Трансформация идеи «Москва - Третий Рим» в концепцию «Москва - Новый Иерусалим». Суть последней концепции.

В XVI в. одновременно с появлением идеи «Москва — Третий Рим» (или даже ранее) возникает идея «Москва — Новый Иерусалим». Обе идеи родились в церковной среде и имели своим основанием бурный рост могущества Московского государства и расцвет духовной, церковной жизни в нем. Однако если тезис о «Третьем Риме» предполагал преимущественно государственное, политическое возвышение Руси - наследницы павшего «Второго Рима» — Византии, то тезис о «Новом Иерусалиме» подразумевал высоту христианского благочестия Святой Руси, как фактического мирового центра православия.
Москва, называемая «Новым Иерусалимом», означают признание богоизбранности Российского государства в сочинениях древнерусских книжников.
Первые попытки уподобления Москвы «Новому Иерусалиму» отмечаются в к. XV в. В «Изложениях пасхалий» митр. После гибели в 1453 Константинополя Москва берет на себя его мистические функции главного города всемирного истинного христианства.
Идея «Третьего Рима» указывала на особость России как единственного истинного православного государства среди иных православных народов. В этом смысле идея «Нового Иерусалима» имела гораздо более расширительный и общий характер. И не случайно сразу же после закрепления в общественном сознании идеи России как «Третьего Рима» начинается дальнейший поиск — уже аналогий Москвы и России с «Новым Иерусалимом».

 «Новым Израилем» называл Россию в своих стихах и Симеон Полоцкий.
А зримым воплощением образа «Нового Иерусалима» стал подмосковный Воскресенский монастырь на р. Истре, который по указанию патр. Никона представляет собой точную копию храма Воскресения Господня в Иерусалиме. Уже в 1657 царь дал ему имя Новый Иерусалим.
В понимании царя Алексея Михайловича, патриарха Никона и других «придворных боголюбцев» Россия, как «Новый Израиль» и центр вселенского Православия, должна была объединить все Православные церкви под своим покровительством, а в будущем подразумевалось и государственное объединение православного Востока с Россией — путем отвоевания Константинополя у турок. Но «особость» России в православном мире становилась помехой для решения многих политических вопросов. Более того, на фоне Вселенской греческой церкви Россия оказывалась как бы не вполне православной страной. В связи с этим официальная идеология Русской церкви и царского двора постепенно отказывается от традиционного прочтения сущности идеи «Третьего Рима».

Во 2-й пол. XVII всяческое внимание оказывалось идеям о роли «русского рода» как освободителя Константинополя, все большее влияние приобретали идеи «константинопольского наследия», которое должна принять на себя Россия.
Поэтому был взят совершенно новый для России духовно-политический курс — отказ от уже традиционного религиозно-политического изоляционизма России и сближение русского Православия с греческим. Религиозно-философской основой такой позиции стало «грекофильство», сторонники которого сильно сомневались в «особости» русского мира. А сама унификация русской церковной жизни с греческой — исправление богослужебных книг и обрядов — была осуществлена в 1653—67 в ходе церковной реформы.
Главный смысл реформы заключался в том, что если ранее в «идеале-образе» «Третий Рим» вселенское суживалось до национального, то теперь предполагалось повести Россию по обратному пути — расширить национальное до масштабов вселенского и превратить Россию во «Вселенское православное царство».
Идея Москвы — третьего Рима достаточно скоро могла преобразовываться в идею Москвы — нового Иерусалима (ср Ефимов, 1912), что не противоречит первой идее, а воспринимается как ее конкретизация.  В XVI в русские полагают, что старый Иерусалим сделался «непотребным», будучи осквернен неверными сарацинами (кочующее разбойническое племя, бедуины, жившие вдоль границ Сирии), и потому Иерусалимом должна называться Москва. Если в свое время воплощением церкви для русских была Святая София в Константинополе, то после 1453 г ее место замещает иерусалимский храм Воскресения. Характерно, что патриарх .Никон строит под Москвой Новый Иерусалим с храмом воскресения, устроенным по точному подобию иерусалимского. Этот шаг был тем более значим, что он вызвал осуждение восточных патриархов, которые критиковали Никона именно за наименование «Новый Иерусалим».

Концепция строительства Нового Иерусалима заключалась в том, чтобы на берегах подмосковной реки Истры воссоздать в уменьшенном виде ландшафт палестинского Иерусалима. В этом ландшафте должны были быть представлены основные иерусалимские святыни, связанные с евангельскими событиями.

В качестве центрального звена ландшафта был взят изгиб реки Истры, сходный с аналогичным изгибом Иордана близ Иерусалима. Внутри истринской излучины был заложен собственно монастырь, символизирующий собой великий город Палестины. Объекты монастырского комплекса воспроизводили те или иные объекты палестинского Иерусалима.

Создавая Новый Иерусалим, русские священнослужители и зодчие держали в уме и еще один образ — символ Небесного Града Иерусалима. Искусствоведами высказывалась точка зрения, что многочисленные украшения подмосковного Воскресенского собора (эти украшения отсутствуют у его прототипа — палестинского храма Воскресения) призваны подчеркнуть райскую, небесную сущность Нового Иерусалима.

Задумывая новую святыню как копию уже существовавшего божественного прототипа, патриарх Никон действовал вполне в рамках общемировых традиций создания сакрального пространства. Принцип что наверху, то и внизу имел широкое распространение у многих народов и в разные исторические эпохи.

Однако эта идея возникла в России задолго до эпохи патриарха Никона. В силу исторических катаклизмов не воплотился грандиозный проект Бориса Годунова, строившего Новый Иерусалим в Кремле - Святая святых. Кремль должен был превратиться в реплику храма Гроба Господня в Иерусалиме, Годунов даже успел выстроить золотую часовню-балдахин на Соборной площади, в самом центре Кремля. Весь ансамбль кремлевских соборов намеревались реорганизовать либо включить в этот грандиозный замысел. Вмешалась Смута: золотой балдахин был разорен Лжедмитрием, а все работы остановлены.

Другой известный факт: Покровский собор на Красной площади (храм Василия Блаженного) был зримым образом Небесного Иерусалима, жившие в Москве иностранцы так и называли этот собор - Иерусалим. Во время одного из знаменитых шествий в Москве Средних веков - Шествия на осляти в Вербное Воскресенье - царь и патриарх особой процессией, в которой участвовал практически весь город, шли из Успенского собора в храм Василия Блаженного, как в Иерусалим. Совпадение символического ряда и реальной пространственной среды было полным: на это время центр Москвы превращался в образ Нового Иерусалима, именно с ним отождествлялось пространство города.

Это было основой национальной идеи: Москва как Новый Иерусалим получает первенство в обретении Царства Небесного, а все населяющие ее христиане в очереди на вхождение в него становятся первыми, и во главе их - государь. Именно с этим было связано собирание святынь и реликвий в Московском Кремле, являвшееся частью общего процесса: именно на этой духовной основе держалось единство государства. На идею утверждения страны в качестве Нового Иерусалима работали все, от царя до последнего смерда. Поэтому, говоря о проекте патриарха Никона и царя Алексея Михайловича, нужно понимать: это не вопрос их личного благочестия. Это глобальная политика, значение которой нельзя недооценивать.