Роль телесности в психотерапии. Культурно – исторические предпосылки, обеспечившие значимость «тела» в психотерапевтическом контексте.

            Интерес к телесному вписывается в общее гедонистическое направление эволюции психотерапии. Речь идет о реакции на традиционное подавление телесности в европейской культуре, причем контекст этого подавления, разумеется, по характеру своему связан не в последнюю очередь с эротической сферой. Никак не назовешь случайным то обстоятельство, что телесно-ориентированная психотерапия связана с кругом идей В.Райха, автора, который, как никто другой, был ориентирован именно на сексуальный круг проблем (В.Райх, 1997). Теория телесно-ориентированных психотерапий несомненно отражает это вполне очевидное обстоятельство. С другой стороны, нетрудно предположить, что телесная тематика вполне может вытеснять из теоретического обихода черезмерно проработанную схему структуры инстанций психики (в этой связи интересно заметить, что в структуре теории такой явно телесно-ориентированной школы, как гештальт-терапия инстанции отсутствуют). Это понятно: чем больше "тела" в структуре школьной теории, тем меньше остается места для других составных целого.

            В возможной школьной теории тело вполне может преподноситься так, как если бы оно было одной из инстанций, или же как некое параллельное психике образование, на котором зеркально, или еще через какое-нибудь опосредование, отражаются структуры внутренних конфликтов. "Мышечный панцирь", описанный В. Райхом (В. Райх, 1997) отвечает напряжением на разного рода конфликты между личностью и окружением, мышечные зажимы отражают внутренние конфликты.

            Глубиннопсихологическая парадигма предполагает, что внутренние конфликты выходят за пределы собственно психического пространства, переносятся через конверсию-соматизацию на тело, и тело превращается в некое подобие театральной сцены, на котором разыгрывается интрапсихический конфликт. В экзистенциально-гуманистической парадигме тело само по себе вовлечено в жизненное пространство пациента и не является пассивным объектом, воспринимающим конфликты, исходящие из психического пространства (см. подробно об этом G. Condrau, 1995).

            Работая с телом, мы конечно, имеем дело вовсе не с ним одним. Ослабляя мышечный панцирь, мы разрушаем напряженную границу, которая может проходить между личностью и, например, другим. Снятие же так называемых мышечных зажимов в свою очередь может быть ослаблением конфликта между различными инстанциями. Исключительно физкультурные, на первый взгляд, экзерсисы призваны на самом деле производить изменения на психическом и личностном уровне.