ЭМПИРИЗМ (греч. empeiria — опыт) — направление в теории познания, признающее чувственный опыт источником знаний и утверждающее, что все знание основывается на опыте. При этом, другая познавательная способность человека — разум — рассматривается в Э. только как сочетание и перекомпоновка того материала, который дан нам в опыте, а также как способность, в принципе ничего не добавляющая к содержанию нашего знания. В методологическом плане Э. — это принцип, согласно которому жизненная практика, мораль и наука должны базироваться исключительно на соответствующем опыте. В качестве целостной гносеологической концепции Э. сформировался в 17—18 вв. В истории философии Э. выступал как идеалистический (Юм, Беркли, Мах, Авенариус, современный логический Э. и т.д.), признававший единственной реальностью субъективный опыт (ощущения, представления), и как материалистический Э. (Ф.Бэкон, Гоббс, Локк, Кондильяк и др.), считавший, что источником чувственного опыта является объективно существующий мир. Противоположен Э. — рационализм.
Э. сталкивается с неразрешимыми трудностями выделения исходных компонентов опыта и реконструкции на этой основе всех видов и форм знания. Для объяснения реально совершающегося познавательного процесса Э. вынужден выходить за пределы чувственных данных и рассматривать их наряду с характеристиками сознания (память, активная спонтанная деятельность рассудка) и логическими операциями (индуктивное обобщение), обращаться к аппарату логики и математики для описания опытных данных и в качестве средств построения теоретического знания. Между тем функционирование памяти не сводится к пассивному сохранению ранее полученных впечатлений. Попытки сторонников Э. обосновать индукцию на чисто эмпирической основе и представить логику и математику как простое индуктивное обобщение чувственного опыта потерпели провал.
Признавая чувственный опыт источником наших знаний, диалектический материализм не сводит к нему всё содержание знания и подчеркивает активную деятельность мышления. Чувственный опыт понимается в марксистской философии не как пассивное запечатление воздействий внешнего мира, а как социально и культурно опосредованный познавательный процесс активной деятельности субъекта. Диалектическая взаимосвязь чувственного и рационального познания — один из основных принципов марксистской гносеологии.
Схоластика
(лат. scholastica, от греч. scholastikós — школьный, учёный, schol 
— учёная беседа, школа), тип религиозной философии, характеризующийся принципиальным подчинением примату теологии, соединением догматических предпосылок с рационалистической методикой и особым интересом к формально-логической проблематике; получил наиболее полное развитие и господство в Западной Европе в средние века.
Истоки С. восходят уже к позднеантичной философии, прежде всего к Проклу (установка на вычитывание ответов на все вопросы из текстов Платона, энциклопедическое суммирование разнообразной проблематики, соединение мистических предпосылок с рассудочными выводами).
С. возникла в условиях, когда церковь выступала в виде "... наиболее общего синтеза и наиболее общей санкции существующего феодального строя" (Энгельс Ф., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 7, с. 361) и религия представала одновременно и как универсальная форма не собственно религиозного содержания. Подчинение мысли авторитету догмата (формула Петра Дамиани "философия есть служанка богословия") присуще ортодоксальной С. наравне со всеми др. типами правоверно-церковного мировоззрения; специфично для С. то, что сам характер отношений между разумом и догматом мыслился при несомненной авторитарности довольно рассудочным. Как "священное писание" и "священное предание", так и наследие античной философии, активно использовавшееся С., выступали в ней в качестве замкнутого нормативного текста.
Предполагалось, что всякое знание имеет два уровня — "сверхъестественное" знание, даваемое в "откровении", и "естественное", отыскиваемое человеческим разумом; норму первого содержат тексты Библии, сопровождаемые авторитетными комментариями отцов церкви, норму второго — тексты Платона и особенно Аристотеля, окруженные авторитетными комментариями позднеантичных и арабских философов. Потенциально в тех и др. текстах уже дана "вечная истина"; чтобы актуализировать её, надо вывести из текстов полноту их логических следствий при помощи цепи правильно построенных умозаключений (средний характерный для зрелой С. жанр "суммы" — итогового энциклопедического сочинения, содержащего нескончаемое множество ответов на вопросы, выводимых из ограниченного числа "правильных" основоположений). Мышление С. постоянно идёт путём дедукции и почти не знает индукции; его основная форма — силлогизм. В известном смысле вся С. есть философствование в формах интерпретации текста. В этом она противоположна новоевропейской науке с её стремлением открыть истину через анализ опыта, а также мистике с её стремлением "узреть" истину в экстатическом созерцании. Обиход С., в котором "таинства веры" превращались в ходовые образцы логических задач, вызывал уже в средние века протесты не только представителей вольнодумства, но и ревнителей веры ("нелепо спорить о троице на перекрёстках и превращать предвечное рождение бога-сына... в поприще публичного состязания" — восклицал в конце 12 в. Петр из Блуа). Осознание того, что авторитеты противоречат друг другу , явилось одним из важных импульсов для становления С. Сопоставление взаимоисключающих текстов было введено гонимым Абеляром (в соч. "Да и нет"), но вскоре стало общепринятой формой: противоречия теологического и философского предания подлежат систематизации и должна быть установлена иерархия авторитетов. Специфика схоластического рационализма не может быть понята вне его связи с традицией юридического мышления (римское право было в Западной Европе одной из наиболее жизнестойких частей античного наследия). В С. имеет место юридическая окраска онтологических категорий и онтологизация юридических категорий; бытие мира и человека, соотносимое с бытием бога, описывается как совокупность правовых отношений или их аналогов; сами приёмы выведения частного из общего, заключений по аналогии и т. п. напоминают разработку юридических "казусов".
Ориентация на жестко фиксированные "правила" мышления помогла С. сохранить преемственность интеллектуальных навыков, необходимый понятийно-терминологический аппарат через реставрацию античного наследия в предельно формализованном виде (даже резко критиковавшие С. мыслители нового времени вплоть до эпохи Просвещения и немецкого классического идеализма принуждены были широко пользоваться схоластической лексикой). Гуманисты Возрождения и особенно философы Просвещения в борьбе со средневековыми традициями выступили против С., подчёркивая всё мёртвое в ней и превратив само слово "С." в бранную кличку бесплодного и бессодержательного умствования, пустой словесной игры. Утверждая догматическую сумму представлений, С. не способствовала развитию естественных наук, однако её структура оказалась благоприятной для таких, например, областей знания, как логика; достижения схоластов в этой сфере предвосхищают современную постановку многих вопросов, в частности математической логики (см. Логика, раздел История логики).
В общекультурном плане феномен С. является уникальным продуктом равно глубинных н альтернативных друг другу установок европейской культуры: христианской системы с презумпцией веры как аксиологического максимума, с одной стороны, и базисного инструментализма, операционализма мышления — с другой. И если патристика демонстрирует первую попытку систематизации христианства, то С. представляет собой попытку его рационализации и концептуализации. Воплощая своим возникновением концепцию "двойственной истины", параллелизма разума и веры, реально С. культивирует спекулятивное рассуждение как доминантный стиль мышления, в рамках которого таинство веры и апостольская керигма выступают предметом формально-рассудочных умозаключений. В схоластических апориях (может ли Бог убить самого себя или сформулировать для себя неразрешимую задачу?) происходит практически тотальная десакрализация содержания веры. Однако еще меньше сакральной трепетности в тех, казалось бы фиксированно проортодоксальных схоластических рассуждениях, которые ставят своей целью именно обоснование Божьей сакральности.
Относительно роли и места С. в традиции европейской ментальности можно сказать, что С. в полной мере заслуживает право на апологию ее как культурного феномена. От эпохи Возрождения, выступившего с резкой критикой медиевальных традиций, само слова "С." стало использоваться в качестве инвективы, приобретя значение пустого умствования, бессодержательной словесной игры (между тем как именно языковые игры сделали Европу Европой: см. "Игру в бисер" Гессе).
Классическая западная культура немыслима вне схоластического средневековья по меньшей мере, по трем причинам:
во-первых, благодаря С. в истории европейской культуры не "прервалась связь времен": именно она явилась звеном преемственности, сохранив и транслировав в медиевальной культуре на фоне аксиологически акцентированного иррационализма интеллектуальные навыки рационального мышления и многие аспекты содержания античного философского наследия;
во-вторых, заданная С. традиция понимания школы, канона как ценности явилась необходимым противовесом (вектором здорового консерватизма и эволюционизма) для новоевропейской установки на тотальную оригинальность и безудержное ниспровергание основ;
в-третьих, С. внесла серьезный содержательный вклад в развитие европейской интеллектуальной традиции как в области логики (становление европейского стиля мышления), так и содержательно: вплоть до эпохи Просвещения и немецкой философской классики философия пользовалась категориальным аппаратом, во многом разработанным именно в рамках и усилиями С., многие схоластические термины вошли в обиход в неклассических формах современного философствования, как, например, понятие интенциональности (через Брентано).
Поможем написать любую работу на аналогичную тему