Определение категории «средний класс», исследование «старого» и «нового» среднего класса в западной и отечественной социологии.

Средний класс – совокупность людей, экономически самостоятельных, но не обладающих социальным или политическим влиянием на власть (мелкие и средние предприниматели, профессионалы, бюрократия, фермеры, квалифицированные рабочие).

Средний класс— социальная группа людей, имеющая устойчивые доходы, достаточные для удовлетворения широкого круга материальных и социальных потребностей.

Общемировые критерии среднего класса в западных странах – наличие высшего образования проф. квалификации, владение недвижимостью, определенным уровнем доходов, а также умеренный политический консерватизм, заинтересованность в поддержании соц. порядка в обществе, идентификация себя со своим классом.

Можно выделить нормативистский (создание некоего эталона, с которым сравнивают реальные страны и оценивают, есть там средний класс или его нет) и релятивистский (для каждого типа общества создается своя собственная модель среднего класса, учитывающая историч, культурн, нац особенности) подходы к исследованию среднего класса.

Средний класс (Ф. Симиан) – устойчивая категория людей, взятых вместе с семьей, имеющих доходы, часто земельное владение среднего уровня; группа, занимающая промежуточное положение между высшим соц классом и классом рабочих.

Миллс «старый» средний класс ~ это предприниматели («группы промышленников и коммерсантов»), а «новый» ~ «белые воротнички», наемные квалифицированные специалисты.

Шкаратан

Теоретическую легитимацию и измерение понятие «средний класс» впервые получил в Западной Европе середины XIX в. в контексте дискуссий о трансформации буржуазии как среднего класса феодальной эпохи в правящий класс капиталистического общества. На периферии этого ставшего господствующим класса функционировали промежуточные слои и группы, включавшие мелких предпринимателей и чи­новников, а также менеджеров предприятий, коммерсантов и работников свободных профессий, которые, по существу, вы­ступали в качестве интеллектуальной обслуги собственников, непосредственно примыкая к ним. Это традиционный сред­ний класс, с длительной историей, который в ином концепту­альном контексте именовался мелкой буржуазией.

В связи с развитием индустриализма в начале XX в. чис­ленность традиционного среднего и рабочего классов стала снижаться. В то же время стал расширенно воспроизводить­ся новый слой — получающие жалованье служащие, занятые в офисах и на инженерно-технических должностях. В очерке, написанном в 1912 г., немецкий экономист Э. Ледерер назвал эту группу новым средним классом.

Переход в 1930—1940-е гг. к массовому конвейерно-поточному производству, массовизация потребления матери­альных благ и услуг, включая охрану здоровья и образование, резкое возрастание численности колледжей и университетов, увеличение значения в материальном производстве техниче­ского и конструкторского персонала — все это лишь ускорило процесс возникновения массовых групп населения с домини­рующим доходом в виде заработной платы и функциями, свя­занными с умственным трудом. Представителей этого класса характеризовали отличные от других слоев социальные черты, такие как высокая озабоченность местом жительства, высо­кий уровень затрат на здоровье, стремление к получению пре­стижного образования и инвестированию в образование детей, повышенный интерес к средствам массовой информации, особенно к пропаганде стабильности социальной структуры, основанной на ценностях нового среднего класса.

В современной западной литературе можно выделить два основных направления изучения нового среднего класса — либеральный (градуалистский) и неомарксистский (функционалистский), т.е. рассмотрение реальных отношений между ре­альными группами. В либеральном подходе индивиды размещаются по шкале «выше-ниже» не по занимаемым функцио­нальным позициям в обществе, а в соответствии с социально-экономическими критериями и самооценками (доход, число комнат в доме, профессиональный статус, величина и струк­тура доходов/расходов в семье, образ жизни, самоидентифика­ция и т.д.).

Большой вклад в раз­витие градуалистского подхода в 1940-е гг. внес американский социолог У.Л. Уорнер. Он осуществил крупномасштабное эм­пирическое исследование социальной структуры и функций территориальной общности на северо-востоке США. Ему и его соавтору П.С. Ланту удалось зафиксировать состояние средне­го класса в типичной ситуации процветающего американского небольшого города на начальной стадии его массового станов­ления. Уорнер при этом опирался на субъективные критерии стратификации, а именно на взаимные оценки социального статуса членами общины.

Результаты фундаментального исследования, проведенного знаменитой кембриджской группой социологов в составе Дж. Голдторпа, Д. Локвуда, Ф. Бечхофера, Дж. Платта в тече­ние 1960-х гг., подтвердили на надежном эмпирическом мате­риале суть характерологических различий между работниками физического и умственного труда и развеяли сложившийся в конце 1950-х гг. миф о сближении рабочего класса со средними слоями.

Голдторп и его коллеги выявили, что, несмотря на улуч­шение благосостояния рабочих, стиль их жизни и отношение к работе существенно не изменились. Оказалось, что у представителей рабочего класса отличные от «белых воротничков» трудовые мотивы. Ими движут в основном лишь материальные факторы, а отнюдь не возможности карьерного роста, повыше­ния социального статуса или иные социально-психологические стимулы. Большинство рабочих заявили, что их жизненная цель — заработать как можно больше денег, а затем перейти на более легкую работу или уйти на покой.

При всей значимости корректив, внесенных Голдторпом и его соавторами в либеральную градуалистскую классовую схему, ее основа оставалась неизменной. Она лишь фиксирует различия по значимым, но не определяющим потребитель­ским характеристикам сообществ людей. Не даром многие «градуалистские» исследования, как правило, проводились в небольших городах  и не затрагивали ко­ренных, сущностных отношений между людьми в обществе-нации, в частности отношений эксплуатации. В то же время критическое восприятие либерального подхода требовало учета жизненных реалий, правдиво раскрытых либералами, а именно признания устарелости упрощенной, доминирую­щей у марксистов полярной картины социального мира. В ме­ханизм классообразования необходимо было вписать «новый средний класс», что требовало существенного переосмысле­ния теории общественных классов и социальной стратифика­ции в их взаимосвязи.

Эта задача была решена неомарксистами, среди кото­рых решающий вклад в понимание и объяснение классовой структуры современных обществ внес американский социо­лог Э.О. Райт (Висконсинский университет). Он выделяет три взаимосвязанных критерия для опреде­ления классовой структуры: первый — фактор собственности и отношения эксплуатации; второй — отношение к власти, участие в контроле производственного процесса; третий — об­ладание специфическим видом власти — неотчуждаемым ре­сурсом (специальные знания и умения, формализованные в квалификационных дипломах).

Первый критерий дает возможность выделить класс ка­питалистов, которые владеют средствами производства, ис­пользуют труд наемных работников и контролируют производ­ственный процесс. Но по этому же критерию выделяют и тра­диционный средний класс — группы самостоятельно занятых, т.е. мелких предпринимателей, коммерсантов, ремесленников. Это традиционный средний класс с длительной историей, ко­торый в ином концептуальном контексте именовался мелкой буржуазией. Наемные работники, рабочие (эксплуатируемые) не владеют средствами производства и продают свою рабочую силу капиталистам.

Второй и третий критерии объясняют классовую позицию таких многочисленных групп в современном обществе, как ме­неджеры и профессионалы. Критерий «участие в контроле» по­зволяет объяснить позицию менеджеров разного уровня: они осуществляют власть, делегированную им собственниками для контроля над процессом производства и руководства работни­ками (контроля чужого труда), но в то же время они, так же как и рабочие, контролируемы и несамостоятельны в процес­се производства. Владение квалификационными дипломами определяет специфический вид власти и тем самым особую классовую позицию профессионалов (экспертов, специали­стов). Райт отмечает, что местоположение профессионалов, обладающих знаниями и дипломами, также как и менеджеров, является двойственным, близким одновременно как собствен­никам, так и рабочему классу.

В то же время и менеджеры, и профессионалы как на­емные работники являются обладателями специфических по отношению друг к другу ресурсов, закрепляющих их в разных сегментах рынка труда. Основным ресурсом профессионалов является человеческий капитал, а администраторы и менедже­ры (наемные работники) используют такие ресурсы, как орга­низационный и властный капитал.

Профессионалы и менеджеры и составляют ядро «нового среднего класса». Если традиционный средний класс обладает собственностью на средства производства, то новый средний класс – властным и человеческим, а также культурным и соци­альным капиталами, что делает их носителей сравнительно неза­висимыми, активными участниками гражданских отношений.

Менеджеры образуют специфический социально-профес­сиональный слой внутри нового среднего класса. Это наемные работники, занятые организаторской деятельностью в системе управления предприятием, фирмой, учреждением, наделен­ные субъектом собственности определенными полномочиями. Что касается профессионалов, то к ним относят работников исполнительского умственного труда, чьи занятия носят высо­костатусный характер и требуют специального продолжитель­ного образования.

Функциональный подход позволяет адекватно раскрыть проблему нового среднего класса, поскольку предполагает понимание реальных функций социальных групп в обществе. Новый средний класс несет креативно-продуктивные функ­ции, его ядро образуют креаторы, инноваторы. Старый сред­ний класс также выполняет общественно полезные функции в продуктивном и сервисном блоках экономики, без которых общество также не может существовать. Таким образом, функ­ционально это два разных средних класса.

В то же время следует принять во внимание, что по зна­чимым характеристикам и старый, и новый средний классы являются носителями во многом совпадающих свойств. К ним можно отнести более высокий, чем у рабочих, уровень доходов, сходные параметры владения движимым и недвижимым иму­ществом, сходные стереотипы поведения, обеспечение опре­деленного качества жизни (повышенное внимание к здоровью и образованию членов семьи), капитал или интеллектуальный ресурс, позволяющие обеспечивать относительную устойчи­вость в социальном статусе, экономическую и гражданскую независимость.

Однако только представители нового среднего класса явля­ются опорой и гарантом структурных изменений в экономике и обществе. Они обладают высокой адаптивностью, значитель­ными социальными притязаниями, социальной активностью и интенцией к ориентации на легальные способы ее проявле­ния. Для них приоритетами являются поддержание социально-экономической динамики, т.е. экономического роста, эффек­тивной занятости, перспективы роста реальных доходов, снятия различных преград для повышения социального статуса.

В последние два десятилетия по мере перехода развитых стран к информационной экономике в социальном статусе и составе нового среднего класса происходят значительные из­менения. Новый период развития нового среднего класса на­чался с падением государства всеобщего благосостояния в связи с переходом к информационному обществу — новому этапу развития западной экономической жизни.

Вопрос о будущности России в контексте становления среднего класса стал обсуждаться публицистами и политика­ми с самого начала 1990-х гг. Одни из авторов, исходя из на­личия сходных с западными обществами профессиональных категорий, доказывали, что к концу существования Советского Союза сложился массовый средний класс, который в ходе ре­форм стал исчезать. Он обладал материальными, духовными и ценностно-нормативными характеристиками, присущими среднему классу Запада. Имелась в виду та группа образован­ных людей, которая была занята интеллектуальными видами труда, а также высококвалифицированные рабочие, занятые в материальном производстве. Они обычно имели собствен­ный автомобиль, отдельную квартиру, садово-дачный участок и строение в виде второго, пусть и несовершенного жилища (дачный домик). Отмечалось также, что эти люди активно выступали как потребители и уделяли достаточное внимание со­стоянию своего здоровья и образованию детей. По мнению этих авторов, на протяжении 1990-х гг. реформы разрушили прежние слои среднего класса и не смогли создать экономи­ческую и социальную базу для ожидаемого нового. Эти авторы доказывали, что при всех издержках советская модернизация обеспечила формирование уникального социального субъек­та – массовой интеллигенции с ее огромным интеллектуаль­ным потенциалом.

Те, кто в 1990-е гг. активно влиял на формирование эконо­мической политики, в особенности на характер приватизации, занимали прямо противоположную позицию. Они утверждали, что в СССР никакого среднего класса не было. Становление этого класса, по их мнению, началось в процессе реформи­рования постсоветской России. Впервые после октябрьского переворота 1917 г. достаточно зажиточные люди — мелкие и средние предприниматели, работники частных банков, бро­керских, дилерских, риэлторских и тому подобных фирм — об­разовали средний класс. И эти группы все в большей мере про­являют типические черты, присущие среднему классу в пове­дении, самоидентификации, принятии определенной системы ценностей.

Итак, первый вопрос, который встает перед исследовате­лем: что представляет собой объект изучения — средний класс наподобие среднего класса в странах Запада или же некие аморф­ные средние слои со специфическими чертами? Необходимо понять, какие группы трансформирующегося общества, по­мимо предпринимателей, могут стать центрами кристаллизации среднего класса. Социолог из Финляндии М. Кивинен отмечает, что многие русские исследователи связывают пробле­му среднего класса в первую очередь с собственностью. Но по опыту Запада сегодня средний класс — это прежде всего наибо­лее привилегированная группа наемных работников. Ресурсы власти нового среднего класса связаны не с собственностью, а с профессиональными навыками и стратегиями.

Однако в России в советское время использование ресурсов власти, представляемых профессионализацией, было ограни­чено. Здесь никогда не было национального рынка по профес­сиональным сегментам. Профессии функционировали внутри основных бюрократических организаций. Многие профессии к тому же находились в зависимости по отношению к домини­ровавшей идеологии. Традиционный образ мышления и этос русской интеллигенции были далеки от профессионализма, от специализированного труда («ремесла»). Поэтому в России, по Кивинену, становление среднего класса определяется перспек­тивой формирования профессий как социального института, связанного с предпринимательством.

Средний класс в России обычно рассматривают, опираясь на показатели дохода, образования и самоидентификации. При этом центр тяжести переносится зачастую на доход и сопря­женные с доходом имущественные характеристики и параме­тры стиля жизни. Ядро подобного среднего класса составляли и составляют работники секторов, связанных с управлением (попросту говоря, чиновники), торговлей, малым предприни­мательством и банковской сферой. Занятые в них люди оказы­вались в относительно хорошем материальном положении.

Современный так называемый новый средний класс в своем ядре состоит прежде всего из профессионалов и менеджеров, связанных с информационной экономикой, включающей и высокотехно­логичные отрасли промышленности, и все в большей мере от­расли информационных технологий, занятые созданием новой информации, ее переработкой, распространением и примене­нием (исследователи, врачи, преподаватели и другие профес­сионалы, а также менеджеры). Речь идет о том, что этот новый средний класс занят продуктивной деятельностью, обеспечи­вающей функционирование высокоэффективных современ­ных национальных экономик. Если традиционный средний класс обладает собственностью на средства производства, то новый средний класс – человеческим и культурным капита­лами, властными полномочиями. Последние делают его носи­телей сравнительно независимыми, активными участниками гражданских отношений.

Говорить о современном среднем классе обычно принято применительно ко второму типу «средних». Поэтому рассужде­ние некоторых российских социологов и идеологов относи­тельно того, что у нас в стране возник особый средний класс, который выделяется, скажем, по показателям уровня жизни, стилю жизни, представляется неоправданным, поскольку это есть оправдание отсталости и пути в никуда.

Когда рассматривают функции и место в обществе старо­го среднего класса, то обычно и оправданно обращают вни­мание на его значение как потребителя, а также на его роль как стабилизатора социально-политических отношений. Но здесь недвусмысленно возникает вопрос об устойчивости это­го социального образования. Малейшие колебания рыночной конъюнктуры, снижение цен на продукцию сырьевых отрас­лей приводят к сжатию численности этих старых средних, к их маргинализации.

Что же касается нового среднего класса, то он также не лишен здорового консерватизма, не склонен к общественным потрясениям и выполняет не только роль стабилизатора, но и роль (функцию) укрепления в обществе интегративных про­цессов и ведущего актора в деле становления и развития соци­ального партнерства. Кроме того, он обычно принимает и за­дает образцы (модели) потребительского поведения. В основе его относительной устойчивости – институт профессий, через который воспроизводятся человеческий, культурный и соци­альный капиталы и профессионалов, и менеджеров.

Однако ключевая социально-экономическая проблема состоит в том, что для общества, основанного на сырьевой эко­номике, не нужен средний класс, образующий большинство населения страны и занятый инновационно ориентированной деятельностью. Сторонники оптимистической оценки прове­денных в России реформ вопрос о «качестве» нашего средне­го класса не обходят. Они просто вносят своеобразную струю в оценку, говоря о том, что у нас есть свой специфический средний класс, не такой, как на Западе. Определяющими они считают такие показатели, как доходы, накопленное имуще­ство, характер досуговой и рекреационной деятельности и т.д.

В отечественных исследованиях из совокупности средних классов/слоев не выделен с необходимой определенно­стью новый средний класс/слой в том его понимании, как это общепринято в мировой литературе и аналитике. Более того, основная направленность значительной части получивших из­вестность публикаций переносит акцент с функциональных на потребительские характеристики срединных групп населения.

Как было показано выше, на Западе переход к экономике знаний тесно связан с качественными изменениями в сфере за­нятости. Ключевым актором этой становящейся новой эконо­мики явился так называемый информациональный производитель. Критерии для выделения работни­ков, которых можно отнести к ядру информациональных про­изводителей, а в социально-классовом измерении — к новым социально-профессиональным слоям нового среднего класса, таковы: наличие особенно ценных для экономики и общества знаний и навыков, в частности навыков работы с ИКТ, посто­янное повышение квалификации и обновление багажа зна­ний, способность работника самостоятельно ставить себе за­дачи, переключаться между различными видами деятельности. Сочетание этих критериев дает работнику возможность не толь­ко комбинировать решение проблем на основе известных реше­ний и подходов, но и предлагать что-то радикально новое. Эти способности являются основным отличием информациональ­ного работника от обычного специалиста и делают первого осо­бо ценным для фирмы, страны, международного рынка труда.

Голенкова.

Сложность  формирования  среднего  класса определяется, прежде  всего,  тем, что  к началу проведения реформ  существовала потенциальная  база  среднего  класса,  ядром  которой  являлись  массовые отряды  интеллигенции,  квалифицированные  слои  рабочих  и  некоторые другие  группы,  в  значительной  своей  части  они  оказались  на  обочине трансформационных  социальных  преобразований.  Поэтому  так  называемые «новые средние» – представители интеллектуальных профессий, фактически претерпели резкие изменения своего социального статуса, престижа, дохода и роли в обществе. Сейчас идет активное формирование частного сектора, а значит мелких и средних собственников (мелкого и среднего бизнеса), которые во всех обществах представляют традиционные «старые» слои  среднего  класса  и  которые  занимают  свое место  в  социальном  пространстве. Вообще применительно к нынешним условиям понятие «старый средний класс» носит в определенной мере условный характер, хотя и отражает принятый подход. Это  связано  с  тем,  что «старый  средний  класс» был разрушен, сейчас он формируется как «новый старый».

Итак,  формирующийся,  выходящий  на  авансцену  средний  класс  в России –  комплексное  образование, имеющее  свою  внутреннюю  социально-групповую  структуру,  отдельные  элементы  которой  различаются  по происхождению и социальному статусу, критериям социальной идентичности и другим параметрам. Но при всех различиях наличествуют те признаки, которые формируют его ядро, его суть. Прежде всего, это наличие занятости, включающей такие характеристики, как профессия, высококвалифицированный труд, соответствующий уровень образования. Таким образом, по-нашему мнению,  потенциальный  средний  класс  включает  в  свои  ряды массовые отряды научно-технической и гуманитарной интеллигенции, высококвалифицированные  слои  рабочих,  управленческо-административный аппарат. В данном случае критерий занятости в том или ином экономическом секторе не имеет значения. Помимо этих групп, сюда могут быть отнесены представители мелкого и среднего бизнеса города и села (так называемый «старый средний класс»). 

Старые объединяют мелких и средних частных собственников, а новые включают лиц, владеющих интеллектуальной собственностью и развитыми навыками сложной трудовой деятельности.

В постсоветской России понятия новый и старый средний класс имеют прямо противоположный смысл: посткоммунистический «новый средний класс» соответствует «старому среднему классу» Миллса. Что же касается «старого» советского среднего или «просто» среднего класса, то это «профессионалы с специальным образованием», в том числе «высокопоставленные партийные функционеры, управляющие в сфере экономики, ученые, официально признанные художники, писатели и другие деятели культуры, а также «сторублевая» интеллигенция, включающая учителей, врачей и других советских профессионалов. Наиболее многочисленной группой были инженеры, весьма разнородная категория ~ от технических директоров крупных предприятий до «инженеров по социалистическому соревнованию».