Сердцевиной англо-американского партнёрства являлось сотрудничество в военной области, прежде всего ядерной, а также в области разведки. Лондон рассматривал партнёрство США как решающее условие сохранения собственных ядерных вооружений. В свою очередь, развитие сотрудничества с Великобританией в ядерной сфере позволяло США более интенсивно использовать её территорию, а также территории её заморских владений для осуществления ядерной стратегии передовых рубежей.
Сотрудничество в области разведки и в настоящее время характеризуется беспрецедентно высоким уровнем доверительности между партнёрами. Представители разведки двух стран имеют исключительный доступ в соответствующие учреждения друг друга. Вашингтон использует британские разведывательные данные для перепроверки собственных оценок. Благодаря теснейшему сотрудничеству с США британская сторона имеет доступ к несоизмеримо большему объёму информации, чем другие союзники по НАТО.
Однако у тесного сотрудничества Лондона и Вашингтона в сфере обороны и разведки имеется и оборотная сторона. Со времени заключения соглашения в Нассау между Г. Макмилланом и Дж. Кеннеди в 1962 г. Британия фактически отказалась от статуса независимой ядерной державы. Своими силами англичане строят подводные лодки (в том числе атомные) и ядерные боеголовки, но баллистические и крылатые ракеты для них, системы наведения и разведывательную информацию о возможности их применения получают от американцев. Более того, ни одно решение о запуске ракет не может быть принято без согласия Вашингтона. Это обстоятельство во многом объясняет то, что британские военные крайне болезненно относятся к возможности проведения более независимой от США внешней и военной политики.
В период пребывания у власти правительства Дж. Мейджора наблюдалось некоторое ослабление «особых отношений» с США. Наиболее долго расхождения между Великобританией и США сохранялись в вопросе урегулирования североирландского конфликта.
С приходом к власти лейбористов англо-американские отношения получили новый импульс. Правительство Э. Блэра подтвердило их первостепенную значимость для британской внешней политики. Между Блэром и Клинтоном установились дружеские отношения. Тесные отношения установились и между командами обоих руководителей.
В своём стремлении поднять англо-американские отношения на новый уровень правительство лейбористов сделало ставку на усиление взаимодействия с Вашингтоном в военной области. Так, было поддержано решение США о бомбардировках Афганистана и Судана в августе 1998 г. Летом 1997 г. была проведена совместная с американцами операция, выходившая за рамки мандата «сил по стабилизации» в Боснии, когда ещё до принятия НАТО соответствующего решения были арестованы лица, обвинённые Международным трибуналом по бывшей Югославии в военных преступлениях. 16 декабря 1998 г. американские крылатые ракеты и британские самолёты в рамках операции «Лис пустыни» продлившейся три дня нанесли удар по иракским военным объектам. Великобритания сразу же поддержала решение США о применении силы в отношении Ирака, другие страны к Вашингтону и Лондону не присоединились. В феврале 1999 г. британская авиация нанесла по военным объектам Итака точечные бомбовые удары. Бомбовые удары по Ираку наносились подразделениями вооружённых сил США и Великобритании также в июне и августе 2000 г. Более крупная операция была проведена в феврале 2001 г. В феврале 2001 г. Вашингтон и Лондон заняли жёсткую позицию в Совете Безопасности ООН по вопросу о снятии с Ирака экономических санкций. В октябре 2001 г. британские войсковые соединения приняли участие в военной операции на территории Афганистана.
Великобритания участвовала в войне, развязанной в марте 1999 г. США и НАТО против Югославии в связи с косовским кризисом. Лейбористское правительство не только санкционировало участие своих ВВС в бомбардировках Югославии, но и наиболее активно и последовательно продвигало идею наземной операции НАТО в Косове. Лондон неизменно отвергал все предложения Югославии, направленные на прекращение военных действий, требуя, по существу, её безоговорочной капитуляции. В Великобритании была развёрнута широкомасштабная антисербская кампания, велась настоящая информационная война против Белграда, в ходе которой в британских СМИ проводилась мысль о законности бомбардировок Югославии, необходимости проведении на её территории наземной операции, отстранения Слободана Милошевича от власти. Британский воинский контингент в Косове, в рядах которого находились 12 тыс. военнослужащих, оказался самым многочисленным (для сравнения: контингент США – 7 тыс., Франции – 6, 5 тыс.).
Правительство Блэра активно поддержало принятую в апреле 1999 г. новую стратегическую концепцию североатлантического альянса, практическим воплощением которого и стала война против Югославии. В ней обосновывался курс на глобализацию сферы деятельности военного блока, присвоение себе центральной роли в урегулировании конфликтов за пределами зоны ответственности альянса, право на «гуманитарное вмешательство». Также Великобритания фактически одобрила планы американской администрации по созданию национальной системы ПРО, которые вызвали весьма сдержанную реакцию у других европейских стран.
19 марта 2003 г. американские и британские войска вторглись в Ирак. «Было ли безальтернативным решение Лондона оказать США но только моральную, но и военную поддержку?» – задаёт вопрос А. А. Громыко. Скорее, полагает он, это было личным решением Тони Блэра, чем проявлением доминанты британской внешней политики. «Следует отметить, - пишет далее исследователь, - что при всём проамериканском уклоне Тони Блэра его концепция «гуманитарной интервенции» имеет значительные отличия от американской доктрины упреждающего удара. Хотя поставленные ими цели во многом совпадают, они выбирают разные средства их достижения: Вашингтон с готовностью использует военную силу и односторонние действия, а Лондон старается не выходить за рамки международного права».
По проблеме Ирака Лондон в очередной раз выбрал сторону Соединённых Штатов, несмотря на то, что политика последних привела к самому глубокому кризису в истории североатлантического сообщества, нанесла ущерб авторитету ООН, расколола ЕС и НАТО. Результаты действий Блэра, направленных на восстановление позиций Великобритании в качестве одного из лидеров ЕС, практически были сведены на нет. Вес Великобритании в Евросоюзе снизился. Более того, премьер-министр не посчитался с соображениями внутриполитической целесообразности. Своими действиями он значительно ухудшил электоральные перспективы собственной партии, оказался на грани потери своего поста, спровоцировал демонстрации протеста в Лондоне, раскол парламентской фракции лейбористов и отставку министра иностранных дел Робина Кука.
Постепенно уменьшалось значение Блэра как политика мирового масштаба. «К моменту вторжения американцев в Ирак, - считает А. А. Громыко, - Блэр фактически превратился во внешнеполитического представителя Вашингтона, которому не оставалось ничего иного, как идти с ними до конца. Его попытки предотвратить войну были удачными ровно столько времени, сколько понадобилось Соединённым Штатам для доставки и развёртывания необходимого количества вооружений и живой силы на границах с Ираком. К марту 2003 г. Блэр, игравший роль дымовой завесы для американских военных приготовлений, был уже не нужен. Маргинальная роль Великобритании во внешнеполитических расчётах Белого дома была наглядно продемонстрирована Д. Рамсфельдом, который, к ужасу британского руководства, заявил, отставив в сторону политическую корректность, что США вполне справятся с задачей военного захвата Ирака и без помощи своего союзника».
Итак, война в Ираке осложнила международное положение Великобритании. В начале текущего десятилетия, полагает А. А. Громыко, произошло то, что профессор Лондонской школы экономики и политических наук лорд Уильям Уоллас назвал «коллапсом британской внешней политики»: «особые отношения» исчерпали себя, а в Европе Великобритания рассорилась с ведущими державами.
Иначе считает Н. К. Капитонова. По её мнению, «Лондон хорошо понимает, что вряд ли сможет самостоятельно, без помощи Америки, обеспечить свои интересы в регионах за пределами Европы. Великобритания может «ударить сильнее своих возможностей», только действуя в составе коалиции государств, возглавляемых США. Вашингтон также осознаёт, что в отличие от Великобритании и в какой-то степени от Франции, другие европейские союзники США не в состоянии на сегодняшний день отстаивать свои глобальные интересы. Партнёрство с Лондоном имеет немалое значение и для Вашингтона. Выстраивая отношения с ЕС, Соединённые Штаты всегда могут рассчитывать на понимание своих интересов Великобританией. В этом смысле претензии Лондона на роль посредника в трансатлантических отношениях до сих пор не лишены основания».
«Будущее британской политики зависит от того, будет ли сделан выбор в пользу Европы или США», - так звучит популярный среди британских политологов тезис, число сторонников которого умножилось после начала войны в Ираке. «Особые отношения» с США долгое время компенсировали неизбежное ослабление международного веса Великобритании после окончания Второй мировой войны, а положение Западной Европы в качестве протектората в годы глобального противостояния США и СССР представлялось британским политикам вполне естественным. Однако в период правления «новых лейбористов» «особые отношения» представлялись многим аналитикам доктриной, не только выработавшей свой потенциал, но и наносящей вред интересам Соединённого Королевства. «То, что давно очевидно для многих, - утверждал А. А. Громыко, - сегодня отказывается признавать лишь малая часть экспертного сообщества Британии. В этом также упорствуют ключевые фигуры политического и военного истэблишмента». По мнению Р. Брэйтуэйта, бывшего посла Великобритании в Москве, а затем председателя Объединённого комитета британской разведки, война в Ираке наглядно продемонстрировала, что «особые отношения» превратились в балласт, который наносит урон интересам Британии в Европе и исламском мире. Критики «особых отношений» указывают на то, что даже в эпоху сверхдержав они почти всегда были «улицей с односторонним движением», служили больше американским, чем британским интересам.
Уход в прошлое биполярного мира, считают некоторые специалисты в области международных отношений, открыл для объединяющейся Европы возможность превращения в самостоятельный центр силы в мире. В этих условиях для Лондона стало практически невозможным продолжать приписывать себе роль беспристрастного посредника между Европой и США, тем более что в ситуациях разногласия по принципиальным вопросам внешней и оборонной политики он неизменно отдаёт предпочтение Вашингтону.
«Действительно, - заметил в 2005 г. А. А. Громыко, - британская дипломатия, традиционно признаваемая одной из самых искусных в мире, успехи которой основаны на принципе «постоянных интересов и временных союзов», демонстрирует, особенно в последнее время, явный догматизм. Репутация внешней политики Британии основана на способности к гибкости, балансе интересов, но на практике после прихода к власти в 1997 г. лейбористского правительства она оказалась подчинена одной-единственной цели - следованию в фарватере внешней политики США. Трактовка «особых отношений» никогда не была так прямолинейна. Если в сфере торговли, защиты своих экономических интересов Лондон готов безапелляционно их отстаивать, в том числе с помощью механизмов ЕС, то в вопросах внешней политики и обороны он с завидным упорством отказывается от своего суверенитета».
Следует заметить, что «особые отношения» между двумя государствами иногда заходили настолько далеко, что приобретали характер приятельских отношений между их лидерами. Так, взаимодействие Блэра и Клинтона переросло рамки дипломатического протокола и приобрело в значительной степени личный характер. В результате взаимоотношения британского правительства и руководства Республиканской партии, находившейся в оппозиции, заметно ухудшились. Это, в свою очередь, привело к кратковременному охлаждению отношений с США после смены власти в Белом доме. Именно произошло после победы на президентских выборах Джорджа Буша-младшего, лидера республиканцев.
В результате событий 2001 - 2003 гг. политика сохранения «особых отношений» с США привела к ослаблению тех важнейших международных структур, на которых основывался высокий внешнеполитический статус Великобритании. Так, действия Вашингтона по принижению значения Организации Объединённых Наций ударили не только по организации в целом, но и по позициям пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН с правом вето, одним из которых является Великобритания. Соединённые Штаты фактически отказались от согласования своих действий с союзниками по НАТО. Роль европейских членов североатлантического альянса неуклонно снижается, и, следовательно, значение Лондона в деле согласования интересов Парижа, Берлина и других ведущих европейских столиц с Вашингтоном также уменьшилось.
Итак, события вокруг Ирака 2002 - 2003 гг. с новой силой высветили трудности Лондона по увязыванию «особых отношений» с США со стремлением вернуть себе лидирующие позиции в Европе. В 2004 – 2005 гг. лишь радикальные британские евроатлантисты ратовали за то, чтобы во внешней политике делать ставку на США как на единственную сверхдержаву. Большинство политиков считали, что это тупиковый проект, противодействие которому, уже достаточно серьёзное, возрастет многократно в случае попыток его дальнейшей реализации. «Установление американского мирового господства, - считал британский политолог и экономист Р. Скидельски, - окончилось бы неудачей, несмотря на отсутствие явных ресурсов для противодействия этому. Главная причина состоит в перспективе взрыва антиамериканизма».
В то же время в Великобритании скептически относятся к идее «многополярного мира», в котором Европе отводилась бы роль противовеса Америки. И Великобритания, и США принадлежат к западной цивилизации и руководствуются одной базовой системой ценностей. Противоречия, существующие между Лондоном, Парижем и Берлином, не позволят им в ближайшем будущем действовать как одно целое. Кроме того, ЕС, который уже значительное время вполне активно отстаивает в спорах с США, доходящих до «торговых войн», свои экономические интересы, обладает лишь нарождающимися военными структурами. Без полноценного развития таких структур ведущую роль в сфере международных отношений играть невозможно.
А. А. Громыко в 2005 г. изложил в одной из своих статей прогноз дальнейшего развития событий, содержание которого заключается в следующем. Для того чтобы компенсировать некоторое уменьшение масштабов сотрудничества с Вашингтоном, Лондону будет необходимо усилить свои позиции в Европе. Не исключено, что британское руководство найдёт в себе силы сделать выбор в пользу присоединения к еврозоне. Лидерские качества Британии проявятся также в случае перехода к сотрудничеству в ядерной сфере с Францией, которая, в отличие от англичан, строит свои собственные баллистические ракеты. Обладая наиболее эффективной и мобильной армией в Европе, считает исследователь, Британия также при желании может стать лидером в развитии военной составляющей Евросоюза. Опасность проведения более независимой внешней и оборонной политики, политики в области безопасности (с точки зрения поддержания союзнических отношений с США), по мнению А. А. Громыко, явно преувеличена частью британского политического и военного истэблишмента.
«По-видимому, - читаем мы в статье А. А. Громыко, - в следующие несколько лет мы станем свидетелями того, как отношения Британии с США станут прагматичнее, а на европейском направлении руководство страны приложит усилия по восстановлению своих позиций». Сейчас можно уже говорить о том, что прогноз не оправдался: США являются единственной сверхдержавой, в руках которой – судьба всего мира. Разумеется, американская экономика несколько пострадала в результате финансового кризиса, но для всего остального мира, не исключая и Великобританию, его последствия оказались ещё более тяжкими. По-видимому, британское руководство будет вынуждено считаться с мнением Вашингтона ещё более, нежели в прежние времена.
27 июня 2007 г. в должность премьер-министра Великобритании вступил Гордона Браун. Внешнеполитический опыт Брауна в основном сводился к работе с такими организациями, как Международный валютный фонд, Всемирный банк, Давосский форум. Он принимал активное участие в дебатах на тему реформирования международных финансовых институтов. Однако в других вопросах международной политики Браун практически не имел опыта.
Летом 2007 г. А. А. Терентьев в своей статье «Гордон Браун: моралист у власти» высказывал следующие предположения относительно направлений внутренней и внешней политики, которые новым правительством Великобритании будут признаны приоритетными:
«Своей главной задачей Браун сделает завоевание симпатий электората, в силу чего сосредоточится на внутриполитических проблемах – экономике, образовании и здравоохранении. Внешняя же политика, считают большинство экспертов, будет играть для него второстепенную роль: он станет уделять внимание только тем вопросам, которые способны принести быструю отдачу (например, война в Ираке).
Вероятнее всего, Гордон Браун отдаст внешнюю политику на откуп британскому МИДу, который в блэровскую эпоху постоянно чувствовал себя ущемлённым в правах. Бывший премьер принимал решения, не считаясь с внешнеполитическим ведомством, и нередко шёл на конфликт с профессиональными дипломатами. Браун, похоже, предоставит МИДу свободу действий, и это, безусловно, придаст внешней политике Лондона более предсказуемый и безликий характер. Символом того, что Форин оффис возвращает себе былое влияние, стало назначение на должность главного советника по внешней политике профессионального дипломата Саймона Макдоналда, последнее время возглавлявшего арабский отдел МИДа. Браун дал понять, что не собирается следовать примеру Блэра, который никогда не отбирал себе советников среди сотрудников министерства».
А. А. Терентьев не ошибся: Гордон Браун, действительно, уделял основное внимание внутренней политике, и роль министра иностранных дел стала более значительной. Решение Брауна назначить на эту должность Дэвида Милибэнда, бывшего министра по делам окружающей среды, по мнению А. А. Терентьева, говорило о том, что новый премьер-министр - убеждённый сторонник глобализации, так как опыт Милибэнда во внешней политике сводится к решению таких глобальных проблем, как изменение климата.
Гордон Браун не стремился к изменению приоритетов британской внешней политики. В своей микроэкономической политике он опирался на американскую модель и являлся убеждённым американофилом. «У Блэра не было таких трансатлантических связей, как у Брауна, – говорит представитель Консервативной партии Грег Хэндс. – Блэру просто удалось построить личные отношения вначале с Биллом Клинтоном, а потом и с Джорджем Бушем. Однако он политик скорее европейского склада. Браун же – стопроцентный атлантист».
Поможем написать любую работу на аналогичную тему