Значение исследований Р.М. Боскис для развития специальной психологии и ССО

Ошибочную позицию занимают те авторы, которые рассматривают отклонения в психическом развитии глухого ребенка как явление, возникающее в результате сопутствующей органической неполноценности мозга. специальное исследование нервной систем значительного числа учащихся школ глухих и школ для слабослышащих детей (свыше 600 человек), проведенное Институтом дефектологии, выявило ничтожное число корковых выпадений у этих детей, несмотря на высокий процент менингоневритов.

Исследование:

1 – слабослышащий

Елена Ф., 11 лет.

Девочка родилась от пятой беременности. Роды в срок. Ходьба в 1 год 2 месяца. Речь развивалась медленно. Девочка общалась жестами со своей старшей глухонемой сестрой (последняя речи не обучалась). Когда она еще находилась в раннем возрасте, мать заметила, что Елена плохо слышит. К 4 годам она владела речью лишь в пределах нескольких слов: мама, баба, дядя, дай.К 8 годам девочку поместили в массовую школу, но через 2-3 месяца перевели во вспомогательную с предположением об умственной отсталости.

 Произношение резко нарушено. Артикуляция смазанная. Смешение звонких с глухими: крипы (грибы). Смешение шипящих со свистящими: сосла (сочла). Неправильные ударения в словах: рука, бросил. Словарь Лены ограничен. Понимание обращенной к ней речи находится в теснейшей зависимости от того, насколько ей доступны лексический материал и грамматическое оформление задаваемых вопросов. Неполное понимание речи. При этом вопросы, совпадающие с имеющимся у нее запасом слов, более доступны ее пониманию. Она не понимает вопроса: Как зовут отца?, но правильно отвечает на вопрос: Как зовут папу?.На слух она не может полностью воспринимать новых слов, так как способна дифференцировать своим неполноценным слухом менее половины всех согласных звуков. Недостаточность овладения значением слова при пониженном слухе у детей ведет к неправильному пользованию ими, а привлечение одного слова вместо другого отнюдь не является результатом недостаточности речевой памяти, – оно есть проявление разумной компенсации при ограниченном запасе слов.

2- сенсорная афазия

Зина К., 14 лет, поступила в школу-клинику для детей с речевыми нарушениями Института дефектологии по направлению из вспомогательной школы, где ее обучение было совершенно безуспешным в связи с плохой речью.

Речь – отдельные слова (мама, папа, няня) – появилась на втором году. К 3 годам речь была развита достаточно. Зина К. перенесла корь до года. В 2 года болела скарлатиной в тяжелой форме. Сразу после скарлатины болела воспалением легких, которое повторилось через 4 месяца после первого заболевания. Спустя один месяц после скарлатины в течение 2 недель наблюдались судорожные припадки с потерей сознания, общим цианозом и слюнотечением.После описанных заболеваний девочка поправилась и нормально развивалась до 4,5 лет. В 4,5 года Зина К. была сбита воздушной волной во время бомбардировки, в результате чего была некоторое время в состоянии оглушенности. Восемь дней она пролежала в постели, совсем не общаясь с окружающими, появился ночной энурез. В течение 1,5 лет у девочки совсем не было речи. Она объяснялась жестами и совсем не понимала речи окружающих. Только к 13 годам она стала называть правильно некоторые предметы. Произношение до сих пор невнятное. Речь, обращенную к ней, до сих пор понимает плохо.

Учительница рассказывает, что на тех уроках, где все основывается на наглядном пояснении материала, Зина ведет себя совершенно правильно и даже адекватно шутит. Восприятие речи окружающих, несмотря на достаточный доступ звуковых раздражений  у Зины крайне ограничено. Наше исследование показало, что она способна дифференцировать своим слухом все гласные и все согласные звуки, произнесенные голосом разговорной громкости (согласные звуки предъявлялись в слогах типа па, ма, та и т. д.). Восприятие слов у Зины очень своеобразно. Она, очевидно, схватывает в слове лишь некоторые звуки и этим способом иногда узнает слова. Об этом можно судить по тем ошибкам, какие она допускает. Чаще всего она смешивает одни слова с другими, содержащими сходные звуки или слоги.Предложения Зина не понимает совсем. Она улавливает лишь некоторые знакомые ей отдельные слова. Неправильное повторение слов, наблюдаемое у Зины, отражает весьма своеобразное их восприятие. Здесь проявляется наиболее характерное отличие от слабослышащих детей, у которых в искаженных словах, как правило, сохраняется либо общий контур слова, либо хотя бы ударный слог. Обучение речи протекает с огромными затруднениями для девочки и самыми незначительными результатами.

При сенсорной афазии мы наблюдали картину нарушения высшего анализа и синтеза речи, связанного с поражением коры головного мозга. У слабослышащих детей, как правило, сохраняют общий звуковой контур. Это значит, что из тех звуков, какие оказываются доступными слуховому рецептору слабослышащего ребенка, легко образуется характерный динамический стереотип. Компенсирующим моментом для возникновения нормального развития речи у слабослышащих детей оказывается прежде всего ее базальный компонент – кинестетические раздражения. По мере специального обучения речи, когда плохослышащему ребенку путем использования всех сохранных рецепторов помогают произвести правильные движения речевого аппарата и тем самым обеспечивают адекватные кинестетические раздражения, идущие от речевых органов в кору головного мозга, создаются более благоприятные условия для осуществления аналитико-синтетической деятельности, а следовательно, и для возникновения динамического стереотипа по отношению к речевым сигналам.Тем же путем, но в большей мере используя слух, логопед, работающий с больной, страдающей сенсорной афазией, стремится создать адекватный для речи динамический стереотип. Успех, однако, достигается в несравненно меньшей степени, чем у слабослышащих, так как мозговой конец анализатора, где должны дифференцироваться, а затем систематизироваться все приходящие в кору раздражения, поражен болезненным процессом. Эта разница в патофизиологических механизмах нарушения речи и определяет особенности клинической картины речевого расстройства у слабослышащих детей в отличие от расстройства, наблюдаемого в случае сенсорной афазии.

Характерная для слабослышащих детей способность воспринимать на слух почти все гласные звуки делает возможным хоть в самой минимальной степени сохранить ударную часть слова, а нередко и количество слогов, из которых состоит данное слово. У афазиков парафазии, как правило, носят непостоянный характер; для них характерны непрерывно сменяющиеся перестановки слогов и звуков. Иное у слабослышащих детей. Искажения слов носят более или менее постоянный характер и исчезают навсегда после того, как ребенок овладеет звуковым составом слова. Замещения одних слов другими, характерные для слабослышащего ребенка с недоразвитой речью, напоминают так называемые вербальные парафазии, очень часто наблюдаемые при сенсорной афазии у взрослых.  Так, например, характерное для слабослышащих детей замещение глагола существительным (или наоборот) у взрослых афазиков совсем не наблюдается. Взрослый афазик, как правило, замещает глагол глаголом, а имя существительное существительным

Отклонение в аналитико-синтетической деятельности при сенсорной афазии представляет собой нарушение взаимодействия двух сигнальных систем, возникшее в результате органического поражения коры больших полушарий. У слабослышащих нет патологических изменений в коре, но есть особенности ее функционирования, возникающие в результате неполноценности периферического конца акустического анализатора.

Если слабослышащие дети для компенсации своего дефекта нуждаются лишь в обучении речи путем организованного привлечения сохранных анализаторов, то по отношению к афазикам возникает необходимость создать условия, при которых окажутся возможными упорядочение и систематизация воспринимаемого афазиком речевого материала. Отсюда следует, что правильная квалификация речевого нарушения в каждом отдельном случае имеет огромное практическое значение, попытки квалифицировать недостаточное понимание речи слабослышащим ребенком как симптом сенсорной афазии наносят ему немалый вред.