«Евгений Онегин» по праву считается основным, центральным произведением Пушкина. Работа над ним, продолжавшаяся около восьми с половиной лет, падает на период наивысшего расцвета творчества Пушкина-поэта (в дальнейшем он все больше и больше обращается к прозе). В «Евгении Онегине» нашел свое наиболее полное воплощение один из значительнейших замыслов поэта: дать образ «героя времени», типический портрет современника. Замысел этот возник у Пушкина почти сразу же после окончания сказочно-романтической поэмы «Руслан и Людмила». Задание, которое ставит себе Пушкин в «Евгении Онегине», аналогично заданию «Кавказского пленника». В образе главного героя романа Пушкин опять хочет изобразить «отличительные черты молодежи XIX века», которые он пытался раскрыть в характере Пленника. В основе фабульной линии, связанной с «главным лицом», в значительной степени лежит та же сюжетная схема: Онегин покидает «свет», уезжает из столицы; встречается с юной и чистой девушкой; оказывается неспособен разделить и даже понять и оценить ее большое чувство. Пушкин облекает свое произведение в иную жанровую форму. Эта форма — «роман в стихах» — подсказана Пушкину Байроном — его стихотворным романом «Дон Жуан», который Пушкин считал лучшим творением английского поэта. При первом же своем упоминании о работе над «Евгением Онегиным» Пушкин сообщал: «Пишу не роман, а роман в стихах — дьявольская разница». Лиро-эпическая форма пушкинского «романа в стихах» с его «смесью прозы и поэзии в изображении действительности», «лирическими отступлениями», ироническим тоном и веселым пересмеиванием устарелых, но еще бытующих литературных традиций, очень близка к «Дон Жуану». Но по существу Пушкин не только не следует Байрону, но и прямо противопоставляет свой роман произведению английского поэта-романтика. При сходстве манеры повествования «Евгений Онегин» и «Дон Жуан» представляют собой два совершенно различных вида романа. Действие «Дон Жуана» перенесено в прошлое. По фабуле это — любовно-авантюрный роман с галантными приключениями условно-литературного героя. «Евгений Онегин» — роман о современности — произведение, которое заимствует все свое содержание из окружавшей поэта действительности. Читая пушкинский роман в стихах, мы все время ощущаем присутствие автора, который неизменно выражает свое личное отношение к совершающемуся, дает свою оценку всему, о чем он рассказывает и что показывает в своем произведении. Перечисляя те «черты» в натуре Онегина, которые ему «нравились», указывая на сходство характеров и жизненных обстоятельств героя и самого себя, Пушкин подчеркивает и «разность» между собой и героем. Отводя целых семь строф из шестидесяти, составляющих первую главу, описанию своего знакомства и дружбы с Онегиным, поэт наглядно демонстрирует читателю, что автор и герой не одно, а два лица, из которых каждое имеет свой особенный характер («Я был озлоблен, он угрюм»). Автор «Евгения Онегина», произведения в целом отнюдь не сатирического рода, с первой же его главы демонстративно стирает всякие различия между «изящной» и «низкой природой». В его роман, наряду с «поэзией», хлынула широким потоком и «проза» — жизнь, как она есть. Этой «прозе» автор «Евгения Онегина» умеет сообщить высокое поэтическое достоинство. Язык «Онегина» использует все богатство и многообразие языка. «Евгений Онегин» не делится Пушкиным на более или менее равномерные главы, он написан строфами не традиционной итальянской октавой, как «Дон-Жуан», а специально созданной Пушкиным четырнадцатистишной, так называемой «онегинской строфой». Исключительно большое место занимает в романе внутренний образ поэта. Поэт не равнодушен к героям своего произведения, ко всему, о чем в нем рассказывается. Однако действительность дана не в субъективных авторских оценках, она как бы живет в романе своей собственной жизнью. Это было едва ли не самой замечательной победой Пушкина как писателя-реалиста. Новаторство Пушкина особенно рельефно проявляется в приемах обрисовки героев. В творчестве самого Пушкина «Евгений Онегин» сыграл исключительно важную роль. Новаторский характер романа вызвал споры вскоре же после его появления. Баратынский писал в письме к Пушкину: «Вышли у нас еще две песни „Онегина“. Каждый о них толкует по-своему: одни хвалят, другие бранят и все читают…». Даже самые передовые деятели литературы и общественного движения не могли понять перелома, который обозначал этот роман в развитии искусства слова. В этом отношении характерны негативные суждения о «Евгении Онегина» писателей-декабристов (Рылеева, А. Бестужева и др.). Роман состоит из 8 глав. Первая из них представляет собой развернутую экспозицию, в которой автор знакомит нас с главным героем - “молодым повесой” Евгением Онегиным. Во второй главе происходит завязка второй сюжетной линии – знакомство Онегина с Ленским:
Сперва взаимной разнотой
Они друг другу были скучны;
Потом понравились, потом
Съезжались каждый день верхом
И скоро стали неразлучны.
Завязка первой сюжетной линии происходит в третьей главе. Онегин знакомится с семейством Лариных, где он увидел Татьяну. Она же, в свою очередь, сразу отметила Онегина: Пора пришла, она влюбилась... Своего рода кульминация в развитии первой сюжетной линии – письмо Татьяны к Онегину. 6 главу мы можем назвать кульминацией и развязкой второй сюжетной линии (дуэль). В восьмой главе происходит развязка первой сюжетной линии. Следует отметить важную композиционную особенность романа - это открытость финала. В развязке как первой, так и, отчасти, второй сюжетных линий нет четкой определенности. Так, автор предполагает два возможных пути для Ленского, если бы он остался жив, а не был убит на дуэли:
Быть может, он для блага мира
Иль хоть для славы был рожден...
А может быть и то: поэта
Обыкновенный ждал удел...
Онегина автор оставляет в самый сложный для него момент, после объяснения с Татьяной:
И здесь героя моего,
В минуту, злую для него,
Читатель, мы теперь оставим,
Надолго... навсегда.
Основной принцип организации романа - это симметрия и параллелизм. Симметрия выражается в повторении одной сюжетной ситуации в третьей и восьмой главах: встреча — письмо — объяснение. При этом Татьяна и Онегин меняются местами. Следующей особенностью композиции романа можно назвать то, что части романа противопоставлены друг другу, в некотором роде даже подчинены принципу антитезы: первая глава - это описание петербургской жизни, а вторая - показ жизни поместного дворянства. Основной композиционной единицей служит глава, которая является новым этапом в развитии сюжета. Поскольку лирическое и эпическое в романе равноправно, то и лирические отступления играют немаловажную роль в композиции романа. Обычно лирические отступления связаны с сюжетом романа. Есть же и такие, которые с сюжетом прямой связи не имеют, а связаны с образом автора в романе. Лирические отступления появляются в переломные моменты повествования: перед объяснением Татьяны с Онегиным, перед сном Татьяны, перед дуэлью. Часто лирические отступления содержат обращения к читателю, что позволяет связать лирическое с эпическим:
Позвольте ж мне, читатель мой,
Заняться старшею сестрой.
Знаменательна и композиционная роль пейзажа в романе: во-первых, он показывает ход времени, во-вторых, характеризует внутренний мир героев. Особую композиционную роль имеют эпиграфы. Первый – французский эпиграф ко всему тексту романа, строки якобы взятые из некоего частного письма. Указание на частное письмо как на источник эпиграфа призвано, прежде всего, придать Онегину черты реальной личности. Французский язык письма ассоциируется с европеизмом Евгения. Главное в нём — противоречивость характеристики лица, о котором говорится в “частном письме”. Первая глава открывается строкой из знаменитой элегии пушкинского друга князя П.А. Вяземского «Первый снег»: “И жить торопится и чувствовать спешит”. В стихотворении Вяземского эта строка выражает упоение, наслаждение жизнью и её главным даром — любовью. Вяземский пишет о радостном упоении страстью, Пушкин в первой главе своего романа — о горьких плодах этого упоения. О пресыщении. О преждевременной старости души. Эпиграф из римского поэта Горация “O rus!” (“О деревня” — лат.) с псевдопереводом “О Русь!”, построенным на созвучии латинских и русских слов, — на первый взгляд не более чем пример каламбура, языковой игры. По мысли Ю.М. Лотмана, “двойной эпиграф создаёт каламбурное противоречие между традицией условно-литературного образа деревни и представлением о реальной русской деревне”. Именно русская деревня предстаёт в пушкинском романе квинтэссенцией русской национальной жизни. Этот эпиграф — модель поэтического механизма всего пушкинского произведения, строящегося на переключении из серьёзного плана в шутливый и наоборот. Французский эпиграф из поэмы «Нарцисс, или Остров Венеры» Мальфилатра, переводимый на русский как: «Она была девушка, она была влюблена», открывает главу третью. У Мальфилатра говорится о безответной любви нимфы Эхо к Нарциссу. Пробуждение в Татьяне любви к Онегину истолковывается в тексте романа и как следствие природного закона («Пришла пора, она влюбилась»), и как воплощение фантазий, игры воображения, навеянной прочитанными чувствительными романами. Эпиграф к четвёртой главе — “Нравственность в природе вещей”, изречение французского политика и финансиста Неккера, Ю.М. Лотман истолковывает как иронический: “В сопоставлении с содержанием главы эпиграф получает ироническое звучание. Неккер говорит о том, что нравственность — основа поведения человека и общества. Однако в русском контексте слово «мораль» могло звучать и как нравоучение, проповедь нравственности. Но этот эпиграф имеет, несомненно, и иной смысл. Отвечая на признание Татьяны, Онегин и вправду несколько неожиданно надевает маску “моралиста” Эпиграф к пятой главе из баллады В.А. Жуковского «Светлана». Ю.М. Лотман объясняет так: “…Заданное эпиграфом «двойничество» Светланы Жуковского и Татьяны Лариной раскрывало не только параллелизм их народности, но и глубокое отличие в трактовке образа одного, ориентированного на романтическую фантастику и игру, другого — на бытовую и психологическую реальность”. Эпиграф к шестой главе, взятый из канцоны Ф.Петрарки, в русском переводе звучащий “Там, где дни облачны и кратки, // Родится племя, которому умирать не больно”, глубоко проанализирован Лотманом: “Пушкин, цитируя, опустил средний стих, отчего смысл цитаты изменился: У Петрарки: «Там, где дни туманны и кратки — прирождённый враг мира — родится народ, которому не больно умирать». Мотивы разочарования, преждевременной старости души традиционны для жанра элегии, а Ленский, о смерти которого повествуется в шестой главе, отдал этому жанру щедрую дань.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему