Роль границ, разбор типологии границ в психотерапии.  Границы междуинстанциями, между внешним и внутренним.

            Разговор о границах был начат Фрейдом, который ввел в обиход понятие цензуры, пропускающей в сновидения подавленные желания не иначе как в символически искаженном виде. Таким образом получалось, что некое содержание должно было пересечь определенную границу, которая в данном случае отделяла одну инстанцию от другой, а именно - сознание от бесознательного. Позднее в "Я и Оно"( З. Фрейд, 1991) З. Фрейд начертал известную топографическую схему психики, отметив на рисунке соответствующие участки, не обозначив между ними однако четких границ. И в самом деле, граница здесь является метафорой, существующей лишь в воображаемом пространстве, размеры, конфигурация и характер которого нам ведомы очень приблизительно.

            Разные контексты позволяют по-разному подходить к проблеме границы. Речь, в частности, может идти о том, что границы, отделяющие одну инстанцию от другой каким-то образом ослаблены. Чаще всего об этом заходит речь в концепциях патогенеза психотических нарушений, причем подразумевается, что некая нетривиальная часть бессознательного (допустим, архетипические образы коллективного бессознательного) прорывается в пространство сознания, смешивается с ним, что и определяет специфику психотических расстройств. Если есть границы внутри индивидуального целого, то почему бы им не быть на границе между индивидуальным и надиндивидуальным? Причем последнее может быть самым разным по содержанию и, так сказать наполнению. Пациент, как герой-протагонист в любой теории отделен от своего окружения известными границами. Разные теории по-разному оценивают значение силы и слабости этих границ. Так, если брать опять контекст психотических феноменов, то речь может идти о слабости границ Я или о чрезмерном их усилении - скажем, аутизме,сопровождаемом негативизмом.

            Важнейшая функция границ - отделение "своего" от "чужого". Патологическое - это нечто такое, что почти всегда трактуется как чуждое, привнесенное извне. Любые внутренние инстанции, чье влияние воспринимается, как некое давление, в любой психодинамической концеции будут расцениваться, как исходно чужеродные личности, как бы навязанные со стороны (пример: Сверх-Я в психоанализе, как результат интериоризации общественно-семейные требований к соблюдению нравственных предписаний и запретов).

            Говоря о работе с границами, следует вновь иметь ввиду бесконечное разнообразие открывающихся перед нами возможностей. Можно прилагать усилия к тому, чтобы усилить границу, ослабить ее. Пропустить через нее как можно больше всего, не пропускать ничего вовсе. Естественно, что каждое приграничное терапевтическое действие должно быть концептуально обосновано. Укреплять можно ослабленные границы (вспоминаем здесь хрестоматийные жалобы пациентов, которые "не могут сказать "Нет!"), ослаблять, соответственно, границы непробиваемые. Порой вся терапевтическая стратегия сводится к тому, чтобы пробить границу, которая целиком отгораживает личность от внешнего мира (имеются ввиду аутистические состояния).

            Разграничение миров, предложенное Л.Бинсвангером - а именно, мир совместного-с-другими-бытия Mitwelt,мир окружающей среды Umwelt, мир собственного бытия Eigenwelt. Здесь не проводится рубежей между внешним и внутренним миром, но граница, что отделяет Umwelt от Mitwelt'а может проявляться сильным сопротивлением, направленным как против окружающего мира, так и против терапевтического вмешательства (L.Binswanger, 1957, s.95).

            Следует особо остановится на том, как толкуется тема границы в гештальттерапии. Речь здесь идет о границе контакта организм/среда, которая вовсе не совпадает с границей тело/cреда. На границе контакта, по Перлзу, мы сталкиваемся с "приграничными" явлениями, происходящими по причине постоянного давления на границу, как со стороны организма, так и со стороны среды. Одно из этих приграничных явлений, проекция прорывает границу изнутри, перенося помещающиеся внутри представления на внешние объекты, а при интроекции происходит все наоборот. Конфлюенция предполагает открытость границ, а дефлексия - отгороженность от мира, когда границы закрыты (см. Ф.Перлз, 1997). Ясно, что тем самым возможность проектирования на границах не исчерпывается.

            В рамках школьного дискурса, ориентированного на эту тему, мы можем размещать границы в каких угодно местах. Допустим, мы расчерчиваем карту в воображаемом пространстве личности или проводим, опять-таки воображаемые границы, на его теле. Границы, прочерченные на теле, определенные, скажем, по мышечным зажимам, или каким-нибудь еще образом, перекликаются с личностными проблемами, концентрирующимися, как им и полагается, в приграничных областях.

Привлекательность же самого этого элемента для авторов психотерапий заключается, на наш взгляд, в том, что, намечая границу, мы расчерчиваем карту для терапевтического вмешательства, намечаем участки, на которые нацелено наше психотерапевтическое действие. Граница есть в первую очередь препятствие, которое нам следует преодолеть тем или иным терапевтическим способом. Заведомо не напрасным будет наше лечебное усилие, если мы имеем перед собой такое препятствие. Образ границы всегда задействован в системе представлений о пациенте, чьи страдания или проблемы именно ограничивают его жизненное пространство, сужают круг его возможностей. Граница очень к месту в любой теории, как наглядное свидетельство ограничения свободного пространства, как место, где естественное душевное, телесное, да какое угодно движение наталкивается на болезненное препятствие - вот что здесь важно. Терапевтическая стратегия может быть противоположной в том случае, если мы Так что "граница", где бы она ни пролегала в той или иной теории - бесспорное и надежное место для размещения теоретического капитала.