Владение в смысле фактического обладания вещами является тем отношением, на почве которого складывался исторически институт права собственности. «Собственное основание частной собственности, владение, есть факт, необъяснимый факт, а не право. Лишь благодаря юридическим определениям, которые общество дает фактическому владению, последнее приобретает качество правового владения, частной собственности». Не забывая этой исторической связи «владения» и «права собственности» (оставившей свой след в разговорной речи, нередко отождествляющей эти два понятия), необходимо иметь в виду, что в более развитом римском праве «владение» и «право собственности» — различные категории, которые могли совпадать в одном и том же лице, но могли и разъединиться.
Владение представляло собой именно фактическое обладание, однако, связанное с юридическими последствиями, прежде всего — снабженное юридической защитой. Юридическая защита владения характерна тем, что она давалась вне зависимости от того, имеет ли данный владелец вещи право собственности на нее или нет.
Однако не всякое фактическое обладание лица вещью признавалось в римском праве владением. Проводилось различие между владением в точном смысле и простым держанием.
Для наличия владения (possessio) необходимы были два элемента: corpus possessionis (буквально «тело» владения, т.е. само фактическое обладание) и animus possessionis (намерение, воля на владение). Акцент на animus отражает волевую природу института.
БЕЗУМНЫЙ – И МАЛОЛЕТНИЙ БЕЗ ОДОБРЕНИЯ ОПЕКУНА – НЕ МОЖЕТ НАЧАТЬ ВЛАДЕТЬ, ПОСКОЛЬКУ У НЕГО ОТСУТСТВУЕТ ЖЕЛАНИЕ ОБЛАДАТЬ, ХОТЯ БЫ ОНИ ВПОЛНЕ ОСУЩЕСТВЛЯЛИ ТЕЛЕСНЫЙ КОНТАКТ С ВЕЩЬЮ, - КАК ЕСЛИ БЫ КТО-ТО ВЛОЖИЛ ЧТО-НИБУДЬ В РУКУ СПЯЩЕМУ. НО МАЛОЛЕТНИЙ С СОГЛАСИЯ ОПЕКУНА НАЧИНАЕТ ВЛАДЕТЬ. .
Однако не всякая воля фактически обладать вещью признавалась владельческой волей. Лицо, имеющее в своем фактическом обладании вещь на основании договора с собственником (например, получивший ее от собственника в пользование, на хранение и т. п.), не признавалось владельцем, а было держателем на чужое имя (detentor alieno nomine). Между тем нельзя сказать, что пользователь или хранитель вещи не имеет воли обладать вещью, воля у него есть, но воля обладать от имени другого. Для владения же в юридическом смысле была необходима воля обладать вещью самостоятельно, не признавая над собой другого лица, воля относиться к вещи, как к своей (animus domini). Такая воля есть у подлинного собственника, у лица, которое в силу добросовестного заблуждения считает себя за собственника, хотя на самом деле собственником не является (так называемый добросовестный владелец); наконец, у незаконного захватчика чужой вещи, прекрасно знающего, что он не имеет права собственности на данную вещь, и все-таки проявляющего волю владеть вещью как своей.
Такой владельческой воли именно в смысле намерения относиться к вещи как к собственной нет, например, у арендатора: он обладает вещью, обладает в своем интересе, но самим фактом платежа арендной платы он уже признает над собой юридическое господство собственника (лицо, относящееся к вещи, как к своей, не станет платить кому-то за пользование этой вещью). Поэтому арендатор в римском праве считался держателем арендованной вещи на имя ее собственника.
СЧИТАЕТСЯ, ЧТО МЫ ВЛАДЕЕМ, НЕ ТОЛЬКО, КОГДА ВЛАДЕЕМ МЫ САМИ, НО И ЕСЛИ ДРУГОЙ НАХОДИТСЯ ВО ВЛАДЕНИИ ОТ НАШЕГО ИМЕНИ, ХОТЯ БЫ ОН НЕ БЫЛ ПОДЧИНЕН НАШЕЙ ВЛАСТИ, КАКОВЫ КОЛОН И ИНКВИЛИН; СЧИТАЕТСЯ ТАКЖЕ, ЧТО ЧЕРЕЗ ТЕХ, У КОГО МЫ ОСТАВИЛИ (ВЕЩЬ) НА СОХРАНЕНИЕ, ИЛИ КОМУ СДАЛИ БЕСПЛАТНОЕ ЖИЛЬЕ, - ВЛАДЕЕМ МЫ САМИ. .
Таким образом, владение (possessio) можно определить как фактическое обладание лица вещью, соединенное с намерением относиться к вещи, как к своей (обладать независимо от воли другого лица, самостоятельно); держание же (detentio) — как фактическое обладание вещью без такого намерения (обладание на основе договора с другим лицом, вообще несамостоятельное, а также и обладание ненамеренное, бессознательное и т.д.).
Практическое значение различия владения и держания выражалось в том, что в то время как владельцы (possessores) защищались от всяких незаконных посягательств на вещь непосредственно сами, арендатор как «держатель от чужого имени» мог получить защиту только через посредство собственника, от которого получена вещь. Этим вскрывается социальное значение такого построения: отсутствие собственной владельческой защиты арендатора, необходимость для него обращаться за помощью к собственнику позволяли собственнику тем сильнее осуществлять эксплуатацию арендатора, принадлежавшего обычно к малоимущим слоям населения. Что касается фактического обладания, то в более отдаленную эпоху в малоразвитом праве этот элемент владения понимался в грубом физическом смысле обладания (в руках, в доме, на дворе). В дальнейшем фактическое обладание стали понимать не так грубо, а более утонченно: стали признавать, что фактическое обладание имеется во всех тех случаях, когда при нормальных условиях для лица обеспечена возможность длительного беспрепятственного проявления своего господства над вещью. Такую общую формулировку позволяют дать многочисленные конкретные примеры, имеющиеся в источниках римского права. Так, римские юристы считали, что дикие звери и птицы лишь до пор остаются в нашем владении, пока они состоят под нашей охраной (в клетке и т. п.) и не вернулись в естественное состояние свободы; прирученное (домашнее) животное не выходит из нашего владения, даже если оно уйдет со двора, лишь бы оно не потеряло привычку возвращаться обратно; если передаются товары, находящиеся в кладовой, то достаточно простого вручения ключей от этой кладовой, чтобы получить фактическое обладание в отношении передаваемых товаров и т. д.
Классический юрист Павел не связывает фактическое обладание непременно с физическим держанием вещи: для наличия владения нет необходимости взять вещь (буквально телом и прикосновением), так сказать, забрать в кулак, осязать. По отношению к некоторым вещам (например зданию, колоннам и т. п.) это вообще немыслимо; в таких случаях достаточно охватить вещь «глазами и намерением». Так, римские юристы говорили, что если кто хочет приобрести владение земельным участком, ему не нужно обходить каждую пять земли, достаточно явиться на одно место участка, лишь бы было намерение владеть всем участком. Юрист Цельз шел дальше и признавал достаточным для приобретения владения, чтобы передающий участок показал его приобретающему с какого-нибудь высокого места, например, с башни и т. д.
Богатая казуистика, содержащаяся в Дигестах, позволяет определить фактическое обладание как такое положение лица в отношении вещи, в каком нормально находятся собственники в отношении своих вещей: если по нормальным условиям предполагается нахождение вещей в жилище собственника (например, платье, домашняя обстановка и т. п.), а такого рода вещь находится в конкретном примере за пределами жилища, corpus possessionis, признать нельзя; если же сложили бревна, кирпичи и т. д. даже не во дворе, а перед воротами дома, названные строительные материалы все же считаются находящимися в фактическом владении данного лица, потому что в жизни для этих вещей такое положение нормально, и т.д. Владелец фактически проявляет вовне (законно или незаконно) собственническое отношение к вещи. Равным образом и предметом владения по римскому праву могли быть те же самые вещи, на которые возможно право собственности. Ввиду изложенного соотношения между владением и правом собственности в литературе римского права предлагалось определить владение как «видимость собственности».
Владельцем вещи нормально является ее собственник, так как нормально вещи находятся в обладании тех, кому они принадлежат. Собственник имеет и право владеть вещью. В этом смысле он является законным владельцем. Владельцы, фактически обладающие вещью с намерением относиться к ней как к собственной, но не имеющие права владеть, признаются незаконными владельцами.
Незаконное владение в свою очередь может быть двух видов: незаконное добросовестное и незаконное недобросовестное владение. Добросовестным владение в римском праве признается в тех случаях, когда владелец не знает и не должен знать, что он не имеет права владеть вещью. Например, лицо, приобретшее вещь от несобственника, выдавшего себя за собственника. Примером недобросовестного владения может служить владение вора, который знает, что вещь не его, и тем не менее ведет себя так, как будто вещь принадлежит ему.
Различие добросовестного и недобросовестного владения имело значение в ряде отношений: так, только добросовестный владелец мог приобрести по давности право собственности; в тех случаях, когда собственник предъявлял иск об изъятии его вещи от фактического владельца, недобросовестный владелец вещи строже отвечал за сохранность вещи, за плоды от вещи и т. д., чем добросовестный владелец, и пр.
Принято выделять в особую группу несколько случаев владения, когда в силу особых причин владельческая защита давалась лицам, которых по существу нельзя признать владельцами в римском смысле слова. В литературе римского права принято в этих случаях говорить о так называемом производном владении. К числу производных владельцев относится, например, лицо, которому вещь заложена. Это лицо держит вещь не от своего имени, не как свою, а как чужую с тем, чтобы вернуть вещь собственнику, как только будет уплачен долг, обеспеченный залогом. Но если бы принявшего вещь в залог не признали владельцем, то получилось бы, что в случае нарушения его обладания вещью он мог бы оказаться беззащитным, так как сам он не имел бы владельческой защиты, а собственник, на имя которого лицо держит вещь, мог не оказать ему защиты, так как он заинтересован скорее истребовать вещь для себя.
Другой пример производного владения. Два лица спорят о том, кому из них принадлежит данная вещь. Не доверяя один другому, они передают вещь впредь до разрешения их спора в судебном порядке на сохранение какому-то третьему лицу (так называемая секвестрация). Это третье лицо вовсе не имеет намерения относиться к вещи, как к своей. Оно — держатель, но неизвестно, от чьего имени (так как о праве собственности на вещь идет спор); следовательно, в случае нарушений неизвестно, к кому же хранитель вещи (секвестор) должен обратиться за защитой. Поэтому за таким лицом была признана самостоятельная владельческая защита.
ИНОГДА НЕКОТОРЫЕ ЛИЦА НЕ УПРАВОМОЧЕНЫ НА ПУБЛИЦИАНОВ ИСК ДАЖЕ ПРИ НАЛИЧИИ ПРАВОВОГО ВЛАДЕНИЯ: ВЕДЬ ВЛАДЕНИЕ ЗАЛОГОМ И ПРЕКАРНОЕ ВЛАДЕНИЕ ЯВЛЯЮТСЯ ПРАВОВЫМИ, НО ОНИ НЕ ДАЮТ ПРАВА НА ЭТОТ ИСК ПО ТОЙ ПРИЧИНЕ, ЧТО НИ КРЕДИТОР, НИ ТОТ, КТО ИСПРОСИЛ ЧТО-ЛИБО В ПРЕКАРНОЕ ВЛАДЕНИЕ, НЕ ПРЕОБРЕТАЮТ ВЛАДЕНИЕ С ТАКИМ СОЗНАНИЕМ, ЧТОБЫ СЧИТАТЬ СЕБЯ СОБСТВЕННИКОМ.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему