Продолжало развиваться в Петровскую эпоху книжное стихотворство, продолжавшее оставаться по преимуществу барочным. В нем немало произведений на мотив «суеты», «Memento mori», развиваются весьма характерные уже для книжной поэзии предшествующего столетия формальные ухищрения: стихи в форме креста или сердца, палиндромы и др. Но наиболее важное место в поэзии того времени занимали панегирические стихи, торжественные «канты» и победные «виваты» по случаю военных успехов России или других важных государственных событий. Это явление чрезвычайно важно для истории русской литературы рассматриваемого периода как яркий показатель преемственности литературных традиций. У «канты» и «виватов» есть предшественник – сборник барочных стихов «на случай» Симеона Полоцкого «Рифмологион». Есть у них и четко выделяющийся «потомок» – классицистическая ода. В качестве примера можно привести из-вестный кант Димитрия Ростовского на взятие Нарвы, в котором говорилось о борьбе орла – символа России – со львом – символом Швеции. Все построено на искусном переплетении мифологических образов: лев – эмблема Швеции – приобретает наименование «Немейский» и связывается таким образом с одним из подвигов Геракла; Петр – камень, и этот перевод часто фигурировал в современных церковных проповедях, виват – приветственный латинский клич, который именно Петр официально ввел в обиход русской жизни.
Отмечаются в поэзии Петровского времени и горацианско-эпикурейские темы и мотивы, не характерные для предшествующей литературной традиции. Такова, например, «Застольная песня», которая представляла собой полупересказ-полуперевод знаменитого студенческого гимна “Gaudeamus igitur”. Во второй ее части содержится ряд конкретных подробностей пира эпикурейски настроенных вельмож петровского времени, тут же названных по именам (князья Масальский, Иван и Борис Голицыны и др.).
Самым новаторским явлением в поэзии Петровского времени надо все-таки считать любовную лирику, полностью лишенную какой бы то ни было предшествующей традиции. И если в повестях любовная тематика была одним из компонентов, слагавшихся наряду с другими, гораздо более традиционными, в некое единство литературного текста, то в любовной лирике она была единственным организующим текст элементом. Несмотря на то, что среди любовных стихотворений того времени было немало курьезов (отчасти оттого, что любовные вирши складывали и иностранцы, еще не овладевшие в достаточной степени русским языком), случались и находки, не оказавшиеся впоследствии незамеченными: сравнения возлюбленной с «богиней», «звездой», с цветами («цвет благоуханнейший»), драгоценными камнями («сапфир дорогой», «бриллиант») и т.п., образное описание силы чувства, охватившего лирического героя («твой глаз магнит в себе имеет»).
Наряду с опирающейся на традицию второй половины предшествующего столетия силлабической поэзией встречались стихотворения, ориентирующиеся на народную поэтику (откуда, видимо, заимствуется и встречающееся в лирике этого времени повествование от лица женщины).
А. П. Сумароков своим литературным творчеством содействовал утверждению классицизма на русской почве. Он выступил и как теоретик классицизма, и как писатель, давший в своей литературной практике образцы многообразных жанров, предусмотренных поэтикой классицизма. Сумароков начал с написания од, первые две оды, посвященные Анне Иоанновне, были напечатаны в 1740 г. В них начинающий поэт подражал Тредиаковскому. С момента появления од Ломоносова Сумароков испытал сильное воздействие его творческого гения. Однако жанр оды не стал главенствующим в творчестве Сумарокова, которому суждено было сыскать славу великого драматурга и поэта-лирика, создатели любовных песен, идиллий, элегий, эклог.
Важным литературным событием стали напечатанные в 1748 г. Сумароковым две стихотворные эпистолы — «О русском языке» и «О стихотворстве», в которых Сумароков выступил как теоретик классицизма. В первой он говорит о необходимости обогащать литературный язык за счет неустаревших церковнославянских слов и избегать слов иностранных. В этом он сближается с Ломоносовым. В «Эпистоле о стихотворстве» (1747), уже в отличие от Ломоносова, Сумароков, теоретически обосновывая жанры классицизма, утверждает равноправие всех жанров, не отдавая предпочтения ни одному из них:
Все хвально: драма ли, эклога или ода —
Слагай, к чему тебя влечет твоя природа...
Впоследствии обе эти эпистолы были переработаны и составили одну — «Наставление хотящим быти писателями», изданную в 1774 г.
На упрек Тредиаковского в заимствовании эпистолы из «Искусства поэзии» Буало Сумароков отвечал, что он «не вес взял из Буало», имея в виду свое осмысление эстетического кодекса и самостоятельную разработку им отдельных жанров. Тем не менее Сумароков не отрицает своей зависимости от теории Буало. «Епистола моя о стихотворстве, — говорит он,— вся Боалова, а Боало взял из Горация. Нет: Боало взял не все из Горация, а я не все взял из Боало...»
К 40-м годам относится и начало драматургической деятельности Сумарокова, ибо сильнейшим средством воспитания дворянства он считал театр. В трагедиях своих, одном из самых характерных жанров классицизма, Сумароков ставит большие, общественно значимые проблемы. Современники высоко оценили этот вид драматургии Сумарокова, называя его «северным Расином», основоположником драматургии русского классицизма.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему