Инстанция как элемент синхронического раздела теории.  «Инстанции» в различных подходах.  Терапевтические стратегии, использующие этот концепт. 

            Тема частей личности - одна из самых распространенных среди сочинителей школьных теорий. Со времен разграничения психики Фрейдом на сознание и бессознательное, предсознательное (равно как и Я, Сверх-Я, и Оно) множество авторов шло тем же путем. Коллективное бессознательное Юнга, наполненное архетипами, состояния Я у Э.Берна, истинное и ложное Я, категории В.Сатир (blamer, plakator и пр.) - этот перечень наверняка далеко не полон. Существуют школьные теории, не отражающие это повальное увлечение, подчеркивающие нерасчлениемое внутреннее единство личности, такие, как, например гештальттерапия и дазайнанализ. Однако в большинстве случаев в школьных теориях мы сталкиваемся с этим стремлением к обособлению частей целого друг от друга. "Части" и "субличности" являются как-бы готовыми ячейками для создателей возможных теорий, заполняемые всякий раз новым содержением. Это, в сущности, надежный способ "размещения" теоретических богатств. Чтобы как-то зафиксировать этот элемент теории, дадим ему наименование  инстанция.

            Некая, относительно автономная от сознания и воли человека, внутренняя его часть, зачастую имеющая вполне определенные, "порочно-запретные", склонности, которой позволено желать то, что возбраняется желать целостному индивиду - вот что, видимо, помимо прочего, лежит в основе привлекательности этой темы. Фрейд, разместивший в "Оно" именно "запретные" желания, определил, на наш взгляд, длительный устойчивый интерес к этому делу. Другой канал интереса к ней же может быть сформирован и через мистически-мифологическую тематику, крайне соблазнительную, что мы наблюдаем в случае К.Г.Юнга и не только в нем.

            Инстанции могут иметь различную временную структуру. Они могут быть постоянными, оказывая на человека непрерывное воздействие или действовать время от времени, в зависимости от определенных обстоятельств, или же независимо от них, будучи, таким образом, переменными. Берновские "состояния Я" (ребенок, взрослый, родитель) видимо, являют собой пример таких переменных инстанций. Кстати, намечая теоретически-сочинительские возможности, почему не подумать по аналогии с "состояниями Я" о "состояниях Оно", да собственно и любой другой инстанции. Юнговские Анимусы, Тени и пр. тоже могут претерпевать какие угодно изменения. С другой стороны возможно - в контексте какой-нибудь мистической конструкции - сочинить инстанцию, существующую, допустим, вечнои неизменно, некую, скажем, эфирную сущность. Она сможет переселяться в более кратковременные сущности и становиться их частью. Такое построение делает возможным самые разнообразные практики.

Вполне понятной является тенденция, присущая многим школам, а именно - придавать инстанциям антропоморфный вид (архетипы Юнга, берновские состояния Я - Ребенок, Родитель, Взрослый). Человекоподобность частей личности, полагаем мы, имеет вполне определенный прагматический смысл. Нетрудно предположить, что это обстоятельство облегчает контакт с инстанциями, диалога с ними, делает их носителями свойств, сподручных в работе.

            Появление и развитие составных частей целого есть чаще всего результат процесса интериоризации первоначально внешних по отношению к индивиду явлений. Фрейдовское, к примеру, Сверх-Я является результатом усвоения обвиняюще-дидактического внешнего общественного давления на человека, юнговская, к примеру, Анима - унаследованной концентрацией опыта восприятия женского образа мужчинами в течение жизни многих поколений.  Так что, по меньшей мере, есть два пути формирования инстанций - интериоризация надиндивидуального или доиндивидуального. Чаще всего из надиндивидуального берется антропоморфное - а именно, другой, о котором уже шла речь. Поскольку этот другой, как мы договорились, чаще всего дурной - агрессивный, запрещающий, то, соответственно, инстанции из него получаются - не подарок. Сверх-Я какое-нибудь. В сущности, если дело обстоит таким образом, то нет ничего такого, что не могло быть усвоенным, и уже одно это соображение, не сомневаюсь, пробудит ото сна фантазию читателя с богатым воображением.

            Не исключено также пространственное расположение инстанций с точки зрения оппозиции центр-периферия. Центральные инстанции (какое-нибудь Ядро, Самость, сердцевина Я) должны рассматриваться как некие стержневые, первичные, фундаментальные, неизменные, сущностные, подлинные части личности. Периферийные же, сформированные с целью приспособить личность к окружающему враждебному и т.д. миру (Маска, Персона, Ложное Я) неизбежно будут выглядеть как неподлинные, вторичные, изменяемые, навязанные извне, несущностные и так далее.

            Части могут быть представлены различными занятиями и профессиями, иметь самый разный пол и возраст, принадлежать к разным классам и слоям общества и т.д. Если же мы идем другим путем, то в любом случае в нашем распоряжении метафоры из ботанической и зоологической областей, а также из области явлений природы, различных видов энергии и т.д. Кроме того, очень важен выбор объединяющей метафоры. Ведь с ее помощью должен быть сформирован контекст, в котором наши части как-то друг с другом взаимодействуют. Такой метафорой скорее всего послужит некая картина, в которой некие монады, какие-нибудь индивиды или же неодушевленные предметы объединены неким сюжетом, или же каким-то другим образом собраны вместе. Если мы следуем неоднократно упоминавшейся антропоморфной традиции, то это могут быть картины, в которых какие-нибудь персонажи собираются вместе (например, в духе parts party - "вечеринки частей" В. Сатир). Это могут быть "пиры", "консилиумы", "спектакли" или еще что нибудь вроде того.