Колыбель наиболее враждебных миру форм религиозной этики является область индийской религиозной жизни. Монашеский образ жизни и типические манипуляции аскетизма и созерцания не только возникли в Индии раньше, чем где бы то ни было, но и нашли здесь весьма последовательное выражение.
Прежде чем обратиться к названной религиозности, мы считаем целесообразным уяснить себе в схематической и теоретической конструкции, под влиянием каких мотивов вообще возникали религиозные этики неприятия мира и в каких направлениях они развивались.
Рациональные по своему замыслу религиозные объяснения мира в значительной степени проникнуты стремлением к последовательности. Хотя в отдельных случаях они мало считались с необходимостью избегать противоречий и с легкостью включали свои этические постулаты в рационально не дедуцированные положения. Социология религии пытается установить, в какой мере те или иные рациональные выводы, которые можно конструировать в теории, были сделаны в реальной действительности. А если не сделаны, то почему.
Концепция надмирного Бога-творца имеет большое значение в развитии Западного аскетизма. Однако, как ни важна была концепция надмирного Бога, она все-таки влияла не одна, а только в зависимости от наличия других обстоятельств, прежде всего от особенностей религиозных обетов и обусловленных ими путей спасения.
Здесь же нам для уяснения терминологии прежде всего необходимо несколько подробнее исследовать полярные понятия аскетизм и мистика. Существует противоположность между активным аскетизмом, то есть угодной Богу деятельностью, в качестве орудия Божия и созерцательным обладанием спасением, свойственным мистике. Радикальной эта противоположность становится тогда, когда активный аскетизм находит свое выражение в миру, преобразуя его рационально; а мистика выражает себя как окончательный уход от мира. Острота этой противоположности смягчается, если активный аскетизм ограничивается тем, чтобы сдержать и преодолеть все тварно оскверненное в самом себе, сближается по своему внешнему поведению с избегающим мира созерцанием; а созерцающий мистик не делает окончательного вывода о необходимости уйти из мира и остается в миру.
В глазах живущего в миру аскета поведение мистика является ленивым самоуслаждением, для мистика поведение аскета-не более чем участие в богопротивных мирских делах, соединенное с суетной уверенностью в своей правоте.
Обратимся теперь к детальному анализу отношения между миром и религией. Истоки поведения, которые, образовали зародыш как аскетизма, так и мистики, выросли из магических представлений. Они применялись либо для пробуждения харизматических качеств, либо для предотвращения злых чар. Те, кто обладали магической харизмой, пророки, ориентировали поведение других на обретение спасения, освобождение от страдания. Если в результате пророчества или пропаганды спасителя возникала религиозная община, то наблюдение за регламентацией жизни переходило к харизматически квалифицированному преемнику, ученику или последователю пророка или спасителя. Затем функции наблюдения переходили к наследственной или должностной группе священнослужителей, тогда как сам пророк или спаситель, как правило, противостоял власти этих колдунов или священников, традиционным правам которых он противопоставлял свою личную харизму.
Религии пророков и спасителей длительное время враждовали с миром и его порядками и тем больше, чем в большей степени они были подлинными религиями спасения. Или, если выразить данную мысль в принятом словоупотреблении, чем больше она, переходила от ритуализма к религии, основанной на внутренней убежденности.
Когда пророчество спасения создало общины на чисто религиозной основе, первой силой, с которой оно вступило в конфликт была основанная на естественных узах родовая общность. Спаситель, пророк, священник, духовник, брат по вере должен был стать верующему ближе, чем кровные родственники или члены семьи как таковые, считалось тем в большей степени само собой разумеющимся. Пророчество создавало отдельные социальные общности. В них формировалась своя этика религиозного братства, в ее основе действовали два элементарных принципа: 1) двойственность внутренней и внешней морали и 2) для внутренней морали-простое соотношение: как ты мне, так я тебе (отсюда братская помощь, поддержка, запрет на торг с членом общества, подаяния и сострадание).
Расхождение принципов мирской и религиозной жизни особенно ярко видны в экономической сфере. Религия спасения, с одной стороны, и рациональное хозяйство-с другой стороны, все более противостояли друг другу. Рациональное хозяйство основывается на столкновении интересов людей на рынке, экономической борьбе, что совершенно противоречило этике религиозного братства. Она становилась все более невозможной, чем рациональнее, и тем самым безличнее становился мир капиталистического хозяйства. Поэтому именно религии спасения (хотя в них и существовала, как мы видели, тенденция к своеобразной безличной любви в виде неприятия мира) с глубоким недоверием следили за развитием экономических сил.
Религиозная этика внешне наиболее радикально реагировала на это отношение посредством отказа от владения экономическими благами: запрещения монахам иметь личную собственность, ограничение потребностей абсолютно необходимым. При этом парадокс всякой рациональной аскезы - то, что она сама создавала богатство, ею же отрицаемое.
Это противоречие разрешалось лишь двумя путями. Одним был парадокс профессиональной этики пуритан, которая в качестве религиозной виртуозности отказалась от универсализма любви, рационализировала всякую деятельность в миру как служение положительной воле Бога. Такое воззрение, не основанное на братстве, по существу уже не было подлинной религией спасения. Второй путь – истинная религия спасения – жертвенность, внемирская любовь, своеобразный уход от мира.
Расхождение принципов мирской и религиозной жизни особенно ярко видны и в политической сфере, по отношению к политическому устройству мира. Разделение обществ на государства противостоит религиозной идее всеобщего братства. Законы в государстве и наказания устанавливаются чисто деловым образом, без ненависти, а потому и без любви. Процесс действия государства регулируется прагматическими, объективными государственными соображениями: абсолютной (для универсальной религии спасения совершенно бессмысленной) самоцелью сохранить - или преобразовать - внутреннее и внешнее разделение власти. Политика является для такой религиозности тем более чуждой братской любви, чем она объективнее, расчетливее и свободнее от страстей, чувств, гнева и любви.
Отчужденность религиозной и политической сфер по отношению друг к другу при полной рационализации каждой из них обостряется еще тем, что политика может в решительных пунктах выступать как прямая соперница религиозной этики. Война может тоже создавать ощущение общности, безусловную жертвенность сражающихся, любовь к пострадавшему как массовое явление, ощущение человеком смысла смерти и готовности к ней. И здесь возможны только два последовательных решения: либо пуританская вера в дарование благодати избранным, в то что божественные заповеди должны быть привнесены в подвластный насилию и этическому варварству мир его собственными средствами, то есть насилием. Второй путь - антиполитическая настроенность мистических поисков спасения с ее экономической добротой и братством, отказ от насилия.
Наиболее враждебные миру – религиозные этики Индии. Монашеский образ жизни и типические манипуляции аскетизма и созерцания не только возникли в Индии раньше, чем где бы то ни было, но и нашли здесь весьма последовательное выражение.
Вебер выделяет два идеальных типа: Аскетизм и Мистика.
Активный аскетизм – это угодная Богу деятельность, где человек является орудием.
Мистика - это созерцательное обладание спасением, главный принцип - не действовать, а иметь. Человек является сосудом божественной воли, а деятельность - угроза совершенно иррациональному и внемирскому состоянию.
Радикальной противоположности эти идеальные типы достигают, когда становятся:
мирским аскетизмом (активный аскетизм находит свое выражение в миру, преобразуя его рационально с помощью какой-либо мирской «профессии») и избегающим мира созерцанием (мистика делает из своих посылок радикальные выводы, окончательный уход от мира).
Представления друг о друге:
- Для живущего в миру аскета поведение мистика является ленивым самоуслаждением
- Для мистика поведение аскета - не более чем участие в богопротивных мирских делах, соединенное с суетной уверенностью в своей правоте
Колдун – исторический предтеча как пророка, действующего личным примером, так и мессии и спасителя. Содержание пророчества – ориентация жизненного поведения на стремление обрести спасение, т.е. рационально систематизировать жизненное поведение. Религии «спасения» обещали своим сторонникам освобождение от страдания. Последователь обретал на время такое состояние, которое делало его внутренне неуязвимым для страдания. Подлинные религии спасения находились во враждебном отношении к миру.
Пророчество создало новую социальную общность и разработало этику религиозного братства. Здесь действовали два принципа: 1) двойственность внутренней и внешней морали; 2) для внутренней морали – простое соотношение: «Как ты мне, так я тебе». Торговаться и длительно порабощать можно только чужих. Конститутивный принцип взаимоотношений членов братства – постоянно грозящее им внешнее или внутреннее страдание.
НАПРАВЛЕНИЯ НЕПРИЯТИЯ МИРА:
Экономика: Всякое магическое влияние духов сводилось к богатству, но религия спасения и хозяйственная деятельность противостояли друг другу. Рациональное хозяйство основано на рациональном товарном обмене, на деньгах. Деньги – самое безличное, что существует в жизни людей. Связь с религиозной этикой спасения безличного капиталистического мира невозможна. Религия не может регулировать отношения, в которых нет никакой личной связи.
Политика: С точки зрения религии спасения бессмысленно стремится сохранить разделение властей. Этические критерии не применимы к политике. Политика может выступать как прямая соперница религиозной этики.
Культура: Для этики религиозного братства искусство в качестве носителя магических действий не только не обладает ценностью, но и вызывает прямое подозрение. Религия спасения ищет только смысл и остается равнодушной к форме релевантных для спасения души вещей и поступков. Форма рассматривается как нечто случайное, рукотворное, отвлекающее от смысла. Искусство берет на себя функцию спасения – спасения от растущего гнета повседневности и от усиливающегося давления рационализма. => Оно вступает в прямую конкуренцию с религией спасения.
Половая жизнь: Сексуальность рассматривалась как специфическое господство демона. При систематическом обособлении сексуальной сферы в высокое по своей ценности эротическое искусство непримиримость нарастает, когда религия спасения приняла характер религии любви: братства и любви к ближнему. Эта психологическая близость усиливает внутреннее ощущение враждебности. Благословение брака – это компромисс, в браке надо помнить о его рациональных целях - рождении детей, их воспитании и взаимной помощи в обретении благодати. Все проявления страсти рассматриваются как следы грехопадения.
Интеллектуальное познание: Познание религии происходит в другой сфере и по характеру совершенно иного рода, чем интеллектуальное. Религия постигает смысл мира, стремится показать, что мировое устройство носит осмысленный характер.
СТУПЕНИ:
1. Утвердилось представление о вечности, о том, что гибель и смерть уравнивали существование лучших и худших вещей.
2. В отличие от мирских ценностей высшие ценности обрели значение «вневременных» и их реализация в рамках культуры стала независимой от реализации во времени.
3. Грех стал не случайным явлением, а составной частью всей культуры в целом и жизни вообще.
Мир как сосредоточие несовершенства кажется религии лишенным всякого смысла и ценности.
Виды теодицеи, влияющие на осознание противоречий между миром и религией:
1. Дуализм – разделение на два царства, вера, что добро победит зло;
2. Учение о предопределении – осознание невозможности познать Бога, отказ от постижения смысла мира;
Религиозность индийских интеллектуалов – универсальная доступность религиозной виртуозности.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему