Интертекстуальность — термин, введенный в 1967 теоретиком постструктурализма, французской исследовательницей Юлией Кристевой для обозначения общего свойства текстов, выражающегося в наличии между ними связей, благодаря которым тексты могут явно или неявно ссылаться друг на друга. Следует заметить, что идея «диалога между текстами» в первоначальном варианте принадлежала М. М. Бахтину. Интертекстуальность реализуется как в научных, так и в художественных текстах.
Шекспир - бесконечный источник для художественных вариаций на основные темы, когда-либо затронутые в литературе. Так как он является уникальным в своем роде автором, который многое дал английской культуре и литературе, а также внес особый вклад в ее развитие, шекспировский интертекст существует в творчестве многих авторов, например: Джойс (в романе "Улисс"), Хаксли, Эллиот, Лоуренс, Стоппард, Фаулз, Байетт, Мердок. Шекспировский интертекст у Эмиса (2 глава «из жалости жестоким надо быть» - аллюзия на Гамлета «из жалости я должен быть жесток», его слова выражают сознание того, что, борясь за справедливость,ему придется прибегать к силе.
"О дивный новый мир" - в заглавии цитата из "Бури" Шекспира. Здесь роль мудреца Просперо играет Мустафа Монт (ироническая точка зрения, переигровка), и это заставляет нас задуматься - действительно ли это верное представление о дивном новом мире? Буря - фантасмагория о счастливом будущем, что становится объектом иронии у Хаксли.
"Розенкранц и Гильденстерн мертвы" - если у Шекспира они обезличенные верноподданные Гамлета, которых почти нельзя отличить друг от друга, то у Стоппарда они становятся главными героями с разными темпераментами и характерами. Ставится по сути тот же вопрос, что и у Гамлета - вопрос экзистенциальный, о жизни и смерти, о том, кто мы и зачем мы живем. Автор достигает уровня саморефлексии, широко используя известный прием «пьесы-в-пьесе», аллюзию; смещая акценты со сцены за кулисы, взаимодействуя с читателем. Интертекстуальность пьесы обусловлена, с одной стороны, шекспировским претекстом, с другой – аллюзивной связью между произведениями Стоппарда и Беккета, сильнее всего проявляющейся на идейном уровне.
Фаулз: В «Гамлете» и в ряде других пьес встречается прием «театр в театре». Группа актеров по указанию Гамлета разыгрывают спектакль, в котором раскрывается тайное и тщательно скрываемое. Мнимая действительность становится ключом к действительности истинной. При помощи этого спектакля Гамлет до некоторой степени провоцирует дальнейшее развитие событий основного действия. Но «театр в театре» не единственный прием в рамках темы, которую можно условно обозначить как «жизнь – игра». В «Буре» в основу конфликта лег розыгрыш – герой при помощи колдовства или каким-то другим способом руководит событиями, происходящими с другими персонажами, ведет их в нужном для себя русле.Остров - традиционное место утопических государств, что связано с мифологическими представлениями о волшебном царстве на недосягаемом острове, населенном духами. Часто остров воспринимается как место, где исправляются грешники.
По Фаулзу, Автор-Творец всегда прячется под маской Просперо. С островом Фаулз соотносит понятие утопии, своей романтической ностальгии по «лучшему миру». Закладывая в основу «Коллекционера» шекспировские образы и
ситуационные модели, Фаулз вступает в диалог с великим
английским драматургом, в котором является одновременно союзником и оппонентом классика. Как следствие подобной авторской и
интертекстуальной рефлексии, рождается принцип «единого жанра», слагающегося из поэтики романтического романа, романа-воспитания, психологического триллера, социо-философского романа, романа притчи. Но, прежде всего, «Коллекционер» - это роман иносказание, где шекспировская аллюзия служит основной формой философско-критической оценки действительности.
В итоге Джон Фаулз выбрал последнее произведение Шекспира «Буря» как своеобразный лейтмотив своего романа не случайно. Безусловно, сказалось его отношение к философско-эстетической и нравственной проблематике трагедии, занимающей особое место в мировой литературе и культуре. И именно интертекстуальность позволяет показать смысловые реляции между текстами разных эпох, разных по форме, но во многом объединенных идейно. Фаулз использует прием «текст в тексте», здесь автор использует художественный прием зеркала, искажая либо шекспировских героев, либо их действия. Постоянно обращаясь к темам, мотивам и образам шекспировских произведений, Фаулз чаще всего не довольствуется их прямым «калькированием», а трансформирует их, вызывая нужное ему резонансное звучание, пародирует, своеобразно цитирует, превращает их в нужные ему мыслительно-художественные конструкты. Среди аллюзивных включений, используемых писателем, особо следует выделить явные и неявные цитаты, нередко абсорбируемые текстом, «затушеванные» и свернутые до одного ключевого слова; аллюзии (литературные имена, имена авторов, литературных героев, заглавия: текстов); инвариантные мотивы творчества Шекспира; использование театральных приемов великого драматурга. Вовлекая шекспировское творческое наследие в пространство своих произведений, Фаулз создает интертекст, нередко трансформирующий традиционные культурологемы, создающий из них новые единства и смыслы, вовлекая читателя в метатекстовую игру, делая их органичной частью своего дискурса.
Мердок: Роман «Черный принц», иллюстрирует постмодернистский игровой принцип «ненадежного рассказчика». Игра с читателем здесь связана с широким комплексом почти «гамлетовских» вопросов о существовании или небытии самих персонажей и описываемых в романе событий. именно шекспировский интертекст дает возможность разнообразных игровых стратегий интерпретации читателем поливалентных смыслов романа. В романах Мердок прослеживаются философские учения античности (Платон), современные экзистенциалистские идеи (Ж.-П. Сартр), психоаналитические направления мысли (З.Фрейд) и многое другое, в том числе идеи и образы, созданные Уильямом Шекспиром. В «Чернои принце» Шекспир присутствует как в тексте (чтение и толкование «Гамлета» Брэдли Пирсоном и Джулиан Баффин – главными героями романа), так и в подтексте (многочисленные аллюзии в отдельных сценах, например, переодевания Джулиан; атмосфера вопрошания и философского сомнения; ситуация трагического перелома и кризиса сознания главного героя и др.). На примере «Гамлета» Брэдли Пирсон мотивирует свою концепцию искусства как вытеснения личных переживаний, что приближено к фрейдистским моделям. В романе встречается множество примеров аллюзивно-цитатного общения, перифразированных цитат и т.д. Безусловно, аллюзии также являются одним из доминирующих типов интертекстуальности. Одной из таких форм - паратекстуальностью, являются так называемые «титулярные аллюзии». В романе использован интертекстуальный заголовок. Роман Мердок «Черный принц» своим названием вызывает ассоциации, прежде всего с шекспировским «Гамлетом», заранее погружая нас в атмосферу трагедии.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему