ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМАТИКА – обращение к основополагающим феноменам бытия человека и его вопрошанию о смысле жизни, смерти, подлинности, творчества.
В широком смысле, вся большая литература обращена к экзистенциальной проблематике – от Шекспира до Джойса и Вульф. Пример: «Гамлет» Шекспира и пьеса «Розенкранц и Гильдернстерн мертвы», Образ Блума-Одиссея в «Улиссе» Джойса, Социум и свобода выбора в «Пансионе» Джойса; Жизнь и смерть в «Земле» Джойса, Образ часов, жизнь, смерть и самоубийство в «Миссис Дэллоуэй», «В ожидании Годо», «Приходят и уходят» Беккета
В узком смысле слова: европейский экзистенциализм XX века находится под значительным влиянием концепций Сартра и Камю (идеи абсурдности бытия, одиночества, свободы выбора, бунта, творчества, подлинности и др.).
Протоэкзистенциальная позиция Дж. Конрада в «Сердце тьмы»: концепция абсурдности бытия, концепция человека, идея выбора и подлинности.
Непосредственное влияние концепции французских писателей – в романах Фаулза, Мердок, Годинга
Пример: «Подруга французского лейтенанта» Дж. Фаулза (вариативность конца и свобода выбора, обретение подлинности)
Экзистенциальная проблематика в современном постмодернистском романе. Постмодернистской деконструкции не избежал и литературный экзистенциализм, ныне опознаваемый как готовая формула, во многом эстетизированная в романной саморефлексии на заданные темы смерти, свободы выбора, опыта, подлинности.
Первый роман Мартина Эмиса «Записки о Рейчел» («The Rachel Papers», 1973) – роман пародийный в отношении экзистенциальной проблематики и риторики саморефлексии. И то и другое эстетизировано до крайности. Герой романа Чарльз Хайвей желает испытать погружение в экзистенциальный опыт исповеди о взрослении. Отдельной вариацией темы любви и смерти можно считать эстетизированный сюжет о Китсе и Фанни Брон. В тексте неоднократно упоминается Китс и его сочинения, включая знаменитый сонет «Яркая звезда». Как известно, сонет посвящен возлюбленной Китса, с которой смертельно больному чахоткой поэту так и не суждено было связать свою судьбу. Чарльз болен астмой, на протяжении всего романа он бесконечно кашляет, сотрясает все вокруг «горловыми овациями», размышляет о тлении и смерти, и, конечно, страдает от любви. Важно и другое: письма к Рейчел оказываются современным аналогом знаменитых писем к Фанни Брон смертельно больного Китса. Эстетизация вновь затрагивает уровень композиционного решения текста. Исповедь Чарльза становится критическим комментарием к его же «Письмам к Рейчел» (The Rachel Papers).
И все же экзистенциализм здесь оказывается чем-то большим, чем упражнением в мотивике и риторике. Текст романа пронизывают лейтмотивы, связанные с телесным распадом и смертью. Из десятка тревог, приведенных Чарльзом, шесть – фобии физиологического распада: «триппер, шатающийся зуб, бронхит, безумие, гниющие ногти, прыщик в левой ноздре».Кашель и слезы сотрясают героя всякий раз, когда эстетизировать жизнь не удается (сочувствие к стареющей матери, гнев по поводу измен отца, сопереживание беременной сестре, страх собственной смерти на приеме у врача и пр.). Развернутые рефлексии будущего филолога красноречиво отсутствуют в ситуациях, по-настоящему ранящих героя. Брошенные будто вскользь упоминания о «приближении кашля» или о том, что «грудь перестала ходить ходуном» – отнюдь не детали в речи словоохотливого Чарльза. Его речь дает сбой, когда вступающий в свои права реальный экзистенциальный опыт заставляет героя ощутить ужасающую подлинность отчуждения и распада. Противопоставленность художественного опыта реальному оказывается важным прозрением Чарльза. Главным прозрением Чарльза, его исповедальным откровением с лазейкой становится признание немощи литературного экзистенциализма перед экзистенциальным опытом.
Весьма примечательно, что первый роман И. Макьюэна «Цементный садик» так же обращен к экзистенциальной проблематике. В центре внимания – семейные отношения, преподнесенные в амбивалентных чувствах отчуждения и близости, в парадоксальных зеркальных проекциях взаимосвязей между всеми членами семьи. Трагическая смерть обоих родителей ломает традиционные модели социального поведения, выливается в разнообразные девиации у детей. «Я стремился создать ситуацию внезапного исчезновения социального контроля. Неожиданно дети понимают, что нет учителей, родителей, никаких авторитетов, есть полная свобода. И все же они полностью парализованы», – говорит в интервью сам Макьюэн. В чем же смысл этого странного паралича? «Не исключительность страшных событий невыносима для детей, а их обыденность. История о четырех детях, ставших свидетелями внезапной смерти отца, а затем наблюдающих медленное угасание и смерть матери, неожиданно приобретает очевидный контекст экзистенциальной «пограничной ситуации». Онтологическое одиночество человека, то, что определялось Хайдеггером как «привычность», просвечивается в странном параличе, овладевшим детьми.
Здесь примечательно и характерное для экзистенциалистов стремление к раскрытию трагичности человеческого удела в категориях обыденного сознания. Как мы помним, страх (Ясперс, Хайдеггер), тошнота и тревога (Сартр), тоска и скука (Камю) возведены в ХХ веке в ранг философских концептов. Весь спектр упомянутых экзистенциальных состояний представлен в романе. Особенно любопытен лейтмотив мертвого времени, отсылающий к известной метафоре Камю, сравнивающего жизнь с колумбарием, в котором гниет мертвое время. Характерно и то, что сомнения детей в принятом решении неизменно маркируются образом назойливых мух (Сартр).
Вот Джек, догадывающийся о смертельном недуге матери, вспоминает и сравнивает свои непосредственные ощущения, возникшие при мысли об автономности ее существования, пугающей его экзистенциальной очевидности: «Она продолжала жить, даже когда я уходил в школу. Что-то делала. Вообще все было, как обычно – без меня. Это меня поразило, но тогда в этом осознании не было боли. Теперь же, когда я увидел, как она, согнувшись, сметает яичную скорлупу со стола в мусорное ведро, та же простая мысль принесла с собой страх в невыносимом сочетании с чувством вины. Она – не моя выдумка, с которой можно поиграть и бросить».
В этом прозрении мать обретает недоступную пониманию Джека феноменологическую глубину индивидуального существования. Непроницаемость, но неотменяемая бытийность ее мыслей и чувств, переносимой ею боли открывается герою в ее самоочевидном присутствии, теперь уже несводимом к «этикетке». С очевидностью индивидуального существования матери приходит и признание ее смерти. Отсюда страх в невыносимом сочетании с чувством вины – Джек интуитивно понимает тщету проникновения в бесконечность «Другого», каким бы близким он ни был. Ему открывается ужас неизбывного абсурда, смертью порочащего незыблемость привычных уз, равнодушно иссекающего уникальность индивидуального бытия.
Шокирующий критиков и ревьюеров инцест в конце романа лишен всякого сексуального подтекста. Страсть к сестре, обнаруживаемая Джеком на протяжении всего рассказа, здесь многозначно отсутствует. Герои практически впервые говорят, теплота и нежность их разделенных мыслей значат гораздо больше. О чем они говорят? О том, счастлив ли Том, будет ли тренироваться Джули, об ощущении времени, о снесенных домах в квартале, о матери. Парадоксально, но инцест становится знаком разделенного опыта, разделенных мыслей и обретения собственной идентичности (вновь в отсутствии полового контекста), опознании другим и собой своего «Я».
Макьюэн не раз обратится к страшным сценам смерти и насилия в своих романах. Их кажущаяся сенсационность не становится ни гневной отповедью современным нравам, ни мрачной иллюстрацией к отвлеченным размышлениям об антропологии человека, ни сюжетным поводом к экзистенциальной «пограничной ситуации», ни, тем более, популярным ингредиентом в постмодернистской жанровой игре. Вернее будет сказать, что Макьюэн, весьма неравнодушный ко всему вышеперечисленному, осознает тщету слова и мысли, готовых жанров и сюжетов, любого нарратива перед «ничто» – неумолимым абсурдом бытия, его «фундаментом». Нерефлексирующий герой Макьюэна нащупывает основополагающую истину тотального человеческого отчуждения от смыслов, его приговоренность к грубой материи тела.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему