Творческий путь, характер восприятия И. Бродского. Поэтика книг «Часть речи», «Остановка в пустыне», «Конец прекрасной эпохи».

Язык и, думается, литература -- вещи более древние, неизбежные,долговечные, чем любая форма общественной организации. Всякая новая эстетическая реальность уточняет для человека реальность этическую. Ибо эстетика -- матьэтики; понятие "хорошо" и "плохо" -- понятия прежде всего эстетические, предваряющие категории "добра" и "зла". будучи всегда старше, чем писатель, язык обладает еще колоссальной центробежной энергией, сообщаемой ему его временным потенциалом -- то есть всем лежащим впереди временем. Пишущий стихотворение пишет его потому, что язык ему подсказывает или просто диктует следующую строчку. А в интервью, данном Иосифом Бродским французской славистке Анни Эпельбаум в 1981 году, поэт сказал: "Когда мы хвалим того или иного поэта, мы всегда совершаем ошибку, потому что хвалить надо не поэта, а язык. Язык не средство поэзии; наоборот, поэт – средство или инструмент языка, потому что язык уже существовал до нас, до этого поэта, до этой поэзии и т.д. Язык – это самостоятельная величина, самостоятельное явление, самостоятельный феномен, который живет и развивается( ... ). ( ... )Язык - это важнее, чем Бог, важнее, чем природа, важнее, чем бы то ни было иное ... "

Язык превыше всего. Он не подвластен смерти. Язык – это то, что остается после смерти человека (поэта).

Детские годы будущего поэта прошли в городе на Неве. Отец его Александр Иванович был журналистом и фотокорреспондентом, в годы войны — морским офицером. Мать Мария Моисеевна работала бухгалтером. В 15 лет Бродский оставил школу, ушел из восьмого класса и поступил фрезеровщиком на завод, затем, готовясь стать врачом, работал в больничном морге, позже освоил ряд профессий (кочегара, матроса, санитара, фотографа), несколько сезонов работал в геологических экспедициях на Тянь — Шане, в Казахстане и в Якутии. Параллельно очень серьезно занимался самообразованием, изучал польский и английский языки, отечественную и англо — американскую поэзию, классическую мифологию, религиозную философию. Писать стихи начал в 17 лет, вскоре получив известность в среде поэтической молодежи. В конце 50–х — начале 60–х годов И. Бродский сближается с рядом молодых ленинградских поэтов, в 1962 г. Е. Рейн знакомит его с А.А. Ахматовой, сыгравшей важную роль в его творческом формировании. Позднее в одной из бесед Бродский говорил об «ахматовском кружке»: «Нас было четверо: Рейн, Найман, Бобышев и я. Анна Андреевна называла нас — «волшебный хор». Для лирики Бродского начала 60–х годов, широко включающей описательные и изобразительные элементы, характерно небольшое стихотворение «Я обнял эти плечи и взглянул…» (1962), отмеченное глубиной переживания — мысли и чувства. В нем отчетливо звучит элегический мотив одиночества, быть может, окончательного прощания с любовью, хотя о самом чувстве этой теперь уже ушедшей в прошлое любви здесь ничего не говорится и перед нами только описание интерьера, своеобразный «прейскурант пространства», если использовать слова самого Бродского из стихотворения «Конец прекрасной эпохи» (1969). Описательно — изобразительное начало преобладает в этих стихах. В центре изображения — локализованное, застывшее, мертвенное пространство. По контрасту с сугубо материальной, зримой, вещественной обстановкой комнаты, обильными предметными деталями (стул, лампочка, диван, стол, паркет, печка, буфет) особо ощутима эфемерность, призрачность, зыбкость, а потому неизбежный уход, исчезновение того, что когда — то связывало героя с предметом его чувства (мотылек, который еще кружит по комнате, и призрак любви, уже покинувший этот дом). В 1970-х годах в эмиграции Бродским было опубликовано несколько сборников стихов. Среди них «Конец прекрасной эпохи. Стихотворения», которым был подведён итог последним годам творчества на родине, и «Часть речи», в который вошли произведения, написанные непосредственно перед эмиграцией и за первые пять лет жизни в США. Вместе с тем анализ важнейших поэтических тем Бродского, таких как смерть (и шире — вообще утраты), время, пустота, пространство, язык (более конкретно — поэзия, искусство), свет/

тьма, позволяет высказать предположение о том, что философско-эстетической основой, на которой и при посредстве которой Бродскому удалось сплавить столь несхожие тенденции, стала в его

творчестве традиция барокко4: И в самом деле, начиная с ранних стихов Бродский смотрит на

мир «с точки зрения смерти». Степень подлинности любой ценности проверяется у Бродского через мысленное сопоставление со смертью.