрреволюционное» духовенство, Патриарха Тихона объявили низложенным. С апреля 1925 — Патриарший Местоблюститель митрополит Петр (Полянский). 29 июля 1927 декларация о возможности быть православным и одновременно гражданином СССР. Неоднозначная реакция: часть ушли в подполье (Истинно Православная Церковь), зарубежом осудили ее, часть приняла идею Сергия (митрополит Нижегородский). В 1937 было закрыто более 8 тысяч храмов, ликвидировано 70 епархий и викариатств. В течение 1937—1938 НКВД провёл несколько операций по арестам и расстрелам духовенства. К 1939 церковная структура по всей стране была практически уничтожена; епархии как административные единицы фактически исчезли, значительная часть духовенства истреблена физически или находилась в лагерях. существование катакомбной Церкви в СССР было одной из важных, если не основной, причин, почему Патриаршему Местоблюстителю удалось сохранить приходы.
На первом этапе практическая деятельность большевиков в отношении религиозных организаций свелась к принятию ряда декретов. 2 (15) ноября 1917 г. была принята «Декларация прав народов России», которая отменила все и всякие национальные и религиозные привилегии и ограничения. 11 (24) ноября 1917 г. ВЦИК и СНК приняли Декрет об уничтожении сословий и гражданских чинов, который отменял привилегии дворянства, духовенства и купечества. По Декрету «О земле» от 5 (18) декабря 1917 г. церковные и монастырские земли, сельскохозяйственные, лесные, водные и промышленные угодья, как и все частные земли и угодья, «были переданы в общенародное пользование. Постановлением «О передаче дела воспитания и образования из духовного ведомства в ведение Комиссариата по народному просвещению» от 11 (24) декабря 1917 г. государству передавались церковно-приходские школы, учительские семинарии, духовные училища и семинарии, а также все другие низшие, средние и высшие учебные заведения, находившиеся в ведении церквей, со штатами, ассигнованиями, движимым и недвижимым имуществом. Было упразднено изучение Закона Божьего и должности законоучителей всех вероисповеданий. Все священнослужители всех вероисповеданий, находившиеся на службе военного ведомства, увольнялись, а управления военного духовенства упразднялись. Упразднено было и придворное, духовенство. А в январе 1918 г. государство прекратило выдачу денежных средств на содержание церквей. Введение книг актов гражданского состояния - регистрация браков, их расторжение, регистрация рождений и смертей граждан изымались из монопольного ведения церкви, передавались соответствующим гражданским органам и регулировались государственными законами.
Тогда же, в конце 1917 г. была образована специальная комиссия в составе наркома просвещения А.В. Луначарского, наркома юстиции П.И. Стучки, члена коллегии Народного комиссариата юстиции П.А. Красикова, юриста М.А. Рейснера и священника М.В. Галкина. Эта комиссия подготовила проект Декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви. 19 января 1918 г. проект был рассмотрен и одобрен Наркомюстом, а на следующий день представлен в СНК на утверждение. 20 января 1918 г. он был изучен В.И. Лениным, который внес в него ряд поправок и дополнений, и в этот же день утвержден СНК. 23 января 1918 г. Декрет был опубликован.
Вспомним, что именно в это самое время в Москве проходил Поместный Собор РПЦ, но правительство не стало утруждать себя и знакомить с проектом Декрета представителей самой крупной в России церкви, для которой, в сущности, он и издавался.
Декрет устанавливал отделение школы от церкви. Преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы, не допускалось. Декрет разрешал гражданам обучать и обучаться религии только частным образом. Все церковные и религиозные общества, по Декрету, подчинялись общим положениям о частных обществах и союзах.
6 марта в ответ на опубликование Декрета в Совнарком, прибыла делегация от продолжавшего свою работу Поместного Собора РПЦ. Целью делегации было заявить протест Церкви против Декрета от 20 января 1918 г. Депутация была отправлена назад с обещанием обсудить пути реализации Декрета совместно с представителями религиозных обществ. Однако ни в какие совещательные комиссии представители церквей так и не были допущены.
Новый удар по духовенству, прежде всего РПЦ, нанесла первая советская Конституция, по которой все священнослужители становились так называемыми «лишенцами», т.е. лишались гражданских прав: они были лишены права голоса на выборах (наряду с царскими полицейскими, уголовниками и пациентами психиатрических клиник), они облагались самыми высокими налогами, получали продовольственные карточки низшей категории, а их дети лишались возможности получать специальное или высшее образование. Религиозная пропаганда не была запрещена безоговорочно на первых порах, но на практике не существовало ни малейшей возможности получить религиозное образование за пределами семьи.
Вслед за Декретом появились и новые постановления Советов, направленных на искоренение религии из повседневной жизни в обществе. Это были постановления «Об изнесении всех священных изображений из школьных зданий ... запрещении преподавания Закона Божия ... об отнятии всех духовно-учебных заведений, о привлечении всех священнослужителей и монахов в тыловое ополчение ... об упразднении всех церквей при государственных и общественных учреждениях».
Результатом этой политики первых лет Советской власти стало большое количество оскверненных церквей, закрытие более половины имевшихся у РПЦ монастырей. К 1921 г. двадцать девять епископов и более тысячи священников были арестованы или погибли в жестоких столкновениях гражданской войны. Некоторых просто казнила ЧК - как «классовых врагов».
Для регулирования процесса отделения церкви от государства Советами был создан специальный орган. 13 апреля 1918 г. коллегия Наркомюста по рекомендации Совнаркома образовала Междуведомственную комиссию по применению Декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви. В её состав вошли представители комиссариата внутренних дел, просвещения, призрения, а также представители православной, старообрядческой, римско-католической, греко-католической и других церквей. Однако комиссия оказалась недееспособной и была распущена, а вместо неё был создан «Особый отдел при Народном Комиссариате юстиции». Этот отдел получил впечатляющее, но очень точное название «ликвидационный», которое сполна объясняло суть государственной политики в отношении религии и церкви. В своей работе он должен был опираться на комиссию, состоящую из заинтересованных ведомств и организаций, имеющую консультативную функцию. Ликвидационный отдел существовал с 1918 по 1924 гг., и именно ему в основном принадлежат «особые заслуги» в отделении церкви от государства.
Итак, с первых же дней большевистской революции Русская православная церковь переходит в оппозицию, однако эта оппозиция была ограничена моральными суждениями и осуждениями некоторых политических акций Советской власти.
В остальном же Церковь ещё до прихода большевиков на Поместном Соборе в сентябре 1917 г. решает, что она должна выдерживать политический нейтралитет и отказаться от участия в сиюминутной политической борьбе.
19 января 1918 г. патриарх Тихон обращается с соборным посланием к русскому народу с призывами мира и предает анафеме всех, кто проливает кровь, кто терроризирует население. Причем он не делает политических различий между этими людьми. От Церкви отлучают в это время и дезертиров, и анархистов, и большевистских комиссаров, и чекистов, и членов карательных отрядов белой армии, особенно в Сибири, и отдельных головорезов. Однако представители Советской власти сделали все возможное, чтобы представить это послание патриарха Тихона как анафематствование большевикам и Советской власти.
Позиция патриарха Тихона получила широчайшую поддержку верующих и продолжавшегося Поместного Собора. Опираясь на эту поддержку, патриарх обратился с личным посланием к Ленину по поводу первой годовщины Октябрьской революции. В нем он, перечислив деяния большевиков, потребовал прекратить кровопролитие и преследование за веру. На это послание власти ответили новым ударом: в течение 1918-1920 гг. были убиты, по меньшей мере, двадцать восемь епископов, тысячи священников были посажены в тюрьму или тоже убиты, а число мирян, заплативших жизнью за защиту Церкви и веры, составило около 12 тысяч человек.
Окончательно и определённо свою лояльность по отношению к Советской власти патриарх Тихон высказал в патриаршем послании 8 октября 1919 г. Причем содержание послания было обнародовано в дни, когда генерал Деникин со своей армией был на подходе к Москве, и многие надеялись на гибель большевистского режима. Именно в этот момент патриарх Тихон заявляет, что «Церковь не связывает себя ни с каким определённым политическим режимом, ибо таковой имеет лишь относительное историческое значение». Послание решительно запрещает духовенству встречать белых колокольным звоном и молебнами, показывать своё предпочтение той или иной из борющихся сторон.
Фактически патриарх и Собор только дважды выступили с непосредственной критикой действий Советского правительства. Во-первых, это послание, осуждавшее Брестский мир как измену национальным интересам России. Но, как известно, даже в ленинском ЦК большинство сначала проголосовало против этого мира. Во-вторых, это уже упоминавшееся послание СНК и лично Ленину в связи с первой годовщиной Октябрьской революции, в котором патриарх призывает Советскую власть прекратить красный террор, упрекает в невыполнении тех обещаний, с которыми большевики пришли к власти. Это был обращенный именно к власти, а не призывающий кого-либо восстать против этой власти, ответ Церкви на террор.
Помимо жестких противоречий с властью в годы гражданской войны, жизнь Церкви осложнилась и глубокими внутренними проблемами, порожденными этой войной. Война разделила страну на противостоящие друг другу лагеря, затруднила связь между Патриархией и епархиальными архиереями, находившимися на местах, занятых Белой и Красной армиями. В связи с этим, епархии Сибири и Юга России перешли на самоуправление, организовав местные временные высшие церковные органы, подотчетные патриарху. Многие члены этих вновь созданных церковных органов самоуправления после поражения Белой армии вынуждены были эмигрировать, другие остались в России.
Крайне сложно складывались церковные дела в национальных окраинах страны. В марте 1917 г. без благословения экзарха Грузии местные епископы, клирики и миряне на своём Соборе провозгласили автокефалию Грузинской церкви, а Временное правительство признало эту автокефалию. Патриарх Тихон высказал своё возмущение по этому поводу и, не отрицая возможности восстановить автокефалию, предложил сделать это каноническим способом, на Соборе. Однако его послание осталось без ответа, и каноническое общение между Русской и Грузинской православными церквями было прервано.
Еще более сложной была ситуация на Украине. Уже летом 1917 г. образованная в Киеве Центральная Рада стала поощрять церковный сепаратизм. Под её покровительством сепаратисты образовали неканоническую Украинскую Церковную Раду. Это событие очень встревожило патриарха Тихона, так как Украинская церковь давно являлась составной частью РПЦ. Это событие означало раскол.
Патриарх Тихон пытался противостоять расколу. Для этого он в 1921 г. упразднил автономию Украинской Церкви и установил для неё статус экзархата, т.е. придал ей больше самостоятельности. Экзархом он назначил архиепископа Гродненского Михаила. Но борьба внутри Украинской православной церкви продолжалась. В октябре 1921 г. раскольники без разрешения священноначалия созвали самочинный «Всеукраинский Собор», в деяниях которого не участвовал ни один епископ. Собор провозгласил автокефалию и незаконно создал иерархию, которая в народе получила название «самосвяты». «Самосвяты» оторвали от единой Украинской церкви около полутора тысяч приходов.
Таким образом, и Украинская православная церковь не смогла избежать своих внутренних расколов, которые стали частью глобального раскола РПЦ.
Первые пять лет Советской власти стали началом тягчайших испытаний для РПЦ, поскольку стало понятным, что большевики не намерены урегулировать отношения с церковью, а объявленный ими принцип невмешательства в дела Церкви и свободы совести находится в прямом противоречии с повседневной практикой. Примером этому может служить постановление Наркомата юстиции от 1 февраля 1919 г. об организованном вскрытии святых мощей.
Со стороны государства на Церковь обрушивались все новые и новые репрессии. Казалось, было окончательно забыто постановление Советской власти от декабря 1918 г., в котором указывалось на недопустимость какого-либо произвола при закрытии богослужебных зданий и осуществлении различных акций в отношении духовенства. На практике запреты, ограничения, регламентации распространялись на все стороны церковной жизни, вплоть до отправления богослужения, в ходе которого разрешались лишь те проповеди, которые посвящались «сугубо религиозным темам».
Даже окончание Гражданской войны в России не смягчило позиции большевиков в отношении РПЦ, и несколько последовавших за Гражданской войной лет стали для неё новым бедствием.
Поводом для нового наступления на РПЦ и её патриарха стал разразившихся в России в результате диких коммунистических экспериментов («военный коммунизм» с его пресловутой «продразверсткой») страшный голод. Природа также была неблагосклонна: жестокая засуха дотла выжгла посевы в Поволжье и Предуралье, на юге Украины и на Кавказе. В конце 1921 г. по всей России голодало 20 миллионов человек.
19 февраля 1922 г. патриарх Тихон издал воззвание, в котором призвал церковноприходские советы жертвовать все церковные украшения за исключением тех, которые имеют богослужебное употребление. В ответ 23 февраля ВЦИК издал декрет об изъятии всех без исключения церковных ценностей на нужды голодающих. По декрету ценности должны были изыматься комиссиями при местных Советах и без участия духовенства, но с привлечением «групп верующих».
Именно «отчаянный голод», говоря словами Ленина, а также повсеместное сопротивление верующих изъятию церковных ценностей, было немедленно использовано вождем мирового пролетариата для нанесения очередного удара по Православной церкви, компрометации Церкви в глазах народы, а заодно и для осуществления своих строго секретных задач.
Общее положение Церкви как организации стало трагическим. С арестом патриарха она была обезглавлена, после массовых процессов над духовенством в 1922 г. многие церкви и храмы потеряли своих настоятелей.
Но и это не было последней бедой РПЦ. Именно в начале 20-х гг. после потрясений, связанных с антирелигиозной политикой большевиков, Церкви пришлось пережить ряд внутренних расколов, самым значительным из которых стал так называемый «обновленческий» раскол. Он был организован сторонниками обновления церковной жизни и представлен группами «Живая церковь», «Союз общин древлеапостольской церкви» (СОДАЦ).
Несмотря на различные названия групп, в их программах было много общего. В частности все они осуждали контрреволюционную, с их точки зрения, деятельность патриарха Тихона, требовали пересмотра отношения РПЦ к социалистической революции и политике Советской власти, настаивали на необходимости модернизации русского православия с учетом перемен в условиях жизни верующих и положения церкви. Социализм для обновленцев был высшей общественной целью и ценностью, а Ленина они считали «христианином по природе своей».
Итак, 6 мая 1922 г. патриарх Тихон был заключен под домашний арест.
Если сторонники патриарха не заявляли о своем праве на власть, то обновленцы проявили настойчивость и решимость. Не дожидаясь приезда митрополита Агафангела, они организовали свое Высшее Церковное Управление и вновь явились в Троицкое подворье. Ссылаясь на то, что из-за ареста патриарха и его сподвижников церковные дела остаются без движения, они попросили о передаче церковного управления и церковной канцелярии в их руки. Патриарх счел это полезным и подписал резолюцию, которая гласила: «Поручается поименованным ниже лицам, то есть подписавшим заявление священникам, принять и передать Высокопреосвященству Агафангелу по приезде его в Москву, синодские дела при участии секретаря Нумерова».
Получив временное право на ведение церковных дел, обновленцы, превышая предоставленные им полномочия, организовали всего через день после посещения ими Троицкого подворья, Высшее Церковное Управление, которое ультимативно потребовало выезда патриарха Тихона из Троицкого подворья, ибо здесь должен был разместиться штаб новой Живой церкви. Отсюда по епархиям стали рассылаться указания о создании повсеместно групп Живой Церкви - в каждом уезде, в каждом приходе, о срочном проведении епархиальных съездов для избрания делегатов на Поместный собор. Отсюда в телеграммах, письмах и указах разносились по стране обращения с требованиями увольнять и изгонять тихоновских иерархов и священников, запрещения возглашать на богослужениях имя патриарха Тихона.
Для захвата церковного управления на местах Высшее Церковное Управление направило по епархиям 56 уполномоченных, вменив им в обязанность «изгнание монахов, то есть архиереев, из архиерейских домов и захват православных храмов». Обвиняя архиереев в контрреволюционности, уполномоченные добивались их высылки из епархий, пользуясь неизменной поддержкой местной и центральной государственной власти.
2 мая 1923 г. в захваченном у Православной церкви храме Христа Спасителя открылся обновленческий Поместный собор. Деловые заседания Собора проходили в Москве, в здании 3-его дома Советов (ныне - Республиканский музей декоративно-прикладного искусства на Делегатской). В работе Собора принимали участие 476 делегатов. Тем не менее, Собор отнюдь не представлял всей Церкви. По крайней мере, сторонников Тихона было всего 66, и то большевистская пресса, под надзором которой происходили все заседания Собора, называла их «умеренными тихоновцами», остальные же тихоновцы либо бойкотировали Собор, либо были арестованы, либо им не позволили приехать на Собор.
Были созданы новые органы церковного управления: Высшее Церковное Управление, где были представлены все обновленческие группы. Собор отменил тихоновское анафематствование Советской власти, потребовал от приверженцев РПЦ повсеместной поддержки внутренней и внешней политики Советского правительства, отлучил от церкви активных участников карловацкого церковного союза.
После своего освобождения Тихон прилагает огромные усилия, стремясь сплотить вокруг себя сторонников, привлечь к себе верующих. А в Донской монастырь, где Тихон продолжает жить, съезжаются те немногие иерархи, что остались ему верны: архиепископы Тверской Серафим (Александров) и Уральский Тихон (Оболенский), епископ Илларион (Троицкий).
В апреле 1925 г. патриарх Тихон умер. Последние годы жизни оказались для него временем жестоких испытаний. Однако, несмотря на уступки, вырванные у него властью, он сумел, в отличие от своих преемников, поставить пределы притязаниям этих властей и находил в себе твердость ответить тем, кто приносил ему типовые требования: «Я этого не могу».
После смерти патриарха Тихона, которая произошла в апреле 1925 г., пост патриаршего местоблюстителя занял митрополит Крутицкий Петр.
С кончиной патриарха Тихона обновленцы связывали надежды на крах Патриаршей церкви. Но этого не произошло, и обновленцы разделились в своих взглядах на то, как следует строить свои отношения с традиционной церковью. Одни продолжали кампанию клеветы против неё. Другие, более умеренные обновленцы, стали подумывать об объединении с тихоновской церковью. И даже обновленческий Синод выступил с призывом к объединению, которое предполагалось осуществить на предстоявшем Соборе обновленческой церкви.
Позиция Петра была в этом вопросе очень твердой: речь должна идти не об объединении, а лишь о присоединении обновленцев к Православной церкви в случае их покаяния. Летом 1925 г. обновленцы провели так называемый III Поместный собор, на который прибыл представитель Константинопольского Патриарха архимандрит Василий Аимопуло. Был избран Синод из 35 епископов, пресвитеров и мирян. Внутри Синода был образован президиум в составе Председателя митрополита Вениамина и 4-х членов, среди которых ключевой фигурой был Александр Введенский. Привлечь Патриаршего местоблюстителя Петра к работе обновленческого собора не удалось. В ответ обновленцы во главе с Введенским начали новую кампанию в печати, обвиняя митрополита Петра в связях с зарубежными монархическими кругами, характеризуя его как «врага советского государства». Государственные власти подхватили эти обвинения, арестовали митрополита Петра, затем отправили в пожизненную ссылку, а в 1937 г. расстреляли.
После ареста митрополита Петра местоблюстителем стал Сергий Страгородский, митрополит Нижегородский. До этого он был его заместителем и Патриаршим Местоблюстителем стал по его же завещанию, написанному за несколько дней до ареста, случившегося 10 декабря 1925 г.
Одной из главных забот митрополита Сергия была забота о создании нормальных условий для жизнедеятельности Церкви, в том числе и подтверждении полномочий церковных органов управления. Дело в том, что после смерти патриарха Тихона прекратил своё существование созданный им Временный Патриарший Синод. Для образования нового Синода и его легализации - признания его полномочий государственной властью - требовалось урегулировать отношения между Церковью и государством.
В то же время епископы критиковали правительство за то, что и в его законодательстве, в порядке управления оно не является нейтральным по отношению к вере и неверию и совершенно определенно становится на сторону атеизма.
Вскоре, несмотря на весьма лояльную позицию Сергия, власти арестовали его, восемь месяцев он находился в полной изоляции, но потом его внезапно освободили и на свет появилось печальной памяти «Послание пастырям и пастве», которое в литературе чаще именуется «Декларация 1927 года». Несомненно, что эта «Декларация» увидела свет благодаря жесткому политическому давлению со стороны государства, которое силами ГПУ успело к этому времени арестовать 116 из 160 епископов Патриаршей Церкви и пригрозило расстрелять их, если Местоблюститель не пойдёт на политические уступки. Понятно, что выбора у Сергия не оставалось. Чтобы выжить, Церковь должна была покориться власти, которая возвела безбожие в закон. Спасая Церковь и верующих в условиях тоталитаризма, Сергий как бы принял на себя лично всю ответственность, «подвиг юродства», и через этот трагический поступок, позволяя верующим оставаться твердыми в вере, сам стал продолжателем московской церковно-государственной традиции, и массы верующих, в конечном счете, пошли за ним. Это был своеобразный способ выживания и самоспасения.
В то же время благодаря политическим усилиям и уступкам митрополита Сергия власти в августе 1927 г. официально зарегистрировали и утвердили в НКВД Патриарший Синод, который вскоре был благословлён Восточными Патриархами, они же признали митрополита Сергия временным главой Патриаршей Церкви.
Попытки создать религиозное законодательство в стране делались и раньше. После упразднения «ликвидационного» отдела Наркомюста встал вопрос о создании центрального государственного органа для регулирования отношений между государством и церковными организациями. Но он создан не был, хотя идея о его образовании существовала и была не раз высказана. Наиболее важные принципиальные вопросы, связанные с деятельностью религиозных организаций, имел полномочия решать Президиум ЦИК СССР, а текущие вопросы «религиозной политики» вплоть до 1929 г. взял на себя НКВД. Именно на него были возложены обязанности общего надзора за деятельностью религиозных организаций и соблюдением ими законодательства о культах, регистрации и учета религиозных обществ, выдачи разрешений на проведение съездов и пресечения всякой «антиобщественной» деятельности, «прикрывающейся религиозными формами».
1929 г. Постановление Президиума ВЦЙК «О религиозных объединениях» законодательно закрепило ставшее к этому времени господствующим мнение о том, что религиозные общества не вправе заниматься какой-либо иной деятельностью, кроме удовлетворения религиозных потребностей верующих преимущественно в пределах молитвенного здания, одновременно следует «вытеснить» религиозные объединения из всех сфер общества, где до этого они имели право действовать, и запретить им вообще какой-либо «выход» в общество. По сути, религиозные общества превращались в своего рода резервацию для исповедующих те или иные религиозные убеждения граждан.
Это «Постановление» допускало грубое вмешательство государства во внутреннюю жизнь религиозных организаций. Свидетельством тому является та часть «Постановления», где религиозные организации обязываются представлять в НКВД и местные органы, давшие разрешение на проведение религиозного съезда, списки лиц, избранных на этом съезде в руководящие органы в двух экземплярах, а также материалы самих съездов, тоже в двух экземплярах.
30-е года стали опустошительными не только для РПЦ, но и для всех конфессий, существовавших в границах Советского Союза. Впрочем, это был период массовых политических репрессий, которые затронули не только верующих, но и атеистов. Но то, что пережили духовенство и верующие, не поддаётся описанию - гонения таких масштабов церковь не переживала, наверное, со времён Диоклетиана. Были закрыты религиозные школы, постепенно сведена на нет церковная печать, перестала издаваться Библия, закрывались храмы и монастыри, шли под склады и клубы, а то и просто взрывались культовые архитектурные сооружения, сами по себе являвшиеся памятниками русской культуры. Все шире становился размах антирелигиозной пропаганды, которая по сути своей сводилась к откровенному глумлению над вековыми традициями русского православия. Экстремисты от атеизма затевали «комсомольские рождества» и «пасхи», во время которых молодёжь устраивали шутовские процессии, одевшись в облачения служителей культа.
Массовое закрытие церквей привело к тому, что в 30-е годы РПЦ лишилась 95% своих церквей и храмов, которыми она располагала в 20-е годы. Причем огромное количество этих храмов было разрушено до основания. Например, в древнем русском городе Орле уже в 1930 г. не осталось ни одной православной церкви. Закрытые храмы использовались под производственные цеха, склады, даже под квартиры, а монастыри - под тюрьмы и колонии. Разрушались православные святыни народа. В Москве в июле 1929 г. уничтожили часовню Иверской Божией Матери, в 1930 г. - Симонов монастырь, в 1931 г. взорвали Храм Христа Спасителя.
По всей стране с колоколен списались колокола под предлогом того, что они мешают слушать радио. Колокольный звон был запрещен в Москве, Ярославле, Пскове, Тамбове, Чернигове и других древних русских городах. «Антиколокольная кампания» буквально захлестнула страну. Президиум ВНИК осенью 1929 г. принял следующее постановление: «Колокольный звон, производимый церковниками на всю данную округу, резким образом противоречит принципу отделения церкви от государства, ибо нарушает бытовые условия и права широких безрелигиозных масс, особенно города, мешает труду и использованию трудящимся населением его отдыха». Полностью был запрещён трезвон (звон во все колокола). Их снимали и передавали куда попало. Верующие неустанно жаловались в органы власти на эти нарушения. Поэтому ВЦИК выработала инструкцию, которая гласила: «При проведении этих мероприятий (снятие колоколов, закрытие храмов) местные общественные организации обязаны предварительно провести широкую подготовительную кампанию». Эта кампания включала в себя жесткие организационные меры в сочетании с угрозами, давлением и репрессиями.
«Антиколокольная компания» совпала с по времени с политикой индустриализации, развернутой коммунистической партией, и досужие умы сразу же занялись подсчетом веса колокольного металла в стране и выдвинули идею развития на его базе электротехнической промышленности. 8 октября 1930 г. директивой Совнаркома СССР предписывалось иметь в третьем квартале 1930 г. и первой половине 1931 г. по РСФСР не менее 20 тысяч тонн колокольного лома, по Украине - не менее 4 тысячи тонн, по Белоруссии - не менее 1 тысячи тонн. Потом аппетиты стали расти, и в документах появилась непонятная цифра - 150 тысяч тонн колокольного лома. Реально же было собрано 11 тысяч тонн, но и для обработки этого количества металла в стране всё равно не было производственных мощностей и соответствующей технологии. Разбитые колокола валялись на заводских дворах.
Директива Совнаркома от 23 октября 1930 г. определила их судьбу: «Изъятие колоколов необходимо осуществить по возможности быстрее (так как мы решили их использовать в первую очередь для чеканки мелкой разменной монеты, которая до сих пор чеканилась из импортной меди), не придавая этому излишнего политического значения и излишней огласки».
Главным результатом секретного меморандума Сергия Советскому правительству было разрешение возобновить издание Журнала Московской Патриархии. Журнал начал выходить в 1931 г., его издание продолжалось до 1935 г., когда он вновь был закрыт. За эти 5 лет было выпущено 24 номера небольшими тиражами - всего 3 тысячи экземпляров.
Однако никакими уступками и никакими компромиссами митрополит Сергий не смог приостановить общей стратегической направленности большевистской антирелигиозной политики, целью которой было полное уничтожение церкви и духовенства. В стране при активной поддержке властей действовала одна из самых массовых организаций «Союз воинствующих безбожников»(1925-1947 гг.) Во главе Союза стоял Центральный Совет, в котором председательствовал Е.М. Ярославский. Центральный Совет руководил 96 тысячами первичных ячеек на местах, издавал газету «Безбожник» и при поддержке московского комитета ВКП (б) - журнал «Безбожник у станка» тиражом 70 тысяч экземпляров, который проводил активную антирелигиозную пропаганду. В стране проводилась широчайшая кампания за вступление граждан в «Союз воинствующих безбожников. С 1929 по 1932 гг. ряды СВБ благодаря этой поддержке выросли с 465,5 тысяч до 8 миллионов членов. Основным лозунгом их деятельности продолжал оставаться лозунг: «Борьба с религией есть борьба за социализм».
Обновленчество также разделило судьбу православной церкви. Власти к этому времени совершенно перестали делать какие-либо различия между представителями различных церковных ориентаций. Воспользовавшись услугами обновленцев для дискредитации традиционной православной церкви, самого патриарха Тихона, Советская власть потеряла всякий интерес в Живой церкви. В целом обновленческое духовенство одним из первых попало под государственную машину уничтожения.
Массовые аресты священников Живой церкви начались в 1934 г. Власти стремились навсегда стереть следы былого «союза» с обновленцами. Были закрыты обновленческие духовные учебные заведения в Москве, Ленинграде, Киеве. Прекратился выход обновленческих периодических изданий. В 1935 г. был упразднён и самый Синод обновленцев, а к 1938 г. прекратило своё существование большинство обновленческих епархий. Управление остатками обновленческих приходов сосредоточил в своих руках с 1935 г. «первоиерарх» Виталий, в 1941 г. его сменил митрополит Александр (Введенский).
А в 1937 г. в стране началась новая волна террора, который продолжался и в 1938-1939 гг. Жертвами репрессий стали представители всех социальных слоев общества. Новый чудовищный удар был нанесен и по РПЦ. Только в 1937 г. было закрыто 8 тысяч церквей. Предлогом для их закрытия могло быть всё, что угодно, например, то обстоятельство, что на расстоянии менее одного километра от храма находится школа, а чаще всего - арест священнослужителей или кого-либо из членов приходского совета - «двадцатки». Достаточно было обвинения против одного из членов «двадцатки», чтобы общину объявить распущенной. Однако уровень религиозности населения, несмотря на репрессии, продолжал оставаться очень высоким: по переписи населения 1937 г., 2/3 сельского населения и 1/3 городского населения продолжали считать себя верующими. Было очевидно, что пропагандистская деятельность Союза воинствующих безбожников, инициированная властями, провалилась. Для «преодоления религии» был выбран иной метод, более надёжный, с точки зрения властей, - метод репрессий. В результате к 1939 г. по всей России осталось лишь около 100 соборных и приходских храмов. На Украине сохранилось 3% из числа дореволюционных прихо-дов. По всей Киевской епархии в 1940 г. оставалось два прихода с тремя священниками, в то время как в 1917 г. епархия насчитывала 1710 церквей, 23 монастыря, 1435 священников, 5193 монашест-вующих.
Положение митрополита Сергия, ставшего в 1934 г. митрополитом Коломенским и Московским, а в 1937 г. из-за расстрела Местоблюстителя Петра, Патриаршим Местоблюстителем, напоминало плен. Атмосфера внутренней напряженности, постоянной слежки - вот условия, в которых постоянно пребывал митрополит Сергий.
В сентябре 1939 г. началась Вторая мировая война, которая приближалась к границам Советского Союза. Над страной нависла грозная опасность, которая побуждала к единению, к преодолению вражды и ненависти. В последние предвоенные месяцы давление на РПЦ ослабло, волна репрессий утихла. В принципе, и репрессировать уже было некого: от высшего духовенства в предвоенные годы осталось четыре священнослужителя - два епископа и два митрополита составляли весь епископат РПЦ. С 1918 г. не созывались ни Поместные, ни архиерейские соборы.
В 1939-1940 гг. в результате сложных и порой двусмысленных внешнеполитических акций советского руководства границы СССР расширились. Это поставило перед РПЦ и митрополитом Сергием трудную задачу - передачу священнослужителям присоединенных областей опыта дея-тельности в условиях нового общественного строя. Туда были направлены православные архиереи из Москвы. Они встретились в своей новой деятельности с трудностями особого рода: местное население считало их чуть ли не «агентами ЧК». Кроме того, в присоединенных областях намечалось проведение антицерковных мероприятий, уже проведённых в прежних границах СССР. Но этому помешала война.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему