НАУКА, ВЛАСТЬ, ОБЩЕСТВО

Григорий АТАМАНЧУК - доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, заведующий кафедрой государственного управления и правового обеспечения государственной службы РАГС при Президенте РФ

Тема, заявленная в названии статьи, требует серьезного разговора. Указывать на отдельные недостатки, чьи-то якобы не более чем досадные заблуждения, злоумышленность некоторых таинственных внутренних или внешних сил, право же, по меньшей мере, неразумно. Можно ли об этом говорить всерьез, когда одна из богатейших по природным и людским ресурсам страна находится в состоянии отсталости, нищеты, полуразрухи и запустения, и при этом никто ни в чем не виноват и по-прежнему не несет никакой ответственности.

Наука в России никогда не удостаивалась того признания - ни "сверху", ни "снизу", - которого она заслуживает. Не случайно расхожий художественный образ ученого (в литературе, кинофильмах и т.д.) - это чудаковатый неврастеник, отрешенный от мира и увлеченный странными идеями. И если представителям естественных, технических и точных дисциплин еще как-то везло (они изучают объективные явления, действующие на основе универсальных закономерностей), то с обществознанием дело всегда обстояло предельно плохо.

Драма России давно и неуклонно подпитывается именно обществознанием, то есть теми взглядами на общество, которые сформировались у властей предержащих и у элитной интеллигенции. Я умышленно, в противовес многим суждениям, соединяю власть и элитную интеллигенцию, ибо обе эти сферы представляют интеллектуально развитые люди, которые и навязывают обществу свои постулаты. Правда, сами интеллектуалы со времен Ивана Грозного и патриарха Никона расколоты, а нюансы проводимой политики сводятся к тому, какая их часть в данный момент обладает властью. До революции правили правые, а левые находились в оппозиции, после революции - наоборот, левые осуществляли свою диктатуру; демократические преобразования вновь вернули к власти правых. Нельзя поэтому утверждать, что интеллигенция обычно находится в оппозиции к власти и тем самым якобы выражает интересы народа. Трудовая интеллигенция - да, но она никогда и не была у власти. Нацеленность на власть свойственна элитной интеллигенции,однако, как известно, всем власти не хватало, и, логично, что одна ее часть постоянно боролась с другой. Данное обстоятельство и характеризует зигзаги нашей истории.

На мой взгляд, отечественная общественная мысль пока еще не соответствует признакам науки, поскольку у нас каждый самовыражается как может и не считает нужным выверять свои умозаключения реальной жизнью. В результате, после А. С.Пушкина на общественные темы писано-переписано (а переговорено уж тем более), но в целом Отечество по образу жизни и благополучию своих граждан не очень-то продвинулось вперед.

Думаю, что пора уже, наверное, перестать лицедействовать и бесконечно кивать на кого-то. За исключением чужеземных нашествий, все в нашей стране творилось ее людьми, прежде всего теми, кто имел власть и мог оказывать влияние на других. За каждым управленческим решением, кем бы и когда бы оно ни принималось и к каким бы роковым последствиям ни приводило, всегда стояли авторы, которые его инициировали, обосновывали и утверждали. Проблема, которую - увы! -никто не хочет поднимать и исследовать, заключается в том, кто эти люди и какими при этом руководствовались идеалами, ценностями и целями.

Как известно, и в правящей верхушке, и в государственном аппарате самодержавной России было много людей, имевших университетское (нередко европейское) образование. Почему же они не сумели предотвратить катастрофу? Те, кто путем трех революций сокрушил императорскую Россию, при всем многообразии их политических взглядов, тоже были основательно подготовлены и очень неплохо разбирались в европейской общественной мысли (от анархистов до большевиков). Чем же они руководствовались в тотальном уничтожении всего и вся, как говорится, брат брата? Выросшие за годы советской власти поколения также, казалось бы, получили весьма современные знания, сумели прорваться в космос; достижениям и открытиям ученых и специалистов с высшим образованием в СССР удивлялся весь мир. Почему же по-прежнему все делалось "через пень колоду", и страна зашла в тупик? Следующий этап отечественной истории - и вновь те, кто взялся демократизировать страну, сближать ее с развитой частью мира, не только имели самые престижные дипломы, но и пользовались услугами лучших зарубежных консультантов. Однако результаты всего "мероприятия" оказались предельно плачевными.

Не странно ли, что за сто лет сменились как минимум пять поколений, три общественных строя, несколько идеологий, а практически все лидеры, все представители власти мыслили и действовали по одному и тому же стереотипу? Ошибались, разрушали, проклинали предшественников, возвеличивали себя, обещали светлое будущее, с одинаковым успехом процветали как при одних, так и при противоположных формациях и властвующих персонах, но оставляли после себя лишь истощенную, обманутую и униженную страну. Правомерен вопрос: где же научный подход?

К сожалению, российская элитная интеллигенция - как во властных структурах, так и в оппозиции (политических партиях, средствах массовой информации, научных и учебных учреждениях) - до сих пор не удосужилась разобраться в том, что представляет собой наше общество. Не поняты геополитическая ситуация, которая больше "прописана" З.Бжезинским и Г.Киссинджером, географические и почвенно-климатические условия, на что обращали внимание П.Я.Чаадаев и Л.Н.Гумилев, реальные для нас естественно-общественные формы жизнедеятельности, познавать которые призывал Д.С.Лихачев, содержание нашего культурно-исторического наследия.

Вместо раскрытия сущего все, по сути дела, свелось к банальностям: принадлежим ли мы к Европе и к кому ближе - к англичанам, немцам или французам. Географически - да, но ведь за Уралом есть еще Сибирь и Дальний Восток; духовно, со времен принятия христианства - да, исторически - взаимодействуем со странами Европы уже более тысячи лет. Но все это, однако, вовсе не говорит о том, что наши рельефы, почвы, климат, возможности коммуникаций, типы поселений, условия жизнедеятельности, менталитет и многие другие конкретные явления идентичны Западной и Центральной Европе. Если к этому добавить многонациональный состав населения, многоконфессиональность, то становится ясно, что специфика, а зачастую и уникальность России требует глубокого научного исследования.

Собственная общественная мысль должна быть направлена на осознание своей страны и обоснование жизнеспособных форм ее развития. Это трудная задача, ее решение неоткуда списывать, здесь надо думать, причем с фактами, доказательствами, аргументами на руках, с проверкой идей, выводов и предложений на практике. Конечно, гораздо легче и заманчивее посвящать себя умозрительным конструкциям, вселенству общечеловечеству глобальному, причем "высокому", где для любой мысли - вольный простор. Но история мстит за такие абстракции и мстит трагической судьбой всех наших народов. Жизнь всегда конкретна и нуждается в конкретных решениях и действиях по ее обеспечению и развитию.

Миссия науки об обществе, ее место и роль определяются не только бесконечной человеческой любознательностью, но прежде всего и главным образом тем, как она помогает людям обустраивать их жизнь, какую им приносит пользу и чем благоприятствует их развитию. Предвижу возражения: дескать, это примитивизм, утилитаризм, замыкание "великих" поисков узкими потребностями практики. Но что же это за наука, тем более об обществе, о людях, если само общество, его состояние и процессы в нем, жизнедеятельность конкретных людей в конкретном месте и времени ее не интересуют? Схоластика, да и только! И стоит ли тогда возмущаться, ведь, что сеем, то и пожинаем. Безразличие науки к обществу оборачивается безразличием общества к науке и отчуждением от власти.

Чтобы общественная мысль превратилась в национальную общественную науку, целесообразно, на мой взгляд, обратиться к нескольким принципиальным основаниям, опора на которые может этому способствовать.

Прежде всего стоило бы изучить и использовать методологию западной общественной науки. Речь идет, подчеркиваю, не о готовых выводах, постулатах, концепциях, а способах и методах познания, логике движения мыслей, о пути от реалий к науке, а затем от науки через власть (политику государства и собственность) к социально-экономическому творчеству. В XX веке и на Западе далеко не все и не всегда шло ладно: были войны, кризисы, забастовки, депрессии, революции, диктатуры, заблуждения, ошибки и прочее, свойственное реальной жизни. Но оказались найденными способы анализа истоков и причин тех или иных событий, механизмы их обнаружения и разрешения конфликтов. Немало сделано по локализации очагов отчуждения, вражды, социального противостояния. Отчетливо выделено то, что объединяет, заинтересовывает, укрепляет, обеспечивает сотрудничество. В результате народы, которые неоднократно воевали друг с другом, смогли создать Европейский Союз. Есть чему поучиться, но надо захотеть учиться делу, реальному решению реальных проблем, а не фразе, заимствованной из того или иного произведения. Главное для нас овладеть теми идеологиями, тем научным и политическим инструментарием, с помощью которых Запад сумел добиться столь впечатляющих успехов.

Следующее основание, закладывающее научность общественного познания, можно обозначить как соблюдение принципа историзма. Фундаментальных суждений в области обществознания не так много. Большинство все же привязано к определенному времени и к тем обстоятельствам, которые их вызвали. Выражение "истина - конкретна" имеет и временнóе измерение. У нас же принято буквально через запятую цитировать авторов времен эллинов, римлян, Возрождения, Просвещения и наших современников, не придавая особого значения тому, когда, в каких исторических условиях они были высказаны, по поводу каких исторических событий, как с течением времени проявили себя (оправдались или были отвергнуты) и т.д. Внешне это выглядит как эрудиция, богатство исторических источников, многообразие научного аппарата, а на самом деле все это никак не применимо к анализу тех общественных процессов, которые протекали или протекают в России.

Возможно, что именно по данной причине мы постоянно сталкиваемся с глубоким противоречием: в стране много обществоведов, издана практически вся литература, которая была когда-либо написана на Востоке, Западе и Юге, продуцируется обильное гуманитарное знание, а общественные проблемы решаются не лучшим образом. Но то, что между громадой слов и скудостью дел у нас дистанция громадного размера, похоже, никого не волнует.

Особо надо выделить основание, связанное с тем, что общественное мышление определяется национальными культурами, традициями, ментальностью, образом жизни, состоянием отношений и процессов и другими явлениями, значимыми для данных народов в то или иное время их исторического существования. Наши же интеллектуалы никак не могут понять, что и в прошлом, и сегодня, скажем, англичане, немцы, французы (как и другие народы) воспринимают одни и те же "вещи" по-разному. Даже в рамках Европейского Союза у каждой страны свои формы правления, государственного устройства, политического режима и т.д. и т.п. Соответственно и авторы, анализирующие общественные явления, отношения и процессы, исходят не из каких-то абстрактных истин, а из той ситуации, которая складывается в их странах и которая требует осознания определенных политических решений.

Неудивительно поэтому, что когда мы что-то выхватываем из контекста (многовековой исторически взрыхленной почвы) какой-либо страны и пытаемся примерить на себя, а то ещё и внедрить практически, ничего хорошего из этого, как правило, не получается. Есть уже испытанная медициной проблема имплантации, приживления инородного, но применительно к общественной жизнедеятельности она почему-то игнорируется. Хотя сюжетов, показывающих её предельную актуальность, превеликое множество. Опыт всего XX века отчетливо доказал, что заимствование, тем более копирование зарубежной мысли и практики (как левой, так и правой) - дело далеко не простое. Надо думать, а думать всегда мучительно трудно.

В данной связи нельзя не указать и на такое важное основание, как непрерывность и преемственность развития общественной мысли и практики в мировом сообществе в целом и в каждой стране в частности. Задача общественной науки не исчерпывается тем, что она формулирует те или иные суждения, умозаключения, максимы, императивы, парадигмы и прочие логические конструкции (как часто полагают у нас); главная её функция выражается в изменении сознания, поведения и деятельности массы людей, в развороте общества (естественно, и государства) к более рациональным и эффективным формам и технологиям жизнедеятельности. А делать это только по книгам, даже самым знаменитым, нельзя. Ведь любая "книга" где-то выросла и является фиксацией какого-то этапа (цикла) развития общественного познания. Можно прочитать сотни книг о Сократе и Платоне, самим написать ещё несколько (что у нас весьма популярно), но в результате все равно не станешь греком и не вырастишь в Подмосковье оливки. Тот уровень и те стандарты жизни, по которым принято относить страны к развитым, представляют собой плоды многовековых усилий ума и рук соответствующих народов. Эти плоды складывались один к другому и только в последние годы дали современный синергетический результат.

Мы все время стремимся к чему-то чудотворному: в отсталой стране - к мгновенному социализму, после провала социализма - опять же быстро, к буржуазному обществу, причем хотим этого добиться, не проникая в суть процессов, которые подвели многие общества к так называемому постиндустриализму. Но ведь так не бывает, и кто мыслит подобным образом, вряд ли достоин именоваться ученым.

Завершить перечень хотелось бы ещё одним основанием. Научность общественного мышления предполагает знание и уважение Отечества. Бели к своему Отечеству мы относимся отрицательно, безразлично, если оно нас не волнует, не интересует, не привлекает, если по поводу его былого мы с удовольствием извергаем потоки грязи и оскорблений, лжи и фальсификаций, то ни о какой научной мысли не может быть и речи. Из того, что за последние годы написано о России, следует лишь одно: более малограмотных, коварных и бездарных народов, нежели живущие здесь, нет на белом свете. Забыто все доброе, светлое и мужественное, чем славилась наша земля. Вместо объективного анализа истории, характера и значения тех или иных событий, выявления хотя бы субъективных факторов негативных действий имеет место упрощенное идеологическое отрицание и порицание прошлого, Удельный вес научного в изданном и переизданном предельно мал.

Общественная наука всегда нравственна, поскольку она не может не выражать и не защищать интересы народов. Думается, что в конце концов, под напором трудностей, наши властные структуры и оппозиционные им интеллектуалы осознают актуальность и практичность общественной науки и выстроят новые взаимоотношения в триаде "наука - власть - Отечество". По большому счету им нечего отчуждаться, противопоставляться и, уж тем более, бороться друг с другом. И наука, и власть должны быть заинтересованы в благе Отечества.

Учиться надо у всех, но решать проблемы необходимо собственным умом, исходя из национальных объективных и субъективных условий и факторов. Только в таком случае принимаемые решения и осуществляемые действия будут адекватными, рациональными и эффективными.

У нас достаточно предпосылок для того, чтобы создать собственную национальную общественную науку, способную давать ответы на грядущие вызовы времени. Впереди легче не будет, международная конкуренция усилится, борьба за выживание ужесточится. Чтобы выстоять и сохраниться в таких условиях, понадобятся огромные знания, сильнейшая воля, высокое мастерство, мощные эвристические способности. Ученые Российской академии государственной службы при Президенте РФ самим своим статусом призваны формировать общественную науку. Сегодня - это проблема жизни и смерти Отечества, и стоит постараться ради его достоинства и славы.