Родоначальники отечественной психологии – Л.С. Выготский, С.Л.Рубинштейн, В.Н.Мясищев, Б.Г.Ананьев, Б.Ф.Ломов, другие заложили теоретические основы психологии социального познания.
Идея Л.С.Выготского о единстве интеллекта и аффекта и по сей день находит отклики в клинике психопатологических расстройств феномены, которой пронизаны взаимовлияниями когнитивной (воспринимающей) и аффективной (оценивающей, выражающей субъективное отношение) сфер.
Выдающийся отечественный психолог А.А.Бодалев подчеркивает специфичность социального познания, предметом которого являются субъектные характеристики человека, вследствие чего восприятие другого человека во всех аспектах его личностных особенностей требует опыта взаимодействия, общения с ним.
На основе идей А.А. Бодалева, В.A. Лaбунcкая сгенерировала модель социально-перцептивной способности, которая состоит из двух блоков: адекватной идентификации, понимания форм невербального поведения, и регуляции взаимоотношений с другими людьми в социальных ситуациях путем использования невербального выражения эмоций (Лабунская, 1999).
Абульханова-Славская разработала концепцию «социального мышления», в структуре которого она выделила процедуры проблематизация, интерпретация, репрезентация, категоризация. При этом понятие социальное мышление трактуется достаточно обширно и включает в себя практически весь спектр произвольного планирования, принятия решений, управления собственным поведением, рефлексивный и иные аспекты; и как следствие все мышление человека признается социальным. (Абульханова, 2002).
Проблема социального познания рассматривалась неоднократно не только в рамках общей, но и социальной психологии, как отечественными, так и зарубежными авторами (Fiske, Tajlor, 1994; Андреева, 2000; Петровская, 1989).
Численность работ по теме социального интеллекта (СИ) достаточно велика, что позволяет говорить о некоторых устоявшихся принципах его рассмотрения: психометрическом, возрастно-онтогенетическом, собственно когнитивном, социально-психологическом, структурном. Необходимо отметить дефицит исследований нарушений социального интеллекта при психической патологии в работах отечественных авторов. Однако значимость изучения психических расстройств как особого «эксперимента» природы, позволяющего раскрыть важные закономерности и механизмы функционирования психики в норме, отмечалась неоднократно в работах родоначальницы отечественной патопсихологии (Зейгарник, 1969, 1986; Поляков с соавт, 1991).
Главным аспектом социального интеллекта признается способность человека оценивать состояние других людей, понимать его, а частными проявлениями данной способности являются: суждения о чувствах, мыслях, намерениях, мотивах,и установках других (O’Sullivan, et al.,1965), понимание эмоционального состояния и особенностей личности незнакомых людей (Marlowe, 1986), понимание социальных ситуаций и невербальной экспрессии других людей (Vernon, 1933), идентификация собственных мыслей и чувств (Moss, et al., 1955). Еще одним важным аспектом СИ является восприятие происходящего в контексте широких социальных обстоятельств (Wong, et al, 1995) и способность интерпретировать вербальные стимулы, прогнозировать дальнейшее развитие социального сценария (O’Sullivan, Guilford, 1966; Barnes, Sternberg, 1989). Аспект знания о социальных предикторах (knowledge of social matters) присутствует в определении СИ (Vernon, 1933), либо обозначается как основа познания себя и других (Gardner, 1983). На основе данных теоретических представлений появилась концептуальная модель «теории психического» (theory of mind), получившая широкое распространение. Для диагностики социального интеллекта предлагалось учитывать: наличие знаний о социальной структуре и взаимоотношениях в мире (Cantor, Kihlstrom, 1987),а так же о правилах этикета (Orlik, 1978); и наличие навыков проблемно-разрешающего мышления (Cantor, Harlowe, 1994). В дополнение предлагали отслеживать: особенности восприятия в виде способности к эмпатии и памяти - на имена и лица, чувство юмора (Moss, et al.,1955; Sternberg, et al., 1981), характеристики креативности, необходимые для воображения, позволяющего представлять возможные сценарии развития событий (Hendricks, et al., 1969).
Достаточно часто исследователи прибегали к анализу поведения, и в качестве диагностически значимых паттернов указывали: способность контактировать с людьми и влиять на их поведение, манипулировать окружающими (Orlik, 1978; Weinstein, 1969), способность действовать на основании переживаний, размышлений и реакций других людей и самого себя (Marlowe, 1986). Туда же относили стремление достигать заявленных целей, имея в виду социальный характер последних, умение сглаживать результат от влияния окружающих (Ford, 1982).
Столь хаотичная трактовка компонентов социального интеллекта была обречена на определенное разочарование в концептуальной модели СИ. О.В.Лунева характеризует научный период с 1935 по 1965 годы как время «исчезновение социального интеллекта из предметного поля психологии» (Лунева, 2008); концепт был признан бесперспективным, а «исследования были свернуты практически всеми, кроме Дж.Гилфорда» (Лунева, 2008).
Исследователи СИ часто ссылаются на положения теории каузальной атрибуции (Jones, Davis, 1965; Kelley, 1967) и теории личностных конструктов Дж.Келли (Kelly, 1955). Их роднит внимание к психологическим механизмам, с помощью которых человек конструирует социальную реальность.
Модель социального интеллекта Дж.Гилфорда. Наиболее распространенной и самой цитируемой является модель СИ, предложенная Дж.Гилфордом. В основе его модели СИ лежат идеи о необходимости его разделения на когнитивный и поведенческий компоненты. Еще одной важной составляющей модели является дивергентное мышления, без которого не возможно решение сложных, требующих нестандартного подхода социальных задач. В дальнейшем эта идея была развита в понятии «социальной креативности» у многих зарубежных и отечественных авторов). Дж.Гилфорд выделил шесть факторов в структуре СИ: познание элементов поведения (cognition of behavioral units), познание классов поведения (cognition of behavioral classes), познание связей или отношений (cognition of behavioral relations), познание систем поведения (cognition of behavioral systems), познание изменений или преобразований поведения (cognition of behavioral transformations) и, наконец, познание последствий поведения (cognition of behavioral implications) (O’Sullivan, Guilford, deMille, 1965). Каждый фактор включает в себя когнитивную и поведенческую части, что отражает генеральный взгляд на СИ как на прагматический, обеспечивающий именно социальное поведение человека. На основе данной теоретической модели были разработаны: тест для оценки познания поведения – тест «Социальный интеллект» (O’Sullivan, Guilford, deMille, 1965), и тест для оценки дивергентной продуктивности, то есть социальной креативности (Hendricks, et al., 1969). Тест СИ был разработан на основе несколько модифицированной четырехфакторной модели СИ (O’Sullivan, Guilford, 1976). Методика получила широкое распространение в отечественных исследованиях и при практическом психодиагностическим использовании, хотя и критикуется. Адаптацию для российской выборки произвела Е.С.Михайлова в 1996 году. Несмотря на существенные сомнения в конструктивной валидности теста, он сохраняет свою значимость как исследовательский инструмент, для исследований в клинике психических расстройств (Люсин, Михеева, 2004).
Социальный интеллект при шизофрении. К числу частных нарушений социального познания при шизофрении относят дефициты социальной перцепции (в виде нарушений восприятия лицевой и парамимической экспрессии, ситуаций социального взаимодействия), неоднократно становившиеся предметом изучения зарубежными и отечественными авторами. Частью дефицитов «social cognition» полагают нарушения представлений о другом человеке и его внутреннем мире, необходимые при взаимодействии с ним; они операционализируются в работах зарубежных авторов как нарушения модели психического. Сходная феноменология описывалась отечественными учеными как нарушения коммуникативной направленности и рефлексивной регуляции мышления больных шизофренией, со снижением их способности к опосредованию когнитивной деятельности усвоенными культурными и социальными нормами.
К обширной области нарушений социального познания относят и искажения атрибутивного стиля и когнитивных схем, нарушения прагматического аспекта речи, автобиографической памяти, собственного «Я» больных.
Анализируя работы, можно видеть, что «social cognition» - «социальная когниция» определяется по-разному в зависимости от степени обобщенности, глубины, детализированности описаний и объема включаемых эмпирических феноменов. Многочисленные направления и концептуализации недостаточно соотносятся друг с другом, и это порождает целый ряд неясностей и трудностей в исследовании самого явления - нарушений социального познания и связанного с ним социального поведения у больных шизофренией.
Для отечественной патопсихологии традиционным является взгляд на нарушения познавательной деятельности при шизофрении как сложные, затрагивающие три аспекта – операционный, динамический и мотивационный, с признанием высокой значимости последнего аспекта, роли снижения социальной ориентации и мотивации больных. Этот взгляд перекликается с предпринятой рядом зарубежных авторов попыткой обосновать в качестве центрального дефекта при шизофрении нарушенной способности больных к переживанию удовольствия; и особенно значимой объявлялась социальная ангедония. Единство мнений ученых, представляющих разные теоретические и исследовательские позиции, подтверждает высокую значимость эмоциональной, мотивационной составляющей для понимания механизмов нарушений социального познания. Такой взгляд отвечает теоретическому положению о неразрывности и единстве интеллекта и аффекта; положению, многократно доказавшему свою высокую эвристичность.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему