Одной из целей составления проекта было поднять церковную дисциплину, которая понималась как одна из характеристик истинной церкви. В связи с этим большое внимание уделяется характеристике различных уголовных преступлений и определению наказаний за них.
Составители «Reformatio Legum Ecclesiasticarum» зафиксировали, что уголовное судопроизводство должно быть осуществляемо только в суде, чтобы преступление могло быть наказано законными способами. Преступления делились на «известные» и «неизвестные». Преступление считалось «известным», если на основании улик, других доказательств или собственного признания обвиняемого суть дела была очевидна и ясна без дальнейших разбирательств. Статья 2 главы «О преступлениях» устанавливала, что в таком случае для обвиняемого достаточно «выслушать приговор, для того, чтобы он мог ознакомить судью с причинами (если он имеет их), по которым он не может быть осужден или может быть свободен от наказания». Это делалось для того, чтобы «никто не был лишен законной защиты». Эта же статья устанавливала, что расследование «известного» преступления должно быть скорым (суммарным).
Если вину конкретного лица в совершении преступления необходимо было доказать, то преступление считалось «неизвестным». В этом случае проект предписывал тщательное судебное разбирательство.
Статья 4 этой же главы содержала важное требование, призванное пресечь несправедливое обвинение: «никому не позволяется предъявлять обвинение в совершении уголовного преступления до тех пор, пока он не выразит свое согласие в случае, если проиграет дело или будет отдан на поруки, подвергнуться такому же наказанию, какое понесет обвиняемый в случае осуждения».
Особое внимание уделялось характеристике различных преступлений и определению наказаний за них.
Одним из самых серьезных преступлений считалось богохульство. Оно определялось как «самонадеянное и презрительное оскорбление Бога, в то время как ересь – ложное мнение», и наказывалось, так же, как и ересь, отлучением от церкви. Наказание за них было одинаковым.
Идолослужение рассматривалось как одно из тяжких преступлений и определялось как «особый культ, в котором поклонение воздается не Творцу, а созданию или чему-то, что создано руками человека».
В кодексе содержалось определение таких преступлений, как магия, ворожба и гадание, суеверие, решение различных вопросов жребием. Декларировалось, что наказание за них должно быть достаточно суровым, причем не только для тех, кто практикует подобные действия, но и для тех, кто пользуется их услугами, а также каким-либо способом содействует таким людям. Священнослужителям предписывалось «предупреждать людей опасаться этих грехов как наиболее опасных для христианской веры».
Особую главу составители «Преобразования церковных законов» посвятили регулированию принесения клятв и определению наказания за лжесвидетельство. Клятвы позволялись, но должны были приноситься «справедливо и в суде» в следующих выражениях: «Да поможет мне Бог через Господа нашего Иисуса Христа» . За необдуманную клятву устанавливалось следующее наказание: в случае признания своей вины обвиняемый был обязан уплатить штраф в 12 пенсов в пользу того прихода, где совершено преступление; в случае отказа это сделать судья присуждал его к публичному покаянию в церкви. Лжесвидетельство определялось как «ложь, подтвержденная клятвой, или нарушение уже данной клятвы». Лжесвидетелем являлся также тот, кто «настолько запутывал свои слова, что их значение становилось неясным». Статья 7 главы «О клятвах и лжесвидетельстве» определяла наказание за это серьезное преступление. Духовные лица лишались сана и всех своих бенефициев (если они их имели). Кроме того, они не имели права впредь претендовать на получение прихода. Уличенный в лжесвидетельстве юрист был обязан уплатить штраф в 10 фунтов в пользу церковного прихода и подвергнуться публичному покаянию. В случае незначительности проступка он приговаривался к уплате штрафа в таком размере, какой позволяло его состояние, и к публичному покаянию. Устанавливалось, что «судья имеет власть, в зависимости от обстоятельств дела, ужесточить наказание или смягчить его»; тем не менее составители кодекса настоятельно рекомендовали им «не потворствовать столь тяжкому преступлению».
Глава «О клевете» регулировала разбирательство в отношении данного преступления. Устанавливалось, что «если кто бы то ни было сознательно и намеренно порочит чью-нибудь репутацию вымыслом, сфабрикованными обвинениями или любым другим способом, если говорит оскорбительные речи или пишет позорящую клевету… и желает восстановить репутацию человека, которого он опорочил, то насколько это возможно, дело закрывается». Если примирения сторон достичь не удавалось и вина клеветника была доказана, то судья приговаривал его к штрафу в пользу прихода; кроме того, он подлежал церковному отлучению до тех пор, пока потерпевшая сторона не была полностью удовлетворена.
Особо оговаривалось (статья 3), что в случае совершенного по закону обвинения в уголовном преступлении обвинитель свободен от ответственности по закону о клевете. Однако если предъявленное им обвинение оказывалось несостоятельным, обвинитель находился под угрозой применения этого закона до тех пор, пока не предъявлял доказательств того, что не имел намерения оклеветать или ложно обвинить другого человека.
Определенное внимание составители кодекса уделили борьбе с таким типичным в среде духовенства преступлением, как торговля церковными должностями (симония). Если вина священнослужителя в приобретении бенефиция была доказана, то он не только лишался незаконно приобретенной должности, но и не имел более права на получение прихода в будущем. Статья 3 главы «О наказании за коммерцию в церковных учреждениях» устанавливала, что «приходы должны предоставляться свободно и безо всяких ограничений. В отношении всяческих дополнительных условий и оговорок между патронами и главами приходов, достигнутых самостоятельно или с помощью посредников, мы указываем, что все подобные договоренности, уже совершенные или намечаемые, подлежат отмене властью существующих на нынешний день законов и утрачивают силу». Под «дополнительными условиями», «договоренностями», «оговорками» подразумевались различные способы оплаты бенефицев.
Защита личности священнослужителей от посягательств являлась одной из традиционных привилегий духовного сословия. Составители проекта подтверждали, что «любой, кто сознательно применит насилие по отношению к духовному лицу, если только он не желает принести соответствующее удовлетворение за это, должен быть подвергнут отлучению». Одновременно устанавливалось, что духовные лица, применяющие насилие по отношению к мирянам, подвергаются такому же наказанию. Однако авторы проекта предусмотрели отдельные случаи исключения из этой нормы: человек, нанесший оскорбление действием духовному лицу, выполняя решение суда в отношении него, или действуя в целях самозащиты, был свободен от ответственности, если мог доказать судье, что действовал на законном основании.
Отдельная глава регламентировала уплату десятины. Прежде всего указывалось, что «десятина должна платиться, так как это установлено Божественным законом». Определялся порядок и способ платежей, а также выплата пенсий священнослужителям.
Таким образом, компетенция церковных судов в области уголовных преступлений определялась авторами «Преобразования церковных законов» достаточно широко. В то же время все эти преступления традиционно включались в сферу церковной юрисдикции. Комиссия 32-х юристов и богословов уделила им особое внимание и тщательно проработала соответствующие нормы, потому, что видела в искоренении этих преступлений средство для улучшения народной нравственности.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему