Творчество Сэмюэла Беккета (Samuel Beckett, 1906 –1990)
Сэмюэль Беккет – франко-ирландский писатель, драматург, лауреат Нобелевской премии в области литературы (1969). Писал на английском и французском языках, сам переводил свои пьесы с английского на французский. Беккет родился в Фоксроке, графство Дублин 13 апреля 1906 г в протестантской среднеобеспеченной семье. В 1917 г. он поступил в Королевскую школу Портора (Portora Royal School). Там он начал учить французский язык. В 1923 г., в 17 лет, Беккет поступил в Тринти Колледж, где продолжил изучение иностранных языков, а также литературы, которую называет своей первой «страстью», причем преимущество отдает французской литературе. Он читает Паскаля, Гелинкса, Вико, Шопенгауэра. Идеи этих философов оказали большое влияние на формирование духовного мира Беккета и впоследствии нашли отражение в его творчестве. В 1927 г., в последнем семестре перед окончанием колледжа, он познакомился с французом Альфредом Пуроном (Alfred Puron), который практически сразу стал его другом. В 1928 (1929) г. Беккет поехал в Париж читать лекции на английском языке. Там он начал выпивать, и проблема с алкоголем, сильно подорвавшая его и так слабое здоровье, осталась у него на всю жизнь. В том же году он познакомился с Джеймсом Джойсом, его соотечественником. Влияние Джойса на раннее творчество Беккета несомненно. Беккет находился под большим впечатлением от «Улисса» Джойса, его привлекал осуществленный в этом романе художественный эксперимент – метод «потока сознания». В Париже в течение примерно двух лет Беккет был секретарем Джойса. Однако Беккет, как, впрочем, и сам Джойс, обладал слишком независимым характером, чтобы долго находится под чьим-либо влиянием, вскоре он начинает поиск своего самостоятельного пути в литературе, расстается с Джойсом и возвращается в Дублин. Вернувшись в Дублин, Беккет стал читать лекции в Тринти Колледже и писать короткие рассказы.
В 1929 году выходит первое значительное сочинение Беккета – критическое исследование «Данте… Бруно, Вико… Джойс», в котором проявилось характерное для всего творчества Беккета тяготение к онтологическим вопросам. «Индивидуальность – это конкретизация универсальности, и каждое индивидуальное действие в то же время надындивидуально», - пишет Беккет о философской системе Вико. Идея нерасторжимости индивидуального и универсального («индивидуальное как универсальное») становится элементом миропонимания самого Беккета, в его творчестве человеческий опыт представлен в наиболее универсальной форме.
Ад (зло) – Рай (добро), и тот и другой статичны. Земля – Чистилище, т.е. движение, которое возникает в результате соединения, взаимодействия добра и зла. В реальном земном существовании добро и зло нерасторжимы.
1930 г. – первая самостоятельная книга Беккета - поэма «Блудоскоп».
1931 г. – эссе «Пруст». Беккет мечтает об «идеальном реальном», и пример его осуществления он находит у Пруста. В цикле «В поисках утраченного времени» Пруст органично соединил идеальное, духовное и физическое, материальное через воспоминание, т.е. реальное бытие в его сиюминутном проявлении он соединил с прошлым, которое существует только в сознании и стало таким образом уже идеальным. В каждой своей фразе Пруст восстанавливает целостность «я» - это «я», как оно существует в данный момент времени, и его утраченные в ходе времени сущности.
После нескольких операций и смерти отца в июне 1933 г. Беккет, спасаясь от депрессии, в декабре этого же года уехал в Лондон для консультации с психоаналитиками, поскольку их практика в Дублине была под запретом. В 1934-36 гг. Беккет усиленно занимается немецким языком и даже пробует писать на нем короткие рассказы.
1934 г. – сб. рассказов (роман) «Больше замахов, чем ударов» («More pricks than kicks», другой перевод – «Больше лает, чем кусает»). Рассказы объединены фигурой центрального персонажа Белаквы Шуа. Имя антигероя взято из «Божественной комедии» (Четвертая песнь «Чистилища») Данте, который поместил флорентийца Белакву, занимавшегося в земной жизни изготовлением деталей для музыкальных струнных инструментов, как лентяя в чистилище. Это «антиистории» «антигероя». Беккетовский Белаква еще ленивее, чем одноименный герой Данте. Он настоящий антигерой - всякое действие ему чуждо, он отчаянно борется за свою жизненную нишу, где можно уютно просуществовать положенный срок, и вылезает из нее только ради очередной женитьбы. Этим бегством от людей и происшествий Белаква Шуа утверждает «право человека на уединение», но не просто на уединение, а на ленивое пребывание в самом себе: он убегает от знакомых интеллектуалов, от подружек, невест и жен. Все остальные герои романа только тем и занимаются, что гоняются за ним "без сна и отдыха". И в бегстве, и в погоне беккетовские персонажи доходят до абсурда. Белаква не действует, он «полаивает» на тех, кто пытается нарушить его «privacy». Впрочем, - «больше лает, чем кусает". Действие заменяют интеллектуальные игры.
Уже в этом раннем тексте проявились присущие стилю Беккета черты:
1) литературные реминисценции (влияние Джойса) и синтез тенденций высокой и низовой культуры. Например, Беккет использует различные формы комического: от наивных шуток в народном стиле до ироничной игры с литературными реминисценциями и аллюзиями (пародия на классическо-романтическую европейскую литературу XVIII-XIX веков). Также он вводит прием «текст в тексте», так, например, его Белаква читает Вторую песнь дантова «Рая»;
2) непроработанный (рудиментарный) сюжет, т.к. в произведении нет коллизий и конфликта. Единство текста образуется за счет последовательного соединения мелких житейских эпизодов, а также единства места и времени;
3) фрагментарность, которая непосредственно связана с темой человеческого одиночества и отъединенности. Герой, вернее «антигерой», Беккета всегда одинок и отчужден;
4) единство контекста в произведениях Беккета порождает многочисленные переклички между его произведениями, реминисценции, повторы, которые образуют интертекстуальное пространство и создают эффект единого текста, по отношению к которому отдельные произведения кажутся частями или вариантами;
5) универсальность. Беккет передает опыт человека ХХ в унивесально-обобщенной форме.
В 1938 г. был написан роман «Мёрфи» («Murphy»), обладающий в целом еще традиционной формой. Герой этого романа пытается уйти в себя и жить в мире чистого сознания, он отчуждается и замыкается. Уйти от жизни Мерфи удается только благодаря несчастному случаю, в результате чего он буквально уходит из жизни. Дилан Томас о Мерфи: «страус-индивидуум в пустыне массового производства». Беккет долго не мог найти издателя, который согласился бы опубликовать роман. Издателям не нравились аморфные характер героя и структура романа, все это они требовали переделать. В результате роман был опубликован с помощью друзей Беккета.
Трудности с изданием романа только укрепили Беккета в решении навсегда оставить Ирландию вместе с ее нетерпимостью к художественным экспериментам и диктатом церкви. С 1938 г. Беккет постоянно живет во Франции, в Париже. В начале 1938 г. он познакомился с Сюзанн Дешаво-Дюсмени (Suzanne Deschevaux-Dusmesnil), с которой прожил всю оставшуюся жизнь. Сэмюэль и Сюзанн зарегистрировали свои отношения официально только в 1961 г., однако брачная церемония была проведена в строжайшем секрете. Рассказывают, что Беккет незадолго до смерти ушел в дом престарелых, чтобы не обременять собой жену, а потом каждый день бегал к ней на свиданье.
Во время войны в оккупированной Франции Беккет принимает участие в движении Сопротивления (он член группы "The Gloria SMH") и чудом спасается от ареста в 1942 г. Его другу, Альфреду Пурону, это не удалось, и он погиб в концлагере 1 мая 1945 г. После провала группы Беккет вынужден скрываться в Руссильоне, и ему не понаслышке знакомы чувство страха, безысходности, состояние вынужденного бездействия. Трагический опыт мировой войны подтвердил для Беккета его представление о мире как источнике насилия, которому человек бессилен противостоять. Человек смертен (конечен). Из этого вытекает бессмысленность всех человеческих усилий, потому что все они завершаются крахом. Беккетовское понимание бытия перекликается с концепциями Кьеркегора и Мартина Хайдеггера и связано с идеями экзистенциалистов. Однако у Беккета нет некоторых положений экзистенциализма – категории ответственности индивида и ситуации выбора. Судьба человека, обреченного на поражение во враждебном мире, куда он заброшен, представлена у Беккета в синтетическом образе, носящем универсальный характер.
После войны, после поездки в Ирландию в гости к матери, Беккет начал переводить свои написанные ранее произведения с английского языка на французский, в частности, роман «Мерфи». С 1946 г. он стал писать уже непосредственно на французском, сумев перенести в свои произведения прелесть неродного для него языка, отдавая предпочтение языку улицы, на котором говорит первый встречный.
С 1946 по 1950 гг. Беккет пишет исключительно на французском языке ряд романов пьес, рассказов, стихов. В 1947 г. (1951 г. – французское издание, 1955 г. – английское) он пишет роман «Моллой» («Molloy»), который впоследствии стал первой частью трилогии. Вторая часть – роман «Малон (Мэлоун) умирает» («Malone meurt»; фр. изд. – 1951 г., англ. – 1956 г.). Третья часть – роман «Безымянный» ((«L'innommable»; 1953, 1958)., 1951). Все три роман объединяет образ дороги, которая понимается как дорога жизни, дорога самопознания, поэтому пространство в романе постепенно утрачивает свою конкретность и становится абстрактным, условным, символическим.
В 1953 г. был издан роман «Уотт», написанный по-английски. Этот роман был начат еще в Руссильоне и закончен в 1945 г. Беккет долго не мог его издать. Персонажи Уотт (Что) и Нотт (Нет), что вместе означает – «чего только нет», «не хватает». Строгая логика, продуманность формы и вместе с тем абсурдное гротескно-комическое содержание.
К драматургии Беккет обратился в конце сороковых годов. Его первая 3-актная пьеса «Элефтерия» (с греч. – свобода), написанная в 1947 году, так и осталась неопубликованной. Над трагикомедией «В ожидании Годо» («En attendant Godot»), написанной по-французски в 1950 г. и поставленной в Париже в театре «Вавилон» в январе 1953 г., Беккет начал работать еще в 1948 году. Место действия – дорога. Под одиноким деревом в открытом, пустом пространстве сидят два героя – Владимир и Эстрагон. Их встреча – это только точка, мгновение в настоящем между уже не существующим и еще не существующим. Они не знают, откуда они идут и не имеют представления о реальном ходе времени. Герои бессильны изменить ход времени, и беспомощность героев подчеркивается их слабостью и болезненностью. Имя Годо созвучно немецкому слову «Бог». Поэтому нередко Годо отождествляют с Богом или некой ипостасью Бога. Структура текста Беккета предполагает многозначность, и подобная интерпретация возможна, но не может быть единственной. В отношении религии Беккет был настроен скептически. Религия присутствует в его текстах как источник образности, элемент христианской культуры, в которой жил Беккет, а не как источник веры. Беккет говорил: «Я знаком с христианской мифологией. Подобно всем литературным приемам, я пользуюсь ею там, где мне это удобно. Но сказать, что она оказала на меня глубокое воздействие благодаря ежедневному чтению или каким-то иным образом – это чистый вздор». Годо – это «Ничто», он символизирует в пьесе тайну бытия, проникновение в которую составляет смысл пути героев. Но Владимир и Эстрагон не знакомы с Годо и не знают, что он собой представляет. На сцене появляются ложные вестники, которые заполняют собой пустоту настоящего и нисколько не приближают героев к постижению тайны. Однажды Беккет получил письмо из тюрьмы: «Ваш Годо - это наш Годо... Мы все ждем Годо и не знаем, пришел ли он уже. Да, он уже здесь. Это мой сосед в соседней камере. Нам надо бы что-нибудь сделать, чтобы ему поменяли обувь, которая натирает ему ноги».
Почти во всех произведениях Беккета повторяется одна и та же тема - отношение времени и человека, выраженное или ожиданием, или поиском чего-то. Все его персонажи как бы неподвижны, сознание их сбивчиво, противоречиво и все время движется по замкнутому кругу. Но замкнутый мир, в котором они живут, - это целая Вселенная. Через индивидуальное переживание внешне апатичного героя Беккет показывал зависимость человека от природы и мира людей. Сам автор говорит: «В этом затемненном сознании времени нет. Минувшее, текущее, надвигающееся. Все сразу». Автор изображает героев с немалой долей иронии и сарказма, но в то же время не скрывает сочувствия и симпатии к ним.
1957 г. – пьеса «Эндшпиль», где герой Хамм не способен самостоятельно передвигаться и прикован к креслу-каталке. Действие пьесы ограничено четырьмя стенами одной комнаты, что подчеркивает безвыходность ситуации.
1960 г. – пьеса «Театр 1».
1981 г. – пьеса «Качи-кач».
Все эти пьесы объединены образом «неподвижного движения», который передается, например, с помощью кресла-качалки («Качи-кач»), ведь оно постоянно движется и вместе с тем остается на месте, в результате динамика равна статике.
1961 г. – пьеса «О, счастливые дни». Действие этой пьесы вынесено на совершенно пустынное пространство (пустая сцена). Героиня Винни буквально прикована к одной точке в этом открытом пространстве. В первом акте она по пояс засыпана землей, во втором видна лишь ее голова. Критики писали о Винни – «усеченное создание». Основа образа – реализованная метафора. Точка, к которой привязана героиня – это могила, смерть, которую каждый от рождения носит в себе, не замечая до поры ее присутствия. Винни наполовину поглощена своей могилой. Она все время что-то делает: роется в сумочке, оглядывается по сторонам, но ее свобода - это только видимость, иллюзия. Во втором акте Винни может только говорить. Духовная слепота героини определяет комически заостренный рисунок образа и ситуации в целом, но гротеск соединен с трагизмом. Винни не осознает происходящего, что делает ее смешной и жалкой, но именно это позволяет ей продолжать жить вопреки очевидности смерти.
1964 г. – пьеса «Комедия» (в английском варианте «Игра», или «Пьеса»), где персонажи помещены в сосуды, которые похожи на гробовые урны.
1972 г. – пьеса «Не я». На пустой темной сцене луч прожектора высвечивает один только рот, который нескончаемо произносит слова. Идея – лишенная смысла жизнь окончательно потеряла даже свою материальную оболочку, телесное начало. Разрыв между телесным и духовным в пьесе Беккета становится очевидным. Речевой поток передает душевное состояние героя в определенный момент его жизни, и это мгновение Беккет всегда соотносит с идеей близости смерти.
В 1970-е гг. в творчестве Беккета, как в драме, так и в прозе, происходит усиление лирического начала. Для его текстов этого времени характерна особая структура, тяготеющая по своей природе к лирике. Впервые подобная поэтическая структура была реализована в пьесе «Последняя лента Креппа» (фр. вариант – «Последняя лента магнитофона», 1957, 1959). Пьесы Беккета 70-80-х гг., в которых усилен лирический элемент, называют монодрамами. Это пьесы «Общение» (1980), «Плохо увиденное, плохо сказанное» (1981), «Качи-кач» (1981) и другие. В 70-80-е гг. в произведениях Беккета наблюдается движение героя к «Другому», но, исходя из общей эволюции писателя, это движение было также движением к смерти. Беккет: «В конце моего произведения нет ничего, кроме праха /…/, полный распад. Нет ни «Я», ни «бытия», ни «иметь» /…/. Невозможно двигаться дальше. Я в своей работе устремлен к бессилию, к неведению. /…/ Опыт не-знающего, не-могущего /…/».
В последние годы жизни Беккет написал целую серию новаторских произведений для радио, телевидения и кино, в некоторых случаях выступая их режиссером.
В 1964 г. Беккет едет в Нью-Йорк на кинофестиваль. Марин Кармиц – продюсер, познакомившись с Беккетом на съемках фильма "Комедия" (1966), позже вспоминал в своей книге "Отдельная банда":
«Беккет никогда не выкидывал рукописи – он жил на то, что продавал их в один американский университет. ...Он любил "Клозри де Лила"; приходил туда пешком и заказывал ирландский виски. Говорил рублеными фразами. Слово было редким, но весомым. В своей речи, он стремился к молчанию. Жаловался, что теряет зрение... Окна его комнаты выходили на тюрьму Санте. На стенах квартиры – картины его друга Брама ван Вельде. Единственного художника, который ему нравился. Он говорил, что живописи быть не может, что надо писать черной и белой красками. Лучшие картины Брама были очень живописны. ...У него, похоже, было два потока посетителей: тех, кто приходил к его жене, он не видел, а его гости никогда не встречались с ней... Cтрасть - регби. Он смотрел соревнования на Кубок пяти наций по небольшому телевизору. Орал, топал ногами. И зорко следил за мячом. Иногда очень близко подходил к экрану. Говорил, что слепнет. На съемках, куда он приходил, выбиваясь из сил, садился в первом ряду со словами: «Я не вижу». ...Он дружил с продавщицей роз. Странные – близкие, очень сердечные отношения. Беккет был громадным, великолепным... И похож на статуи Джакометти».
В 1966 г. Беккету врачи поставили диагноз - двойная катаракта, а апреле 1968 г. он тяжело заболел воспалением легких. В 1970-71 гг. ему дважды сделали операцию на глазах, но его зрение все равно продолжало ухудшаться. Жена Беккета Сюзанна умерла 17 июня 1989 г., Беккет - 22 декабря 1989 г. Оба были похоронены в Париже на кладбище на Монпарнасе.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему