Изучение обзорной темы «Гуманистические идеи» русской литературы второй половины ХХ  века в 11 классе.

Особый интерес проявляют учащиеся XI классов к литературе русского зарубежья, к возвращенной литературе. Потребуется много такта и профессионального мастерства, чтобы по-новому прочитать и понять А.М.Горького, В.В.Маяковского, М.А.Шолохова. В работе многих учителей-словесников с успехом используются новые, недавно опубликованные материалы, сопоставительный анализ («Поднятая целина» М.Шолохова и «Котлован» А.Платонова; образ Мечика у А.Фадеева и образ доктора Живаго у Б.Пастернака и другие). Особого внимания требует проведение обзоров литературы последних десятилетий.

Приведем пример одного из возможных вариантов таких обзоров. Тема: «Гуманистические идеи русской литературы второй половины XX в.». По структуре — это урок-композиция, урок-монтаж, включающий доклады учителя и учащихся, выразительное чтение и работу над обобщениями. В качестве подготовки к уроку используются литературно-художественные и литературно-критические журналы последних лет.

1этап

Вступительное слово учителя. Создание установки. Формулирование проблемных вопросов.

Наша культура развивается в новом интеллектуальном пространстве, когда уходят мифы и возвращаются забытые имена, когда разрушаются догмы и возвращаются в сознании читателей понятия Добра, Милосердия, Человечности и Покаяния. Все чаще мы говорим о духовности, о роли художественной литературы в духовном обновлении человека.

Обратимся к прозе и драме. Чтение произведений В.Астафьева, В.Распутина, Ч.Айтматова, А.Вампилова, В.Шукшина открывает их обращение к общечеловеческим ценностям.

Роман А.Бека «Новое назначение» написан в 60-е, а опубликован в 80-е гг. В книге проведено исследование: почему так было? В центре художественного повествования — тип деятеля сталинской эпохи. Онисимов — руководитель крупной отрасли, он фантастически привержен идее, делу. Он аскетичен и дисциплинирован. Его кредо: «Будет исполнено!» Ради преданности высшей власти он идет и на подвижничество, и на предательство репрессированного брата. Какое трагическое сочетание незаурядности и отчуждения совести!

Примечательной чертой нашего восприятия мира стало не только стремление к большим масштабам. Мир как бы раздвинулся в пространстве и времени. И возникает опасение, что в гигантских масштабах вселенной потонут обычные проявления человеческого бытия.

Каков же конец XX в.? Что в нем главное? Какое будущее сулит он нам? Что несет нам научно-технический прогресс?

Если внимательно присмотреться к лирической поэзии последних лет, то можно увидеть редкое богатство мотивов: это и тема отчизны, тема исторической памяти, тема деревни, тема русской природы, тема города. Мы чувствуем перекличку сердец старшего и младшего поколений. Более того. Заинтересовавшись, к примеру, философской лирикой, мы убедимся, что она имеет корни в поэзии Батюшкова, Баратынского, Тютчева, Блока. Признание высокого назначения поэзии характерно для Рождественского, Вознесенского, Тарковского, Рубцова.

// этап

Доклад ученика о творчестве Арсения Тарковского. Попытаемся определить пафос творчества А.Тарковского, получившего на склоне лет широкую известность, особенно среди молодежи. «Кто я?» — вот первый вопрос, с которого начинается творчество художника слова. Тарковский стремится осмыслить место человека в мире:

И кто я пред этой дорогой?

И чем похвалиться могу?

Откроем одну из его последних книг «Стихи разных лет». Мы найдем в ней художественный образ, ставший ключевым для понимания и поэзии, и судьбы поэта: Чуют жилами старые сосны Вешних смол коченеющий лед.

В этом образе, как давно когда-то в пушкинском, — «лед и пламень», сошлись противоположные начала: развитие и ледяная скованность. Возникают ассоциации, помогающие понять идеи стойкости, глубинного тепла, ожидания расцвета. Идея стойкости, противостояния видна не только в стихах, но и в судьбе поэта.

Вдумаемся в проникновенные, полные горечи и той же стойкости строки:

В снежном, полном веселости мире,

Где алмазная светится высь,

Прямо в грудь мне стреляли,

как в тире,

За душой, как за призом, гнались...

Клевета расстилала мне сети,

Голубевшие, как бирюза,

Наилучшие люди на свете

С царской щедростью лгали в глаза.

Поэт знал М.Цветаеву и А.Ахматову, он требовательно отнесся к Д.Самойлову, А.Межирову, А.Вознесенскому. Он не любит неточных рифм и излишней экспрессии. В неточной рифме он усматривает нечто безнравственное. Поэзия Арсения Тарковского чиста и проста, это слово Мастера. Он верен традициям русской поэзии. Для постижения поэзии Арсения Тарковского необходимо духовное усилие — и его не следует подменять только эстетическим любованием.

III этап

Композиция: современная проза — учитель и группа учеников.

1-й ученик. «По-прежнему в литературной жизни нашего общества доминирует проза. Были юбилеи, были и утраты. В центре внимания прозаиков — духовное развитие общества. Герой романа Нодара Думбадзе говорит: «Душа человека во сто крат тяжелее его тела. Она настолько тяжела, что один человек не в силах ее нести... И потому мы, люди, пока живы, должны стремиться обессмертить душу друг друга: вы — мою, я — другого, другой — третьего, и так далее до бесконечности...»

2-й ученик. «В прозе В.Астафьева показано постоянное противоборство добра и зла, причем чаще он идет не от факта к идее, а от идеи к факту. В его «Царь-рыбе», где главным героем является сам повествователь, важен не только конфликт человека и природы, но конфликт человеческого и животного в самом человеке. Автор-повествователь за внешней бессистемностью повествования («Сон о белых горах») постоянно исследует безнравственное начало в людях. Он не просто негодует, есть и наказание злу — и в этом тоже его концепция человека. Послушаем рыбинспектора Черемисина: «Земля наша едина и неделима, и человек в любом месте, даже в темной тайге, должен быть человеком».

«Быть человеком» — это то, что характерно для художественного порыва Шукшина. Он был не просто знатоком нравов, а художником, которому присуще желание найти ответы на коренные, вечные вопросы жизни. Он открыл характер «странного человека», показал его особую силу и энергию».

3-й ученик. «Если для прозы 60-х были характерны поиски героя, поиски связи времен, для 70-х — постижение истоков современной жизни, для начала 80-х — изображение человека-творца, причем прежде всего — творца духовных ценностей, отсюда темы дома, памяти, семьи, истоков национальных характеров, — то для 90-х наиболее значимы: освобождение от психологических оков прошлого, разочарование в нравственных качествах современного человека и, что особенно отрадно, — возвращение тех исконных корней, которые питают духовность человека.

Литература периода гласности дала ряд интересных имен. В рассказе Людмилы Петрушевской «Свой круг» (1988) показан трагический альтруизм смертельно больной женщины, которая ценой безмерного унижения отдает своего ребенка в новую семью своего бывшего мужа. С социальной точки зрения это очень ярко, но с художественной — не очень убедительно и психологически не мотивировано».

4-й ученик. «Свой стиль и своих героев внесла в литературу 80-х Татьяна Толстая. Герои ее рассказов («Самая любимая», «На золотом крыльце сидели...» и др.) создают в своем воображении некое подобие вымышленного мира, чаще всего — это люди, обиженные жизнью — и неудивительно, что большинство ее персонажей — женщины, стремящиеся вырваться из замкнутого круга неудач — и в любом случае: создание семьи или утраты всех возможностей — в силу почти мистического предопределения — терпят неудачу. Стилистически произведения Толстой очень образны и эмоциональны, она, по сути, понимает тяжесть такой ноши, как сама жизнь, хотя писательница не касается вечных вопросов бытия и проблем социального характера».

5-й ученик. «В романе Чингиза Айтматова «Плаха», написанном в середине 80-х гг., читатель найдет анализ социальных бед современного общества. Роман состоит из нескольких повествовательных линий и имеет своеобразную композиционную рамку — рассказ о жизни волков, о жестокости человека. Роман вызвал много споров, особенно образ искателя новой духовности Авдия Калли-стратова, который выступает как жертва отчужденности, ведущей к преступлению.

Начинается роман темой волков — затем читатель узнает о гибели Маюнкумской саванны — по вине человека. В единоборство с человеком вступает синеглазая волчица Акбара, с тем человеком, который хуже скота, в котором произошел полный духовный распад личности.

Поднята тема тех, кто едет в саванну за дикорастущей коноплей. Авдий едет с ними, чтобы понять их. Его суть — в способности к самопожертвованию. Он распят под крики пьяных хулиганов.

В романе звучит библейская тема — по-новому подана встреча Христа с Понтием Пилатом (некоторые критики упрекали автора в подражании Булгакову — но ведь есть и первоисточник). Читать роман трудно, в чем-то он дисгармоничен.

Читать «Детей Арбата» А.Рыбакова и легко и... трудно: угнетает сам материал — ибо то, что было с литературным героем, было со многими. 1934 г. — одна из драматических вех нашей истории. Две идеи, два полюса: фигура Сталина (впервые он показан как литературный герой и вместе с тем как исторический персонаж) и студент Саша Панкратов, отправленный безо всякой причины в тюремную камеру и в ссылку. Перед нами не столько страдание, сколько сила духа и вера».

Слово учителя. «В понятие "современная литература" входит не только то, что пишется в настоящее время, но и то, что активно печатается из литературы русского зарубежья, а также то, что раньше не могло быть напечатано.

Много споров, нередка переоценка ценностей. Много говоря о Владимире Высоцком, чувствуют энергию его поступков: он умел вникать в социальные и психологические причины негативных явлений и создал своеобразную песню-новеллу.

Сегодня мы видим, что перед нами несколько направлений в литературе: это и уроки прошлого, и переоценка нравственных ценностей, и военная тема, и поиски гармонии человека и природы как высшей нравственности в современном мире. Внимание читателей сосредоточено на подлинных общечеловеческих ценностях, на человеколюбии, гуманности, совестливости человека; неменее громко звучит мотив осуждения зла, лицемерия. Целая вереница имен обрушилась на наших читателей, зазвучали новые, и высветились иным светом старые; критикам и литературоведам предстоит еще очень много сделать, чтобы отделить истину от мифов, а главное — создать целостную историю нашей литературы».

6-й ученик. «Этот процесс неотделим от восстановления всей исторической правды. В повести Михаила Кураева «Капитан Дик-штейн» ранее, чем в официальной публицистике, было сказано, что все было сложнее и не совсем так, как писалось в учебниках о событиях 1921 г. в Кронштадте. Но это лишь фон повествования, которому дан подзаголовок — «Фантастическое повествование». Один из матросов, чтобы спасти жизнь, называется именем расстрелянного — Дикштейна. И отныне — это сорок с лишним лет — он живет под влиянием образа, созданного им в значительной степени самостоятельно. В этом перевернутом мире видны и бытовые, и исторические реалии, а сам герой как бы дважды умирает. В раздвоении судьбы героя, вернее — героев, в сочетании прошлого и настоящего нет ничего фантастического, а есть мнимая жизнь, мнимый облик — и в нем читатель чует некую нравственную опасность и хочет пристальнее вглядеться в недавнее прошлое, которое таит в себе много загадок».

Слово учителя. «В нашей культуре происходят новые мощные процессы — в первую очередь это стремление к независимости от влияния бюрократического аппарата. Почти четверть века признали как «застойные» годы. Однако прогрессивные силы были и в этот период, особенно в драматургии и театре: речь идет о пьесах Александра Вампилова, Михаила Шатрова, Александра Гельмана. Это был своеобразный социально-художественный взрыв — через историческую, нравственную, семейную, деловую темы. Мы помним переполненные залы театров, помним удачные и неудачные экранизации — неизменным было высокое общественное значение драматургии той поры.

Критики правы, когда говорят о той роли, которую играет литература в очищении нашего исторического сознания, нашего мышления. Герой «Утиной охоты» Вампилова не оспорил суждения о нем: «Тебе все безразлично, все на свете. У тебя нет сердца, вот в чем дело». Важно понять то, что осталось за рамками пьесы: почему и когда Зилов перестал верить в добро, порядочность, любовь, совесть. Вампилов не щадит своего героя — но для читателя остается вопрос. Кто же он: герой или ничтожество, палач или жертва? Жизнь бьет его — смертью отца, уходом жены, равнодушием приятелей. Остается вопрос: как не сломаться, как сохранить юность? Охота — ведь тоже подмена подлинных страстей мнимыми — во всяком случае для персонажа Вам-пилова.

С этим вопросом и со многими другими — ушел слишком рано из жизни Александр Вампилов. Но вопросы остались для авторов 80-х и 90-х гг.

Историческую прозу дополняют публикации из литературного наследия Андрея Платонова, Михаила Булгакова, Анны Ахматовой, которые создают своеобразные альтернативы к утверждавшимся ранее версиям. О покаянии есть разные позиции. Ряд критиков (как Лев Аннинский) считают, что все виноваты во всем. Другие — если виноваты все, то не виноват никто.

Проза сегодняшнего дня переживает серьезные трудности. Сегодня Михаила Кураева, Сергея Каледина, Вячеслава Пьецуха, Татьяну Толстую читают одновременно с произведениями Александра Солженицына, Варлама Шаламова, Василия Гроссмана, Юрия Домбровского. В сравнении с ними многие современные произведения на лагерную тему явно проигрывают.

Утрата духовности особенно волнует Сергея Есина в его романах о конформистах и лицемерах в сфере художественной деятельности, которая должна быть творческой (романы «Имитатор», «Соглядатай», «Временитель»). Уже сами названия романов настораживают. Читатель чувствует тревогу писателя за судьбу искусства и за судьбу человека в искусстве. Это особая приверженность к интриге, к могущественному кулуарному решению житейских и деловых, а самое главное — творческих вопросов.

Стилистика романов Сергея Есина связана с традициями русских пародий, отдельные сцены напоминают иллюзию, а скорее — тяжелый сон. В финале «Имитатора» герой превращается в ворона и улетает.

Сегодня в раздумьях о нравственности, доброте, человеческом достоинстве внимание переместилось в сторону пострадавших, обиженных. Налицо стремление избавиться от догм и прямолинейности суждений. Всем стало ясно, что невнимание к национальным проблемам и межнациональным отношениям чревато последствиями, что развитие национальной культуры, литературы, школы, литературоведения требует новых представлений об истории духовной жизни каждого народа».

7-й ученик. «Поэт и прозаик Олег Чухонцев обращается к двум основам человеческого бытия: Дому и Воде. Вода теряет свои свойства («На Каме-реке») и становится источником несчастий. Она заражена. Меняя облик природы, человек не просто меняет, а теряет себя:

Мотор пневматический бьет молотком. И сердце стучит, но о ком? и о чем? Ни зги не видать за буями.

(«На Каме-реке»)

Можно увидеть продолжение темы Валентина Распутина («Прощание с Матерой») в концовке стихотворения. Ибо речь идет не просто об уничтожении деревни, но и корней жизни.

Столь же значительны раздумья Чухонцева о Доме — оплоте семьи (в этом случае мы видим прямое следование гуманистическим идеям Федора Абрамова — «Дом»):

...отлетел деревянный конек, и в окне слуховом пустота засвистела, темнея в решетчатой раме.

(«Дом»)

О доме, не объединяющем, от которого бросились прочь кони, пишет поэт — и это выглядит как современный апокалипсис. В «Пробуждении» мы видим, насколько пагубны некоторые ударные стройки для души человеческой. Следует сказать о религиозных мотивах в поэзии Чухонцева — он требователен к человеку в духе Нового Завета.

Вспомним строки из «Дома» Федора Абрамова. Перед смертью Евсей говорит Егорше Ставрову: «Главный-то дом человек в душе у себя строит. И тот дом ни в огне не горит, ни в воде не тонет. Крепче всех кирпичей и алмазов». Духовный смысл человеческого труда ведет мысль Абрамова через многие сцены сенокосов, строек, крестьянских дел. Для Михаила Пряслина существует своеобразная поэзия поля. На встречах с читателями Федор Абрамов не раз говорил о необходимости сохранить деревню. Вспомним его выступление в Останкине: «Деревня русская — это ландшафты, наша Родина... утрата связей человека с землей, с природой... может обернуться очень серьезными последствиями... Они могут обернуться очень серьезной стороной для человеческой природы... Исчезнут отношения любви, доброты... Не отразится ли это вообще на самой природе человеческой..?»

Заключительное слово учителя. «Если в конце 90-х гг. повторить вопрос, неоднократно ставившийся критиками: «Какие произведения последних лет привлекают внимание?» — то ответ, как правило, бывает следующим: «Печальный детектив» Виктора Астафьева и «Плаха» Чингиза Айтматова, «Пожар» Валентина Распу-[ тина и «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова. «Зубр» Даниила Гранина и «Ночевала тучка золотая» Анатолия Приставкина. Назовут «Последнюю пастораль» Алексея Адамовича, рассказы Владимира Крупина, лирику Арсения Тарковского. Это литература гнева и литература надежды. Роман Андрея Битова «Пушкинский дом» войдет в историю литературы как исповедь о судьбе интеллигенции на переломе шестидесятых.

Все больше привлекают читателя поиски художественности, которая дает ощущение единства мира, желание оградить мир от опасности.

В последние годы мы стали часто говорить об «экологии культуры». Под этим чаще всего понимается сохранность или возврат культурного наследия прошлого, от древности до последнего десятилетия. Но не менее важно сохранить лучшее в настоящем. Именно экология культуры требует создания целостного взгляда на литературу, на различные типы художественного мышления, на различные эстетические системы.

Фазиль Искандер стремится через ностальгию по детству («Созвездие Козлотура») утвердить подлинные духовные ценности. В его романе постоянно угадывается смех — и от героя, и от повествователя. Ирония — одно из важнейших начал в традициях русской классики.

Но нередко гротескность Искандера переходит в трагедию. Его страшит потеря человечности, невнимание к векам складывавшейся народной этике, разрушение рода — и равнодушие к будущему мира.

В литературе и литературной критике продолжается спор о времени и человеке, о мире и жизни. Читатель сам определяет свои предпочтения».

Существенным элементом такого урока является запись плана и тезисов лекции, использование материалов, подготовленных индивидуально рядом учащихся.

Важно, чтобы для деятельности одиннадцатиклассников было характерно: соединение непосредственности и эмоциональности первоначального восприятия с глубиной обобщения, с умением владеть знаниями по истории и теории литературы. Не менее важным являются обращение к образной конкретности художественного текста, способность ученика дать нравственно-эстетическую оценку произведению в целом. Это позволяет судить о воздействии процесса обучения на формирование личности ученика, на его духовный мир. Развитие читательских интересов идет по линии соединения эмоционально-эстетического наслаждения с глубиной обобщения.