Около полудня 30 января 1933 г. президент привёл к присяге нового рейхсканцлера. Им стал Адольф Гитлер.
Комментарии, касающиеся прихода Гитлера к власти, в начале 1933 г. носили сплошь пренебрежительный характер. Если его и не называли «пленником» Гугенберга (такие иллюзии разделял целый спектр сил – от центра до СДПГ и коммунистов), то оценивали его шансы невысоко, полагая, что продержится он недолго. Но национал-социалисты с самого начала не скрывали своей решимости захватить всю полноту власти. Во второй половине дня 30 января на немедленно созванном заседании кабинета Гитлер, несмотря на сопротивление Гугенберга, принял решение о роспуске рейхстага и назначении новых выборов. 2 февраля он посвятил заседание кабинета их подготовке. Доступ ко всем государственным средствам давал не только возможность выправить положение, сложившееся после поражения в ноябре, но выйти из-под контроля партнёра – Немецкой национальной народной партии.
3 февраля состоялась беседа Гитлера с верхушкой рейхсвера. Быстрота, с которой он стремился провести эту встречу, несмотря на множество требовавших его неотложного участия дел, была связана, прежде всего, с ключевой позицией военных в его концепции завоевания власти. Гитлер «обещал вермахту как единственному носителю оружия в стране главное развитие, а в начале своей почти двухчасовой речи… коснулся мысли о примате внутренней политики». Самая первоочередная цель нового правительства - вновь сосредоточить власть в своих руках посредством полного преобразования внутриполитических условий, а также создания широкой готовности к борьбе и обороне за счёт «жёсткого авторитарного государственного руководства»; только последнее даёт гарантию возможности немедленно начать борьбу с Версальской системой при помощи осторожной внешней политики, чтобы затем, собрав силы, перейти к «завоеванию нового жизненного пространства на Востоке и его беспощадной германизации».
Захват власти нацистами был прикрыт атрибутами законности. По сути дела, всё было предопределено уже в течение февраля тремя декретами, законность которых, как казалось, в равной степени обеспечивали буржуазные политические деятели, находившиеся рядом с Гитлером, подпись Гинденбурга и сопровождавшие всё это националистические лозунги. Уже 4 февраля вышел декрет «О защите немецкого народа», который предоставлял правительству права запрещать политические мероприятия, газеты и печатные издания конкурирующих партий на самых неопределённых основаниях. Тут же последовали жёсткие меры, направленные против любых политических воззрений любого направления, несовместимых с идеологией национал-социализма. Был, например, прерван конгресс левых интеллектуалов и деятелей искусств в опере Кролля из-за якобы атеистических высказываний его участников. Двумя днями позже, следующим чрезвычайным декретом, своего рода вторым государственным переворотом, был распущен прусский ландтаг, после того, как соответствующая попытка добиться этого парламентским путём потерпела провал.
В это время национал-социалисты глубоко проникли в управленческий аппарат. Хотя новый чрезвычайный декрет передавал все правительственные полномочия в Пруссии фон Папену, реальная власть была у Геринга. Он направил в прусское МВД несколько так называемых «почётных комиссаров», которые тут же закрепились в крупнейшем управленческом ведомстве Германии и стали, проводя обширную перестановку кадров, отдавать распоряжения об увольнениях старых сотрудников и назначениях новых людей.
Особое внимание Геринга было направлено на управления полиции, руководство которых он за короткое время укомплектовал командирами СА высокого ранга. 17 февраля он обязал полицию «установить отношения наилучшего взаимодействия с национальными формированиями» (т. е. СА, СС, «Стальной шлем»), а в отношении же левых «применять в случае необходимости оружие без малейших колебаний». Из второразрядного ведомства в берлинском управлении полиции, которое занималось надзором за антиконституционными действиями, начало формироваться гестапо (государственная тайная полиция). 22 февраля «для разгрузки линейных подразделений полиции при особых ситуациях» Геринг отдал распоряжение об образовании насчитывающей около 50 тыс. человек вспомогательной полиции, прежде всего за счёт личного состава СА и СС, чьей задачей было осуществление террора в интересах одной партии.
Эти меры были направлены, прежде всего, против коммунистов. Уже спустя три дня после создания нового прусского правительства Геринг запретил в Пруссии все митинги коммунистов, после того как КПГ призвала к всеобщей забастовке и демонстрациям. «Тихая гражданская война», тем не менее, продолжалась: только в первые дни февраля в результате столкновений пятнадцать человек погибло и примерно в десять раз больше было ранено. 24 февраля полиция в ходе рассчитанной на внешний эффект акции захватила здание ЦК КПГ, дом Карла Либкнехта на Бюловплац в Берлине (которое, руководство компартии давно покинуло). На следующий день печать и радио сообщали о сенсационной находке «многих сотен центнеров материала, свидетельствовавшего о замышлявшейся государственной измене». Тем не менее, КПГ не объявили вне закона и сразу после поджога здания рейхстага. «Очевидно, - пишет Ричард Эванс, - Гитлер опасался, что, если бы он издал указ, полностью запрещавший коммунистическую партию, это вызвало бы яростную ответную реакцию. Вместо этого он предпочитал считать отдельных коммунистов преступниками, которые планировали незаконные акты и теперь должны были отвечать за последствия. Таким образом, можно было заставить большинство немцев отнестись терпимо или даже поддержать волну арестов, которые последовали за пожаром в рейхстаге, и не бояться, чтоза этим последует запрет других политических партий. Именно по этой причине коммунистическая партия смогла принять участие в выборах 5 марта 1933 г., несмотря на то, что многие её кандидаты были арестованы или бежали из страны и не было ни каких шансов на то, что избранные депyтаты (81 человек) смогли бы занять свои места. На самом деле их арестовывали, как только полиции удавалось определить их местоположение. Разрешив партии выставить своих кандидатов на выборах, Гитлер со своими министрами также надеялся ослабить социал-демократов. Если бы кандидатам от коммунистов не разрешили избираться, то многие избиратели, которые бы голосовали за них, могли отдать свои голоса за социал-демократов. Таким образом, социал-демократы оказались лишены этого потенциального источника поддержки».
И хотя официально КПГ была объявлена вне закона 6 марта 1933 г., де-факто это произошло 28 февраля. В ночь с 27 на 28 февраля, немедленно после поджога здания рейхстага, нацистами было арестовано четыре тысячи функционеров оппозиционных партий (прежде всего – КПГ); кроме того, были взяты под стражу некоторые неугодные новому режиму писатели, врачи и адвокаты, в том числе Карл фон Осецкий, Людвиг Ренн, Эрих Мюзам и Эгон Эрвин Киш. Были заняты многие партийные дома и газетные издательства социал-демократов. И хотя большинство арестованных пришлось брать из постелей, а лидер парламентской фракции КПГ Эрнст Торглер, которого поначалу обвинили в причастности к этому делу, сам явился в полицию, чтобы продемонстрировать несостоятельность обвинений, первое официальное сообщение, датированное ещё 27 февраля, гласило:
«Пожар рейхстага должен был стать грандиозным сигналом к кровавому бунту и гражданской войне. Уже на вторник, на 4 часа утра, в Берлине намечались широкомасштабные грабежи. Установлено, что с сегодняшнего дня по всей Германии должны были начаться террористические акты против отдельных деятелей, против частной собственности, против мирного населения, и должна была быть развязана всеобщая гражданская война…
Подписаны ордера на арест двух виднейших коммунистических депутатов рейхстага, ввиду наличия весомых оснований подозревать их в причастности к совершенному преступлению. Остальные депутаты и функционеры компартии взяты под арест. Коммунистические газеты, журналы, листовки и плакаты на четыре недели были запрещены по всей Пруссии. На четырнадцать дней запрещались все газеты, журналы, листовки и плакаты социал-демократической партии…».
28 февраля, на следующий день после поджога здания рейхстага, был издан чрезвычайный декрет «О защите народа и государства», который в тот же день был дополнен и ещё одним – «Против измены Немецкому народу и действий, представляющих собой государственную измену». В параграфе 1 приостанавливалось действие основных статей Веймарской конституции и говорилось: «Таким образом, ограничение личной свободы, права на свободу caмовыражения, включая свободу прессы, права собраний и союзов, а также нарушение конфиденциальности переписки, телеграфной и телефонной связи, разрешение обысков в домах, выдача ордеров на конфискацию имущества и ограничение прав собственности являются допустимыми в обход законных ограничений, установленных в других документах». Параграф 2 разрешал правительству брать на себя управление в федеральных землях, если там создавалась угроза общественному порядку. Эти два параграфа, действующие «до дальнейшего уведомления», обеспечили юридические основания для всех действий кабинета Гитлера в течение последующих нескольких месяцев.
Примечательной особенностью данного законодательного акта является то, что в его тексте полностью отсутствуют какие-либо упоминания о неприкосновенности личности. Он был, по словам Иоахима Феста, «главной правовой основой системы господства национал-социалистов и вне всяких сомнений важнейшим законом «третьего рейха», он заменял правовое государство перманентным чрезвычайным положением. Справедливо указывалось на то, что именно в нём, а не в принятом несколькими неделями позже законе о чрезвычайных полномочиях, следует искать главную правовую основу режима; вплоть до 1945 года декрет действовал без каких-либо изменений…».
5 марта состоялись выборы в рейхстаг. В них приняло участие примерно 89 % избирателей. НСДАП получила 288 мест (44,5 % мест в рейхстаге), а НННП – 52 мандата. Партия Центра удержала свои позиции, набрав 73 места, равно как и СДПГ (120 депутатов), и даже коммунисты потеряли из прежних 100 мандатов только 19. Настоящего успеха национал-социалистам удалось добиться только в Вюртемберге и Баварии, где они были до того представлены ниже средних показателей.
Немецкие избиратели не отдали Гитлеру большинства голосов на выборах 5 марта, и это несмотря на запугивание, репрессии и открытый террор, которому подверглись антинацистские силы. Нацисты собрали 5,5 миллиона голосов – 43,9 %. Это было существенно больше, чем во время ноябрьских выборов, но намного меньше, чем они ожидали. Учитывая методы, использовавшиеся нацистами во время избирательной кампании, число их противников было намного больше, чем могло показаться. Для большинства в рейхстаге НСДАП не хватало около 40 мест. Вследствие этого Гитлер, по меньшей мере, формально продолжал зависеть от поддержки со стороны фон Папена и Гугенберга. Вместе с мандатами их партии у Гитлера получалось не очень впечатляющее большинство – 51,9 %. Но результаты выборов национал-социалисты, несмотря на своё разочарование, выдали за грандиозный успех: на заседании кабинета 7 марта Гитлер охарактеризовал результаты выборов как «революцию».
Тем не менее, к тому времени Гитлер был достаточно силён, чтобы остаться у власти, вне зависимости от результатов выборов. При помощи акций, напоминающих путч, нацисты в первые четыре дня после выборов захватили власть в землях. Штурмовики проводили демонстрации на улицах, окружали административные здания и требовали смещения бургомистров, полицай-президентов и, в конечном счёте, правительств. В Гамбурге, Бремене и Любеке, в Гессене, Бадене, Вюртемберге и др. каждый раз по одной и той же схеме правительство земли заставляли уходить в отставку, расчищая тем самым дорогу для прихода «национального» кабинета. В Баварии гауляйтер Адольф Вагнер вместе с Эрнстом Рёмом и Генрихом Гиммлером вынудил премьер-министра Хельда уйти в отставку 9 марта и приказал затем своим силам занять здание правительства.
В это время Геббельс, занимавшийся разработкой имиджа Гитлера как «народного канцлера», стремился получить доступ к рычагам государственной власти. Это ему удалось: 13 марта Гинденбург подписал декрет о назначении его главой «имперского министерства народного просвещения и пропаганды», создание которого планировалось с самого начала, но откладывалось из-за партнёров по коалиции. Тем самым Гитлер нарушил все прежние обещания сохранять состав кабинета неизменным. Новый министр изъял из сферы компетенции своих коллег по кабинету в свою пользу обширные полномочия.
В то время как депутаты КПГ и СДПГ подвергались запугиваниям, а часть их была арестована, Гитлер откровенно стремился завоевать симпатии со стороны буржуазных партий (напоминая, впрочем, и им в виде угрозы о неограниченных полномочиях, которыми он располагал согласно принятому после пожара рейхстага декрету от 28 февраля). Этим стремлением были продиктованы в тот период и выпячивание своей верности интересам нации, обращение к христианской морали, торжественное преклонение перед традициями, вообще стиль сугубо гражданского государственного деятеля. Но 23 марта на заседании рейхстага Гитлер вынес на рассмотрение депутатов проект закона о чрезвычайных полномочиях. Каждая из пяти статей закона разрушала один за другим основополагающие компоненты веймарской конституции. Согласно первой статье, законодательная функция переходила от рейхстага к имперскому правительству, статья вторая расширяла полномочия правительства до возможности изменения конституции, статья третья передавала право подготовки законов от рейхспрезидента рейхсканцлеру, четвёртая распространяла сферу применения закона на определённые договоры с иностранными государствами, в то время как заключительная статья ограничивала срок действия закона четырьмя годами и связывала его с существованием нынешнего правительства.
24 марта три чтения закона прошли в течение нескольких минут. Результат голосования – 441 «за», 94 «против», на своей позиции неприятия законопроекта остались только социал-демократы. 441 – это было гораздо больше необходимого большинства в две трети, этих голосов было бы достаточно даже в том случае, если бы проголосовали против 81 депутат от коммунистов и 26 депутатов СДПГ, которые в силу ареста, бегства или болезни отсутствовали.
После принятия закона о чрезвычайных полномочиях в кабинете министров, как отмечал Геббельс, «авторитет фюрера теперь полностью утвердился. Никаких голосований больше не бывает. Решает фюрер. Всё идёт гораздо быстрее, чем мы смели надеяться».
Следует отметить, что переход к диктатуре означал уже принятый после пожара здания рейхстага декрет от 28 февраля, в то время как закон о чрезвычайных полномочиях имел в процессе захвата власти формальное значение. Закон о чрезвычайных полномочиях завершил первую фазу захвата власти: он сделал Гитлера независимым не только от президентских декретов, но и от союза с Немецкой народной национальной партией. Уже одним этим устранялась всякая возможность организованной борьбы за власть против нового режима.
Выводы по главе II: Генерал фон Шлейхер, ставший канцлером в начале декабря 1932 г., по-видимому, взял курс на установление в Германии авторитарной формы правления (скорее всего, диктатуры военных). Он допускал возможность союза с национал-социалистами, но предоставление им ведущей роли в управлении государством не входило в его планы. Фон Шлейхер стремился ослабить НСДАП, спровоцировав раскол в её рядах, однако Гитлер сумел одержать решительную победу над оппозиционерами, и единство партии было сохранено. Правительству фон Шлейхера, которому так и не удалось заручиться поддержкой влиятельных политических сил, оказалось в полной изоляции, и окружение рейхспрезидента пошло на расширение контактов с национал-социалистами. В качестве нового рейхсканцлера оно видело главу НСДАП.
Следует отметить, что в это время начался спад популярности НСДАП. Во время последних выборов в рейхстаг Веймарской республики 6 ноября 1932 г. национал-социалисты потеряли 2 млн. голосов по сравнению с выборами 31 июля 1932 г., Однако заключить союз с НСДАП стремились все политические организации правого направления, и ослабление позиций нацистов вызвало беспокойство в кругах консервативной правящей элиты. Благодаря её ходатайству рейхспрезидент Гинденбург 30 января 1933 г. назначил Гитлера рейхсканцлером. Гитлер пришёл к власти не в результате большой победы на выборах, однако он не стал бы главой исполнительной власти в масштабе всей Германии, если бы в январе 1933 г. не стоял во главе сильнейшей партии.
После создания кабинета Гитлера нацисты взяли курс на завоевание полновластия в политической жизни Германии. Лозунги, означавшие объявление войны, и террор национал-социалисты направляли почти исключительно против марксистов, но удар в равной мере был нацелен и против партнёра – НННП. Чрезвычайный декрет «О защите народа и государства» от 28 февраля 1933 г., положения которого были закреплены законом о чрезвычайных полномочиях от 24 марта 1933 г., означал, по существу, завершение перехода к нацистской диктатуре.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему