Место Великобритании в процессе европейской интеграции - наиболее проблемная и сложная для данной страны область её мировой политики. Скептическое отношение М. Тэтчер к идее европейской интеграции не только стоили ей кресла премьер-министра и привели консерваторов к расколу, но и вычеркнули Британию в 1990-е годы из списка европейских лидеров. Отношения Соединённого Королевства с ЕС в 1990-е гг. неизменно заходили в тупик, всё более изолируя Великобританию. Свернув «антиевропейскую» политику М. Тэтчер, тори вскоре вновь вернулись на исходные позиции.
Победа «новых лейбористов» на всеобщих парламентских выборах в 1997 г. в Великобритании давала определённые надежды относительно редакции «консервативного» подхода к европейской интеграции и прогресса в двусторонних отношениях. Великобритания получила шанс пересмотреть прежнюю «изоляционистскую» стратегию в отношении Европейского союза и предложить более прогрессивный формат сотрудничества. В отличие от консерваторов, Блэр и «обновлённая» Лейбористская партия смогли не только вовремя уловить ветер перемен, но и убедить сограждан в том, что стране необходима внешняя политика, призванная покончить с практикой «изоляции» Великобритании от Европы и её актуальных проблем. Новое правительство высказалось за конструктивное сотрудничество с ЕС и поставило целью играть в нём одну из ведущих ролей. Э. Блэр заявил, что Великобритании не надо выбирать между США и Европой: активная роль в ЕС укрепит «особые отношения» с Соединёнными Штатами, укрепление отношений с ними, в свою очередь, будет способствовать усилению британских позиций в Европе.
После победы на выборах «новые лейбористы» приступили к выполнению предвыборных обещаний. Одним из первых пунктов в программе «модернизации» страны был поставлен вопрос о необходимости «возвращения в Европу» и активном участии в дискуссии о магистральных направлениях развития интеграции в преддверии модификации Договора о Европейском союзе. В мае 1997 г. была представлена новая внешнеполитическая программа. В ней был сформулирован основной стратегический приоритет - решительный отказ от «евроскептицизма» и возвращение в Европу. Основными приоритетами были провозглашены: активная европейская политика; мощный трансатлантический альянс; эффективная национальная оборона; свобода торговли (антипротекционизм); укрепление международного сотрудничества в целях противостояния глобальным угрозам современности. Блэр и его Кабинет разработали также и стратегию европейской политики, в которой были отражены основные направления сближения Великобритании и Европейского союза. Предлагалось привлечь внимание к проблемам глобального характера, затрагивающим интересы всех стран. «Новые лейбористы» собирались придать новое звучание и европейской политике, под своим руководством добиться её изменения.
Период председательства Великобритании в ЕС в первой половине 1998 г. прошёл под лозунгом необходимости более внимательного отношения ЕС к нуждам граждан входящих в него государств. Особый упор был сделан на обеспечение занятости, борьбу с преступностью, охрану окружающей среды, новую волну расширения ЕС, проведение реформы единой сельскохозяйственной и рыболовной политики. В период правления первого кабинета Блэра Великобритания дважды принимала участие в дискуссии, посвящённой проблеме модификации основополагающего Договора о Европейском союзе (саммиты в Амстердаме и Ницце). «Новые лейбористы» были заинтересованы в том, чтобы внести в Договор необходимые изменения, которые, в частности, касались вопросов функционирования механизмов принятия решений. По мнению парламентариев и приглашённых экспертов, приоритетными направлениями сотрудничества в сфере европейского строительства являлись две группы вопросов: институциональная реформа и процесс принятия решений в Европейском союзе и проблемы функционирования трёх «опор» Европейского союза, включая вопросы обороны.
Уже через месяц после парламентских выборов на саммите Евросоюза в Амстердаме был подписан договор, согласно которому Лондон принял единые для государств, входящих в ЕС, нормы условий труда и заработной платы. Вместе с тем Великобритания вновь выступила за сохранение права вето в вопросах внешней и оборонной политики ЕС, бюджет, налогов. Она не стала присоединяться к Шенгенскому соглашению, сохранив единоличный контроль над своими границами, выдачей виз, иммиграционной политикой и предоставлением политического убежища.
Одной из наиболее сложных проблем для лейбористов стало отношение к экономическому и валютному союзу. Сразу после прихода к власти в 1997 г. «новые лейбористы» заявили, что в принципе поддерживают идею присоединения страны к евро. Тони Блэр, будучи «умеренным евроэнтузиастом», по мнению А. А. Громыко, «подходил к решению вопроса о вступлении страны в еврозону исходя больше из политических соображений». «Евроскептик» Гордон Браун, в то время занимавший пост министра финансов, напротив, руководствовался в первую очередь соображениями экономической целесообразности. Сотрудниками его ведомства были выдвинуты пять экономических «тестов» - критериев готовности страны к переходу на новую валюту, и экономика Соединённого Королевства, по мнению ряда британских экономистов, отвечала лишь одному из них. Позиция министра финансов проявилась в откладывании принятия решения о вступления в еврозону, а позиция премьера - в сохранении возможности провести референдум о замене фунта стерлингов на евро до следующих парламентских выборов. По замечанию А. А. Громыко, «принципиально то, что оба политика согласны с тем, что рано или поздно Британия войдёт в зону евро. Остальное - вопросы тактики, но не стратегии».
Разногласия между Блэром и Гордоном по поводу вступления Соединённого Королевства в еврозону привели к тому, что, выразив твёрдое намерение присоединиться к зоне евро, британское правительство в последующем не раз переносило сроки проведения референдума по этому вопросу. В результате он не был проведён ни в первый, ни во второй срок пребывания партии лейбористов у власти. Не случилось этого и после третьей победы лейбористов в 2005 г. Великобритания заняла выжидательную позицию. Позиция же самого Блэра в вопросе перехода на евро со временем становилась всё более осторожной.
Одной из болезненно воспринимаемых континентальной Европой «проблем» является расширение ЕС. Великобритания традиционно выступала за поддержку расширения, эту же позицию заняли и «новые лейбористы», поддерживавшие идею вступления в Евросоюз большого количества новых стран. Однако, учитывая возможность появления многих новых членов, Евросоюзу пришлось разработать специальную процедуру принятия решений по вопросу о вступлении новых государств. В феврале 2000 г. началась подготовка к новому пересмотру положений ЕС. Адекватным ответом вызовам расширения должна была стать институциональная реформа, различные модели которой были предложены Германией и Великобританией. Летом 2000 г. немецкий министр иностранных дел Йошка Фишер и Жак Ширак выдвинули свой проект более радикальной реформы. Блэр сформулировал британскую позицию по этому вопросу только к октябрю 2000 г.
Смысл немецкой концепции состоял в переносе центра тяжести с национального уровня на федеральный, т. е. будущее ЕС представлялось как федерация с необходимыми атрибутами: парламент, правительство, конституция, президент. Совершенно иным был британский подход. Блэр высказал свои предложения, которые заключались в создании нового подразделения в структуре ЕС - второй палаты Европейского парламента, где будут заседать представители национальных законодательных органов; ограничении полномочий Европейской комиссии, т. к. решения в рамках ЕС должны приниматься национальными правительствами; сфера деятельности Европейского совета должна оставаться без изменений. Вопросы, касающиеся создания интеграционных группировок, европейского Правительства, учреждения поста Президента и единой для стран-членов Евросоюза Конституции были оставлены при этом без внимания. Таким образом, сущность предложений Блэра сводится к попытке не допустить трансформацию ЕС в «сверхгосударство», свести к минимуму «наднациональность». Эти приоритеты остаются неизменными многие годы.
Деятельность второго правительства «новых лейбористов» (2001 - 2005 гг.) заключалась в политике создания иллюзии активности на пути евроинтеграции. Движение при этом происходило совершенно в ином направлении - в сторону укрепления «особых отношений» с США и трансатлантической солидарности. Впрочем, не все инициативы «новых лейбористов» в указанный период являлись лишь декорациями, однако при этом Великобритания всегда оставалась верна себе. Блэр неоднократно подчёркивал, что его правительство никогда не допустит превращения ЕС в «супергосударство», в котором национальный элемент окажется принесённым в жертву наднациональному. По словам И. В. Касымова, «именно второй легислатурный период даёт самую обильную пищу для сомнений относительно реальной заинтересованности Великобритании в развитии дальнейшего диалога по актуальным проблемам европейской интеграции. Причина - кризисная ситуация на Ближнем Востоке и, в меньшей степени, в Афганистане».
Новый виток европейской политики Великобритании приходится на лето 2005 г. В это время в Великобритании состоялись очередные всеобщие парламентские выборы, и «новые лейбористы» не преминули воспользоваться конъюнктурой, чтобы обратить взоры избирателей в сторону Европы. Одновременно, во втором полугодии 2005 г., Великобритания председательствовала в Европейском союзе и «Группе восьми». Заметно, что приоритетные сферы сотрудничества (в отличие от предыдущих программных заявлений) имели больше глобальное, нежели европейское, измерение. Это обстоятельство свидетельствовало о смене приоритетов внешней политики Великобритании и окончательно убеждало в претензиях островного государства на статус глобального игрока в действующей системе международных отношений.
Вполне логично было предположить, что, поскольку «новые лейбористы» всеми силами стремились не допустить «федерализации» Евросоюза, они должны были негативно отнестись к идее появления Европейской Конституции. Но, вопреки ожиданиям, правительство «новых лейбористов» внимательно наблюдало за деятельностью Европейского конвента под руководством Валери Жискар д’Эстена, созванного в соответствии с положениями Лэкенской декларации в конце ноября 2002 г. Предполагалось, что текст будущего документа должен представлять собой компромисс между федерацией и конфедерацией. Европейский союз, таким образом, по словам В. Жискар д’Эстена, в будущем мог превратиться в «федерацию наций».
В Великобритании, ознакомившись с проектом Конституции, пришли к выводу, что документ вполне «приемлем» и не противоречит букве национальных интересов, особенно в области сохранения суверенитета. Министр иностранных дел Великобритании Джек Стро, выступая в Палате общин, рассказал о преимуществах данного документа, среди которых выделял: принятие решений простым большинством голосов; увеличение роли национальных правительств, благодаря созданию поста постоянного Председателя Совета вместо института президентства; возможность национального парламента внимательно изучить европейские законы на рамочной стадии; расширение возможности кооперации между близкими партнёрами, в том числе и на двусторонней основе; «транш» властных полномочий на национальный уровень, в том случае, если нет возможности решить тот или иной вопрос на коммунитарном уровне; возможность выхода из Евросоюза. Подводя итоги, Дж. Стро с удовлетворением отметил: «...данный договор позволит нам эффективно работать в Европейском союзе среди 25 и более членов, что закладывает правильную основу для эффективной Европы Наций и Граждан».
Однако судьба проекта Европейской конституции и сменившего его Лиссабонского договора (её облегчённого варианта) складывалась не слишком удачно. Осенью 2007 г. Конгресс профсоюзов – традиционная опора Партии лейбористов – подверг резкой критике стремление премьер-министра Гордона Брауна ратифицировать Договор о реформировании ЕС в парламенте, а не на референдуме. Лидеры Конгресса профсоюзов были недовольны тем, что по настоянию Г. Брауна ряд положений Хартии фундаментальных прав ЕС на территории Великобритании после ратификации Лиссабонского договора утратит юридическую силу, в результате чего профсоюзам станет сложнее лоббировать собственные интересы. Изменить позицию британского правительства по вопросу о ратификации Договора стремились не только некоторые представители лейбористов, но и консерваторы.
Один из комитетов Палаты общин парламента Великобритании 9 октября 2007 г. опубликовал доклад, в котором подверг резкой критике методы работы председательствовавшей в Евросоюзе Германии и положения Договора о реформировании ЕС, а также подчеркнул необходимость проведения референдума для ратификации этого документа. В результате Г. Браун в преддверии октябрьского саммита ЕС в Лиссабоне был вынужден заявить, что если возражения Великобритании по вопросам внешней и налоговой политики, сотрудничества в сфере внутренних дел и правосудия, а также Хартии фундаментальных прав не будут учтены, то английское правительство наложит вето на Договор о реформировании ЕС или проведёт референдум.
Подобные заявления Г. Брауна во многом были реакцией на давление со стороны партии консерваторов в лице её лидера Дэвида Кэмерона и депутата Европарламента Т. Киркхоупа, ряда «евроскептиков» из лейбористской партии, а также экс-министров Г. Стюарта и К. Ваза, которые настаивали на проведении референдума.
Британский премьер-министр в определённом смысле стал заложником обещаний провести референдум по Конституции ЕС, сделанных его предшественником Т. Блэром. После того, как два комитета Палаты общин выступили с докладами, в которых подчёркивали схожесть Конституции ЕС (в редакции 2004 г.) и Лиссабонского договора, Г. Брауну стало сложнее защищать идею парламентской ратификации нового варианта Евроконституции. Тем не менее, в январе 2008 г. большинство депутатов Палаты общин британского парламента во втором чтении одобрили текст Лиссабонского договора.
Особое значение для Великобритании на европейском направлении имеют отношения с Францией и Германией. Тони Блэр продолжил начатый правительством Дж. Мейджора курс на улучшение отношений с Францией. Серия последовавших англо-французских саммитов способствовала дальнейшему сближению двух стран. Однако иракский кризис 2002 – 2003 гг. и острые разногласия, возникшие в 2005 г. между руководителями обеих стран в вопросах реформы аграрной политики ЕС и увеличения британского взноса в бюджет Евросоюза, привели к охлаждению англо-французских отношений. Более тесные связи в рассматриваемый период установились между Лондоном и Берлином. Но серьёзные разногласия по иракскому вопросу стали причиной охлаждения отношений между Великобританией и Германией. Франция и Германия проявили неприятие односторонних действий США в данном вопросе. Нежелательный для британской стороны раскол в НАТО и ЕС заставил Лондон, стремившийся восстановить равновесие между трансатлантическим и европейским направлениями своей политики, активизировать усилия по налаживанию отношений с Берлином и Парижем.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему