С точки зрения американского культуролога Л. Мамфорда, наиболее крупным и признанным вкладом Священной царской власти (так он называет властителей Египта) было изобретение архетипа машины. Для всех последующих сложных машин это поразительное изобретение оказалось первой действующей моделью, несмотря на то, что главная функция машины постепенно перешла от человеко-частей к более надежным механическим деталям. Однако та первая машина, по мнению Л. Мамфорда, не была замечена. Она оставалась безымянной вплоть до наших дней, когда появился куда более мощный современный тип, включающий в себя большое количество подчиненных машин. Если же все составные части машины — политическая, экономическая, военная, бюрократическая и царская власть — объединены, то в терминологии Л. Мамфорда — это «мегамашина». Техническое оборудование, созданное этой мегамашиной, следовательно, превращается в мегатехнику, отличающуюся от более простых и разнообразных видов технологий, которые вплоть до нашего столетия, лишь иногда используя энергетическое оборудование, продолжали выполнять большую часть повседневной работы на производстве и в сельском хозяйстве. Мегамашина была впервые смонтирована в период возникновения орудий труда из меди, однако их появление не было взаимосвязано: механизация социальной жизни в древней форме ритуала значительно предшествовала механизации орудий труда. Но как только новый механизм был создан, он начал быстро распространяться, но не благодаря д0бровольному принятию в целях самозащиты, а посредством принудительного введения монархами, действовавшими так, как могли действовать только боги или помазанники Божьи. Всюду мегамашина приводила к такому увеличению выработки энергии и объема выполняемой работы, которое было немыслимо до этого. Вместе с умением концентрировать колоссальные механические силы возник новый вид динамизма, который благодаря абсолютной новизне своих достижений преодолел инертность и узкие рамки ограниченной земледельческой культуры. Машина полностью состояла из человеко-частей и обладала определенной функциональной структурой, действующей только до тех пор, пока религиозный экстаз, заклинания и распоряжения царя, создавшие ее, воспринимались всеми членами общества как феномены, выходящие за пределы обычного человеческого понимания. Как только направляющая сила царской власти ослабевала вследствие смерти или неудачи в сражении, скептицизма или восстания как выражения мести, так рушилась вся машина.
Мамфорд подчеркивает, что человеческая машина с самого начала была двуликой, т.е. принудительной и разрушительной и одновременно жизнеутверждающей и конструктивной. Для приведения в действие этой гигантской машины, в одинаковой степени выполняющей как созидательную, так и разрушительную работу, необходимо единственное изобретение; им, вероятно, была письменность. Действие машины основывалось на двух элементах: систематизированном знании о природе и сверхъестественных явлениях и детально разработанной системе отдачи, выполнения и соблюдения приказов. Первый элемент был воплощен в жречестве, без активной поддержки которого не появился бы институт священной монархии; второй — в бюрократии. Как это ни покажется парадоксальным, но монополия власти породила культ личности, ибо только царь наделялся всеми качествами личности, которые, по-видимому, именно в тот период постепенно зарождались в человеческой душе, а сегодня проклевываются сквозь социальную скорлупу, где находились зародыши. Личность и власть в то время, как считает Мамфорд, отождествлялись. Обе были соединены в лице царя, так как только он — монарх — был вправе принимать решения, изменять древние местные обычаи, создавать новые структуры, вдохновлять на свершение коллективных подвигов, о которых раньше нельзя было и помыслить, а тем более выполнить. Короче говоря, он мог поступать как отвечающий за свои поступки человек, способный делать сознательный выбор, независимо от обычаев рода: он мог предстать бунтарем, когда этого требовала ситуация, и мог посредством указов и законов изменить сложившийся порядок.
Извечное желание царей обрести бессмертие объяснялось их всеобъемлющим стремлением к преодолению любых границ. Это стремление впервые нашло воплощение колоссальной концентрации власти, осуществленной мегамашиной. Был брошен -вызов человеческим слабостям, более того, слабостям человечества. Понятие «вечная жизнь», т.е. жизнь без зачатия, роста, без наслаждения жизнью и смертью, как застывшее, пустое, бесцельное существование, без любви, своей неизменностью напоминающее мумию фараона, есть лишь иная форма смерти. С точки зрения человеческой жизни, а фактически всего живого, стремление к неограниченной власти свидетельствовало о психологической незрелости, которая выражалась в полной неспособности понять естественные процессы рождения, развития, зрелости и смерти. Л. Мамфорд убежден, что наша эпоха переходит от первобытного состояния человека, выделившегося благодаря изобретению орудия труда и оружия с целью достижения господства над силами природы, к качественно новому состоянию, при котором он не только завоюет природу, но полностью отделит себя от органической среды обитания. С помощью этой новой мегатехнологии человек создаст единую, всеохватывающую структуру, предназначенную для автоматического функционирования. Л. Мамфорд признает наличие серьезных причин для пересмотра всей картины как человеческого, так и технического развития, на котором основывается современная организация западного общества. Социолог полагает, что мы не сможем понять ту роль, которую играла в человеческом развитии техника, без более глубокого понимания природы человека.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему