ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЖУРНАЛИСТОВ ЗА УЩЕМЛЕНИЕ ЧЕСТИ И ДОСТОИНСТВА В СМИ КАК ПОЛИТИКО-ПРАВОВАЯ ПРОБЛЕМА

Сегодня мы поговорим с вами о проблеме, с которой, если вы работаете в средствах массовой информации, вам придется постоянно сталкиваться в жизни, – это защита чести, достоинства и деловой репутации. Среди проблем, которые могут возникнуть у журналиста или средства массовой информации в связи с распространенной информацией, иски о защите чести, достоинства и деловой репутации находятся вне конкуренции.

Сегодня попытаемся разобраться в некоторых ключевых вопросах, связанных с исками о защите чести, достоинства и деловой репутации и, по возможности расставить какие-то точки над какими-то “i”.

Прежде чем начать говорить об особенностях дел, связанных с защитой чести и достоинства, я бы хотел дать определение тем основным понятиям, которыми оперирует законодательство. Речь идет о пяти терминах: это честь, достоинство, репутация, деловая репутация и доброе имя. Существует немало определений перечисленных понятий. Я приведу те, которые мне кажутся наиболее удачными. Они были даны в книге Эрделевского “Компенсация морального вреда”, изданной в 1996 году.

Итак, под честью следует понимать положительную общественную оценку качеств лица, то есть, это некое общественное мнение о человеке.

Достоинство – это положительная самооценка, основанная на общественной оценке.

Репутация – понятие используется только в уголовном законодательстве, в статье 129 Уголовного кодекса Российской Федерации – это общественная оценка, положительное общественное мнение о неких общественно значимых свойств личности. То есть, если честь – это общественная оценка любых качеств, то репутация – это более узкое понятие, это какие-то профессиональные, моральные, может быть, деловые качества.

Для применения в правоприменительной практике первые три определения не столь важны, сколь важно четвертое – определение деловой репутации. Деловая репутация – это общественная оценка деловых, профессиональных качеств личности. Почему это очень важно? Дело в том, что в отличие от чести и достоинства, которые защищаются во всех случаях, область общественных отношений, в которой деловая репутация защищается, имеет определенные ограничения. То есть информация, в связи с которой можно предъявлять иски о защите деловой репутации, должна касаться либо профессиональных, либо деловых качеств лица, которые связаны с участием в коммерческом (деловом), гражданском обороте, с продажей товаров, работ или услуг.

Допустим, если кто-нибудь напишет, что я, Воинов Алексей Евгеньевич, не умею вести гражданские дела, то это, несомненно, затронет мою деловую репутацию. Но если кто-нибудь напишет, что я плохой семьянин, это к моей деловой репутации никакого отношения не имеет. Мы подробнее остановимся на этом чуть ниже, но этот момент очень важен, и я бы хотел зафиксировать на нем внимание с самого начала.

Что касается доброго имени, то это понятие употребляется дважды – в статье 23 Конституции Российской Федерации и в статье 150 Гражданского кодекса Российской Федерации. В настоящее время это, скорее, понятие-метафора. Правоприменительная практика практически не знает случаев, чтобы кто-либо обращался с исками о защите доброго имени. Поэтому вместо определения можно сказать, что доброе имя синонимично понятию чести, и вряд ли в дальнейшем оно будет использоваться самостоятельно.

Теперь, рассмотрим следующий вопрос – в каких законодательных актах содержаться нормы, охраняющие честь, достоинство, деловую репутацию.

Во-первых, остановимся на положениях Конституции Российской Федерации. В ней содержится целый ряд статьей, которые затрагиваю рассматриваемую проблему. Прежде всего, это статья 21 Конституции Российской Федерации, которая говорит о том, что ничто не может являться основанием для умаления достоинства личности и статья 23 Конституции Российской Федерации, которая говорит о праве на защиту чести и доброго имени. Любопытно, что российская конституция не содержит положений о деловой репутации, не охраняет деловую репутацию лиц. Это для нас достаточно важно.

Далее – три основных законодательных акта: Закон РФ “О средствах массовой информации”, Гражданский кодекс Российской Федерации и Уголовный кодекс Российской Федерации.

Начнем с Гражданского кодекса Российской Федерации. У этом нормативном акте содержится достаточно много интересующих нас норм, которые касаются различных аспектов защиты чести, достоинства и деловой репутации. Статья 150 Гражданского кодекса Российской Федерации содержит общие положения о способах защиты нематериальных благ, в том числе и чести, достоинства и доброго имени. Статья 152 Гражданского кодекса Российской Федерации в основном посвящена опровержению и ответу, а также защите деловой репутации и случаям защиты своих нематериальных благ юридическими лицами. Статьи 151 и 1099–1101 Гражданского кодекса Российской Федерации посвящены наиболее популярной мере ответственности по данной категории дел – компенсации морального вреда.

Большое количество норм содержится и в Уголовном кодексе Российской Федерации. Это статья 129 Уголовного кодекса Российской Федерации – клевета, статья 130 – оскорбление, а далее так называемые квалифицированные составы. Это оскорбление представителя власти – статья 319 Уголовного кодекса Российской Федерации, оскорбление участников гражданского процесса – статья 297, клевета в отношении судьи, прокурора, следователя, судебного пристава – это статья 298 Уголовного кодекса Российской Федерации.

В Законе РФ “О средствах массовой информации” регулированию вопросов защиты чести, достоинства и деловой репутации посвящены статьи 43, 44, 45, 46, в которых говориться о внесудебном порядке опровержения и ответа на публикацию, статья 57 – привилегированный статус (освобождение от ответственности) и статья 62, которая посвящена моральному вреду, но в настоящее время практически не действует в связи с тем, что вступила в противоречие с нормами Гражданского кодекса Российской Федерации.

Теперь несколько слов о тенденциях правоприменительной практики, которые достаточно любопытны. Если до 1991-1992 годов количество уголовных дел, особенно по клевете и оскорблению, превосходило количество гражданских дел, то с 92-го года ситуация стала меняться: произошло резкое сокращение количества уголовных дел по клевете и оскорблению – до 2-5 в год, и резкое возрастание гражданских. С 1996 года число гражданских дел стабилизировалось на отметке 3,5 – 4 тысячи в год.

Подобное развитие правоприменительной практики связано с некоторыми особенностями уголовных дел, при рассмотрении которых применяются принципы презумпции невиновности и запрет принуждать обвиняемого доказывать свою невиновность. Так что заявитель в уголовном процессе чувствует себя менее комфортно, чем истец в гражданском. В настоящее время можно констатировать, что уголовные нормы о защите чести и достоинства отмирают. Практика говорит о том, что оскорбленные или оклеветанные люди практически не обращаются к уголовным способам защиты.

Схема 1.

http://www.medialaw.ru/publications/books/srs/voin 1.jpg

Существует три случая, когда мы можем говорить об ущемлении чести, достоинства и деловой репутации в той или иной форме. Они приведены в первой таблице, которая предложена вашему вниманию (см. схему 1). Первый случай – когда распространены сведения, не соответствующие действительности и порочащие честь, достоинство или деловую репутацию. Второй случай – когда распространены ложные сведения, которые, тем не менее, не носят порочащего характера. И третий – когда речь идет об оскорблении.

Сейчас мы поговорим о том, что общего в этих трех случаях ущемления чести, достоинства и деловой репутации и что различно, а также о тех условиях, при которых возможно привлечение журналиста и средства массовой информации к суду и возложение на них ответственности за распространение информации.

Несмотря на то, что все три случая относятся к ущемлению чести, достоинства или деловой репутации, общее между ними только одно – сведения должны затрагивать конкретное лицо. Это может быть либо случай, когда мы говорим о конкретном человеке, либо когда мы говорим о группе, когда из контекста следует, что сведения относятся ко всей группе без исключения. Если речь идет о группе, которая объединена родовым признаком и из контекста невозможно установить, что речь идет о всех без исключения членах группы, то в таком случае иски предъявлять нельзя.

Я проиллюстрирую эту мысль на конкретных примерах. В Санкт-Петербурге Центр гендерных проблем пробовал предъявить иск о защите чести и достоинства женской части населения человечества. Суть конфликта была в том, что, по мнению этого центра, журнал “Плейбой” использовал имидж женщины в манере, которая оскорбляла честь и достоинство женской половины населения. В принятии иска было отказано. Безрезультатно закончились и подобные попытки предъявить иск о защите чести и достоинства населения Вологодской области или ингушского народа.

Теперь еще немного о том, каково должно быть лицо, которого касаются сведения. Оскорбление может касаться только гражданина, то есть оскорбить юридическое лицо невозможно в принципе. При распространении сведений, не соответствующих действительности (клевете), дело обстоит немножко сложнее. Гражданин может защищать свою честь и достоинство, деловую репутацию во всех случаях без ограничений. Возможна и защита чести и достоинства умершего человека. Первоначально наше законодательство не знало такой возможности, потом она появилась, но при этом возник достаточно интересный вопрос. Он состоит в том, кто вправе предъявлять такие иски и что это лицо вправе требовать – только ли опровержения или еще и компенсации морального вреда. Очевидно, лицо, защищающее честь и достоинство умершего человека, вправе требовать признания сведений не соответствующими действительности, оно вправе требовать опровержения этих сведений. Но вправе ли оно требовать возмещения морального вреда? Здесь вопрос достаточно сложный, и в законодательстве он не решен. Может быть два принципиальных подхода. Первый, которого в настоящее время придерживается правоприменительная практика, состоит в том, что защищать честь и достоинство умершего могут только его близкие родственники. В этом случае компенсация морального вреда возможна. Близкий родственник может испытывать моральные страдания в связи с клеветой на близкого человека.

Возможна вторая точка зрения, в частности, ее придерживалась Академия Наук Российской Федерации, что требование может предъявлять любое заинтересованное лицо, которое каким-то образом затронули эти сведения. Академия наук Российской Федерации пробовала к тому же злосчастному журналу “Плейбой” предъявить иск о защите чести и достоинства умершей уже Софьи Ковалевской. Поводом послужил достаточно скабрезный рисунок Михаила Врубеля, который посвящен этой великой женщине. В принятии искового заявления было отказано как раз на том основании, что Академия Наук не является тем заинтересованным лицом, которое имеет право обращаться за защитой части и достоинства умершего. Пока по крайней мере несколько таких же дел было в Москве и в Петербурге, и они говорят, что практика идет по первому пути. Но если будут другие прецеденты, то есть будет принято и будет рассматриваться исковое заявление от не близкого родственника человека, то в этом случае о компенсации морального вреда речи быть не может. Потому что моральный вред – это личные переживания, а посторонний человек их испытывать не может.

Вопрос о праве на компенсацию морального вреда лицом, который предъявляет иск в защиту чести и достоинства умершего, тем более не праздный, что на дела о защите чести, достоинства и деловой репутации не распространяется срок исковой давности, и сейчас, например, в Мещанском суде лежит заявление от внучки Лебедева-Кумача, которое касается статьи десятилетней давности.

Некоторые уважаемые авторы высказывали точки зрения о том, что не может защищаться деловая репутация, скажем, малолетнего лица на том основании, что дееспособность у него отсутствует, соответственно, не может быть деловых качеств, которые затрагивает информацию. С моей точки зрения, это достаточно спорная точка зрения, так как законодательство никаких ограничений на этот счет не содержит и, более того, указывает в статье 150 Гражданского кодекса Российской Федерации на то, что права и свободы и нематериальные блага принадлежат человеку от рождения.

Более сложная проблема, когда мы говорим о том, кто может быть истцом по данным делам, касается юридических лиц и органов государственной власти и местного самоуправления. Юридические лица могут защищать только свою деловую репутацию. Об этом прямо говорится в пункте 7 статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации. Для нас это достаточно важно, возвращаюсь к тому, с чего я начал. Возможность защищать деловую репутацию предусмотрена только Гражданским кодексом Российской Федерации (о репутации в Уголовном кодексе мы поговорим чуть позже). И, так как гражданское законодательство регулирует только отношения, связанные с деловым оборотом, то существуют определенные ограничения по предъявлению исков, которые связаны со степенью участия организации в деловом обороте и с характером распространенной информации.

Достаточно очевидно, что коммерческие организации, основной целью и деятельностью которых является как раз участие в деловом обороте, могут защищать свою деловую репутацию в отношении любой информации. Сложнее обстоит дело с некоммерческими организациями. Здесь, с моей точки зрения, должен применяться дифференцированный подход. Если речь идет об участии некоммерческой организации в деловом обороте, что закон не запрещает, то могут предъявляться иски о защите деловой репутации. Если речь идет об информации, которая связана с идеологией, которую пропагандирует политическая партия или общественное движение, с религиозными воззрениями, которые исповедует религиозная организация, с информацией о внутриконфессиональных отношениях и т.п., то есть об отношениях, которые не регулируются гражданским правом, то в этих случаях предъявление иска о защите деловой репутации невозможно.

В качестве примера могу привести достаточно интересное и достаточно свежее дело. Это иск Центра защиты свободы слова, который организовал Глеб Якунин, к Московской патриархии о защите чести и достоинства, который был связан с изданием патриархией книжки “22 вопроса незнакомцу”. Книга была посвящена деятельности протестантских, в основном, американских церквей в России. В иске было отказано по целому ряду оснований, одно из которых как раз и состояло в том, что информация, которая была распространена в этой книге, касалась некоторых особенностей религиозных воззрений, конфессиональных отношений и так далее, то есть тех вопросов, которые не охватываются понятием деловой репутации.

То же самое касается государственных органов. В соответствии со статьей 124 ГК государство, которое действует через органы государственной власти и органы местного самоуправления, выделено в отдельный субъект гражданского права, который может участвовать в гражданском обороте. Поэтому если речь идет об отношениях, которые регулируются гражданским правом, допустим, распространена информация об использовании или распоряжении уполномоченными на то органами государственным или муниципальным имуществом, или о какой-то другой коммерческой деятельности государственных органов, иск о защите деловой репутации возможен. Но если вы распространяете информацию, которая говорит об исполнении государственным органом каких-то государственных функций, допустим, о борьбе с преступностью или о благоустройстве населенных пунктов и т.п., то речь идет об общественных отношениях, основанных на властном подчинении, которые гражданским правом не регулируются. Следовательно, никакого иска о защите деловой репутации предъявлено к вам быть не может.

Если вы скажете, что государственный орган плохо работает, это другое. А здесь речь идет о том, что если вы распространяете информацию о хозяйственной деятельности, то эти отношения регулируются гражданским правом и на основании Гражданского кодекса к вам могут быть предъявлены претензии. Если вы распространяете информацию, допустим, о том, что ОблУВД плохо борется с преступностью, то эти отношения гражданским законодательством не регулируются и никакого отношения к ним не имеют и, соответственно, ни на каких нормах Гражданского кодекса Российской Федерации иски к вам основываться не могут. Здесь принципиальное отличие юридического лица и государственного органа от гражданина, потому что право на защиту чести и доброго имени гражданина гарантировано Конституцией. Она является межотраслевым актом и относится к любому. Если вы скажете, что Иван Иванович Иванов, начальник милиции, плохо борется с преступностью, то он может предъявить к вам иск о защите чести и достоинства. А если вы скажете о том, что государственный орган или орган самоуправления плохо борется с преступностью, то здесь иск будет необоснован.

Еще один существенный момент. Вовсе не обязательно, чтобы лицо было прямо указано в публикации. Достаточно, чтобы о лице были распространены сведения, которые позволяют его каким-то образом идентифицировать. Я попробую проиллюстрировать это на трех примерах. Первый касается иска, предъявленного по статье “Замок границы смазывали?” Речь в ней шла о взяточничестве на таможне и было написано “таможенники такого-то таможенного терминала”. Один из служащих этого терминала предъявляет иск о защите чести и достоинства, в этом иске отказывается по мотивам того, что он не смог доказать, что сведения распространены о нем лично.

Пример второй. Статья о незаконном распределении квартир в новом доме, адрес которого, кстати, в статье не указывался. В ней утверждалось, что прокурор района, в котором находится дом, получил квартиру в этом доме. Прокурор района обращается в суд, и начинается выяснение, о ком распространены эти сведения. К моменту публикации скандал приобрел широкую известность, и адрес дома знали практически все жители этого города. И по таким косвенным признакам суд пришел к выводу, что в данном случае определить лицо можно. И иск был принят и, в конце концов, удовлетворен.

Третий, может быть, курьезный, случай. Некая дама предъявила иск о защите чести и достоинства. Суть его была в том, что газета с ее согласия опубликовала статью о роддоме и снабдила ее некими фотографиями, в том числе этой особы. Она дала свое согласие письменно, потом передумала и после публикации предъявила иск о защите чести и достоинства. В судебном заседании встал вопрос о том, кто был изображен на фотографии, опубликованной в газете. Фотография была такова, что лица человека не было видно. Истица основывала свои требования на том, что у нее есть родинка, которая была видна на фотографии, по которой знакомые смогли бы ее узнать. В иске ей отказали, и суд сослался на то, что эта родинка располагалась на месте, которое не открыто в обычной ситуации для посторонних глаз, и эта примета не может являться признаком, который идентифицирует истицу среди потенциальных читателей газеты.

Теперь рассмотрим другой круг проблем. Речь пойдет о, наверное, наиболее сложном вопросе, который до настоящего времени четко не разрешен ни законодательством ни в правоприменительной практике. Это вопрос о разграничении мнений и фактов. Если вновь обратиться к схеме 1, то можно увидеть, что существует принципиальное различие между случаями предъявления исков о защите чести, достоинства и деловой репутации или заявлений о привлечении к уголовной ответственности за клевету и оскорблением. Если речь идет о защите чести, достоинства и деловой репутации или о клевете, то речь может идти только о сведениях, т.е. фактах, но не об оценках.

Если мы говорим об оскорблении – ситуация противоположная: нас не интересует, соответствует или не соответствуют действительности сведения, важна именно оценка тех или иных сведений, а точнее то, в какой форме (приличной или неприличной) высказана эта оценка. Когда мы говорим об оскорблении, мы говорим об обобщенной оценке личности. Возьмем пример из практики Верховного Суда. Верховный Суд в свое время признал оскорблением то, что человека назвали “дураком”. Оскорбленный может быть действительно дураком и у оскорбившего могут быть, к примеру, доказательства того, что человек дурак. Но если возбуждено дело об оскорблении, эти доказательства никого не интересуют. Интересует то, является ли слово “дурак” принятым в обществе или неприличным, хотя никакого перечня “неприличных” слов, конечно же, нет.

Существуют два очевидных момента, когда безусловно можно говорить об оскорблении: это нецензурные выражения или сравнения с неким одиозным личностями или животным, например: свиньей, козлом и т.п. В остальном – это достаточно широкое поле для судейского усмотрения. Когда речь идет об оскорблении, за исключением очевидных случаев, желательно назначение экспертизы текста: носит ли он оскорбительный характер, или нет. Хотя это тоже не панацея.

Здесь все зависит от того, какую конкретную экспертизу вы назначаете. Это могут быть филологи либо лингвисты, в зависимости от того, что вы хотите проанализировать.

Когда речь идет о защите чести, достоинства и деловой репутации или клевете, мнения не должны быть предметом рассмотрения и не должны опровергаться. Я специально говорю “не должны”, потому что, к сожалению, практика пока еще не устоялась, хотя и движется в нужном направлении.

Рассматривая историю вопроса, следует сказать, что когда дела о защите чести, достоинства и деловой репутации только появились, никого не интересовало, мнение распространено или факт. По одному из ранних дел в Москве суд удовлетворил иск, предметом которого была фраза, в которой ответчик назвал истца “козлом”, мотивировав удовлетворение иска тем, что ответчик не смог представить доказательства соответствия слова “козел” действительности. Сейчас ситуация в правоприменительной практике шагнула далеко вперед. Кстати, на это достаточно сильно повлияло то, что Россия вступила в Совет Европы.