Личность и творчество Гете. Этапы творческого пути.

Иоганн Вольфганг Гете (1749 – 1832 гг.) - Поэт, драматург, естествоиспытатель.

Эпоха Гете – с 70-х по 30-е гг.

Родился в Франкфурте-на-Майне в семье еврейского торговца. Получил домашнее образование. Учился в Лейпцигском, потом в Страсбургском университете.

Оказывается в центре штюрмерства. С движением «Бури и натиска» связан один из самых ярких этапов в творчестве великого поэта и мыслителя Гете. («Буря и натиск» = штюрмерство – литературный период против различ. форм социального гнета, протестный пафос, но носил абстрактный характер, носил религиозные, мистические идеи. Бунт бурного гения против общества). Стоял во главе штюрмеров.

В Страсбурге Гете встречается с Гердером (немецкий историк, создатель исторического понимания искусства), увлеченно воспринимает многие из его новаторских идей — историзм, концепцию национальной культуры, интерес к Шекспиру. В ряде статей начала 70-х годов он развивает идеи, близкие гердеровским. Критически оценивая современную ему немецкую литературу, Гете видит главную ее слабость в том, что ей недостает национального содержания. Как и другие штюрмеры, он порицает нормативную эстетику и принцип подражания. В одной из программных статей — «О немецком зодчестве» (1773) — Гете прославляет немецкую готику, видя в ней одну из плодотворных национальных традиций, и с уважением называет имена немецких мастеров эпохи Возрождения. Речь «Ко дню Шекспира» (1771) — наиболее полное выражение культа великого английского драматурга, утверждавшегося в период «Бури и натиска». Гете поражается мастерству создания Шекспиром характеров. По словам Гете, именно характеры, созданные Шекспиром, остаются камнем преткновения для сторонников классицизма. Величие этих характеров Гете видит в их глубокой жизненности. Глубокий интерес к Шекспиру Гете сохранил на протяжении всей своей жизни, о чем свидетельствуют романы «Театральное призвание Вильгельма Мейстера» и «Годы учения Вильгельма Мейстера», статья «Шекспир и несть ему конца» (1813—1816). Гете отнюдь не призывал во всем следовать примеру английского драматурга. Поэт ставил конкретные задачи перед немецкой литературой своего времени, решение которых было уже подготовлено выдающимися просветителями XVIII в., и прежде всего Лессингом. Высоко оценивая драму Лессинга «Минна фон Барнхельм», Гете видит особое достоинство в ее близости к жизни.

Диапазон эстетических исканий молодого Гете необычайно широк. Преодолевая влияние анакреонтики, он обращается к разным традициям, как немецким, так и иноземным. Внимание поэта привлекает национальная самобытность Ганса Сакса. Гете даже пользуется его излюбленным стихом, так называемым книттельферсом.

В жанре оды он продолжает Клопштока, но еще в большей степени стремится усвоить тон и поэтическую манеру Пиндара, своеобразно сочетая мифологические образы и возвышенную лексику со штюрмеровской эмоциональностью и руссоистским восприятием природы («Песнь странника в бурю»).

Обогащенный разными литературными традициями, Гете-поэт обретает свою собственную неповторимую интонацию. Покоряющей была задушевность и простота его любовной и пейзажной лирики, его застольных песен. Впервые в немецкой поэзии были найдены безыскусные и в то же время емкие и точные слова, чтобы передать национальный колорит природы, взволнованно рассказать о человеческой жизни, отразить мысли и настроения охотника, путника на дороге.

Лирика молодого Гете покоряет ренессансным полнокровием, светлым, жизнерадостным мироощущением.

Гете переходит от одного замысла к другому, пробует перо в разных драматических жанрах, ищет героев во всех эпохах, легендарных и исторических (Прометей, Цезарь, Магомет, Бомарше), пишет масленичные действа в духе Г. Сакса, пародии, шутки, сатиры в драматической форме.

Активно не приемля окружающего убожества, Гете ищет настоящего героя, с характером и волей к действию. В монологе из неоконченной драмы (1773) его Прометей непокорен, бесстрашен, исполнен достоинства. Но Гете передает не только пафос сопротивления и борьбы, но и величие созидательных усилий. Его Прометей — творец, созидатель, мастер: «Здесь сижу я, людей ваяю, по своему подобию, род равный мне: чтобы страдать и плакать, наслаждаться и радоваться — и Зевсом пренебрегать, как я!».

В поисках героя поэт приходит к легенде о чернокнижнике XVI в. Фаусте. Ранний вариант «Фауста» (1773—1775), так называемый «Прафауст», многообразно отразил атмосферу «Бури и натиска», в которой он создавался.

Новаторской не только в немецкой, но и в европейских литературах была историческая драма «Гец фон Берлихинген» (две редакции: 1771 и 1773 гг.). Широкая панорама событий, связанных с эпохой Реформации и Крестьянской войны, множество действующих лиц, колоритно представляющих все сословия того времени, главный герой, в жизни которого перекрещиваются судьбы других и в драматической истории которого, как в фокусе, концентрируются противоборствующие силы эпохи, — все это впервые предстало на немецкой сцене. Гете творчески осмыслял опыт шекспировских хроник и трагедий. Лишь в немногих драмах «Бури и натиска» был представлен активной силой народ. Гете вывел на сцену восставших крестьян. В их грозном облике не все вызывало симпатии поэта. Стихия народного гнева пугает его. Но в драме нет абстрактного осуждения насилия. Его программный герой — честный, благородный Гец — действует мечом, и Гете поэтизирует эту вооруженную борьбу против несправедливости.

Мировую славу приносит Гете роман в письмах «Страдания юного Вертера» (1774). Герой его — молодой человек из третьего сословия, который задыхается в обществе, где царят невежество и предрассудки. Он ищет успокоения и радости в общении с природой, погружается в патриархальный мир эпических поэм Гомера, находит непрочное прибежище в своей любовной мечте о Шарлотте, простой скромной девушке, которая также воплощает для него наивность и безыскусственность самой природы.

Идеи «Бури и натиска» находят в романе не только ярчайшее воплощение, но и переосмысление и критическую оценку. В первой части романа Вертер весь в плену руссоистских иллюзий — он искренне и убежденно противопоставляет жестокости и бесчувственности окружающего мира идеал естественной природы. Но реальный опыт разрушает эти иллюзии. Во второй части томик Гомера в руках у Вертера сменяется песнями-плачами Оссиана. Гармония разрушена, и поставлен под сомнение весь штюрмеровский индивидуализм: благородная личность — носитель высоких идеалов — оказывается бессильной в своем одиночестве.

Роман «Страдания юного Вертера» — первое произведение немецкой литературы Нового времени, получившее международный резонанс. Однако его влияние не было однозначным — роман неодинаково воспринимался в разных странах и в различных общественных кругах. Основной конфликт романа часто истолковывался как романтический, т. е. в контексте литературы начала XIX в. Такая трактовка характерна, например, для Ш. Нодье во Франции.

Эмоциональным настроением, полнотой выражения чувства к «Вертеру» близко примыкает сентиментальная драма «Стелла» (1775) — одна из самых динамичных в драматургии Гете. Примерно спустя пять лет на немецкой сцене утвердилась сентиментальная мещанская драма, сочетавшая слезливость с плоским морализаторством (А. В. Иффланд, А. Коцебу). И характером конфликта, и стилем «Стелла» принадлежит к совершенно иному типу. В ней дана апология чувства в высоком — руссоистском и штюрмеровском — смысле слова. Герой драмы Фернандо показан в момент, когда он неожиданно встречает двух женщин — Стеллу и Цецилию, которых он в разное время оставил. И ту и другую он по-своему любит и жалеет, а каждая из них, любя его, готова пожертвовать своим счастьем, считая, что ее соперница имеет на него больше прав. В финале все трое бросаются друг другу в объятия под возглас Цецилии: «Мы — твои!»

Это был достаточно смелый вызов официальной морали, и в таком виде пьеса не увидела сцены. В 1806 г. Гете поставил «Стеллу» с другим финалом: самоубийством Фернандо и Стеллы.

Новым шагом в создании образа современного человека был роман «Театральное призвание Вильгельма Мейстера» (1777—1785), работа над которым была начата спустя полтора года после переезда в Веймар. Вильгельм Мейстер — новый для Гете тип героя. Это не бунтующий Прометей, но и не пассивный мечтатель Вертер. Вильгельм по-юношески энергичен, деятелен, он стремится принести пользу обществу, действуя в той сфере, которая реально возможна в тогдашних условиях, — как реформатор театра.

Роман «Театральное призвание Вильгельма Мейстера» хронологически выходит за рамки периода «Бури и натиска», в основном завершившегося с переездом Гете в Веймар в 1775 г. Но идейно-тематически он продолжает ту линию в творчестве молодого Гете, которая связана с поисками правдивого изображения социального быта Германии и нашла выражение в его доштюрмеровской пьесе «Совиновники» (1768), в сентиментальной драме «Стелла» и ярче всего в романе о Вертере. В целом эта линия не стала центральной в творческом развитии Гете, а позднее, с позиций веймарского классицизма, была целиком отвергнута. Роман «Театральное призвание Вильгельма Мейстера» не только не был завершен, но и не был при жизни автора опубликован (рукопись обнаружена в 1910 г.). В конце 90-х годов Гете вернулся к образу Вильгельма, чтобы создать другой роман.

Первое десятилетие (1775—1785), проведенное Гете в Веймаре, не принесло ему новых художественных побед. Юность «Бури и натиска» была позади. Десятилетие, однако, отнюдь не было бесплодным. Административные обязанности отнимали много времени, но и обогащали жизненный опыт поэта. Начались занятия естественными науками. Интенсивно шли поиски нового содержания и новых форм его воплощения.

Бегство Гете из Веймара в Италию в 1786 г. означало не только попытку вырваться из придворной обстановки. Это был своего рода взрыв после длительного накопления энергии. Огромный взлет сил и новые замечательные произведения — начатые или завершенные в Италии или сразу по возвращении — были подготовлены всем ходом философского и эстетического развития Гете до этой поездки.

«Ифигения в Тавриде» (1787) — единственное крупное произведение Гете, написанное на сюжет античного мифа. В одном из своих итальянских писем (10 января 1787 г.) Гете определяет эту трагедию многозначительно: «дитя печали». В другом письме он называет себя столь же одиноким, как его героиня... И все же разрешает конфликт оптимистически.

«Ифигения в Тавриде» — самое яркое воплощение веймарского варианта просветительского гуманизма. Великий поэт не отвлекается от почвы современной ему Германии. Но именно здесь полнее и резче всего раскрывается противоречивость веймарского гуманизма Гете. Двойствен по своему значению был самый его замысел воплотить в живом образе винкельмановское «спокойное величие». Гуманизм «Ифигении» порождал иллюзии, оставляя благородного героя абсолютно беззащитным перед силами зла. И потребуются многие десятилетия суровых испытаний, прежде чем будет понято и осмыслено, что подлинная трагедия — именно в этой беззащитности героини, а значит, и в бессилии абстрактного гуманизма.

 В том же году и там же — в Риме — Гете закончил «Эгмонта», драму, которую начал еще в годы «Бури и натиска», но от которой не отказался и во время путешествия в Италию. Это другая грань его творчества. По форме «Эгмонт» ближе к «Гецу», а не к «Ифигении». Написанная прозой, драма исторически живописна; поток сменяющихся сцен знакомит нас с большим числом действующих лиц, представляющих, как и в «Геце», самые разные слои общества того времени. В народных сценах правдиво представлено расслоение этого общества, антагонизм богатых и бедных и в двух образах, Фансена и Клерхен, запечатлено передовое сознание эпохи, людей, готовых на борьбу за права народа. Гуманизм Фансена и Клерхен отнюдь не абстрактен. И в финале звучат речи, напоминающие патетику «Бури и натиска», — Клерхен призывает народ к восстанию, чтобы освободить приговоренного к смерти Эгмонта. Высокой патетикой отмечена и последняя сцена — монолог Эгмонта перед казнью: «Радостно отдайте вы жизнь за то, что вам всего дороже, — за вольность, за свободу!»

Так на протяжении одного года были завершены две драмы, столь непохожие одна на другую. В художественной практике Гете воспоминания о греческих трагиках перекрещивались с традицией Шекспира.

Драма в стихах «Торквато Тассо» (1790) классической формой близка «Ифигении в Тавриде»: в ней ограниченный круг действующих лиц, проста композиция, в основном соблюдены единства места, действия и времени. Но, как и «Ифигения в Тавриде», она нарушает классическую иерархию жанров, ибо не отвечает требованиям, предъявляемым к трагедии: здесь нет неразрешимых конфликтов, ведущих к гибели героев.

Тематически и эмоционально с Италией более непосредственно связан поэтический цикл Гете «Римские элегии» (1788; изд. 1795). Торжественный гекзаметр в сочетании с пентаметром, образы античных мифов, пейзажи Рима — древнего, нового, Рима художественного и Рима народного — и образ возлюбленной поэта, смело вписанный в эту большую полифоническую и многокрасочную картину, — все это открывает еще одну грань и в освоении античности, и в отражении современной Гете действительности.

Это один из парадоксов веймарского классицизма Гете. В знаменитом штюрмерском романе о Вертере не было такого откровенного изображения чувственной любви. Самый жанр элегии у Гете имеет особые черты. У него мало общего с элегиями европейского сентиментализма XVIII в. Образцом для Гете служили элегии Тибулла и Проперция — римских поэтов I в. н. э. Изображение любви, ощущение радости жизни было связано с языческим восприятием мира. Здесь также связующим звеном был Винкельман, который помог увидеть в древних «проявление несокрушимо здорового естества».

Так определяется неразрывность творческого развития Гете — и в период веймарского классицизма он остается верен материалистическому мировосприятию, которое он обнаружил на раннем этапе. Итальянские впечатления, преклонение перед древними не заслоняют для него Спинозы. Более того, и в итальянской действительности, и в памятниках искусства его привлекает полнокровие жизни.

Творчество Гете 90-х годов многогранно. Завершаются старые сюжеты, возникают новые; начавшаяся в 1794 г. дружба с Шиллером еще больше стимулирует творческую активность Гете. Они обсуждают широкий круг вопросов, обмениваются мнениями о произведениях друг друга, размышляют над судьбами современного искусства.

В 1794—1796 гг. Гете работает над новым вариантом романа о Вильгельме Мейстере — «Годы учения Вильгельма Мейстера». Некоторые главы прежнего варианта были сохранены, но подчинены другому замыслу. Позднее этот жанр стали называть «воспитательным романом», точнее, романом воспитания личности.

Композиция романа отражает его творческую историю. Главы о театре, актерах и актерской игре выделяются в романе настолько, что вызвали критику со стороны Шиллера («Временами получается впечатление, что вы пишете для актера, тогда как цель ваша — писать об актере»).

Однако была своя логика и в том, что Гете писал «для актера». Он был выдающимся театральным деятелем своего времени, разработал свою систему сценического действия — сочетания правдивости и красоты — и осуществил ее на сцене руководимого им Веймарского театра (1791 по 1817 г.).

В 1798 г. Гете опубликовал эпическую поэму «Герман и Доротея». Впервые тема Французской революции составила содержание значительного художественного замысла поэта. Избранный для поэмы сюжет позволял особенно выпукло передать контраст между застойной тишиной немецкой провинции и грохотом событий на западе: о революции мы узнаем по рассказам беженцев из Рейнской области. (написана гекзаметром).

Наиболее ярко идеи веймарского Гете выражены в балладе «Коринфская невеста». Поэт ведет нас в глубину веков, в греческий город Коринф, в эпоху, когда античная культура сменялась христианской. Обе религии предстают в разящем контрасте; поэту дорого и близко светлое жизнерадостное мировоззрение древних греков. Гете по-новому продолжает тему «Римских элегий», прославляя любовь как горячую земную страсть. Жизнь радостна под знаком Цереры, Вакха и Амура; она тягостна и мрачна, когда чтят распятого Спасителя...

Лирика зрелого Гете насыщена большой мыслью, но не выливается при этом в холодную аллегорию, как в некоторых стихотворениях Шиллера. Достигнутые поэтом в ранний период эмоциональная напряженность, свежесть и непосредственность восприятия не утрачены. Более того, осуществлен синтез взволнованности штюрмерства и винкельмановской гармонии.

Но гораздо большее значение имеют не отдельные мотивы и образы, а настойчивое стремление Гете преодолеть односторонность любого подхода к действительности, прорваться через тесные пределы метафизического миропонимания, признание относительности истины и стихийный порыв к диалектическому охвату явлений — все это предвосхищает художественные открытия XIX в.

Трагедия «Фауст» — самое выдающееся свершение Гете, итог его большого и сложного пути. Вернувшись в Италии к первому, штюрмерскому варианту, Гете доработал ряд сцен и в 1790 г. опубликовал так называемый «Фрагмент». Около 1800 г. первая часть была в основном завершена В 1797—1800 гг. были созданы важнейшие сцены, определяющие идейную концепцию трагедии («Пролог на небесах», сцена договора, сцена «За городскими воротами» и др ). В завершении первой части весьма существенно было воздействие Шиллера: он неустанно в эти годы напоминал Гете, как важно довести до конца поэтический труд, связанный с большой философской темой. Вторую часть Гете создал спустя четверть века — она закончена в 1831 г. и опубликована посмертно.

В трагедии «Фауст» как бы скрещиваются и получают художественное воплощение многие важнейшие направления просветительской мысли XVIII в.

В европейской философии от Локка до Канта идея разума была одной из самых плодотворных. Это был главный критерий в оценке и осуждении феодального миропорядка у Вольтера, Дидро, Лессинга. Нетрудно убедиться, что носителями разумного начала были и Робинзон у Дефо, и Гулливер у Свифта, и Натан у Лессинга. Гете не ограничивается метафизическим воплощением разума — он изображает своего героя в сложном процессе познания истины.

В XVIII в. Гете возглавляет литературное движение эпохи, он ведущая фигура «Бури и натиска» и веймарского классицизма. Отдельными гранями выходя за пределы просветительского мировоззрения (прежде всего в диалектических прозрениях «Фауста»), Гете в целом наиболее полно и многогранно концентрирует в своем творчестве замечательные завоевания философской мысли и художественного творчества XVIII в.

Творческий путь Гете продолжается на протяжении более трех десятилетий в XIX в. (он умирает 23 марта 1832 г.). В эти годы будет написана II часть «Фауста», опубликованы автобиографические книги, важнейшая из них — «Поэзия и правда. Из моей жизни». Сохраняя преемственность просветительских традиций, Гете вступает в сложные отношения с господствующим направлением эпохи — романтизмом. Гете спорит с ним, отвергает его и вместе с тем испытывает постоянное воздействие на себя художественных открытий новой эпохи, как об этом свидетельствует «Западно-восточный диван», одна из вершин лирики позднего Гете.