Первые университеты появляются именно в период развития схоластической философии: 1158-Болонья, 1168-Кембридж, 1200-Париж, 1209-Оксфорд. Основой появления университетов были школы вида: 1) монастырские (хранители книг); 2) кафедральные (начальном образование); 3) придворные (светские манер) Причина появления университетов - цеховая организация проф-ой д-ти. ЦЕХ: ученик-подмастерье-мастер, а в УНИВ-Т: школяр – бакалавр – магистр(доктор). Структура универ-ов включала 4 факультета: философский – 6 лет; медицинский и юридический по 20-25 лет, и теологический 15-16 лет. На артистич (фил.) изучали: 1.Тривиум (грамматика, риторика, диалектика) и 2.Квариум (арифметика, геометрия, астрономия, музыка). Учились с 14-20 лет. Занятия включали лекции и семинары. Лекции: ординаторные (читались в 1-й пол. дня без вопросов) и экстраординарные (2-ая пол. дня, с вопросами). Диспуты: открытые (все желающ.) и закрытые.
Развитие логических норм научного мышления и организаций науки в средневековых университетах.
Для эпохи средневековья (II в. н. э. — XIV—XV вв.) характерны религиозная картина мира и «стиль социокультурного поведения», опирающийся на теологические ценности. Философия, как и наука, выступают «служанками» богословия. Положения, расходящиеся с христианскими догматами, осуждаются. Наука оценивается как интеллектуальное устремление, лишенное свободы поиска и скованное предрассудками и заблуждениями. Задачи научного исследования направляются на достижение благодати и спасения.
Первый этап развития средневековой философии связан с патристикой (II – VI в.) – Василий Великий, Августин Блаженный, Тертуллиан. Патристы обсуждали проблемы сущности Бога, движение истории к определенной конечной цели, соотношение свободы воли и спасения души, веры и разума, авторитета и разума. В этот период богословие было вынуждено пользоваться правилами логического мышления, что наталкивало религиозную мысль на противоречия, парадоксы и несуразности.
В IX—XII вв. появляется схоластика – Альбер Великий, Фома Аквинский, Абеляр и др. Схоласты защищают основные догматы официальной теологической доктрины, культивируют навыки интеллектуального мышления. Основной путь постижения Бога видится в логике и рассуждениях. Развитие схоластики связано с эволюцией системы образования от монастырских и городских школ в период ранней схоластики к Парижскому и Оксфордскому университетам в период зрелой схоластики.
Средневековая схоластика характеризуется мощным развитием норм логического мышления. Происходит экстраполяция, т.е. перенос структуры логического суждения, его субъектно-предикатного членения на бытие. В сфере бытия выделяются первичные непредикативные сущности (универсалии) и вторичные предикативные, указывающие на индивидуальные качества. Средневековая логика исходит из позиции жесткой определенности понятий и точности смысла. Схоластика строит свою логическую систему на базе неформализованных языковых средств, учитывает богатство естественного языка. Схоластическая логика включает:
1) древнюю логику, основанную на комментариях «Категорий» Аристотеля (до середины XII в.);
2) «новую логику», основанную на знакомстве с «Аналитикой», «Топикой» и «Софистических опровержениях» Аристотеля (конец XII-XIII вв.);
3) современную логику, связанную с систематической разработкой логической проблематики и созданием самостоятельных логических компендиумов (XIV в.).
В рамках средневековой схоластики заложены теоретические и операциональные основания математической логики; внесен вклад в развитие теории высказывания и теорию логического следования, разработаны теория логических парадоксов и теория субпозиции, теория беспредпосылочности и сознательных формулировок аксиом, методология сопоставления взаимоисключающих высказываний, анализ логического характера вопросительных предложений и пр. С периодом схоластики связывают становление европейского стиля мышления и разработки категориального аппарата.
Согласно Фоме Аквинскому, философские дисциплины, которые получают свое знание от разума, должны быть дополнены наукой, священной и основанной на откровении. Священное учение есть наука – теология, которая к другим наукам прибегает как к подчиненным ей служанкам. Таким образом, в средневековье был создан критерий истинности, основанный на авторитете Бога.
На протяжении всего Средневековья важнейшей составляющей образования являлась логика, которой отводилось значительное место в трудах многих авторов. Рассмотрим одну из более поздних концепций логики, принадлежащую Раймунду Луллию (1235—1315). В ней логика определяется как такое искусства, с помощью которого истина может быть отличаема от лжи (двузначное толкование истинности). Весьма плодотворно в исторической перспективе понимание Луллием задачи логики. Так как логики, подобно самому Аристотелю, ставили перед сшей наукой задачу доказательства истин, а не их открытия, то именно такую задачу и поставил перед собой Луллий — дополнить логику доказательства логикой открытий. С этой целью он изложил свои попытки механического моделирования логического мышления, с помощью которого даже человек средних способностей сможет открывать новые истины и убеждаться в непоколебимой истинности только католической религии.
Механизм, описанный им, представляет собой систему семи концентрических кругов, каждый из которых содержит группу сходных понятий. На одном из них, например, помещались такие «субстанции», как бог, ангел, человек, небо и др., на другом — соответствующие им абсолютные предикаты, такие, как могущество, знание, благость, длительность и др., на третьем — такие относительные предикаты, как великое, благое и др. Вращение кругов относительно друг друга дает разнообразные комбинации терминов, представляющие собой новые понятия (благой бог, великий бог, великая благость бога и т. п.). Логический механизм Луллия заключал в себе весьма значительную идею формализации логических действий посредством оперирования различными общими знаками. Связь такого рода логической техники с христианско-католической теологией более чем внешняя (вряд ли с ее помощью невозможно было обратить в христианство ни одного язычника). Но историки логики последних десятилетий квалифицируют Луллия как предшественника комбинаторных методов в новейшей логике. Не случайно в дальнейшем логический механизм Луллия (сама его идея) был высоко оценен Лейбницем, считающимся отцом математической логики.
Систему образования на первых порах в средневековье представляли монастырские школы, которые готовили священнослужителей. Более высокий класс школ, тоже готовивших священнослужителей, представляли собой так называемые епископские школы, начавшие появляться примерно с VШ в. В их деятельности принимал участие епископ и приближенные к нему духовные лица, а повседневное обучение осуществляли специально подготовленные учителя.
Что же касается содержания обучения во всех этих школах, то его первую ступень составляло светское знание, а вторую, высшую, — теология. Светским знанием назывались те семь «свободных искусств», которые сложились еще в поздней античности. Но по сравнению с римской эпохой содержание этих искусств было значительно урезано, так как приспосабливалось к выполнению религиозно-церковных и богословских функций. Грамматика, например, сводилась к изучению правил латинского языка, языка Священного писания. Риторика была сведена церковью к умению составления проповедей, а затем и к умению составления различных документов. Арифметика, необходимая для элементарного счета, получала также функцию мистического истолкования чисел, встречающихся в Священном писании. Геометрия включала в себя некоторые, порой весьма фантастические, сведения относительно различных стран и земель, а также и населявших их народов. Музыка целиком была сведена к искусству организации церковного песнопения. Астрономия стала предметом, с помощью которого можно было прежде всего определять сроки наступления христианских праздников.
В дальнейшем, наряду с церковными школами, стали возникать и светские. Среди таких школ выделялись юридические (правовые). Нередко они возникали из светских же школ риторики. Усложнение экономики и всей жизни с необходимостью требовало правовых знаний. В Болонье уже в конце XI в. возник один из первых европейских университетов, который в течение всех Средних веков играл роль первого научного и преподавательского центра по изучению юриспруденции.
Средневековая наука. Организация науки в средневековых университетах.
В середине XII – 1‑й половине XIII столетия в средневековой Европе происходят примечательные для интеллектуальной истории Запада события: открываются первые университеты. В 1158 г. в Болонье в соответствии с хартией Фридриха I Барбароссы, в которой говорилось об universitas, было основано первое организованное сообщество студентов, получающих комплексное образование, и определено место их коллективного существования наподобие современных университетов. На протяжении XII–XIII вв. университеты появились в Кембридже, Неаполе, Монпелье, Саламанке, Падуе, Тулузе, однако наибольшую известность и решающее значение для развития научной мысли эпохи Средневековья получили Парижский (1200) и Оксфордский (1178) университеты.
Воспринявший традиции образовательных сообществ предшествующего столетия и сосредоточивший в себе такие величайшие умы средневековой Европы, как Пьер Абеляр, Александр Гэльский, Бонавентура, епископы Парижа, Гильом из Оверни и Этьен Темпье, а также знаменитые Альберт Великий и Фома Аквинский, Парижский университет обрел к XIII в. статус интеллектуального центра средневековой Европы, привлекавшего не только французов, но и выходцев из Италии, Германии и Англии. Университет по своей структуре состоял из нескольких отделов, или факультетов. Первый из них, факультет «свободных искусств» (atrium), был наиболее многочисленным и считался подготовительным для трех других факультетов: медицинского, юридического и теологического – самого малочисленного, но обучение на котором было самым продолжительным. Поскольку теологии отводилось столь важное место, а также учитывая популярность Парижского университета в среде интеллектуалов того времени, главы католической церкви в лице папы Иннокентия III и его преемника Григория IX хорошо осознавали, что университет в Париже не просто образовательное учреждение:
«"Studium parisiense"– это духовная и нравственная сила, значение которой не ограничивалось ни Парижем, ни Францией, но охватывало весь христианский мир и всю Церковь».
Следовательно, Парижский университет мог стать как рупором католической церкви, «мощным средством воздействия… для распространения религиозной истины во всем мире», так и «неисчерпаемым источником заблуждений, способным отравить целый христианский мир».
В стремлении избежать инакомыслия и утвердить Парижский университет в качестве источника истинного знания и обретают смысл декреты папской курии, в которых запретили сначала преподавание римского права, затем – в 1215 г. – преподавание физики и метафизики Аристотеля, и, наконец, в них появились призывы nec philosophos se ostenent– не делать из себя философов и касаться на занятиях только тех вопросов, разъяснение которым можно найти в Священном писании и трудах Святых Отцов. Таким образом Парижский университет оказался в плену противоречивых тенденций: превратиться в центр беспристрастных исследований, связанных с изучением античного наследия, но всегда стоящих перед опасностью впасть в инакомыслие, либо подчинить исследование религиозным целям и тем самым оказаться на службе теократического догматизма.
Средневековое миропонимание исходило прежде всего из догмата сотворения Богом мира ex nihilo– из ничего. Тем самым все сущее в мире оказывалось впервые возникшим и пребывающим в своем существовании по благой божественной воле и усилию, а следовательно, и обнаруживающим свою ценность благодаря причастности к божественному совершенству. Бытие сущего выстраивается, таким образом, в своего рода иерархию, каждая следующая ступень которой отличается от ниже расположенной уменьшением степени земного, «тварного», смертного и увеличением божественной, духовной и бессмертной составляющей. Соответственно иерархии сущих выстраивается и иерархия знания. Наиболее совершенной и достойной изучения становится наука о божественном, в то время как остальные науки, касающиеся сотворенных природных вещей, подчиняются ей – оказываются так называемыми «служанками теологии».
«Ни одна умозрительная наука, – рассуждает Фома Аквинский, – не может считаться превосходнее другой, если только не превосходит ее либо несомненностью , либо большим достоинством предмета ».
И относительно обоих критериев наиболее совершенной наукой оказывается теология, или богословие:
«В смысле большей несомненности потому, что все прочие науки устанавливают свои основоположения в естественном свете человеческого разума, коему свойственно заблуждаться, тогда как эта (теология. – Ю. Ш.) устанавливает свои основоположения в свете божественного знания, не подверженного заблуждениям; в смысле же большего достоинства своего предмета потому, что эта наука преимущественно говорит о вещах, превышающих возможности человеческого разума, в то время как прочие науки изучают только те вещи, кои разум приемлет».
Когда природа перестает быть тем, что способно само себя производить, как это было в античности, и когда природное сущее оказывается самым низким в иерархии бытия, то и изучение природы ради нее самой перестает быть занятием достойным и если и возможным, то только ради прославления божественного совершенства, одарившего ее бытием.
Источником познания для средневекового ученого является не что иное, как божественное Слово, данное человеку в Священном Писании и трудах Отцов Церкви. И в этом смысле средневековый ученый есть, с одной стороны, буквально знаток священных текстов, а с другой – способный и во всем сущем услышать и узреть божественный Глагол. Все сущее оказывается тем самым совокупностью символов, указующих на высший смысл, заложенный божественным участием. Все, что ни происходит в сотворенном мире, говорит не
О себе, но о своем Творце. Тем самым знания из прочих областей познания призваны прежде всего «служить» самой совершенной из наук – богословию. В рамках таким образом расставленных акцентов занимаются познанием Бонавентура, Альберт Великий, Фома Аквинский. В таком русле развивается ученость в Парижском университете.
Однако картина средневекового научного мира была бы неполной без упоминания другого интеллектуального сообщества ученых и учащихся, а именно Оксфордского университета. Относительная изолированность этого крупного учебного заведения уберегла его от пристального внимания и неустанной опеки папских легатов и папской цензуры в отношении учебной программы:
«Тогда как философская мысль в Париже, безусловно диалектическая и аристотелевская, на какое‑то время утонула в диалектике, английская философская мысль стремилась поставить на службу религии математику и физику – в том виде, в каком их недавно представили арабские ученые».
Интеллектуальная жизнь Оксфорда разворачивалась в несколько ином ключе. Она была ничуть не менее религиозна, однако способ подчинения наук теологии остался «более свободным и гибким и менее утилитаристским». В Оксфорде, как и в Париже, с огромным тщанием изучалось наследие Аристотеля, однако наибольший интерес у английских ученых‑богословов вызывал не столько логический метод, сколько эмпирическое содержание аристотелизма. И в то время как в Париже изучение «квадривия» почти полностью выродилось в формальность (хотя и необходимую), в Оксфорде, напротив, математика и астрономия имели исключительно серьезное значение.
Рождению интереса к естествознанию в немалой степени способствовала начавшаяся в университетах Толедо и Палермо и продолженная в Оксфорде переводческая работа основных сочинений Аристотеля, а также арабских средневековых ученых. Наиболее значительная роль в развитии и распространении естественнонаучного знания принадлежит магистру, а затем и канцлеру Оксфордского университета Роберту Гроссетесту (1175–1253). Помимо переводов ряда аристотелевских трактатов, таких как «Никомахова этика», а также составления комментариев к «Физике» и «Второй аналитике», Гроссетесту принадлежит свод собственных сочинений, среди которых наиболее значительным является трактат «О свете или о начале форм» («De luce seu de inchoatione formarum»).
Большинство историков средневековой науки, по замечанию А. В. Ахутина, единодушно считают, что в истории средневековья не было другого такого периода, когда естествознание настолько близко подошло бы к методам новой науки, как в XIV в. Именно в XIV в. «впервые осознается дух теоретической физики. В Оксфордском университете естественнонаучная мысль получила мощный толчок для своего развития в трудах ученых Мертоновского колледжа, таких как, например, Томас Брадвардин (1295–1349). В Парижском университете подобные явления были связаны со „школой“ Жана Буридана, к которой относятся Николай Орем, Альберт Саксонский и Марсилий Ингенский.
Согласно Брадвардину,
«…именно математика в каждом случае открывает подлинную истину, так как она знает каждый скрытый секрет и хранит ключ к любому тончайшему смыслу: поэтому тот, кто имеет бесстыдство изучать физику и в то же время отрицать математику, должен бы знать с самого начала, что он никогда не войдет во врата мудрости».
Брадвардин отождествляет движение со скоростью и тем самым допускает формализацию и математизацию процесса движения, который сам по себе недоступен математической трактовке. Исследовать процесс движения для Брадвардина означает рассмотреть изменение отношения скоростей движения при изменении отношения между силой и сопротивлением, т. е. дать формулу изменения скорости в зависимости от изменения условий движения. Метод Брадвардина и его последователей вызвал возражения со стороны школы парижских номиналистов. Так, Марсилий Ингенский утверждает, что именно пространственные определения существеннее при понимании движения. В этой полемике, как утверждает А. В. Ахутин, «впервые разделились, чтобы развиться затем в два самостоятельных и существенных момента всякого физико‑теоретического рассуждения и мысленного экспериментирования, геометрический и арифметико‑алгебраический аспекты».
Подход Брадвардина вдохновил поколение оксфордских ученых, получивших название «калькуляторов». Среди них – ученики Брад‑вардина Ричард Киллингтон, Ричард Суиссет, Уильям Хейтесбери и Джон Дамблтон. Основной областью, в которой реализовывало себя «калькуляторство», были так называемые «физические софизмы» (sofismata),т. е. проблемы, связанные с традиционными понятиями аристотелевской физики (изменение скорости, начало и конец движения). Однако алгебраический метод «калькуляторов» слишком затруднял движение мысли, лишая мысль опоры в интеллектуально‑чувственном созерцании, т. е. лишал ее момента идеального экспериментирования. Методу «калькуляторов» со стороны парижских интеллектуалов противостоял Орем и его геометрический метод.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему