Многим талантливым и деятельным русским людям XVIII века присущи возрожденческие черты: они стремились к универсализму, к новым знаниям, к быстрому овладению достижениями западной культуры. Они готовы были к мгновенным и резким изменениям. Действительно, с поразительной быстротой русские впитывали в себя западные науки, искусство, общественные идеи. Определенным слоям русского общества казалось, что там, на Западе, восходит заря великой цивилизации. Однако, отрываясь от привычного векового уклада жизни, многие деятели культуры попадали в плен западных идей, не желая видеть отличительных особенностей русского менталитета, климата, исторического опыта. Поэтому в России XVIII века было так много слепого подражания Западу. И все же иноземные влияния не заглушили своеобразной самобытной русской культуры, европейцы продолжали твердить о загадочной русской душе. Для западного человека эпохи Нового времени Россия продолжала оставаться парадоксальной и непредсказуемой страной.
Поездка в Россию XVIII века для рафинированного европейца - это путешествие в загробный мир, в огненно-ледяной ад. Европейские путешественники создают сказочные образы: русские подобны саламандрам, живущим в огне, в то же время они не страшатся трескучих морозов. Конечно же, они не европейцы, а значит, странные люди, непонятные, экзотические и… опасные. Единственная возможная здесь национальная идея, по мнению многих западных политиков, живших в XVIII веке в России – культ страдания. Поэтому русский солдат столь отважен. Рабство, внушившее ему презрение к жизни, соединено с суеверием, внушившим ему презрение к смерти. То же говорилось и о покорности и выносливости русских женщин. Русские всегда и во всем ходят по краю. Отсюда их бесшабашная удаль и бесконечная покорность.
Д. Дидро, в свою очередь, побывав в России, был поражен прежде всего ее необозримыми просторами. Он полагал, что огромные пространства России не сила, но слабость ее. Личность, отдельный человек теряется в этом пространстве, законы не действуют, торжествует сила. Стихия обитателя Средиземноморья – вода, стихия северянина – огонь. Центр парижского дома – водопроводный кран, центр русского – печь. Символом загадочной жизни северян становятся бани. Опять огонь, воюющий с холодом, опять контраст.
Помимо огромного количества околонаучных деятелей в конце XVIII века сформировалась плеяда дворянских щеголей, увлекающихся всем французским – языком, манерами, модами, бытом и так далее. Все это нередко принимало комичные формы, и когда, при Екатерине Второй расцвела русская журналистика, русские писатели и журналисты долго эксплуатировали практически беспроигрышную неиссякаемую тему, высмеивая и бичуя страстно-нелепое поклонение «всему французскому». Великолепный пример подобной сатиры – образ Иванушки из пьесы Д. Фонвизина «Бригадир». Достаточно упомянуть лишь одну фразу этого персонажа: «тело мое родилось в России, это правда, однако дух мой принадлежит короне французской».
Этот отрыв от всего традиционного во многом характеризует ведущие тенденции развития русской культуры ХVIII века, сохраняющиеся, несмотря на Отечественную войну 1812 года, вплоть до середины XIX века. Однако весь этот нигилистический строй ума слагался в связи с утерей прежней духовной основы, с отсутствием в крупных городах дорогой для души родной среды, от которой могла бы душа питаться. С религией, которая еще недавно целиком заполняла душу, в дворянских сословиях связь заметно ослабевала, быт постепенно все больше отделялся от церкви. И если одни русские люди, по-прежнему пламенно жаждавшие исповедовать какую-либо новую веру, искали ее в западных идеалах, то другие уходили в нигилистическое вольнодумство.
В России возникли направления мысли, связанные с потребностью создать новую национальную идеологию. С реформами Петра Великого в стране формируется интеллигенция, которая во всем руководствуется светскими интересами. Ядром, вокруг которого кристаллизуются идеи этой новой прослойки русского общества, является не проповедь вселенской религиозной миссии (хранения чистоты Православия), как это было раньше, а идеал Великой России. Сама личность Петра Великого, его универсальная деятельность, его бесконечная любознательность, все это ослепляло, зажигало, притягивало к себе определенную часть России. Слой интеллигенции – деятельной, прозападно настроенной, стремился к созданию новой русской идеологии, далекой от церковного мышления, однако также пронизанной идеями жертвенности и мессианства.
Обращение к принципам естественного права, противопоставляемого церковным установкам, становилось существенным элементом новой идеологии – на русском языке появляются переводные сочинения, посвященные естественному праву.
У М. Ломоносова и М. Державина стихи пронизаны секуляризованным национализмом, соединенным с гуманизмом. Святая православная Русь, кажется, осталась в прошлом, поэты прославляют Великую Русь. Они вдохновляются национальным эпосом, упоением подвигами России. В таком понимании страны, в такой трактовке национального величия видна, конечно же , реакция против слепого поклонения Западу и пренебрежительного отношения ко всему русскому, что так ярко проявлялось в русском вольтерианстве. М. Ломоносов, напротив, был горячим патриотом и верил в свою страну, полагая, что на ней могут родиться и вырасти великие умы, превосходящие западных гениев. Примером такого национального уникума был, конечно же, он сам, пройдя фантастический путь от мальчика из далекой поморской деревни до великого ученого.
В лице Ломоносова мы имеем дело с новой для русских мыслителей религиозно-философской позицией, в которой свобода мысли не мешает искреннему религиозному чувству, не зависящему, впрочем, от института церкви.
Показательно влияние идей французского Просвещения в творчестве поэта М. Державина:
«Я связь миров повсюду сущих,
Я крайняя степень вещества;
Я средоточие живущих.
Черта начальна божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь – я раб – я червь – я Бог!»
В этих строках отражено понимание человека поэтом Нового времени, освободившимся от догм средневекового теоцентризма.
Гуманизм, связанный с масонством, наиболее ярко проявился в творчестве Н. Новикова. В основе этого гуманизма лежала реакция против одностороннего интеллектуализма эпохи. Его главной идеей была мысль о том, что просвещение без нравственного идеала не может принести положительных результатов, более того, оно несет в себе отраву аморализма. В этом чувствуется влияние проповеди Ж.-Ж. Руссо, попытка утвердить приоритет чувства и связанной с ним нравственности. В русском гуманизме существенную роль играли именно моральные мотивы. В этом отношении гуманизм XVIII века находится в теснейшей связи с нравственной патетикой русской публицистики ХIX века.
В России XVIII – начала XIX веков возникает и набирает силу светский стиль мышления, опирающийся на просветительские идеи; идея свободы мысли становится центральной в самых разных философских учениях: русском вольтерианстве (в его нигилистической и чисто радикальной форме), в гуманизме XVIII века, в масонстве. Однако, за исключением нигилистической ветви русского вольтерианства, представители вышеупомянутых течений, твердо защищая вольное философствование, не только не ведут борьбы против христианства, но, наоборот, утверждают возможность и необходимость мирного сосуществования веры и знания, подчеркивая, что важнейшее место в русской культуре должно отводиться проблемам морали.
Культура России XVIII века представляет собой интересный феномен взаимодействия не только идей, но и художественных стилей. Возросла роль литературы, в культурную жизнь середины и второй половины XVIII века вторгся театр. Отечественная драматургия давала возможности ставить спектакли на самые различные темы. Наряду с любительским театром появляются и развиваются профессиональные виды театрального искусства – драма, музыкальный спектакль, балет. Создается Академия художеств.
Напряженному развитию русской общественной мысли и русской литературы соответствовал фантастический взлет русской художественной культуры второй половины XVIII века. Конечно, этот блистательный подъем был обусловлен развитием национального искусства в предшествующий период, когда русское барокко, взлелеянное Елизаветой Петровной, проявило себя в грандиозных архитектурных ансамблях и в монументальной живописи и пластике, затмив западные оригиналы. Распространению классицизма и связанных с ним просветительских идей во многом способствовала политическая ситуация первого десятилетия правления Екатерины Второй, когда дворяне еще возлагали надежды на демократические преобразования общества.
В целом, история искусства не знает более крутого поворота от Средневековья к новому времени, чем в России XVIII века. В эпоху, начавшуюся с реформ Петра Первого, древнерусские традиции не исчезли, а только ушли вглубь, на периферию. Однако, хотя реформы осуществлялись в основном в крупных городах, их масштаб и связанные с ним художественные достижения не могут не потрясать.
Нужно отметить, что Петр Первый в своей художественной политике на первых порах руководствуется не столько эстетическими, сколько деловыми соображениями. В искусстве он видит, прежде всего, важное подспорье научному и техническому прогрессу, и прекрасно понимает, что с помощью иконописных приемов нельзя ни иллюстрировать научные книги, ни использовать чертежи и проекты. Для этих целей больше подходила гравюра – линейное, точное, экономное изображение: полукартина-получертеж, то, что было к тому времени развито и популярно в Европе.
Начало XVIII века в России – период создания основ русской культуры Нового времени и укрепления принципов, которые имели большое влияние на дальнейшее развитие общественной и художественной жизни страны. Это время масштабного строительства, смелых решений и сильной императорской власти. Петр Первый сделал все для привлечения западных мастеров в Россию.
К концу первой четверти XVIII века сложный и трудный процесс закладки нового искусства был почти завершен – постепенно освоились иностранные мастера, сформировались национальные художники, прошедшие европейскую школу. Однако, вслед за смертью Петра Великого последовала глухая пора безвременья, сказавшаяся и в искусстве. Только с 1740-х годов начинается новый национальный подъем. Петербург из города-крепости и города-порта превращается в город дворцов и культурную столицу новой России.
В архитектуре середины XVIII века с одной стороны, продолжалось развитие градостроительных замыслов начала столетия. С другой – достигло расцвета дворцовое строительство. Постройки крупнейших мастеров не только служили прославлению Российской империи, но и отражали свойственную Новому времени радость познания открывшейся человеку грандиозности мира. Во дворцах середины XVIII века воплощалась не только пышность придворного быта, но и могущество русского государства. В лучших русских памятниках этого времени разрабатываются национальные варианты общеевропейского стиля архитектуры. Они на равных правах могут быть сопоставлены с передовыми школами зодчества того времени – французской, итальянской, английской. В русском варианте архитектуры классицизма, в отличие, например, от чеканной завершенности образцов французского зодчества, можно отметить некоторую мягкость форм, стремление к закругленным линиям в планах и объемах, живописность решений, своеобразное преломление национальных традиций, выразившихся в умении создать неразрывную связь с русской природой. Характерно тонкое сопоставление пейзажного парка с античной строгостью архитектурных форм.
30 - начало 40-х годов XVIII века в архитектуре Санкт-Петербурга прошли под знаменем работы И. Коробова над реконструкцией Адмиралтейства и созданием центральной башни с высоким золоченым шпилем, несущим флюгер в виде трехмачтового корабля. В центре Петербурга В. Растрелли построил Зимний дворец, который стал новым красочным пятном и своеобразным центром городского пейзажа.
К выдающимся архитектурным памятникам этой эпохи также относятся: Петропавловский собор Д. Трезини, Берлинский дворец и Цейхгауз А. Шлютера. Осуществляется строительство резиденций на берегу Финского залива: Подзорный дворец, Стрельна, Петергоф, Ораниенбаум. Петергоф строился как аналог французского Версаля. Но он не стал копией Версаля, превзойдя загородную резиденцию французских королей русской пышностью, великолепием и изобретательностью. Был также возведен Эрмитаж с участием Леблона.
Корни русской классицистской архитектуры лежат в ордерной системе древнегреческой и римской классики. Во всех основных формах – ротондах, колоннадах, портиках, лоджиях проявляется присущее этому стилю стремление к уравновешенности, строгость симметрии, рационализм, предельная ясность выражения. Крупнейшие мастера раннего архитектурного классицизма – Кокоринов и Вален-Деламот.
В. Баженов также по праву считается мастером русского классицизма, его работы во многом способствовали признанию русского зодчества в Западной Европе. От баженовского замысла остались Фигурные ворота и Фигурный мост, Полуциркульный дворец, Оперный дом, Хлебный дом (кухня), восьмигранный кавалерский корпус. Умению располагать здание в природной среде Баженов учился у древнерусских зодчих. Это прекрасно видно на примере дома Пашкова в Москве, расположенного на откосе холма напротив Кремля.
В процессе становления стиля классицизма в Москве участвовал и другой крупный архитектор – М. Казаков. Его творчество наиболее ярко представляет именно московскую школу зодчества, недаром после него появилось выражение «казаковская Москва». В Кремле Казаков создает самостоятельную, значительную и эффектную постройку – здание Сената. Излюбленный прием Казакова – ротонды, украшенные кольцом колонн, – использован им в одной из крупнейших работ: здании Голицинской больницы. Сочетание трехэтажного корпуса, центр которого занимала церковь-мавзолей семьи Голициных, с боковыми флигелями и большим садом позади – принцип, которым Казаков пользовался широко и при постройке жилых домов.
Таким образом можно сказать, что в результате столетнего развития русская архитектура вышла на общеевропейский уровень, сумев сказать свое слово во всех стилистических направлениях, и не утратив при этом своей национальной специфики и образности художественного языка.
Говоря о живописи, необходимо отметить, что к началу века в Европе она переживала кризисное состояние. Только во Франции, будто ниоткуда, материализовался божественный А. Ватто. Но для России, стремившейся к блеску и грандиозности, тонкий, обманчиво неброский и печальный Ватто ничего не значил. Русские художники не видели на Западе достойных учителей. В самой России изобразительное искусство также переживало трудные времена. Двух пенсионеров Петра Первого – Никитина и А. Матвеева, которые демонстрировали овладение приемами западноевропейского мастерства, постигла печальная участь: Матвеев умер, не дожив до сорокалетнего возраста, Никитин же был посажен в тюрьму, а затем сослан.
Развитие и расцвет русской живописи начинаются со второй половины XVIII века. Академия художеств, основанная в 1757 году, возрождает с 1760-х годов пенсионерство. Русские пенсионеры обучались в Париже у живописца Греза, у строителя парижского Пантеона Суффло, автора триумфальной арки на площади Звезды Шальгрена. Во Франции учились художник А. Лосенко с вышеупомянутым архитектором Баженовым. Баженову Людовик XV предлагал даже должность королевского архитектора, от которой он, патриотично настроенный, без сожаления отказался. Таким образом, пенсионерство было важно не только как освоение уроков архитектурной классики, но и как знакомство с последними достижениями европейских мастеров.
Основание Академии художеств, первого крупнейшего национального художественного центра, определило пути русского искусства на протяжении всей второй половины XVIII столетия. В течение многих десятилетий Академия, созданная по инициативе И. Шувалова, куратора Московского университета, и при помощи М. Ломоносова, была единственным в России высшим художественным заведением. Академия вырастила высокопрофессиональных архитекторов, скульпторов, живописцев и графиков, много сделавших потом для своего Отечества. Основой художественного образования было изучение великих мастеров прошлого, прежде всего, эпохи античности. Ведущим направлением Академии стал классицизм, что было типично и для европейских академий того времени. Благородные идеалы классицизма: высокопатриотические, гражданственные призывы служения Отечеству, стремление к возрождению античной гармонии – всё это было насквозь пропитано идеями французского Просвещения.
Однако идеалы просветительства, нашедшие столь очевидное воплощение в архитектуре и скульптуре, претворялись в живописи более сложным путем. В классицизме для живописи скрыта была опасность отвлеченности, тогда как по самой своей специфике живопись больше тяготеет к конкретному и индивидуальному. Впрочем, идеи гражданственности, героическое начало нашли свое выражение в историческом живописном жанре. М. Ломоносов писал о том, что историческая картина наиболее способна выразить и воплотить идеи нравственно-воспитательного характера. Более того, Ломоносов предложил даже своеобразный проект «Идеи для живописных картин из российской истории», представив список сюжетов из национальной истории для стенописей и мозаик общественных сооружений. Появление первых исторических картин совпало со временем становления исторической национальной науки.
Первым русским историческим живописцем стал А. Лосенко. В его работах темы Священного Писания чередуются с античной мифологией: «Венера и Адонис», «Авраам приносит в жертву своего сына Исаака». Но настоящая слава приходит к нему после академической выставки 1770 года с картиной «Владимир и Рогнеда». В 90-е годы XVIII века во главе живописного класса Академии становится Г. Угрюмов, и в классе исторической живописи начинается заметное оживление. Угрюмов был интересным и оригинальным художником. Хотя основные свои произведения он, как правило, писал по заказу, но писал их, невзирая на рамки и требования заказчика, по собственному наитию и мироощущению. В качестве сюжетов для своих картин Угрюмов выбирал события только из русской истории, например, известны его полотна «Торжественный въезд Александра Невского в город Псков после одержания им победы над немцами», «Испытание силы Яна Усмаря».
С творчеством Ф. Рокотова русское искусство вступило в новую фазу развития. Этот художник обратился к жанру портрета. Его художественные образы, полные лиризма и глубокой человечности, многогранны, оригинальны и выразительны. Он создает определенный тип камерного портрета и специфической манеры письма. В своих работах он раскрывается как тонкий психоло, знаток женской души. Можно говорить о «рокотовском женском типе»: гордо посаженная голова, рассеянная полуулыбка, сочетание утонченной радости и грусти, которая почти не поддается описанию. Эти черты наблюдаются в портретах Е.Н. Орловой, В.Е. Новосильцевой. Женщины на портретах Рокотова удивительно загадочны и духовны, в отличие от их западноевропейских современниц. Д. Левицкий – создатель парадного портрета и одновременно большой мастер камерного портрета. В 70-е годы Левицкий создает целую серию портретов воспитанниц Смольного института благородных девиц – «смолянок». 80 - годы – это годы наибольшей славы Левицкого. В его камерных портретах преобладает объективное отношение к людям. Он выступает как сторонний наблюдатель. Левицкий предпочитает динамичную манеру письма, и его герои, в отличие от героев Рокотова, полны энергии и готовы к действию
Еще один выдающийся портретист XVIII века – В. Боровиковский. В его работах заметно влияние сентиментализма. Особенно популярен созданный им портрет М. Лопухиной, где воплощены гармоническая соподчиненность всех частей, удивительно тонкое перетекание одного тона в другой. В. Боровиковский завершает развитие русского портретного искусства XVIII века.
В последней четверти XVIII века приобрел черты самостоятельности пейзажный жанр. В 1776 году С. Щедрин стал первым профессором-руководителем пейзажного направления в русской живописи. Это в основном изображение окрестностей Петербурга: Павловска, Петергофа, Царского Села, Гатчины. Родоначальником же пейзажа в России является Ф. Алексеев.
Русская скульптура светского содержания впервые появилась в 1696 году на въездных воротах Большого Каменного моста, построенных в Москве мастером И. Салтановым. Это были громадные, вырезанные в дереве фигуры Марса и Геракла. С петровской эпохи начинается развитие всех направлений и жанров скульптуры: монументальной, садово-парковой, скульптурного портрета, медальонной пластики.
Во второй половине XVIII века начинается расцвет русской скульптуры. Шубин, Гордеев, Козловский, Щедрин, Прокофьев – каждый сам по себе был яркой индивидуальностью, оставил след в искусстве. Но всех их объединяли общие творческие принципы, которые они усвоили ещё в Академии в классе скульптуры профессора Н. Жилле, руководившего им почти 20 лет. Сам Жилле был скорее рокайльным мастером, однако тяготеющим к классической простоте, что характерно для целого ряда французских художников того времени, включая известного Фальконе, в мелкой пластике также шедшего от рококо к классицизму. Так как идеальными считались античные образы, то русские скульпторы стремились воплотить в мужском образе черты героической личности, а в женском – идеально-прекрасные. Это прослеживается как в монументальной, архитектурно-декоративной, так и в станковой русской пластике.
В отличие от барокко архитектурно-декоративная пластика имеет строгую систему расположения на фасаде здания: в основном, в центральной части, главном портике и в боковых ризалитах, или венчает здание. В интерьере скульптура размещается преимущественно на парадной лестнице, в вестибюле, в анфиладе парадных зал.
В станковой пластике отмечается разнообразие её жанров. Практически у всех авторов отмечаются поиски идеально-прекрасного, гармонического, героического начала, но созданные ими образы остаются вполне жизненными. Задача русских скульпторов состояла в том, чтобы познать человеческий характер, передать его многогранность. Поэтому не случайно в станковой скульптуре второй половины XVIII века развивается портрет. Здесь наиболее ярко проявился талант Ф. Шубина Первое его произведение – бюст вице-канцлера А.М. Голицына. Конкретность облика не помешала скульптору создать в нём художественный образ целого поколения, образ русской аристократии екатерининского времени. Также известны его такие работы, как бюст графа П. Румянцева-Задунайского, бюст М.Ломоносова, бюст Павла I. У Шубина нет интереса только к «внутреннему», или только к «внешнему», человек у него предстаёт во всём многообразии своего жизненного и духовного облика. Шубин работал не только как портретист, но и как декоратор. Он исполнил 58 овальных мраморных исторических портретов для Чесменного дворца, скульптуры для Мраморного дворца, и для Петергофа.
Михаил Иванович Козловский в середине 1780-х годов исполняет цикл из восьми гипсовых барельефов для «Храма дружбы» в Царском Селе. Это рельефы экстерьера: пять – в ротонде, три – в портике. Козловского увлекали античные герои. Он исполняет несколько терракот по мотивам «Илиады» («Аякс с телом Патрокла»). Создаёт статую Самсона – центральной фигуры в Большом каскаде Петергофа.
Ф. Щедрин прожил 10 лет во Франции, его учителем был Аллегрен. Его работы: «Марсий», «Спящий Эндимион», а его «Венеру» часто сравнивают с «Купальщицой» его учителя Аллегрена. Но наиболее значительные работы Щедрина относятся к периоду позднего классицизма, к следующему столетию, и все они монументально-декоративного характера. В начале века он принимает участие в создании петергофских фонтанов. Самое знаменитое создание Щедрина – скульптурный декор здания Адмиралтейства.
История русской пластики второй половины XVIII века не может обойти имени французского скульптора Э. Фальконе, который именно в России создал своё самое яркое произведение, выразив в монументе, с лёгкой руки великого поэта названном «Медным всадником», своё понимание личности Петра Великого, её исторической роли в судьбах России.
В 1765 году, по рекомендации Дидро, русский посол в Париже князь Голицын от имени Екатерины Второй предложил Э. Фальконе соорудить памятник Петру Великому. Скорей всего Фальконе читал историю России, написанную Вольтером, где Петр был назван единственным в своем роде чудом. В течение всей своей творческой деятельности Фальконе не обращался к величественным темам. Однако он решился принять заказ, и это решение изменило его судьбу.
Русский заказ сделал малоизвестного французского скульптора бессмертным. Фальконе сумел передать бесспорное величие и неустрашимость российского самодержца. Он великолепно отразил неоднозначность, но не противоречивость, придав скульптуре почти античное движение, сочетающееся с устойчивостью. Фальконе работал над памятником двенадцать лет. Первый эскиз был исполнен ещё в Париже в 1765 году, в 1770 году – модель в натуральную величину. В исполнении естественной скалы в качестве постамента нашёл выражение и основной эстетический принцип просветительства XVIII века – верность природе.
Главной законодательницей моды в России XVIII века была Елизавета, регулярно издававшая различные соответствующие указы, исполнение которых стало строго обязательно для тех, кто появляется при дворе. В погоне за модой императрица всегда была первой. Современники пишут, что Елизавета никогда не надевала одного и того же платья дважды и более того – меняла их по нескольку раз в день. Привычкам Елизаветы должны были следовать все дамы при дворе. На придворные торжества им предписывалось приходить каждый раз в новом наряде. В елизаветинское царствование в погоню за модой устремились не только женщины, но и мужчины. В сатирической литературе даже появился тип легкомысленного модника - петиметра, посвящающего жизнь нарядам.
Эталоном стала, конечно же, Франция. Дорогие материи, помады, мушки и другие предметы галантереи привозили из Парижа. Столичное дворянство украшало дома французской мебелью, картинами, великолепной посудой. Особенно важен был «выезд» – экипаж, лошади, сбруя, богато одетые кучера, стоявшие на запятках гайдуки – предпочтительно чернокожие и рослые. В жизни и в искусстве не существовало мелочей. Отсюда появилась мода на «сложные украшения» туалета: часы, табакерки, веера, ручные стереоскопы, всевозможные флаконы для духов, маленькие зеркала.
Естественно, что страсть к одежде и поклонение женщине выработало и особый язык, особые комплименты и особое понятие о фаворитизме, который процветал во всех слоях дворянской России. Люди того времени заботились не только о красоте тела, одеждах, а также и о человеческой речи, о «смысле» и «звуке» её, словом обо всём, что поддаётся известному воспитанию. Говорить любезности или комплименты считалось необходимой частью светского воспитания, хотя многие журналы критиковали эти обычаи.
Постепенно Франция стала для русских дворян тем же, чем для Петра были Голландия и Пруссия. С немецких платьев перешли на французские туалеты и французский язык. Заветам Ломоносова молодежь предпочла вольнодумцев-материалистов: Дидро, Монтескье, Вольтера. Даже после разгрома Наполеона мода на прелести французской жизни не уменьшилась. Место православных священников в воспитании детей заняли гувернеры. Где Париж, там и жизнь.
Особое место в придворной жизни стали играть маскарады. Они были сложными увлечениями: костюмы, маски, танцы и музыка являлись далеко не единственными атрибутами. Гости съезжались уже в костюмах и масках согласно вручённым им заранее билетам-приглашениям. Допускались и люди без масок, их размещали в ложах, где они могли наблюдать за танцующими в партере и на сцене, но не более того. Для гостей в масках в отдельных помещениях выставлялись напитки и закуски, ставились карточные столы, разыгрывались лотереи. Как писал знаменитый Казанова, посетивший придворный бал в Петербурге, правда, уже при Екатерине Второй, в 1765 году, столы ломились от снеди и вся обстановка бала поражала причудливой роскошью как убранства комнат, так и нарядов гостей. Маскарады, как и все торжества и праздники, сопровождались музыкой. Репертуар придворных оркестров и певцов был обширный: балы и пиршества во дворе продолжались долгими часами, и всё это время непрерывно звучала музыка, в основном итальянская, господствовавшая тогда в Европе.
Богатый женский костюм XVIII века со сложными хитроумными прическами был также заимствован из Франции. Особенно была популярна прическа «фонтанж», названная по имени фаворитки Людовика XIV. В разное время именем маркизы Помпадур были названы прическа, платье, летнее пальто, вид атласной ткани, низкое мягкое кресло. В России парикмахеров называли цирюльниками или тупейными художниками от французского слова «toupet» – вихор. После французской революции парикмахеры буквально наводнили Россию. У них учились многие русские крепостные цирюльники. Приехал в Петербург и знаменитый французский куафер Леонар. Использовали веера, расписанные мастерами рококо О. Фрагонаром и Ф. Буше.
Традиции русского национального застолья также изменились на французский лад. В богатых домах появились французские повара, а в крупных городах – французские рестораны. Например, популярные рестораны Санкт-Петербурга – у Талона и у Дюма на Мойке. Характерная фигура домашнего воспитателя начала XIX века – гувернер-француз, вроде того, что воспитывал Евгения Онегина. До французской революции эту должность исполняло немало жуликов и авантюристов, однако после 1789 года в Россию хлынула масса гонимых революцией аристократов, многие из которых были готовы на все, даже пойти в гувернеры.
Со второй половины XVIII века разговорным языком высшего света стал французский. Этому способствовала Елизавета Петровна, которую Петр Великий собирался выдать замуж за короля Людовика XIV. Екатерина Вторая также прекрасно владела французским языком, переписывалась на этом языке с Дидро, Вольтером, и даже писала свои автобиографические записки на французском.
Вообще Россия XVIII века – страна, в которую стремились западные искатели приключений и лучшей доли. Огромную роль в привлечении специалистов и творческих деятелей в Россию, прежде всего в Петербург, сыграл Петр Первый. Для привлечения нужных ему людей царь не жалел никаких средств. Например, пригласив в Петербург прославленного французского архитектора Ж.-Б. Леблона, Петр пожаловал ему чин генерал-архитектора, положил огромный по тем временам оклад и предоставил за казенный счет квартиру, экипаж и прислугу. Петр поручил ему разработать генеральный план строительства Петербурга. По плану Леблона центр должен был находиться на Васильевском острове. Леблон участвовал и в строительстве Петергофа. Многие западные специалисты ехали в Россию на время, подзаработать, но в результате оставались в этой стране на всю жизнь. Потомки этих талантливых людей позднее многое сделали для России, став гордостью Отечества.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему