Артюр Рембо (1854-1891) – «самый удивительный» поэтический гений Франции. Его жизнь – вызов буржуазной норме. Из семьи офицера и богатой крестьянки. В 8 лет – первые стихи. Деспотизм матери, несколько попыток сбежать. В 1871 году сбегает окончательно в Париж.
2 периода творчества:
1)1869-71 гг. – влияние романтизма, следует традициям В.Гюго. Революционные и антибуржуазные темы.
2) 1871-73 гг. «Поэзия ясновидения». «Поэт превращает себя в ясновидца длительным, безмерным и обдуманным приведением в расстройство всех чувств. Он идет на любые формы любви, страдания, безумия; он становится самым больным из всех, самым преступным, самым проклятым и ученым из ученых. Ибо он достиг неведомого». Артюр Рембо.
В триаде великих поэтов-символистов Артюр Рембо (1854—1891) был, пожалуй, самой ослепительной творческой индивидуальностью, художником, оказавшим, как считал Луи Арагон, наибольшее влияние на французскую поэзию XX в. Его жизнь, обросшая легендами и мифами, была действительно уникальной. Из 37 лет, подаренных ему судьбой (срок роковой для многих поэтов, вспомним Байрона, Бернса, Маяковского), Рембо отдал стихам всего несколько лет своей юности.
Среди множества книг, посвященных поэту, одна называлась: «Жизнь и приключения Артюра Рембо». Слово «приключение» — метафора не только его удивительной биографии, но и творческих исканий.
Рембо родился в маленьком городке Шарлевиле в семье пехотного капитана, красавца и авантюриста. С ранних лет Артюр проявил горячий интерес к литературе и необыкновенную поэтическую одаренность, он
писал даже на латинском языке. Учился Рембо блестяще, схватывал предметы на лету, всех ошеломлял своей памятью. В. Гюго называл
его «ребенок Шекспир». Поэтическое совершеннолетие Рембо наступило раньше, чем гражданское. В 1870 г. 16-летний Рембо, унаследовавший бурный темперамент отца, не доучившись в лицее,
совершает свой первый побег в Париж. К этому времени у Рембо
был накоплен немалый поэтический багаж. Его талант развивался
под влиянием романтизма, прежде всего его кумира Гюго и поэтов-«парнасцев». В ранних стихах Рембо звучали сатирические ноты
в адрес сытого и самодовольного мещанства.
Когда летом 1870 г. разразилась франко-прусская война (окончившаяся для французов катастрофой), Рембо в стихотворении «Зло» писал с почти
натуралистической откровенностью:
Меж тем как рыжая харкотина орудий
Вновь низвергается с бездонной вышины,
И роты и полки в зелено-красной груде
Пред нашим королем вповалку сожжены
И сумасшествие, увеча и ломая,
Толчет без устали сто тысяч душ людских, —
О бедные, для них нет ни зари ни мая
О, как заботливо выращивали их.
(Пер. П. Антокольского)
В мае 1871 г. Рембо приезжает в Париж; к этому времени дни
Коммуны уже сочтены. Героика революционной бури не могла
оставить равнодушным юного поэта. Он отозвался на это событие
несколькими первоклассными произведениями («Военный гимн
Парижа», «Руки Жанны-Мари» и др.). В стихотворении «Руки
Жанны-Мари» Рембо нашел слова уважения к загорелым, натруженным рукам простой парижской работницы, столь непохожим
на холеные руки светских дам:
Они в дугу сгибают спины,
Они добры, как светоч дня,
Они фатальнее машины,
Сильнее дикого коня.
(Пер. М. Кудинова)
Рембо не был поэтом политическим, но разгром Коммуны, расправа над коммунарами его потрясли. Когда после перемирия
с пруссаками в столицу стали стекаться оправившиеся от шока
буржуа, он сочинил памфлетные стихи «Парижская оргия, или
Париж заселяется вновь»:
Паяца, короля, придурка, лизоблюда
Столица изблюет: их тело и душа
Не впору и не впрок сей Королеве блуда —
С нее сойдете вы, сварливая парша!
(Пер. Е. Витковского)
Рембо не скрывает своего презрения. Он бросает вызов пошлости и ханжеству «добропорядочного» общества («Бедняки в храме»), эпатирует буржуа, включая в стихи нарочито антиэстетические эпизоды («Искательница вшей»).
После 1871 г. в творчестве Рембо наступает новая фаза. Он вынашивает концепцию поэта — ясновидца. Для него главное — полное самосознание; он отыскивает свою душу, исследует ее, искушает, поучает... «Поэт — поистине, похититель огня. Он отвечает за человечество... То, что он придумал, он должен сделать ощущаемым, осязаемым, слышимым...
Этот язык будет речью души к душе, он вберет в себя все — знаки,
звуки, цвета, он соединит мысль с мыслью и приведет ее в движение».
Эти взгляды Рембо изложил в письме Полю Демине и в книге
очерков и заметок, красноречиво озаглавленной «Озарения» (1872—
1873, изд. 1886). Книга — квинтэссенция эстетических пророчеств
Рембо, один из главных документов символизма. Поэт — тот, кто
способен к «сверхчувственному видению», к перевоплощению в
любого персонажа, тот, кто обладает универсальным интеллектом и универсальным языком. Среди предшественников теории
ясновидения Рембо называет Гюго, Ламартина, Бодлера. Рембо
полагал, что поэт достигает ясновидения, истязая себя бессонницей, намеренно приводя в расстройство все свои чувства, в частности употребляя для этого алкоголь и наркотики...
Реализацией теории ясновидения стали, пожалуй, два самых знаменитых хрестоматийных стихотворения Рембо «Пьяный корабль» и «Гласные». Первое, близкое по жанру к поэме, — одна из жемчужин миро-
вой поэзии.
Заметим, что образ корабля как метафора государства, общества, привлекал поэтов разных эпох, начиная с эллина Феогнида
и римлянина Горация. К нему обращались Лонгфелло («Построй-
ка корабля») и Уолт Уитмен («О, капитан, мой капитан»). Рембо
внес в эту тему свежие краски.
В стихотворении два плана: внешний, событийный — скитание
судна без руля и ветрил и внутренний — символический.
Прозаические подробности корабельного быта сочетаются у
Рембо с картинами волнующегося океана, с фантасмагорическими видениями лирического героя. Здесь и «свеченье течений глубинных» и «пляска молний», «отливы таинственной меди», «озарение фосфорической пены», «ледники в перламутровом полдне», «океан, атакующий коралловый риф»...
«Я погрузился в гул поэмы океана»; «Я видел и туши туч, пробитые зарницей»; «Я видел мрачные мистерии заката»; «Я шел
сквозь буйство бухт, прибоев истерии»; «Я повидал болот удушливые хляби», — свидетельствует лирический герой. И в этом мерцании красок и звука слышится отчаянный голос, мольба поэта,
который устал, который уповает на покойное пристанище:
Я долго слезы лил! Довольно! Горьки зори!
Все солнца как полынь! Все луны заодно!
Я съеден ржой любви, опоен брагой горя!
Пускай течет мой киль! Скорей бы лечь на дно!
(Пер. Н. Стрижевской)
Пьяный корабль, без руля и ветрил, пляшущий на волнах, не ведающий курса, — это символ, наглядно-конкретный и осязаемый, который, однако, не поддается однозначному толкованию. Корабль может быть осмыслен как метафора человечества, бесцельно блуждающего среди потрясений. Корабль — это, возможно, символ судьбы поэта накануне его «прыжка» в пучину безумных странствий, исканий, взлетов и падений. Но в
тайне — прелесть великого искусства. Не случайно это стихотворение многократно переводилось на русский язык (П. Анто-
кольский, Б.Лифшиц, М. Кудинов, В. Набоков, Н.Стрижевская
и др.).
Помимо концепции поэтического ясновиде-
ния Рембо ввел в обиход понятие «алхимия слова». В книге «Одно
лето в аду» (1873) он заявляет: «Я изобрел цвет гласных». Каждая
гласная буква ассоциировалась с определенным цветом. Вот нача-
ло знаменитого сонета «Гласные»:
А — черный; белый — Е; И — красный; У — зеленый;
О — синий: тайну их скажу я в свой черед,
А — бархатный корсет на теле насекомых,
Которые жужжат над смрадом нечистот.
Е — белизна холстов, палаток и тумана,
И горных ледников и хрупких опахал.
И — пурпурная кровь, сочащаяся рана
Иль алые уста средь гнева и похвал.
(Пер. А. Кублицкой-Пиотух)
«Я пил молчание, темноту, записывал невыразимое. Я фиксировал головокружение», — комментировал Рембо свой творческий процесс. В этом и других стихотворениях Рембо смелые интонации, метафорический язык, новаторские размеры, яркие ассоциации — плод его неистощимой фантазии.
Творческий подъем Рембо был очень недолгим. Уже в 1873 г. наступает душевный кризис поэта. Видимо, не последнюю роль сыграли в этом мучительные взаимоотношения с Верленом, их совместные скитания. В прозаической исповедальной книге «Одно лето в аду» Рембо свидетельствует об обуявшем его отчаянии, потере всякой надежды, разочаровании в любви, в поэтическом ремесле, неизбывном одиночестве.
Судьбе Рембо нет аналогов в мировой поэзии. Не перешагнув
Двадцатилетний рубеж, он навсегда расстается со стихами и приходит к реальной, практической жизни. Мятежник и ясновидец
становится неугомонным скитальцем — вечным «путником в башмаках, подбитых ветром», как выразился Верлен. Рембо странствует по Европе, встречается с Верленом, но вместо примирения дело заканчивается чуть ли не поножовщиной. Вступает в голландскую армию, чтобы уехать на Суматру, но дезертирует. Время от времени его следы теряются. Позднее это доставит немало хлопот его биографам. В письме Рембо от 1884 г. есть такое признание:
«Я понимаю и всегда понимал, что невозможно жить мучительнее, чем живу я».
Последние годы Рембо занимается торговлей, в частности, в странах Африки. В это время во Франции его последователи берут
на вооружение его теории, пишут стихи, подражая ему. Но Рембо,
увлеченного коммерческими операциями, это, похоже, мало заботит. Поэзия — это далекое прошлое, плод незрелых увлечений молодости, всерьез полагает Рембо. Наконец, больной, измученный
он возвращается в Марсель, где попадает на больничную койку.
Вскоре в газете появляется сообщение: «10 ноября 1891 года
в возрасте 37 лет скончался негоциант Рембо». Когда он умирал, в
Париже уже издавался сборник его стихов.
В. Брюсов писал, что в лирике Рембо, исполненной внутренней смятенности, драматизма, страсти, «много мальчишеского
задору, много безумных видений... но есть и неподражаемая непосредственность чувств, тонкая наблюдательность и неожиданное в возрасте поэта мастерство слова».
Рембо писал всего 2 — 3 года. Количество монографий и статей, ему посвященных, огромно.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему