Игровая сущность техники в психотерапии (в свете Й. Хейзинги и Р.Кайуа).  Виды игр в культуре и психотерапия.

В своем классическом труде "Человек играющий"  Иохан Хейзинга изложил концепцию игры, как феномена культуры. Вот что он пишет: "Игра есть добровольное действие либо занятие, совершаемое внутри установленных границ места и времени по добровольно принятым, но абсолютно обязательным правилам, с целью, заключенной в нем самом, сопровождаемое чувством напряжения и радости, а также сознанием "иного бытия", нежели "обыденная" жизнь. (Й. Хейзинга, 1992, с.41)

Определение Р. Кайуа в существенных чертах воспроизводит дефиницию Й. Хейзинги. Он считает, что игра есть форма активности, свободной, изолированной, нечеткой (т.е. те правила, по которым она проводится, предоставляют определенную свободу действия), непродуктивной (т.е. в процессе игры не создается никаких новых материальных благ), регламентированной, т.е. протекающей по определенным правилам и фиктивной, т.е. сопровождающейся особым сознанием иной реальности (R. Callois, 1958, p.24).

            Самые распространенные в культуре игры относятся к сфере искусства, спорта и т.д. Й. Хейзинга в своей книге предпринимает попытку свести к процессу игры все известные формы человеческой активности: научную, военную, артистическую, политическую. Культура как таковая в значительной степени редуцируется к игровому процессу.      Игровая деятельность носит регламентированный характер, т.е. осуществляется по определенной системе предписаний и запретов.

В каждом виде игровой деятельности существует институт надзора за соблюдением этих правил, а также система штрафов за их нарушения. В психотерапии система технических запретов, помимо всего прочего, формирует так сказать процессуальную этику пациента. Надзор за соблюдением таких правил может иметь немалый удельный вес в рабочем процессе. Так в гештальт-терапии требуют воздерживаться от теоретизирования, которое идет в ущерб ощущениям "здесь и сейчас", а в психоанализе нельзя, например, давать ход "любви в переносе" к терапевту. В практиках, основанных на определенном усилии со стороны пациента - аутогенная тренировка, медитация, саморегуляция такая этика особенно важна. В контексте любой терапии у пациента может быть сформировано некое процессуальное "Супер-Эго". Терапевт может апеллировать к нему в процессе работы, и это обстоятельство само по себе создаст повод осуществлять контроль за ситуацией.

Очень важно добавление Р.Кайуа: игровая деятельность носит фиктивный характер т.е. в процессе игры создается параллельная реальность, которая существует именно вне контекста обыденной жизни. Нет сомнений, при сравнении со всеми другими видами терапевтической деятельности, становится ясно, что именно условно-игровой элемент является здесь тем, что отличает психотерапию от всего остального, придает ей своеобразие. Трудно представить себе, чтобы в какой-нибудь еще терапевтической медицинской практике пациенту позволялось бы "оказывать сопротивление", обсуждать правила проведения терапии, критиковать терапевта, причем все это помещается внутри процедуры, является неотъемлемой частью самой ситуации, а не располагается "около" нее.

Игра определяется, как "действие внутри установленных границ места и времени". Что касается места, то ясно, что терапевтическое пространство создает необходимые условия для формирования параллельной реальности. Эта параллельность, подобно игровой ситуации, создается также посредством процедурной регламентации. Условность терапевтической ситуации сродни театральной. Она вводит пациента в особый мир и крайне необходима для появления "чувства напряжения и радости, а также сознания "иного бытия", нежели "обыденная" жизнь", как пишет Й.Хейзинга. Любые нарушения игровой условности, ведут к ослаблению этих чувств, совершенно необходимых для успешной психотерапии особенно в тех случаях, когда смешивается обыденно-бытовое поведение и условно-игровое-терапевтическое.

В процессе игры, и это особо подчеркивают Й.Хейзинга и Р.Кайуа, не создается новых материальных ценностей. В процессе психотерапии тоже ничего не "производится", даже если речь идет о т.н. арттерапии, ибо не произведение искусства как таковое является целью терапевтического процесса.

Р. Кайуа описал четыре типа игр, которые могут прояснить сущность и смысл психотерапевтической акции:

1) Агон (др. греч. - борьба). Здесь речь идет о типе игр, построенных на принципе соревнования, борьбы с противником  (спортивные игры, коммерческая конкуренция, система конкурсов и экзаменов) Параллель из психотерапевтического мира - те терапии или их составные части, где происходит конфронтация личностей (в психоанализе это - сопротивление плюс перенос).

2) Алеа (др. греч. - жребий). Здесь имеются ввиду игры, построенные на случайности, удаче, жребии и т.д., а именно, рулетка и кости, карты и скачки, биржевые спекуляции. Исходная стратегия психоаналитической практики, основанная на ненаправляемом высказывании клиента ("Говорите все, что вам приходит в голову.") носит вполне "алеаторный" характер. "Случайность", непреднамеренность в развертывании высказывания клиента может рассматриваться как оппозиция "неалеаторным" директивным способом организации высказывания, принятым в повседневном коммуникативном процессе.

3) Мимикрия (др. греч. - подражание). Здесь мы имеем дело с типом игр, основанных на воспроизведении разных типов человеческой деятельности. Театр и балет, игры в куклы и шарады, церемониал, униформа. В психотерапии, как это нетрудно понять, все психодраматические, групповые техники связаны с игрой в подражание. Ключевая задача любого психотерапевтического процесса, как ее определил З. Фрейд, "воспоминание, повторение, проработка" в мимикрических терапиях решается очень наглядно, отчетливо и интенсивно. Ясно, что психотерапия в целом подражает не самой жизни, но игре, которая сама подражает жизни.

4) Иллинкс (др. греч. - головокружение). Этот тип игр связан с интенсивным, форсированным изменением состояния сознания. Среди развлечений сюда относятся качели, карусели, гигантские шаги. В психотерапии изменение состояния сознания относится к самым ключевым проблемам. Более того, последнее время можно говорить о большом успехе в распространении иллинкс-практик. Достаточно вспомнить об интенсивных дыхательных трансперсональных терапиях, пневмокатарсисе, ребефинге,. Вовсе не случайно им предшествовала терапия, проводившаяся при помощи ЛСД, ибо любой наркотик, конечно, является "головокружительным" средством в чистом виде. Конечно, к этому этому разделу относится и гипноз.

Вовсе не обязательно школьные терапии подражают только одному какому-то типу игровой практики. Сочетания агона и мимикрии так или иначе присутствуют в любой терапии, уж не говоря о сочетании с иллинксом всего чего угодно. Это и понятно.

Не вызывает сомнения возможность построения многоуровневой структурной теории терапевтической игры, выделив, к примеру, такие уровни, как, скажем, 1. Нормативно-технический, состоящий из правил, т.е. системы предписаний и запретов; 2. Нормативно-сценарный, приблизительно описывающий развитие событий в некоем идеальном варианте; 3. Спонтанно-ситуационный, связанный с непредсказуемой частью процесса; 4. Ролевой, касающийся позиций каждого из участников игры; 5. И, к примеру, хроно -топологический, определяющие пространственно - временные закономерности игрового процесса. Не только ограничение пространства является задачей психотерапевтической акции. Приходится организовывать этот процесс и во времени.