Каноническая книга Исход в цикле Пятикнижия о преемственности Завета Бога на уровне избранного народа. Синтез времен патриархального периода Ветхого Завета от Авраама до Моисея в период царствования египетского фараона Эхнатона 1419-1400 гг.до н.э.
Жизнеописание Моисея и его некая тождественность мифологическим циклам Европы (Древний Рим), Ближнего Востока (вавилоно-аккадская литература), Индии (Махабхарата), Японии и др. Анонимность происхождения Моисея в библейской традиции преемственности колен Израиля. Спорность принадлежности его предков к колену Левия и приемлемость вариации возможной принадлежности к корню Иосифа через линию наследования Ефрема.
Библейское изложение в сюжете чудесного спасения новорожденного Моисея как сакрального знака будущей богоизбранности грядущего национального героя. Слияние тем жизни и угрозы смерти как литературный рефрен в общем цикле повествования. Древние обряды испытания водой как исходное условие многообещанной человеческой жизни.
Проблема социального взросления Моисея в условиях египетской и еврейской культур как условных антагонистов. Пути эмиграции в круге третьей культуры мадиамитян для саморазвития и духовного посвящения Моисея в круг избранных Богом. Феномен неопалимой купины как наглядного символа одного из воплощений еврейского Бога и его первой самоидентификации в имени Яхве. Позднейшие библейские ассоциации видения неопалимой купины как символа Девы Марии.
Особенности религиозной миссии Моисея. Роль чудес в процессе персонального становления Моисея. Религиозно-мифологическая атрибутика Моисея в символике духовной и светской властей. Мифопоэтическая традиция о комплексе мер Моисея через воздействие десяти казней египетских пантеону Египта. Природно-социальные катаклизмы в религиозно-этическом назидании несопоставимости сил мощного воздействия теологии иудаизма и ограниченного язычества. Параллельность десяти испытаний Моисея его будущим десяти заповедям в Синайском Кодексе Ветхого Завета и десяти речениям Нагорной проповеди Иисуса Христа. Последняя трапеза евреев египетского плена в ореоле новозаветного прообраза Тайной Вечери.
Начало Исхода. Маршрут следования каравана Моисея в повторении путей его первичной эмиграции по направлению к неопалимой купине. Противоречивость Пятикнижия в оформлении точного направления Исхода на четыре стороны света. Научная конкретизация места пребывания каравана преимущественно в Кадеше.
Роль и значение Моисея в нравственно-волевом воспитании собственного народа в ближайшем предуготовлении высоким идеалам теологической нравственности. Охранная миссия Яхве своего народа в виде природных субстанций. Чудо как традиция решений амбивалентных ситуаций. Сопоставимость понятий свободы и неволи как прямое противопоставление векторов развития должной духовности. Символ пустыни как прямая аллюзия на тщету бытия и духовную жажду. Манна небесная в символике адекватной духовной пищи истинно верующих людей. Испытания водой, огнем, голодом, смертью и неверием в первый период пребывания в пустыне. Духовное прозрение лидера и народа в борьбе противостояния проегипетского Золотого тельца и целебного медного змея на пороге обретения Синайского кодекса или Завета Моисея.
Установление Завета Яхве для еврейского народа как кульминация Пятикнижия в целом и книги Исход в частности. Сопоставление текстологии Синайского кодекса морально-нравственному императиву еврейского социума в принципах действенного принятия новой модели мышления, сознания и поведения в теологическом контексте. Проблема промежуточных звеньев между Моисеем и народом в виде оформления первичных социальных структур поддержки. Взаимосвязь религиозно-правового и этического начал Исхода. Буквальность и глубина термина «Исход» как указание на неординарную реструктуризацию архаичного бытия.
Проблема соответствия «новой» личности эпохи пророка Моисея адекватному уровню отношений с Яхве. Равно как и обратная связь в биполярности божественного и человеческого. Проблемы освоения нового пути богопознания в дилемме выбора: «закон для народа или народ для закона».
Синайский кодекс. Особенный уровень обетования. Новизна обетования в общих особенностях текста скрижалей: личностность религиозно оформленного свода заповедей Моисея, широта охвата аудитории, минимальность дистанции от небесного до земного уровней, гуманизм, универсальность, социальная направленность программы общечеловеческой этики архаичного изложения.
Специфика содержания Синайского законодательства (кн. Исход, гл. 20-23).
1. Первая скрижаль. Общая типология сакральности: отказ от принципов чувственного фетишизма; осознание уникального уровня богоизбранности как эталона эволюции всего человечества; обоюдность; личностность отношений между Богом и человечеством; добровольность; публичность и общественность процесса обетования всем народом.
Особенности религиозных законов Кодекса Моисея:
А. Принцип единобожия в утверждении новой и уникальной субстанции Бога как чистой духовности в отличие от тотальной материализации универсума древности во всех вариациях телесного воплощения. Парадоксы Моисея в одновременном утверждении духовности особого порядка и ожидании демонстрации знаков теологического патроната.
Б. Определение особого состава служителей из потомков по линии Аарона в виде левитов, священников и первосвященников по восходящей линии. Формализация особого статуса священничества в его внешнем убранстве с атрибутикой сакральности древности. Этический кодекс священничества в системе запретов и ограничений в обыденном и торжественном вариантах бытования.
В. Уточнение священных времен: установление субботы, времени пасхи, пятидесятницы, праздника кущей и других значимых праздников во имя духовного и телесного очищения. Варианты священнодействия на уровне воздаяния пяти видов жертв и возношений (кн. Левит): жертвы всесожжения, жертвы о грехе, жертвы повинности, жертвы мира, жертвы бескровные и возношения. Подробная систематизация культа и его роль в теологической системе воспитания и социализации человека времен эпохи Моисея и далее. Проекция перехода к бескровности воздаяния по принципу будущего пророческого откровения: «милости хочу, но не жертвы».
Г. Определение места пребывания Бога. Походный храм или скиния и ее трехчастная структура: внешний двор, святилище и святое святых. Традиция архитектоники скинии. Роль и значение внешних и декоративных норм воплощения скинии как прообраза будущего храма. Священная территория общения с Богом и ее новозаветная транскрипция в христианском воплощении.
Д. Ковчег Завета или Ковчег Откровения. Его атрибутика в указании на трансцендентальность содержимого. Знаки союза Бога и человека. Содержимое Ковчега Завета в демонстрации и утверждении верности принципам сакральной общины.
Е. Футурология Кодекса Моисея в оптимистическом ожидании и построении Царства Божьего или сакральной общины Яхве как абсолюта и максимума значений добровольности и верности служения обоюдным законам новой теократии во имя спасения и в назидание остальному миру.
2. Вторая скрижаль. Особенности государственных и нравственных законов:
А. Сущность богоправления или теократия в процессе перехода к оседлому образу жизни; принципы равноценного наделения святой землей богоизбранного народа и условия ее постоянного пользования. Религиозно-трудовой кодекс Моисея в общей системе теологии и патриотизма.
Б. Равноправие всех и каждого перед законом Яхве, минимизация каких-либо льгот и привилегий. Всеобщность исполнения первичных государственных повинностей всеми коленами Израиля, кроме колена Левия. Принципы повсеместного общественного самоуправления Израиля.
В. Максимализация первичных принципов гуманизма в адрес несостоятельных членов общества. Конкретные меры их поддержки в обыденные и юбилейные времена. Аллюзия темы Исхода в адрес всех будущих и настоящих пришельцев, неофитов и страждущих как прямого символа народа Израиля и его истории. Несопоставимость данной меры в аналогичных исторических документах древности.
Г. Новаторство «этического монотеизма»: Добро и Любовь как идеальные ключевые понятия повсеместной этики богоизбранного народа в процессе оформления его в сакральную общность.
Д. Главное назначение кодекса Моисея в предуготовлении народа к восприятию более совершенного божественного уложения во имя всего человечества. Принцип «любить ближнего своего как самого себя» (Лев. 19:18) и его амбивалентность архаичному постулату «глаз за глаз, зуб за зуб» (Исх, 21:24). Моральный императив Моисея в законности высшей этики общечеловеческого порядка.
Е. Нормативы брачно-семейного кодекса: почитание предков и родителей с одновременным ограничением власти и особенно деспотии родителей, признание частных законов кровно-родственного союза, условное признание первичных свобод и права определенного выбора за отдельным членом малой социальной общности, семьи или клана. (ПЕРЕНЕСТИ ВЫШЕ.)
Поможем написать любую работу на аналогичную тему