Творчество Гофмана. Биография и эстетические принципы. «Крошка Цахес» как пример гофмановской сказки.

Эрнст Теодор Амадей Гофман (1776-1822) был одной из ярких фигур среди писателей позднего немецкого романтизма. Он писатель европейского масштаба, творчество которого за пределами его родины получило особенно широкий отклик в России. В его произведениях мистика сочетается с бытовыми реалиями.

Его творческий путь составляет 10 лет. За это время создано 3 сборника новелл и новелл-сказок:

«Фантазии в манере Калло» - - причудливость, тонкая ирония – уподобление Жану Калло – Дон Жуан. В него входят: «Золотой горшок», «Крошка Цахес», «Песочный человек».

 «Ночные рассказы»,

«Серапионовы братья»,

 два романа:

«Эликсир дьявола»,

«Житейские воззрения кота  Мурра».

Годы 1815—1830 в Германии, как и во всей Европе, — глухое время режима Священного союза.

В немецком романтизме в этот период происходят сложные процессы, существенно меняющие его характер: усиливаются черты трагизма,

Относительно недолгий творческий путь писателя — 1808—1822 гг. — охватывает главным образом время посленаполеоновской реакции в Германии.

Гофман преемственно связан с иенской школой. Он развивает многие идеи Ф.Шлегеля и Новалиса, например

учение об универсальной поэзии,

концепции романтической иронии

синтез искусств.

Музыкант и композитор, автор первой романтической оперы («Ундина», 1814), художник-декоратор и мастер графического рисунка, Гофман как никто другой был близок к тому, чтобы не только осмыслить, но и практически осуществить идею синтеза. При этом музыка оценивается как «самое романтическое из всех искусств». «Лира Орфея отворила врата ада», — писал Гофман в статье о Бетховене. Эта мысль связывает его с Вакенродером; даже его программный образ художника-энтузиаста восходит к Вакенродерову Иосифу Берглингеру.

творчество Гофмана в развитии немецкого романтизма представляет этап

более обостренного и трагического осмысления действительности,

 отказа от многих иллюзий, свойственных иенским романтикам,

кардинального пересмотра соотношения между идеалом и действительностью.

Гофмановский герой (в отличие, например, от героя Новалиса) понимает, что нет никакой возможности укрыться от тягостной повседневности в выдуманном царстве мечты. Поэтому сама романтическая ирония как бы меняет направление. Иенцы были исполнены радостной убежденности в том, что романтическое «я» поэта способно возвыситься над действительностью, иронически снимая ее противоречия и создавая у читателя иллюзию абсолютной свободы. Герой Гофмана также иронически воспринимает окружающий мир и пытается вырваться из его оков, но писатель тут же иронизирует и над самим героем, понимая бессилие романтического «я» перед реальными противоречиями жизни.

Судьба человеческой личности остается, как и для других романтиков, центральной для Гофмана. Развивая идеи Вакенродера, Новалиса и других иенцев, Гофман сосредоточивает особенно пристальное внимание на личности художника, в которой, по его мнению, наиболее цельно раскрывается все то лучшее, что заложено в человеке и не испорчено корыстными побуждениями и мелочными заботами.

Фантастическое в сказке Гофмана принципиально отлично от фантастики новелл Тика или Арнима. Гофман не ищет здесь мистических связей между человеком и потусторонними силами. Чем невероятнее происшествие, тем очевиднее для читателя, что это плод неудержимого вымысла писателя, что это сказка. Не случайно в сказочных эпизодах так много смешного. Торжествует ирония, и функция ее многозначна. Ирония граничит с сатирой в изображении маленького мирка обывателей. Читателю как бы предоставлена возможность или всерьез принять поэтический вымысел как антитезу убожеству окружающего мира, или заранее примириться с его абсолютной иллюзорностью, иронически оценивая романтическую мечту.

Герцен выделял как одну из главных тем Гофмана (может быть, несколько преувеличивая ее значение) «дивные психические явления», подразумевая при этом не безумие гофмановских героев и тем более не безумие самого Гофмана, о чем любят распространяться некоторые ученые Запада. Речь идет о сложных проявлениях человеческой психики.

Немецкие романтики, в том числе и Гофман, проявляли большой интерес к психическим явлениям, которые тогда обозначались как «ночная сторона» души. В те годы выходило немало книг, в которых этот вопрос рассматривался с естественнонаучной (в том числе физиологической, медицинской) точки зрения.

Однако существенно, что «дивные психические явления» получают у Гофмана трезвое реальное объяснение, с таинственного и страшного снимается тайна, как бы ни была относительна научная точность истолкования. «Все ужасное и страшное, о чем ты говоришь, произошло только в твоей душе, а настоящий внешний мир принимал в этом мало участия», — рассуждает Клара, героиня «Песочного человека» (1816). Она противостоит впечатлительному Натаниэлю, одержимому страхом пред неким таинственным Коппелиусом: «Коппелиус — злое враждебное начало, он может влиять так же страшно, как адская сила. Пока ты в него веришь — он существует: его сила заключается в твоей вере».

пересказ:

Натанаэль – Лотару

Натанаэль извиняется перед Лотаром, матушкой и Кларой за то, что долго не писал. Он объясняет своё молчание душевным смятением, произошедшим вследствие посещения его продавцом барометров несколько дней назад – 30 октября. Натанаэль рассказывает Лотару об одном событии из времён его ранней юности. Он вспоминает, как в детстве в девять вечера в их дом приходил Песочный человек. Матушка объяснила, что это просто выдумка, которой она уговаривает детей идти спать. Старая нянюшка младшей сестры Натанаэля рассказала ему страшную сказку о Песочном человеке, после которой он долгое время дрожал от тоски и ужаса и полюбил всё чудесное, что есть на свете.

В десять лет Натанаэль был переведён из детской в отдельную комнатку, неподалёку от отцовского кабинета. Желая выяснить, что из себя представляет Песочный человек, мальчик спрятался в шкафу. В девять вечера в кабинет вошёл старый адвокат Коппелиус – отвратительный на внешность и поведение человек, не любящий детей и делающий всё для того, что отравить их существование. Натанаэль увидел, как гость и отец облачились в чёрные балахоны, открыли спрятанный за шкафом очаг и стали производить странные опыты с диковинными склянками. Испугавшийся мальчик выпал на середину комнаты. Коппелиус чуть не вырвал ему глаза, долго крутил руки и ноги, после чего ребёнок потерял сознание. Несколько недель Натанаэль провёл в сильной горячке. Коппелиус покинул город.

Через год старый адвокат вернулся. Отец пообещал матери, что Коппелиус приходит в последний раз. Ночью Натанаэль тщетно силился уснуть. В полночь раздался страшный удар. Взрыв убил отца Натанаэля. Коппелиус вновь бежал из города.

Продавец барометров, увиденный Натанаэлем 30 октября, был никто иной как убийца отца, выдающий себя за пьемонтского механика Джузеппе Копполу. Молодой человек просит Лотара ни о чём не рассказывать родным и готовится к мести.

Клара – Натанаэлю

Клара пишет Натанаэлю, что он по ошибке адресовал предыдущее письмо ей. Девушка пробует объяснить ему, что в Коппелиусе никогда не было ничего таинственного, кроме его мерзкого вида. Страх перед адвокатом был естественен для детей. Смерть же отца Натанаэля произошла в результате несчастного случая, когда он занимался алхимией. Тёмная сила, по мнению Клары и её брата Лотара, способна вторгнуться в душу человека только по его собственной воли. Девушка призывает возлюбленного не думать больше о Песочном человеке, чтобы он не смог причинить ему вреда.

Натанаэль – Лотару

Натанаэль раздосадован тем, что Клара прочитала его письмо. Он извещает Лотара, что слушает лекции у профессора физики («природного итальянца») Спаланцани, который развеял его сомнения относительно общности между немцем Коппелиусом и пьемонтцем Копполой. Натанаэль видит во внешности Спаланцани сходство с графом Калиостро и рассказывает о странном впечатлении, которое произвела на него дочь лектора – Олимпия.

***

Автор обращается к читателю с вопросом о том, доводилось ли ему переживать нечто такое, о чём он тщетно пытался рассказать друзьям? Историю Натанаэля рассказчик преподносит как повествование. Вместо классического начала автор предложил читателю три письма, переданных ему его другом Лотаром. Вместе с тем рассказчик надеется, что в дальнейшем ему удастся достойно закончить своё повествование.

Клара и Лотар – дети одного из дальних родственников – были приняты в семью Натанаэля после смерти своих родителей и отца последнего. Между девушкой и молодым человеком со временем развилась склонность, закончившаяся помолвкой. В настоящий момент Натанаэль учится в Г. Клара в описании автора представляет собой красивую, живую, весёлую, рассудительную девушку, не подверженную таинственным поэтическим мечтаниям.

Приехавший домой Натанаэль всё время находится в мрачном расположении духа. Он говорит о роке, о влиянии высших сил на вдохновение учёного или поэта, о разрушительном воздействии Коппелиуса на его отношения с Кларой. Натанаэль пробует читать возлюбленной мистические книги. Кларе гораздо интереснее следить за тем, чтобы не убежал кофе. Натанаэль сочиняет мрачные рассказы и стихи. В одном из них он повествует о том, как Коппелиус в виде дьявольского начала препятствует его счастью с Кларой. В финальном эпизоде (у алтаря) старый адвокат похищает глаза девушки, а самого Натанаэля заманивает в огненный адский круг.

Клара просит молодого человека сжечь отвратительную сказку. Натанаэль называет её бездушным автоматом. Девушка плачет. Лотар успокаивает сестру, обвиняет Натанаэля в шутовстве и вызывает его на поединок на рапирах. Клара предотвращает дуэль. Молодые люди мирятся и клянутся друг другу в любви и верности. Три дня Натанаэль проводит с родными, после чего возвращается в Г. Ему предстоит учиться ещё год.

Натанаэль находит в Г. дом, где он снимал комнатку под крышей, полностью сгоревшим. Друзья, без ведома героя, размещают его напротив, квартиры профессора Спаланцани. Из своего окна Натанаэль видит комнату, в которой сидит неподвижная Олимпия.

Как-то раз, когда Натанаэль пишет письмо Кларе, к нему приходит Коппола. Он представляется торговцем лорнетами и очками и, называя их «хорошими глазами», выкладывает на стол, пугая героя. Натанаэль пытается придти в себя и, чтобы загладить грубость, покупает у Копполы маленькую карманную подзорную трубу. Молодой человек смотрит в неё на Олимпию и понемногу начинает влюбляться в прекрасную девушку. Письмо к Кларе остаётся незаконченным.

Три дня Натанаэль проводит в любовной горячке. На четвёртый профессор Спаланцани устраивает праздничный бал в честь представления своей дочери обществу. Олимпия поражает всех размеренной поступью и чистым, резким, певучим голосом. Натанаэль приглашает девушку на танец. Весь вечер он проводит подле Олимпии, говоря ей о любви и вслушиваясь в её покорные «ах-ах». Спаланцани разрешает Натанаэлю навещать дочь.

В городе ходят слухи о тупоумии Олимпии. Зигмунд предупреждает друга о механической странности его новой возлюбленной. Натанаэль встаёт на защиту Олимпии, говоря, что только поэт может понять внутренний мир этой необычной девушки.

Много часов проводит юноша в доме Спаланцани. Он читает Олимпии свои литературные произведения. Ему очень нравится, что девушка слушает его, не отвлекаясь.

Натанаэль просит у Спаланцани руку Олимпии. Профессор предоставляет право выбора дочери. Молодой человек ищет для невесты материнское кольцо. Радостный он бежит к Спаланцани, где застаёт профессора, дерущегося с Копполой. Последний отнимает у итальянца Олимпию, которая на поверку оказывается восковой куклой, лишённой глаз.

Спаланцани требует, чтобы Натанаэль бросился в погоню за Коппелиусом и отнял у него работу двадцати лет жизни. При этом профессор кидает в юношу кровавые глаза Олимпии. Натанаэль сходит с ума.

Спаланцани покидает Г. Натанаэль приходит в себя и делает предложение Кларе. Всё семейство решает переселиться за город – в поместье, доставшееся им после смерти родственника. Как-то раз совершая покупки на городском рынке, молодые люди поднимаются на высокую ратушную башню. Натанаэль смотрит в подзорную трубу Копполы и снова сходит с ума. Он пытается сбросить Клару с башни. Лотар спасает сестру от смерти. На рынке появляется Коппелиус. Натанаэль прыгает на мостовую.

Через несколько лет мы видим Клару, играющую с двумя прелестными мальчиками. Героиня нашла своё счастье в браке.

Название произведения связано с фольклорным западноевропейским образом Песочного человека:

в трактовке матери Натанаэля – это красивая метафора, которой она объясняет процесс «запорашивания глаз» перед сном;

в понимании старой нянюшки – это реальное злое существо, которое бросает непослушным детям песок в глаза, так, что они наливаются кровью, после чего прячет их (детей) в мешок и относит на Луну, в совиное гнездо, к своим отпрыскам, которые кривыми клювами окончательно лишают малышей зрения.

Натанаэль по малолетству принимает рассказ старой женщины за правду. Он начинает увлекаться всем чудесным и таинственным. Со временем герой понимает, что Песочный человек – не совсем то, что о нём говорят, и перестаёт связывать свои детские страхи с неизвестным ему персонажем, приходящим к отцу в девять часов вечера.

Взросление Натанаэля позволяет ему выйти за рамки мистического восприятия мира, но показывает его неготовность к постижению мира реального: в десять лет мальчик становится свидетелем странных действий, производящихся отцом и старым адвокатом Коппелиусом, смертельно пугается последнего и несколько недель проводит в горячке. Новые детские страхи объясняются (героем, автором, Кларой) реальным неприятием мерзкого гостя, обладающего как ужасной внешностью, так и жуткими манерами, одной из которых является стремление специально трогать детские сладости, зная, что после этого малыши не смогут к ним прикоснуться. Непонятные Натаниэлю действия (впоследствии Клара выяснит у знакомого аптекаря, что речь шла об алхимии) и преображение во время них отца, в лице которого появляется нечто сатанинское, делающее его похожим на Коппелиуса, связываются в сознании главного героя с нападением на него старого адвоката и смертью отца – всем тем, что может создать самые кошмарные жизненные впечатления у человека.

С точки зрения психологии, получивший тяжёлую психологическую травму Натанаэль несёт на себе её разрушительное воздействие на протяжении всей юности (времени учёбы в Г.). С позиции сюжетных событий, всё выглядит несколько иначе, но, как часто бывает у Гофмана, может иметь, как минимум, две трактовки: фантастическую и реальную.

Вторая встреча Натанаэля с Коппелиусом происходит вне стен родного дома. Старый адвокат представляется герою в начале продавцом барометров, а затем – пьемонтским механиком Копполой, занимающимся продажей разнообразных оптических приборов (лорнетов, очков, подзорных труб и т.п.). Столкнувшись нос к носу с дьявольским существом, Натанаэль приходит в ужас и начинает предчувствовать свою скорую гибель. Первое время он держится благодаря Кларе, считающей его страхи – пустыми бреднями, Лотару – предлагающему не впускать в свою душу ненужные эмоции, профессору Спаланцани, подтверждающему итальянское происхождение Копполы, а значит и отсутствие связи между ним и немцем Коппелиусом. Натанаэль даже делает шаг навстречу Копполе, который вкладывает в его руки карманную подзорную трубу, ставшую очередным мостиком на пути к окончательной гибели.

Сближение Натанаэля и Олимпии начинается с вполне реального события – пожара, приключившегося в доме, где главный герой снимал комнатку. Что послужило основной для бедствия – в новелле не указывается. Известно только то, что друзьям студента удалось спасти его книги и манускрипты и снять новую комнату, как раз напротив окон профессора Спаланцани. Так у Натанаэля появилась чудесная, но объяснённая реальной причиной, возможность видеть прекрасную Олимпию. Подзорная труба Копполы приблизила интересующий студента объект, но, вопреки реальным свойствам предмета, показала автоматический механизм в виде живого человека. Чем больше Натанаэль смотрел на Олимпию через дьявольский прибор, тем сильнее он в неё влюблялся. За каких-то три дня из сердца молодого человека ушли все, кто был ему дорог, - Клара, мать, Лотар. Натанаэль даже чуть было не поругался со своим лучшим другом Зигмундом, осмелившимся подчеркнуть механичность поведения Олимпии – её размеренную поступь, её ровный, красивый голос.

Страстная любовь Натанаэля к Олимпии – классическое выражение дьявольского ослепления человека. Несмотря на то, что юноша периодически ловит себя на холодности рук и губ возлюбленной, на её немногословности, на её странном поведении, он всё равно не может отступить от своего чувства, которое на самом деле является ничем иным, как себялюбием. В каком-то смысле Натанаэль влюбляется в бездушный автомат в силу собственного характера: ему нравится, когда его слушают, не прерывая; когда от всего сказанного им приходят в восторг; когда он видит в любимом человеке отражение своей собственной души и ничего больше.

Весёлая, жизнерадостная, рассудительная Клара представляется погружённому в мистические настроения Натанаэлю холодной, бездушной, не понимающей его особой. Как только герой приходит в себя, настоящая возлюбленная вновь становится близка его сердцу. Судьба Клары – прекрасна: девушка переживает покушение на жизнь, безумие и гибель Натанаэля, но находит в себе силы выйти замуж и жить в счастье и довольстве с мужем и двумя сыновьями. Главный герой не выдерживает безумия и погибает.

Мотив автомата, выразившийся в страшном выводе о неотличимости механического/мёртвого от естественного/духовного, тесно связан в новелле с символическим образом глаз, являющихся отражением как души человека, так и его жизни. В детстве Натанаэль боится за свои глаза (Песочный человек, Коппелиус); в юности – он влюбляется в искусственные глаза Олимпии. Приступы безумия посещают героя каждый раз, когда возникает опасность потери зрения (угрозы Коппелиуса вырвать глаза, вырванные глаза Олимпии, использование подзорной трубы Копполы).

Описанные Гофманом алхимические опыты действительно производились в Германии в начале XIX века. Прототипом адвоката Коппелиуса было реальное лицо – военный советник И.-Г. Шефнер.

Сказка «Крошка Цахес, по прозванию Циннобер» (1819) ошеломляет своей причудливой фантастикой. Программный гофмановский герой Бальтазар принадлежит к романтическому племени художников-энтузиастов, он обладает способностью проникать в сущность явлений, ему открываются тайны, недоступные разуму обыкновенных людей. В то же время здесь гротескно представлена карьера Цахеса — Циннобера, ставшего при княжеском дворе министром и кавалером ордена зелено-пятнистого тигра с двадцатью пуговицами.  Концепция двоемирия.

Сатира социально конкретна:

Гофман обличает и механизм власти в феодальных княжествах,

 социальную психологию, порождаемую самодержавной властью,

 убожество обывателей,

догматизм университетской науки.

При этом он не ограничивается обличением конкретных носителей социального зла. Читателю предлагается поразмышлять над природой власти, над тем, как формируется общественное мнение, создаются политические мифы. Сказка о трех золотых волосках Цахеса приобретает зловещий обобщающий смысл, становясь историей о том, как доводится до абсурда отчуждение результатов человеческого труда. Перед властью трех золотых волосков утрачивают значение таланты, знания, моральные качества, даже любовь терпит крушение. И хотя сказка имеет счастливый конец, он достаточно ироничен.

пересказ:

В маленьком государстве, где правил князь Деметрий, каждому жителю предоставлялась полная свобода в его начинании. А феи и маги выше всего ставят тепло и свободу, так что при Деметрии множество фей из волшебной страны Джиннистан переселилось в благословенное маленькое княжество. Однако после смерти Деметрия его наследник Пафнутий задумал ввести в своём отечестве просвещение. Представления о просвещении были у него самые радикальные: любую магию следует упразднить, феи заняты опасным колдовством, а первейшая забота правителя — разводить картофель, сажать акации, вырубать леса и прививать оспу. Такое просвещение в считанные дни засушило цветущий край, фей выслали в Джиннистан (они не слишком сопротивлялись), и остаться в княжестве удалось только фее Розабельверде, которая уговорила-таки Пафнутия дать ей место канониссы в приюте для благородных девиц.

Эта-то добрая фея, повелительница цветов, увидела однажды на пыльной дороге уснувшую на обочине крестьянку Лизу. Лиза возвращалась из лесу с корзиной хвороста, неся в той же корзине своего уродца сына по прозвищу крошка Цахес. У карлика отвратительная старческая мордочка, ножки-прутики и паучьи ручки. Пожалев злобного уродца, фея долго расчёсывала его спутанные волосы... и, загадочно улыбаясь, исчезла. Стоило Лизе проснуться и снова тронуться в путь, ей встретился местный пастор. Он отчего-то пленился уродливым малюткой и, повторяя, что мальчик чудо как хорош собою, решил взять его на воспитание. Лиза и рада была избавиться от обузы, не понимая толком, чем её уродец стал глянуться людям.

Тем временем в Керепесском университете учится молодой поэт Бальтазар, меланхоличный студент, влюблённый в дочь своего профессора Моша Терпина — весёлую и прелестную Кандиду. Мош Терпин одержим древнегерманским духом, как он его понимает: тяжеловесность в сочетании с пошлостью, ещё более невыносимой, чем мистический романтизм Бальтазара. Бальтазар ударяется во все романтические чудачества, столь свойственные поэтам: вздыхает, бродит в одиночестве, избегает студенческих пирушек; Кандида же — воплощённая жизнь и весёлость, и ей, с её юным кокетством и здоровым аппетитом, весьма приятен и забавен студент-воздыхатель.

Между тем в трогательный университетский заповедник, где типичные бурши, типичные просветители, типичные романтики и типичные патриоты олицетворяют болезни германского духа, вторгается новое лицо: крошка Цахес, наделённый волшебным даром привлекать к себе людей. Затесавшись в дом Моша Терпина, он совершенно очаровывает и его, и Кандиду. Теперь его зовут Циннобер. Стоит кому-то в его присутствии прочесть стихи или остроумно выразиться — все присутствующие убеждены, что это заслуга Циннобера; стоит ему мерзко замяукать или споткнуться — виновен непременно оказывается кто-то из других гостей. Все восхищаются изяществом и ловкостью Циннобера, и лишь два студента — Бальтазар и его друг Фабиан — видят все уродство и злобу карлика. Меж тем ему удаётся занять место экспедитора в министерстве иностранных дел, а там и тайного советника по особым делам — и все это обманом, ибо Циннобер умудрялся присваивать себе заслуги достойнейших.

Случилось так, что в своей хрустальной карете с фазаном на козлах и золотым жуком на запятках Керпес посетил доктор Проспер Альпанус — маг, странствующий инкогнито. Бальтазар сразу признал в нем мага, Фабиан же, испорченный просвещением, поначалу сомневался; однако Альпанус доказал своё могущество, показав друзьям Циннобера в магическом зеркале. Выяснилось, что карлик — не волшебник и не гном, а обычный уродец, которому помогает некая тайная сила. Эту тайную силу Альпанус обнаружил без труда, и фея Розабельверде поспешила нанести ему визит. Маг сообщил фее, что составил гороскоп на карлика и что Цахес-Циннобер может в ближайшее время погубить не только Бальтазара и Кандиду, но и все княжество, где он сделался своим человеком при дворе. Фея принуждена согласиться и отказать Цахесу в своём покровительстве — тем более что волшебный гребень, которым она расчёсывала его кудри, Альпанус хитро разбил.

В том-то и дело, что после этих расчесываний в голове у карлика появлялись три огнистых волоска. Они наделяли его колдовской силой: все чужие заслуги приписывались ему, все его пороки — другим, и лишь немногие видели правду. Волоски надлежало вырвать и немедленно сжечь — и Бальтазар с друзьями успел сделать это, когда Мош Терпин уже устраивал помолвку Циннобера с Кандидой. Гром грянул; все увидели карлика таким, каков он был. Им играли, как мячом, его пинали ногами, его вышвырнули из дома, — в дикой злобе и ужасе бежал он в свой роскошный дворец, который подарил ему князь, но смятение в народе росло неостановимо. Все прослышали о превращении министра. Несчастный карлик умер, застряв в кувшине, где пытался спрятаться, и в виде последнего благодеяния фея вернула ему после смерти облик красавчика. Не забыла она и мать несчастного, старую крестьянку Лизу: на огороде у Лизы вырос такой чудный и сладкий лук, что её сделали личной поставщицей просвещённого двора.

А Бальтазар с Кандидой зажили счастливо, как и надлежит жить поэту с красавицей, которых при самом начале жизни благословил маг Проспер Альпанус.

Среди тех, кто продолжал традицию Гофмана, обычно называют романтика Э. А. По, некоторых символистов и экспрессионистов XX в. Но для понимания художественного вклада Гофмана важнее оценка его такими писателями-реалистами, как Бальзак и Достоевский. Их привлекал в Гофмане глубокий подход к личности, изображение крайностей и противоречий в человеческом характере, раскрытие диалектики добра и зла, т. е. именно те «диссонансы», которые порицал Гегель.